Зазанавесочные истории

       Не успел Данька оглянуться, как из-за угла прямо ему по лбу прилетело что-то тяжёлое, пушистое и визжащее, да так, что из глаз посыпались искры! Ноги подкосились, а мир вокруг слегка поплыл, превращаясь в мешанину ярких пятен.        — Ой! Мальчик, ты жив? — звякнул незнакомый женский голос. — Мальчик! Ответь! Гаврюша, что ты наделал? А вдруг ты его убил? Я же не знаю, где в этой школе можно спрятать труп!..        Услышав про труп, Данька заволновался:        — Да жив я, жив. Не надо меня прятать. — для наглядности он даже подёргался. Перед глазами наконец перестало двоиться, и получилось разглядеть в подробностях творящееся вокруг. И тут челюсть отвисла так, что чуть не грохнулась на пол. Трудно сказать, от вида кого именно — огромного серо-фиолетового лемура с разноцветными глазищами, или тощей женщины с настолько ядрёно-голубыми волосами, что казалось нужным сощуриться, чтоб не ослепнуть.        — Жив? Ура! — женщина улыбнулась так, что от этой улыбки захотелось немедленно спрятаться, захлопала в ладоши и, ухватив Даньку за руку, рывком подняла его на ноги прежде, чем тот успел сообразить, что происходит. — Ты извини Гаврюшу, ладно? Он не хотел тебя толкнуть, честно-честно, он просто не умеет ходить спокойно, всегда бегает, таким я его создала, вернее, таким получился, вернее, не мог получиться никаким другим, это же бред, бред не бывает спокойным, к тому же, я не хотела… Кстати, я Саша! А тебя как зовут?        Говоря всё это, она ни секунды не стояла спокойно: отряхивала Даньку от пыли, грозила лемуру Гаврюше, размахивала руками, словно бы дирижировала свою же речь, пританцовывала и подпрыгивала. Казалось, она была повсюду, мелькала тут и там, и от этого бесконечного мелькания начинала кружиться голова.        — Даниил Чернышов. — бросил Данька, отступая уже было в сторону, но не тут-то было! Саша, чья улыбка стала ещё шире (хотя куда уж, казалось бы), вцепилась в его руку тонкими сильными пальцами, стиснула и затрясла так, словно хотела оторвать:        — Так это твой был амулет? Как здорово! Нет, конечно, мне надо было жутко волноваться, всё-таки опасности, всё такое, но у вас же было настоящее приключение, золотое перо мне в зубы! Ой, кста-ати, вы же одноклассники! Значит, ты покажешь мне где у вас тут родительское собрание? И расскажешь как он тут, вы же подружились? Да?        — Ага… — многозначительно протянул Даня, пытаясь прикинуть, у кого из его одноклассников могла бы быть такая мама… или тётя… или…       В конце коридора замаячила знакомая фигурка в синей водолазке, и Сашин рот растянулся ещё сильнее:        — Ро-остик! Родненький мой! — она подпрыгнула на месте и замахала рукой. Данькина челюсть снова устремилась к полу: эта бешеная тётка — родственница Шекспира?!        — Вижу, вы уже успели познакомиться? — подойдя, Ростислав приветливо улыбнулся, даже кивнул головой, изображая поклон. — Даня, это моя наставница, Александра Емельяновна Золотова. Саша, а это…        — Знаю-знаю! — Саша рывком притянула Даньку к себе и сдавила в объятиях так, что у того чуть весь воздух из лёгких не вышел. — Твой друг, о котором ты мне столько писал! Он такой милый! Настоящее сокровище!        — Кхм… Саша, если ты сию минуту не перестанешь его тискать, это сокровище придётся закапывать. — Шекспир мягко убрал руки «наставницы» с Данькиных плеч и предложил: — Давай я лучше провожу тебя до нашего класса: собрание вот-вот начнётся.