И сила в нашей крови

В медицинском пункте «Эдельвейса» повисла тишина. Тихое, лёгкое поскрипывание пера Акселя наполняло комнату. Корабельный врач гоблин Ягер крепко спал на своём гамаке у стены, его помощник гном Эванс также уже покинул свой пост. Маленькая гномка Зуи тихо лежала на больничной кровати. Её любопытные глазки выглядывали из-под одеяла и наблюдали за пишущим человеком у маленького фонаря. В конце дня Аксель пришёл проведать Зуи, узнать о её здоровье. Они перекинулись стандартными фразами, но диалог как-то не шёл. В неловкости Аксель просто попросился остаться, пока Зуи не уснёт. Просто посидеть здесь. Сначала Ягер сопротивлялся, но потом махнул своей клюкой. Человек был тих и молчалив, а его бледное лицо почти не отражало эмоций. Юноша достал свой дневник и писчий набор. Мерные звуки пера вгоняли всех в сон, но, кажется, только не его. В его глазах играл блеск, тихий огонёк. Перо выписывало букву за буквой. Иногда он что-то чёркал, что-то задумчиво рисовал на краю листа. Периодически юноша поднимал голову и смотрел на Зуи – не спит ли она? Замечая любопытные голубые глазки, краюшки рта Акселя чуть подёргивались вверх. А потом он снова продолжал что-то записывать. Спустя какое-то время он остановился. Оценив написанное, человек поставил точку и стал тихо убирать набор. - Что ты писал? – шёпотом спросила Зуи. - Историю нашего приключения, - приблизившись, прошептал Аксель. - Взгляд одного человека. Дар будущему, - он положил дневник на кровать и тихо оторвал страницу. – На дворфийском, - сказал юноша и протянул листок девушке. После он отодвинулся. Кончики его пальцев чуть посерели. Он затушил фонарь, сжав фитиль. - Почему здесь? – удивлённо произнесла гномка, подняв глаза от листка бумаги. - Рядом с музой приятнее сочинять, - очень тихо прошептал Аксель, повернувшись спиной к Зуи. Бледную кожу лица окрасило в красный. – Сладких сновидений, Зуи. Я и так, наверное, помешал, - сказал юноша, чуть повернувшись, чтобы особо не показать девушке своего лица. Щёки и уши горели огнём. В голове звучал стук собственного сердца. - Спокойной ночи, Аксель, - ответила Зуи, всматриваясь в юношу своим ночным зрением. И пусть в её глазах сейчас всё было чёрно-белым, но вечно бледно-белое лицо человека показалось ей совсем другого оттенка. На оторванном листе бумаги на академическом дворфийском, пусть и с трудностями был написан следующий стих: «Часть истории. День Сделки. К гроту сидел я спиной. Исчез в моём сердце покой. Старый друид меня уязвлял. Остров безумьем мир наполнял. Чувство бессилия меня побеждало, Бег времени оно замедляло. Минуты мои превращались в часы. Как быть, куда мне уйти? Но вот закончен ритуал, Окончен времени провал. Ужасна рана на твоей спине, Страданье и боль я причинил тебе. Но яд болезни отступил. Надеюсь, жизнь тебе продлил. А моя цена проста, За жизнь не так и высока. Я у тебя прощенье попросил, Ночью душу в камень обратил. Жизнь злобным феям подарил. В шрамах тело и ранах душа, Но ты тихо меня обняла. Мы молча встречали рассвет, Словно никого больше нет. Тайны свои тебе я открыл, Страхи на время я позабыл. Я один из счастливых людей? Или нет меня в мире глупей? Предки, дайте мне совет, Дабы пройти множество бед. А пока нас укроет ночь, Мы сможем друг другу помочь.»