Лихой ветер

— Когда я узнал, что Кеттарийца на самом деле зовут Джуффин, то понял, что мне несдобровать. С любым другим я бы сразу полез в драку, а от него бегал почти два года. И всё равно он меня поймал, да ещё и магию применил на одну ступеньку выше предела. Значит, он и правда оказался сильнее. Он посмотрел на неё сверху вниз, провёл ладонью по её щеке: — Выходит, это ты написала мою жизнь. — А ты написал мою, — Меламори вырвалась из его хватки, незаметно перешедшей в объятия, и резко отвернулась. — Я с детства боялась. Не новой войны Орденов, не конца света, а Лойсо Пондохвы. Отец потешался надо мной, говорил, что в детстве я всё время твердила, будто Пондохва за мной наблюдает. «Мания величия, достойная Блиммов», — процитировала она нараспев. — А оказалось, это было правдой. Ты за мной наблюдал. Всё это время. Глаза Лойсо сузились. Он улыбнулся, но не сказать, чтобы это была приятная улыбка. Меламори вдруг пришло в голову, что Макса с такой усмешкой она даже в страшном сне представить не могла. — Только глупец ничего не боится. Я в детстве боялся всего, и это давало мне силы. Только тот, кто ощущает пустоту под ногами, начинает заполнять её знаниями… А вообще, — резко оборвал он сам себя, — маленький детский страх против жизни в иллюзии — не дороговато ли? Ни на одном рынке по такому курсу меняться не станут, так, Меламори?! Я, может быть, чуть-чуть отравил кровь твоей жизни, но ты мою убила.