Султан и учительница

      Проводив взглядом удаляющуюся лодку с женой и дочерью до скалы, которая скрыла их, Повелитель облегченно вздохнул и повернувшись, огляделся. Заметив невдалеке стул, подошел, аккуратно пододвинул, устало сел и откинулся на спинку, вытянув ноги, прикрыл глаза. Хасан-паша попытался что-то сказать, но Повелитель, не глядя на него, предупреждающе вскинул вверх руку с открытой ладонью:       - Я сказал, ждем моего человека! – с непререкаемым видом проговорил султан не меняя позы и не открывая глаз. Зароптавшие было пираты замолчали и, стараясь не шуметь, потихоньку расползлись по кораблю. Как бы то ни было, а окружающие уважали и побаивались Повелителя, даже безоружного.       Время шло. Хасан-паша нервничал, а султан сохранял безмятежное спокойствие. Со стороны могло показаться, что Повелитель пришел на их судно просто отдохнуть. Наконец по паруснику прокатился гул голосов и Повелитель понял, что к ним приближается шлюпка. Потянувшись и размяв затекшие ноги, султан встал и сразу же увидел в пришвартовывающейся лодке Намыка.       - Что случилось? Почему пожаловал сам Намык? – нахмурившись думал Махмуд, с тревогой ожидая друга.       Поклонившись Повелителю, Намык, прежде чем начать говорить, успокаивающе прикрыл веки и слегка наклонил голову. Облегченно вздохнув, султан вопросительно уставился на пашу.       - Повелитель, позвольте доложить, Голубка с маленькой султаншей доставлены на корабль, шехзаде накормлен, все чувствуют себя хорошо, - громко произнес Намык, оглядываясь вокруг и прикрыв лицо рукой, слегка наклонившись в сторону султана, скороговоркой произнес:       - Повелитель, прошу Вас подойти к правому борту, - их глаза на долю секунды встретились и Повелитель понял, что у Намыка есть какой-то план. Не зря же он сам сюда приехал…       Хасан-паша навел свой пистолет прямо в грудь Повелителя.       - Все, хватит разговоров! Повелитель, я сдержал свое слово!       - Да, Хасан, я тоже сдержу свое. Я обещал тебе жизнь за спасение моей жены. Что ж, ты можешь идти, ты свободен! Тебя никто не тронет. Шлюпка в твоем распоряжении, - кивнул головой султан и выразительно повел глазами в сторону болтающейся на волнах весельной лодки, в которой прибыл Намык.       Лицо паши исказилось от ярости, мгновенно захватившей его. По его команде пираты выхватили оружие и направили его на султана и Намыка-пашу.       - Ты не у себя во дворце, Махмуд, не забывай это… - зловеще прошипел бывший визирь, отступая и взводя курок пистолета. - Ты выполнишь все мои требования, иначе…       - Иначе что, ты меня убьешь? Ты хочешь, чтобы эта прекрасная лагуна стала твоей могилой? – насмешливо спросил Повелитель.       Намык приблизился к Повелителю почти вплотную, вынуждая его сместиться в сторону. В этот момент сидящий на мачте матрос испуганно закричал:       - Солдаты на скале! – пираты с удивлением стали разворачиваться в направлении, указанном рукой смотрящего, задирая головы в попытке рассмотреть на крутой горе поросшей густым кустарником кого бы то ни было. Отвесные скалы, отделяющие бухту от моря, нависали над парусником и казались неприступными. Не верилось, что на них может вскарабкаться человек.       А мужчина с мачты с ловкостью обезьяны стал спускаться вниз, при этом не переставая кричать:       - У них ружья… Их много… Мы погибли!       Пока команда растерянно стояла и соображала, Намык, уже не церемонясь, толкнул Повелителя за баки с водой, закрепленные на палубе. И тут разверзлись небеса, грохот от одновременно выстреливших множества оружий был такой, что взлетели все птицы с острова, образовав над ним большую тучу. Стреляли с высокого берега, откуда корабль был виден как на ладошке.       - Это солдаты Мусы-аги... Проход на скалу показала Налия, - перекрикивая треск и грохот пояснил Намык, осторожно выглядывая из-за пробитой бочки. Вся палуба была усеяна трупами пиратов. В наступившей тишине слышны были только предсмертные хрипы тяжелораненых. А на корабль уже со всех сторон запрыгивали солдаты османской армии, приплывшие на многочисленных лодках.       Повелитель встал во весь рост и вышел из укрытия. Переступая через тела медленно продвигался в сторону капитанского мостика. За ним следом, как привязанный, шел Намык-паша. Постояв около залитого кровью Хасана-паши, Повелитель с сочувствием негромко произнес:       - Я ведь тебе подарил жизнь! – и повернувшись к нему спиной пошел дальше.       Зоркий глаз Намыка-паши уловил движение за спиной, обернувшись, увидел нацеленный пистолет на Повелителя. Султан дернулся от сильного толчка в спину и одновременно услышал грохот выстрела. Отскочив в сторону и резко повернувшись, успел подхватить падающего ему на руки друга. Солдаты добили Хасана-пашу, обессиленно уронившего свой еще дымящийся пистолет и подбежали к Повелителю, все еще державшего на весу обмякшее тело Намыка.       - Намык, друг мой, не умирай, прошу тебя! – вращая безумными глазами просил и требовал одновременно растерянный Повелитель.       - Срочно на корабль! Там есть лекарь! – приказал опомнившийся султан, поднимая щуплое тело друга на руки и направляясь к шлюпке. Спустившись сам, сел и прижал к себе голову Намыка, кивнул солдатам и те налегли на весла.       Повелитель достал из-за пояса чистый платок и прижал его к ране на груди Намыка, стараясь остановить кровь. Тот застонал и открыл глаза.       - Намык, хвала Аллаху! Ты жив! Ты спас меня… Друг мой… - слезы застилали глаза Повелителя. Намык хотел что-то сказать, но изо рта у него пошла кровь и он потерял сознание.       - Намык! Нет! Не надо, не умирай… О, Аллах, что будет с Гюльфидан? - сокрушенно шептал и молился Махмуд.       - О, Всевышний, прости меня, раба своего, прошу, сохрани жизнь моим дорогим людям! О, Аллах, помилуй…       С флагманского корабля увидели приближающуюся шлюпку и помогли поднять Намыка, к которому сразу же подошел лекарь.       Поднявшись на палубу, Повелитель огляделся и увидел испуганные глаза Анны. Издали кивнув ей, сделал распоряжения и направился к скромно ожидавшей его в стороне жене.       - Родная моя, Анна, все хорошо! Все в прошлом… не волнуйся! – обнимая и целуя ее в висок прошептал Повелитель, одновременно вытирая слезы на ее щеках.       - Как дети?       - Хорошо, спят. Я очень волновалась за тебя! Намык-паша ранен?       - Да, он спас меня, закрыл собой, как ты когда-то… - беря за руку Голубку и прикладывая ее к своим губам, прошептал Повелитель.       - Анна, у меня сейчас еще есть дела… Иди к детям, я скоро присоединюсь… Я люблю тебя!       - Да, конечно, Махмуд, береги себя, без тебя мне жизни нет… - улыбаясь сквозь слезы проговорила Анна и сделав шаг назад, нырнула в темень трюма, к детям.       По приказу Повелителя небольшая эскадра во главе с флагманским кораблем на всех парах двинулась в Стамбул. Надо было срочно доставить Намыка-пашу в больницу. Повелитель не отходил от друга, но тот не приходил в себя. Рана была глубокой, но пуля в сердце не попала и была надежда на его выздоровление.       Прибыв во дворец султан поднял на ноги всех лекарей, пообещав им большую награду за спасение паши. Только убедившись, что Намык будет жить, Махмуд пошел к Анне. Тихо открыв дверь в ее покои увидел, как Анна с Джеври-калфой пеленают одного из младенцев, а второго качает на руках Налия, одетая в женское платье. Повелитель задержал взгляд на девушке, ему вдруг показалось, что он ее уже видел когда-то раньше. Анна обернулась и увидела мужа:       - Махмуд… Повелитель! Как я рада Вас видеть… - вырвалось у нее. Все склонились в поклоне.       - Повелитель, Вы были заняты, поэтому я распорядилась Налию принять во дворце как дорогую гостью. Ей выделили комнату и подобрали одежду.       - Анна-султан, Вы все сделали правильно! Налия, мы обязаны тебе нашим спасением, проси все, что хочешь! Но прежде мне хотелось бы знать кто твои родители и как ты оказалась с Хасан-пашой на одном корабле.       - Повелитель, я Вам и Анне-султан бесконечно благодарна. Мне хотелось бы служить Вам.       - Не торопись, Налия! Подумай. Я выполню любую твою просьбу. Откуда ты родом?       - Повелитель, я не знаю. Мою мать звали Хатидже и мы с ней часто переезжали с места на место, а когда она умерла отец Батур взял меня на свой корабль, где он был капитаном. Недавно его корабль был сожжен в бою с османской флотилией и оставшиеся в живых перебрались на судно Хасана-паши, мы с отцом в том числе. А потом я осталась одна… Перед смертью мать отдала мне свое кольцо, которым она очень дорожила… - Налия сняла с шеи шнурок, на котором висело необычайной красоты изумрудное кольцо в виде цветка и протянула его султану.       - Тюльпан!? Это символ династии османов… - изумился Повелитель.       Джеври-калфа вздрогнула и подумав, сделала шаг вперед:       - Повелитель, разрешите?       - Да, Джеври, что ты хочешь сказать?       - Повелитель, у Вашего дяди Селима когда-то была младшая родная сестра. Он хотел выдать ее замуж за какого-то восточного шейха, но накануне свадьбы она бесследно исчезла. Ее звали Хатидже…       В повисшей тишине ахнула и всплеснула руками Анна. Повелитель понимающе закивал головой:       - Так вот почему мне показалось, что мы знакомы! Хотя и смутно, но я помню свою милую печальную тетушку Хатидже… Ты, Налия, очень похожа на нее!       - Да, мой отец всегда говорил, что я ему напоминаю матушку… - растерянно призналась Налия.       - Кстати, в это же время из дворца пропал и один молодой учитель математики. Ходили разные слухи… - скромно добавила калфа.       - Налия, а что ты знаешь о своем отце? – спросил Повелитель.       - Мой отец был образованным человеком, хорошо знал математику, он и меня всему обучил.       Глубоко задумавшийся Повелитель неожиданно поднял вверх палец, что-то вспомнив важное.       - Прошу всех пройти со мной! – загадочно улыбнувшись, султан пошел к двери. Кивнув служанкам, чтобы те взяли детей, Анна последовала за Повелителем, за ней пошли Налия и калфа.       Повелитель завел их в дворцовый музей и уверенно направился в дальний угол. Уже на подходе все поняли, что султан их привел к старинному семейному портрету, на котором была изображена большая семья султана Селима. Вот этот юноша справа от падишаха и есть Махмуд, ведь дядюшка его воспитывал как своего сына, а слева сидит девушка с большими печальными глазами и с черными как смоль роскошными волосами, рассыпанными по плечам.       Все остановились как вкопанные, казалось, что на картине была изображена Налия. Сходство было очень сильным.       - Мама! Мамочка моя… - Налия непроизвольно протянула руки к портрету матери и подошла вплотную. Слезы потекли из ее глаз.       - Хатидже-султан! – торжественно объявил Повелитель, глядя на картину и повернувшись склонил голову перед девушкой.       - Налия-султан, дворец твой дом по праву рождения! Ты будешь восстановлена во всех правах, - склонили головы и Анна-султан и Джеври-калфа.       Анна радостно захлопала в ладоши и бросилась обнимать все еще не верящую в происходящее Налию.       Повелитель приказал слугам порыться в архивах и найти имя пропавшего учителя. Вскоре на стол Повелителя легли несколько документов, среди которых были донесения о расследовании этого дела главным визирем султана Селима, из которого было понятно, что Хатидже-султан полюбила своего учителя Батура, но султан, ее брат, решил устроить ее судьбу по своему разумению. Влюбленные сбежали и тайно совершили никях. Узнав об этом, Селим проявил благородство и не стал их преследовать, даже предложил им вернуться. Но, судя по датам, не успел, его убили. А вот еще есть письмо пришедшего к власти Мустафы IV к своему визирю Хасану-паше с требованием убить их всех, включая новорожденную султаншу.       - Странно, почему так подло распорядился Мустафа? И почему не выполнил приказ Хасан-паша, мало того, Батур служил ему все это время…       Махмуд глубоко задумался. Как же сложна жизнь… Как понять поступки людей, давно ушедших в небытие? Может Налия чем поможет, вспомнит что-нибудь, - подумал султан.       Расспросив поподробнее Налию об отношениях ее отца и Хасана-паши, Повелитель понял, что информация о прощении султаном Селимом до влюбленных скорее всего не дошла и скрыл ее, похоже, Хасан-паша. Ему нужен был умный и образованный Батур. Со слов Налии, отец ненавидел Хасана, но вынужден был подчиняться ему и служить, так как тот угрожал выдать его семью Повелителю.       Налие-султан выделили бывшие покои Хошьяр-султан, ведь раньше они принадлежали ее матери. Джеври-калфа перевернула весь дворец, но нашла кой-какие вещи, оставшиеся от Хатидже. Налия была очень тронута всеобщим вниманием к себе как членов династии, семьи, так и слуг, ведь как оказалось, многие во дворце помнили ее мать.       Амбер, когда первый раз увидел Налию, чуть в обморок не упал. Он подумал, что вернулась Хатидже, или как он ее ласково называл, Галка, за черноту глаз и волос. С легкой руки евнуха это прозвище прилипло и к Налие. Так во дворце стало две птички: Голубка да Галка.       Анна практически не расставалась с Налией, помогая ей влиться в дворцовую жизнь. Им было интересно друг с другом. Налия с матерью жила во многих странах, в том числе и во Франции. Мать учила ее чтению, языкам и музыке, а отец уже потом на корабле дал ей уроки точных наук. Налия знала жизнь изнутри, хорошо разбиралась в людях и была мудра не по годам. Шехзаде ее просто обожали, ведь она давала им уроки владения холодным оружием и стрельбы из лука.       Юнгу Али по просьбе Абдул-Меджида и при поддержке Анны Повелитель оставил во дворце в роли компаньона своему старшему сыну. Шехзаде познакомился с Али еще на корабле и тогда же они подружились. Надо сказать, в дальнейшем эту дружбу не разрушат годы, Али останется главным помощником Абдул-Меджида, когда тот будет у власти.       Однажды к отдыхающему в полном составе семейству в дворцовом саду уверенным шагом направился Муса-ага. Остановившись в нескольких шагах и не поднимая головы, произнес:       - Повелитель, пришли ожидаемые Вами сведения.       Повелитель, извинившись, встал и приблизился к аге:       - Подними голову Муса-ага, говори, что сообщают? – султан заинтересованно смотрел на него, но Муса, подняв лицо и устремив взгляд куда-то вперед поверх плеча Повелителя, неожиданно застыл с открытым ртом.       - Ну, Муса? Говори! – султан в нетерпении переступил с ноги на ногу и уставился на своего вояку. А тот просто окаменел. Не выдержав, Повелитель повернулся и посмотрел, что же там увидел Муса. К своему удивлению ничего такого не обнаружил, ведь за его спиной располагалась его семья, старшие дети резвились на траве, младшие спали в коляске, которую покачивал отец жены Петр Иванович, Анна с Налией о чем-то шептались, поглядывая на них.       - Муса! – сдвинув брови и повышая голос грозно окликнул его Повелитель. Муса вздрогнул и перевел непонимающий взгляд на султана.       - Муса-ага! Что с тобой в последнее время? Ты сам не свой временами! Ты будешь докладывать или так и останешься стоять как истукан?       - По-ве-ли-ли-тель! По-ве-тель! – мямлил, путаясь в слогах бледный и вспотевший ага.       - Иди, Муса, я вижу ты забыл, что хотел сказать, вспомнишь, подойдешь! – махнул ему рукой Повелитель и раздосадованный вернулся к семье. Усаживаясь в кресло напротив Анны и кидая взгляд вслед удаляющемуся странной прыгающей походкой Мусе, пробубнил:       - Что-то с ним не так… - и увидел улыбающуюся Анну, косящую глазами на Налию.       Девушка в некотором смущении попросила разрешения удалиться, ей зачем-то срочно понадобилось во дворец. Вскочив, легкой ланью помчалась по дорожке к двери, за которой скрылся Муса-ага.       Повелитель уставился на Анну, пытаясь проанализировать ее выразительную мимику.       - О, Всевышний, что же ты, Махмуд, такой недогадливый?! – нервно воздела к небу руки Анна.       - Муса-ага влюблен в Налию, когда он ее видит, то теряет голову!       - Вот как! – протянул султан, - Хм... Так надо его срочно женить! – тут же выдал решение падишах.       - Махмуд! Дай им время хотя бы привыкнуть друг к другу! – укоризненно выпалила Анна.       - Налия умная девочка, я думаю она справится с Мусой, давай не будем им мешать! – миролюбиво заглядывая в глаза мужа, Анна погладила его по руке.       - Я вижу, ты уже все решила за всех! – с напускной важностью изрек Повелитель.       - С Вас, Повелитель, пример беру! – парировала Анна-султан, прижимаясь к его широкой груди.       Няньки принесли проснувшихся двойняшек и Повелитель взял их обоих на руки. Уж больно они его радовали, он видел в них свое повторение. Особенно его забавляло, что дети поменялись цветом глаз: у маленькой светлокожей Анны оказались карие глаза, а у смуглого и черноволосого Махмуда – синие, как летнее небо!       Подошли поближе повзрослевший шехзаде Абдул-Меджид, подросший красавец Абдул-Хамид и подражающий во всем своим братьям очаровательный Абдул-Азиз. Анна встала и раскинув широко руки обняла сразу всех мальчишек, подталкивая их ближе к отцу. Большая счастливая семья была в сборе. Повелитель теплыми глазами смотрел на каждого шехзаде. А потом остановил свой взгляд на Анне.       - Анна, ты до сих пор так и не поняла, как все освещаешь вокруг! До последней секунды своей жизни я буду благодарить Всевышнего за то, что он послал мне тебя! Голубка моя!