Что, если бы все обернулось иначе?

- Ньют.. Ньют, очнись..! – кричал я, пытаясь вразумить своего друга, сознание которого уже давно покинуло его разум. Он не понимал, кто он, где он и кто перед ним. Мы были друзьями, лучшими друзьями, но сейчас я стал врагом Ньюту. Его глаза были черными, как обрабатываемая им земля в Глэйде, где мы и познакомились. Я уже видел глаза зараженных, но глаза Ньюта напоминали нечто другое: темное, страшное, чужое. Из его приоткрытых губ стекала черная слюна, а на лице с невероятной скоростью проступали черные вены. Я ударил его, что было силы, он отлетел в сторону и замер. - Томми.. убей меня.. – просил он, но я никогда этого не смогу сделать. Нужно продержаться лишь немного. - Нет! – я заметил, как он выхватил пистолет, зарядил его и приставил к виску. Я с трудом успел выбить оружие из его рук, буквально за секунду до того, как он нажал на курок. Он прорычал, вновь забыв, кто он, и бросился на меня. Он был очень злым, я слышал, как стучали его зубы, пытаясь вгрызться в мою шею. Мне удалось сбросить его с себя. Он достал из-за пазухи нож и вновь нацелился на меня. Кажется, его сила увеличилась в разы. Подумать только, как влияет вирус на человека, не защищенного иммунитетом. Еще пять минут назад он не мог двигаться, еле смог поднять руку, чтобы отдать мне свой кулон, а сейчас в нем столько силы, сколько, наверное, не было у всех ребят из Глэйда вместе взятых. - Ньют, пожалуйста, очнись! Приди в себя! Ты меня слышишь?! Ты можешь! – снова попытался я достучаться до разума своего друга, и его сознание прояснилось, пусть и на долю секунды. - Томми.. Томми, прости меня, это не я.. - Я знаю, я знаю, Ньют. Держись! – прокричал я, выхватив пару секунд, чтобы перевести дух, пока друг ослабил хватку. Но в следующий момент мне в сердце уже стремился нож. Сил удерживать его больше не было, лезвие начало входить в мою грудь. Я кричал. Кричал от боли, от усталости, от безысходности. Собрав последние силы, я смог сбросить его с себя и подняться на ноги. Я не чувствовал опоры под ногами, не верил, что могу стоять. Ньют тоже поднялся, зло посмотрел на меня и махнул ножом, полоснув мне живот. Я мысленно молил, чтобы Минхо успел вовремя принести сыворотку, пока мы оба еще живы. Нет, я ни за что умышленно не убью своего друга. Ньют в очередной раз замахнулся, и я почувствовал, как лезвие вошло мне в живот. В этот момент мой друг замер на месте и стеклянным взглядом, не выражающим ничего, смотрел толи на меня, толи куда-то вдаль. Я не видел его зрачков и не мог понять, видит ли он вообще то, что перед ним. Я перевел взгляд на свой живот и заметил расплывающееся по футболке пятно и торчащий из меня нож. Я понимал, что теряю сознание, понимал, что пришел мой конец. Последнее, что я видел, так это падающего на мостовую Ньюта и стоящих за ним Минхо и Бренду. Я потерял сознание и упал рядом со своим другом. Я пытался удержать в живых нас обоих, но в итоге не спас никого.

***

Бил яркий свет. Я не знаю, где я, не понимаю, что происходит. Я не понимаю, закрыты мои глаза или открыты. Свет то появлялся, то исчезал, пока окончательно не пропал. Спустя время он снова появился, я смог открыть глаза. Я видел суетящиеся вокруг меня силуэты, разобрать которые я не мог. Я понимал лишь только то, что у меня дико болит все тело, а в частности живот. Неужели я жив? Но зачем? Я потерял лучшего друга, я во всем виноват, мне не нужно жить. - Томми, - чей-то очень знакомый голос позвал меня, и кто-то надо мной склонился. Я попытался сфокусировать взгляд. Вышло, но с трудом. И мне кажется, я все еще не в себе. Передо мной был не кто иной, как Ньют. - Ньют..? Я умер? Где мы? – задавал я какие-то непонятные вопросы, не зная, хочу ли я знать на них ответы. - Ты жив, Томми, просыпайся. Все уже позади. - Нет, ему нужно еще отдохнуть, он слаб, - послышался женский голос, я вновь провалился в сон. Сколько я спал – не знаю, но проснувшись, я уже не чувствовал такой боли. Я смог открыть глаза и четко осмотреть помещение, где находился. Это была комната в белых тонах, кажется, больничная палата. Присмотревшись, я понял, что ошибся, это была лишь пародия палаты, создана в какой-то палатке. Вокруг было много шприцов, капельниц, но не было ни одной живой души. Я попытался сесть, и у меня это получилось с трудом. Мой торс был туго перетянут бинтами, сквозь которые проступали красные пятна. Я вспомнил сон, который мне снился. Мне снился Ньют. Он сказал, что я жив. Но, Ньют… - Здесь есть кто-нибудь? – негромко позвал я, чтобы лишний раз не назвать на себя беду, мало ли, где я. Полотно, служившее дверью, было отодвинуто в сторону и в «палату» вошел... – Ньют? - Томми… – негромко отозвался парень и не спеша двинулся ко мне. Его глаза были такими как прежде, я видел зрачки, зрачки яркого зеленого цвета. Лицо все еще было в черных полосах. Вспомнив, как он бросался на меня, я подвинулся в сторону, желая отстраниться. – Не бойся… Это я... Он вытянул руки вперед, показывая, что у него ничего нет, что он пришел с миром. Он медленно подошел и сел рядом. Я все еще не верил в то, что видел перед собой своего лучшего друга. - Ты... Ты жив? - Да… Томми, прости меня... прости меня за все, что я натворил за то время, что был под действием вируса. Прости, что ударил тебя ножом. Я не соображал… точнее, я соображал, но я не мог себя контролировать. Я пытался успокоиться, пытался прийти в себя, но не мог. Прости меня, Томас, я практически убил тебя... – он запустил пальцы в волосы, в его глазах застыли слезы. - Господи... Ньют, ты жив! – я потянулся и обнял друга. Я был готов заплакать сию же секунду. Он обнял меня в ответ, и мы сидели так некоторое время, не смея нарушить то, что имели, боясь отпустить и потерять навсегда. - Я жив только благодаря тебе... но я не достоин этой жизни, я чуть тебя не убил, - я отстранился и заглянул другу в глаза. - Я ни в чем тебя не виню, Ньют, я все понимаю, тебе не нужно извиняться. Я так счастлив, что ты жив. Но... как? Расскажи мне, - попросил я друга, желая узнать, кто тот человек, который спас его, не дал ему окончательно сойти с ума. - Я не совсем все помню, только со слов ребят в основном. Когда я… ударил тебя ножом, что-то ударило меня в спину. Я пришел в себя и увидел торчащий из тебя нож. Ты смотрел на меня, а футболка все больше и больше становилась багровой. Дальше я ничего не помню, помню, что вырубился и упал. Как я позже узнал, Минхо ввел мне сыворотку, которая сначала вернула меня в чувство, а потом отключила сознание. Очнулся я уже в самолете, но чувствовал, как вирус вновь поглощает меня, и я схожу с ума. Вирус оказался сильнее и один шприц не помог. Возле тебя в этот момент суетились, бинтовали. Я вовремя успел попросить еще дозу, чтобы не одичать вновь и не убить никого. Мне ввели несколько шприцов, вроде стало легче. Но мы понимали, что сыворотка мне не помогает, а колоть меня постоянно, как Лоуренса, не получится, это не жизнь, а существование. В тот момент откуда-то появилась Тереза и ввела мне какое-то лекарство. Другую сыворотку из твоей крови. В итоге, как видишь, вирус отступает, – он закатал рукав и показал мне место, с которого началось заражение, рука была абсолютно чиста. – На теле еще осталось много следов вируса, но еще несколько уколов и от него не останется и следа. Ты спас меня, Томас! Я до конца жизни буду тебе благодарен за то, что не позволил мне убить себя, за то, что ты меня не убил, и что спас меня. Но я буду всегда винить себя за то, что я сделал с собой. - Нет, Ньют, ты не должен. Ты не виноват. Это не ты, а заражение. Не вини себя. Как же я рад, что ты жив. Я не представлял, как смогу жить, зная, что не смог тебе помочь… - я вновь обнял друга, по щеке скатилась слеза. Я не боялся плакать. Мы были в таких условиях, когда слезы были нормальным проявлением чувств. Ньют помог мне встать, и мы вышли из палатки. В глаза ударил яркий солнечный свет. Когда взгляд прояснился, я увидел берег, море, много людей, снующих туда-сюда, среди которых были и зараженные. Заметив мое замешательство, Ньют объяснил: - Они такие же как я, они выздоравливают. Все благодаря тебе. Из-за ранения ты потерял очень много крови, Тереза собрала часть и сделала сыворотку, много сыворотки, Томас. Лекарство найдено, мы теперь можем помочь людям. Не всем, но многим. И это все ты. Ты особый иммун и именно твоя кровь не просто затормаживает размножение вируса, но и уничтожает его. Знаешь, до того, как я заразился, я не понимал всей сути действий «П.О.Р.О.К.а». Лишь после этого случая, когда я одичал, когда чуть тебя не убил, я понял, что лабиринт и правда был нужен, чтобы с нашей помощью спасти пусть не всех зараженных, но какую-то часть, чтобы Земля могла существовать дальше. - Мне пока сложно все это осознать, но возможно в этом есть доля правды. А что стало с «П.О.Р.О.К.ом»? – я присел на бревно, служившее скамейкой, потому что ранение давало о себе знать. - Он пал. Ава Пэйдж решила изменить правила, так называемой, игры, Джэнсону это не понравился и он ее убил. А Тереза убила Джэнсона. Народ, что жил за стенами города, атаковал главное здание и от него ничего не осталось. Никто не знает, что будет дальше, но с «П.О.Р.О.К.ом» покончено. Я задумчиво смотрел куда-то вдаль, за горизонт, где возможно существовала жизнь без вирусов и зараженных, где дети не знали, что такое лабиринт и никогда не подвергались опытам. Возможно ли это? - А где Минхо, ребята и… – я осекся, не зная, стоит ли произносить еще одно имя вслух. - Тереза, - закончил за меня друг. – Она разрабатывает еще сыворотку, чтобы мы могли ее ввести как можно большему количеству зараженных. А парни разгружают машину с провизией. Я вновь оглядел место, где нам теперь предстояло жить. Жизнь налаживалась, все вставало на круги своя. Люди выздоравливали, вирус отступал, раны заживали. Стоило ли это всего того, через что мы прошли? Однозначно. Если бы я знал, что жизнь станет прежней, я бы снова и снова через все это прошел. И знаю, что вместе со мной прошли бы это и мои друзья. Друзья, которые стали для меня всем за этот небольшой период в полгода. Пусть до конца дошли не все. Но те, кто погиб – погибли не зря. Пройдет время и, сожженная Солнцем планета восстановится. Все наладится. Главное, что важные мне люди рядом!