Царство

Не так страшна сама темнота для людей, просто мы боимся, что больше не увидим света. Кристине было страшно, она ничего не видела и перестала что-либо ощущать, вообще никаких чувств, абсолютно. Девушка думала о том, что лучше бы она чувствовала ту боль, которая прекратилась буквально за несколько минут до темноты, но теперь и её не стало. Боль —единственное чувство, которое даёт понять, что мы ещё живы, не любовь, как пишут поэты, а именно боль. Девушка вспомнила, как тогда в пять лет она с мамой каталась на велосипедах и, немного не рассчитав скорость на повороте, маленькая Кристина врезалась в кусты. — Мама, мне больно, — Кристина тогда сильно заплакала, потому что коленку сильно саднило. — Тина, солнышко, то что ты чувствуешь боль, это хорошо, значит ты жива и с тобой все будет в порядке, — женщина утешала свою дочку, посадив её к себе на колени, — Знаешь, сколько людей сейчас испытывают это чувство? Боль ведь не обязательно должна быть физической, она может быть разной… А сейчас не было ничего. Только темнота. Почему-то девушка была уверена, что эта темнота теперь навсегда... — Эй, ты там долго ещё будешь стоять? У меня вообще-то скоро перерыв начнётся! — Кристина услышала откуда-то недовольный голос, но так как её глаза до сих пор не привыкли к отсутствию света, она решила ориентироваться на звук, — Ало, девушка, ты глухая что ли? Очередь не задерживай, двигайся к лодке уже. Парень сказал про какую-то очередь, но Кристина по-прежнему ничего не видела, она решила всё-таки пойти вперёд, тем более глаза постепенно начали привыкать к темноте. — Хм, что не видишь ничего? — видимо этот неизвестный понял, что в движениях девушки что-то не так, — Давай помогу. Кошелева не почувствовала никаких прикосновений, но отчего-то двигаться начала быстрее, как будто её вели. — Мне конечно Харон много небылиц рассказывал и про то, как к нему живые наведывались и про то, как кто-то продолжал корчиться от фантомных болей после своей кончины, но вот чтобы кто-то не видел ни черта, такого не помню. Хотя если подумать я редко этого старикашку всерьез слушаю, мне иногда кажется, что он с этой перевозкой душ совсем рассудка лишился, ну сама подумай с самого сотворения мира практически только мертвых перевозить с одного берега на другой, чокнуться можно же. Ты, кстати, чем платить за проезд будешь? Карта, наличные, украшения? — Было видно, что этот паромщик любил поговорить, но особо не волновался, если ему не отвечали. — М-мертвые? Д-души? Где я? Ты кто? Что это за место, почему так темно и холодно? — Кристина уже смогла разглядеть то место, где она стояла. Небольшой пляж с чёрным песком, вокруг скалы с острыми камнями и непонятный туман, но самым страшным во всем этом месте была река, которой не видно было конца. От воды исходил леденящий ужас, сковывающий изнутри, создавалось ощущение, что если дотронуться этой воды, то назад уже не выбраться. — То куда ты смотришь — Стикс, само это место — граница между миром живых и владениями смерти, я — перевозчик теней умерших, ну как перевозчик, просто иногда Харону помогаю, а уж если ты сейчас здесь, значит, ты умерла, прости, соболезную и всё такое, но назад всё равно пути нет, тут либо вперёд в царство мертвых, либо остаёшься скитаться по этому берегу вечно. Так что, карта или наличка? — Я… у меня ничего нет, — Кристина ошарашено смотрела на паренька, чьи волосы явно не подстригались несколько лет, девушка шарила по своим карманам, но не могла ничего найти. — Как ничего? Такое возможно? У вас там какой век наверху идёт, 21 вроде? И ты с собой даже колечек не носишь, ты чего? Ты как умерла то вообще, бедолага? — парень запрыгнул в свою лодку и оперся на весло. — Я не помню, не знаю, — у девушки начиналась паника, она пыталась понять, что происходит сейчас, ну или хотя бы вспомнить что было до, но ничего не выходило, — Я не помню, не помню, не помню. Кристину охватила истерика, она упала на песок и стала бить кулаками по земле, повторяя своё «я не помню», пока паромщик её не подхватил за руки и не успокоил. — А ну тихо! Вишь какая неординарная особа попалась, прям девушка загадка. А ну-ка давай прекращай истерику, а то не дай бог Аид услышит и мне влетит, и тебя в Стикс сбросят, оно тебе надо? — Кристина помотала головой, — Вот и я думаю, что не надо. Интересная ты девчонка, может тебя просто так подвести? Что вообще ничего с собой нет, даже серёжек, может шлипсинг делала? — Шлипсинг? — девушка точно впервые слышала такое слово и даже отодвинула истерику на задний план, потому что интерес узнать, что же это такое, явно превышал. — Ну, в ваше время девчонки этим балуются, видел парочку таких, булавки в животе торчат, сказали, что мода такая была, а я что, не правильно сказал? — Пирсинг наверное… но у меня и его нет, — Кристина окончательно поникла. — Ну может хоть скрепка какая-нибудь, мне не принципиально, просто есть правила, которые даже мертвые боятся нарушать… Девушка снова полазила по своим карманам и обнаружила в брюках маленькую заржавевшую скрепку, видимо бабушкину, откуда она там взялась Кристина не могла вспомнить. Она протянула парню эту скрепку, а он с довольной улыбкой ей забрал. — Прошу на борт, леди, следующая остановка врата Аида, — помощник Харона ухватился за весло и оттолкнул лодку от берега, удаляясь в туманные воды Стикса. — Объясни что случилось, пожалуйста, — спустя несколько минут молчаливого путешествия по мертвой реке, Кристина решила заговорить. — Ну если кратко, то даю стопроцентную гарантию того, что ты умерла и находишься сейчас по пути в Загробный Мир, — было видно, что парень совсем не умел общаться с девушками, — Мы сейчас плывем по Стиксу, если что, то Стикс — богиня, Зевс возвеличил её имя после войны с Титанами, сделав её богиней клятв. Клятва водой Стикс считается самой страшной из всех, потому что за её нарушение следует страшная кара, ею клянутся только боги. В реке полно неприкаянных душ, потерявших рассудок, они совершенно не помнят, кто они и что было раньше, они просто мучаются и кричат, в какой-то мере это их наказание от Аида. — Очень похоже на меня… неприкаянная душа, помню бабушка в детстве так меня называла, подходила ко мне и говорила: «Тина, ну что ты, как неприкаянная душа, ходишь в одиночестве, иди с детишками поиграй, нужно жить не только в самой себе…» Ну вот, дожила. А я ведь даже свое место в мире ещё не нашла, а уже его покинула. Слушай, а может это просто сон, ну не может же быть всё это взаправду, Царство Аида, Стикс, перевозчик душ… я точно просто сплю. Наверное, книжек про Перси Джексона перечитала, вот и впечатлилась сильно. Точно! Просто дурной сон! Я ведь не могла просто взять и умереть. — Тина, верно? — парень услышал, как её зовут и решил, что по имени к ней обращаться будет гораздо легче. — Посмотри на себя, ты уже нематериальна, от живого человека, к сожалению, осталось только душа, ты сохранила свой разум, память, можешь разговаривать, как обычный живой человек, но ты не можешь дышать, пить, есть, циркулировать кровь, просто потому, что мертва. Я знаю, это тяжело, в это не хочется верить, но это необходимо принять. Я сам когда-то умер, даже счет уже потерял, но я помню свой первый день в Царстве… испуганный мальчишка, который очнулся на берегу Стикса, у меня не было ничего, так же, как у тебя, но мне помог Харон, старик устал быть один, поэтому взял меня к себе. Но я не мог смириться с собственной кончиной, пытался выбраться, жаль, что это было бесполезно… люди смертны, но наша проблема в том, что мы внезапно смертны. Я уверен, ты ещё вспомнишь, как умерла, и захочешь это забыть, потому что я никогда не вспоминаю тот день. Слишком многое было потеряно тогда. Кристина была в шоке. Девушка сидела и ничего не говорила, а паромщик дал ей время побыть наедине со своими мысля, привыкнуть к тому факту, что теперь она мертва, он просто молча греб на другой берег Стикса, доставляя девушку на Страшный Суд к Миносу. — Почему здесь так темно? — странный вопрос от человека, который попал в Аид. — Темнота — относительное понятие. Это лишь видимое отсутствие света. В отсутствие электромагнитного излучения, воспринимаемого человеческим глазом, палочки и колбочки внутри глаза не стимулируются, соответственно от них не исходит никакого раздражения, и нет никакой реакции, поэтому и видим мы ровным счетом ничего, то есть темноту. — Ты откуда это знаешь? — девушка была несколько удивлена, она точно не рассчитывала на такой ответ, задавая свой вопрос. — Ой, поживи с моё в этом месте, знаешь, сколько здесь ученых обитает? Все. А я очень общительный человек и знаком с каждым, поэтому и знаю много, говорить же о чем-то нужно, это наверху люди разговаривают о погоде да о смерти. А у нас что? Потолок всегда одинаковый, все мертвы, вот и болтаем о том, о сем. — Кристина, — девушка протянула парню руку в знак приветствия, — Сокращенно Крис, родственники ещё Тиной называют… называли. — Максим, — парень, увидев, как девушка снова начала грустить, моментально подпрыгнул со своего места паромщика, чуть не упав в воду, чтобы подбежать и пожать ей руку, чем смог даже рассмешить Кристину, — Предлагаю дружбу, а то тебе явно и поговорить не с кем, хотя можно будет твоих родственников старых поискать, но это потом… ну так что, согласна? — Согласна, ты вроде ничего такой… весёлый, думаю, скучно с тобой точно не будет, — Кристина наконец-то хотя бы сделала что-то наподобие легкой улыбки, правда всего на секунду, потом снова её лицо стало сосредоточенным и хмурым, но всё равно это маленькая, да победа. — Весёлый… — усмехнулся парень, — Давно меня так никто не называл. Максим направлял свой паром по Стиксу, чьи воды покрывал густой туман, казалось, что они прорезают воздух впереди лодки, её длинным носом, девушка смотрела на то, как парень с усердием начинает налегать на своё весло, видимо грести становилось всё тяжелее. — Ты стал прикладывать больше силы, что случилось? — в голосе девушки промелькнули нотки обеспокоенности. — А ты наблюдательная… Тина, — парню было тяжело говорить, на его висках поблескивали капельки пота, хотя откуда им взяться у мертвого человека, — Видишь ли… Стикс — последнее место на пути у мертвых душ. Обычно новоприбывшие бьются в истериках, кричат что-то по типу «Нет, это какая-то ошибка, мистер Харон, я не мог умереть, я ещё молодой, верните меня обратно». Но, когда их запихивают в лодку и говорят, что пути обратно нет, первую половину дороги они молчат, не пускают никаких эмоций, думают, что могут смириться со смертью, а потом, когда их глаза начинают улавливать маленькие зеленые огоньки Эреба, вот тогда они снова начинают бунтовать. Мертвые сбрасывают в Стикс все свои эмоции, всю свою грязь, пытаясь очиститься перед страшным судом царя Миноса и его братьев. Все несбывшиеся надежды, желания, все невыполненные обещания и мысли, так и невысказанные вслух — всё это хранит в себе Стикс, а точнее его прибрежная зона. От этого вода становится тяжелая, приходится грести сквозь чужие жизни. Где-то справа рухнул с потолка сталактит, испугав Кристину так, что она упала внутрь лодки, укрыв свою голову руками. — Тише, — парень убрал своё весло и направился к центру парома, где лежала девушка, — Успокойся. Это всего лишь камень. Он тебя не убьёт. — Конечно, я ведь уже мертва, — сарказм свойственен каждому человеку, даже если он уже умер. — Ты не похожа на других моих клиентов, — парень сел напротив Кристины на доску, забыв про то, что ему нужно делать свою работу. Максим уже давно не разговаривал с людьми вот так… его собеседник не заливается слезами, не дрожит от ненависти и несправедливости, не печётся о своей уже никчемной шкуре, не пытается убедить его, что его смерть — ошибка. — Почему? — задала свой резонный вопрос Кристина. — Ты не истеришь… не пытаешься сбежать, вернуть все назад… ты не ведёшь себя, как обычно ведут себя люди. Все любят жить, но осознают это, только тогда, когда попадают сюда. Оттого и хотят вернуться назад, наверх, однако Аид строг со своими гостями и не любит их отпускать. Но я впервые вижу такое спокойствие. Ты спрашивала о темноте, говорила со мной, не пыталась выпрыгнуть из лодки, меня это заинтересовало. Ты другая и это странно. — Подожди, будет тебе ещё истерика, — во всей этой ситуации девушка ещё могла шутить, — Я просто ещё не осознала, что моя жизнь закончилась. Зато есть плюс, теперь я точно знаю о существовании загробной жизни. — Странная ты, Тин… А как умерла точно не помнишь? Девушка лишь помотала головой из стороны в сторону и вовсе её опустила. — Почему берег вдали светится зелёным? — Кристина продолжала задавать вопросы, а Максим на них спокойно отвечать, парню нравилось осознание того, что он может быть наконец-то кому-то быть полезным. — Видишь ли… наш подземный мир издревле делился на Эреб и Тартар, можно сказать это два географических подразделения царства, но не суть. Было много расприй, как и всегда, одни боги хотели этого, другие такого, в общем, никакой идиллии и собранности, все вечно путали кто же есть Эреб, а кто Тартар, ну, а эти соответственно бесились. Но после прихода к власти Зевса, мировой мужик просто, в структуре подземного мира был наведен порядок. Теперь Эребу предстояло превратиться в Аид — место загробного упокоения человеческих душ, а в качестве тюрьмы для провинившихся богов Зевс избрал Тартар — самую глубокую часть подземного мира. Боги вечны, убить их нельзя, но неугодных много, поэтому тюрьмы есть не только наверху в мире живых. — А зелёный берег то тут причём? — видимо Максим совсем увлёкся рассказом и уже забыл, о чем его спрашивала девушка. — А! - воскликнул парень, ударив себя рукой по лбу, - Берег то… да он просто что-то на подобии границы между владениями Эреба, по всему Стиксу такие светящиеся песчинки лежат. Ну и мне с Хароном удобно, точно знаешь, куда причаливать. Парень, в последний раз улыбнувшись Кристине, вернулся на свой мостик, взяв весло обратно в руки и, налегая на него, погреб к берегу. — Что дальше будет? — в пустоту спросила девушка, развернувшись от паромщика. Кристина смотрела на то, как берег, на котором она была ещё буквально недавно, становился все меньше и меньше. Её старая жизнь оставалась там… там, куда она больше никогда не вернётся. — Неужели все закончилось? — Ну вот, стадия: пессимизм. Кристина, ты же продолжаешь мыслить, говорить, верно? Девушка так и продолжала сидеть к парню спиной, но Максим увидел, как она кивнула в знак согласия в ответ на его вопрос. — Ну значит, нужно продолжать жить… только не в том смысле как ты это делала раньше. Найди себе какую-нибудь работу в Царстве, Аиду нужны помощники. Правда для начала нужно узнать, к чему тебя приговорит суд… — Что за суд? — девушка все так же не отнимала свой взгляд от противоположного берега Стикса. — Суд над душами мертвых. Есть три судьи — Минос, Эак, Радамант. Братья, а по совместительству и говнюки редкостные, как умерли, так и ушли в кураж, но судят жестко, вспоминают все грехи человека и не забывают про добро, которое он делал, к сожалению, в последнее время последнее я слышу все реже и реже. Прискорбно. Вообще эти трое просто обычные смертные, которые умерев, не потеряли память, а стали помощниками нашего прекрасного руководителя. — Ты про Аида что ли? — Максим явно понравился девушке, хотя бы чувство юмора у него оказалось не мертвым, в отличие от всего остального, окружающего её вокруг. — О, я уверен, тебе он понравится. Аид на самом деле лучше, чем о нём говорят. Просто угрюмый немножко, но ты попробуй сама вечность пожить под землёй, когда один из твоих братьев правит небом, зависая на Олимпе, а второй купается на море круглыми сутками, загорая под солнышком, тут любой бы улыбаться перестал. Да и работа у него специфическая… Максим допустил в разговоре небольшую паузу, которую прекращать не намеривался, потому что развивать эту тему ему жутко не хотелось. — Какая? — Кристина даже развернулась обратно, теперь сверля парня любопытным взглядом, — Скажи. Максим по-прежнему молчал. Ну не хотел он, чтобы девушка знала. Хотя, все равно она рано или поздно увидит это своими глазами. — Ну знаешь, все наказания для плохих и очень плохих людей он придумывает сам и даже лично контролирует их исполнение… ну подумаешь хобби у него такое, с кем не бывает, в остальном он очень даже нормальный, главное не спрашивать у него про муки/наказания/боль/страдания и так далее… а то он просто с катушек срывается. Нос лодки ударился о какой-то мостик, стоящий рядом с берегом. Кристина увидела потертую старую табличку, свисающую с погнутого металлического столба, покрытого ржавчиной. Большими черными буквами на ней было написано «Добро пожаловать в Эреб», а снизу было приписано, скорее всего, от руки «Назад дороги нет… это конечная». Девушка даже не знала, что её пугало больше — первая строчка, которая по своей сути была гостеприимным приветствие, хотя, как она уже убедилась Царство — далеко не лучшее место для жизни, или всё-таки вот эта коряво написанное предупреждение о неизбежном. — Кто это писал? — Кристина ткнула пальцем на табличку с надписью, показывая Максиму, что она имеет в виду вторую строчку. — Не знаю, когда я прибыл сюда впервые, она уже была, — парень пожал плечами, ничуть не удивившись вопросу девушки, — Я задавал этот вопрос Харону, но он мне не ответил. Думаю это всего лишь одна из немногих тайн этого Царства. Земля под Кристиной начала отчего-то дрожать, причем с каждой секундой всё сильнее, если бы не Максим, стоявший поблизости, она бы точно упала на светящийся зелёным песок, однако, парень успел подхватить растерявшуюся девушку, которая теперь держалась за его локоть. — Ч-что пр-р-роис-с-сходит? — первая мысль, закравшаяся в голову девушки, была о том, что сейчас земля расколется, и они упадут вниз, но потом она вспомнила, что ниже уже и так некуда, но волноваться от того не перестала. — Сейчас увидишь, — на удивление на лице парня сияла счастливая улыбка, совсем непонятная в такой ситуации. И тут Кристина увидела… сначала три пары огненно красных глаз, сверкающих, как у настоящих чудовищ, потом смогла разглядеть и само тело, несущееся прямо на неё. Столб пыли окутывал животное позади, делая картину ещё более жуткой. — Цери, ко мне, мальчик, — Максим достал откуда-то красный мячик, который по сравнению с размерами самого животного, был просто маленький горошиной, — Хороший пёсик, хочешь поиграть? — Цер-р-и? М-м-альчик? — Кристина перешла на шепот и, в последний раз взглянув на, спешащую к ним, трехголовую собаку и рухнула на песок, выпуская из рук свою последнюю опору — руку Максима.