Серебро

      Сознание возвращалось рывками. Что в его ситуации было совершенно недопустимой роскошью, о чем Жон не преминул возможностью напомнить собственному телу. Увы, из-за обширности повреждений и чудовищной кровопотери, ему даже не удавалось закончить мысль прежде, чем тьма снова забирала его в свои объятья.       Неизвестно, сколько раз повторялся цикл «очнуться-потерять сознание», просто в какой-то момент Жон понял, что окончательно пришел в тебя. Место ранения не чувствовалось вовсе, а остальное тело ощущалось до ужаса легким, что, правда, не мешало ему с трудом собрать все силы на то, чтобы хотя бы разлепить веки. Легкий холодный свет тут же резанул по глазам, заставив непроизвольно сощурится. Благо, зрачки быстро адаптировались, позволяя Жону подтвердить тот факт, что он оказался в месте, к которому не хотел подходить даже на расстояние главного калибра флагмана Атласа — дома.       Внутренние часы, из-за вынужденного простоя пришли в полную негодность, и потому Жон даже приблизительно не знал ни сколько он уже здесь находится, ни хотя бы сколько времени сейчас. — С битвы прошло четыре дня, — подсказала ему Сапфир, чьего присутствия он до этого даже не замечал. Она говорила тихо, но даже так в царившей до того тишине, ее голос был подобен грохоту разорвавшейся гранаты, и виски Жона схватило от резкой боли. — Да, я уже и забыл, что в этом месте, могут докопаться даже до мыслей, — маскируя неприятные ощущения за иронией, бросил он. Собственный голос он узнавал с трудом — слишком уж тихий и сухой. И как бы это странно ни звучало, реально слишком уж тихий: это был далеко не первый раз, когда он приходил в себя после тяжелых повреждений, и даже учитывая, что некоторые из них были сопоставимы с текущими — их последствия были куда мягче.       Что, черт возьми, его семейка сделала с ним, пока он был без сознания?!       Напрягая ослабшую руку Жон потянулся чтобы проверить что случилось с его голосом, лишь для того чтобы нащупать холодную сталь. Ошейник, который даже не ощущался до этого момента, тонкой полоской охватывал его шею, так ненавязчиво напоминая, в какой именно ситуации он оказался.       Сделав вдох, Жон собрав все немногочисленные силы, рывком сел на кровати. Ослабшее тело, явно было не в восторге от такой самодеятельности мозга, а потому его конкретно так повело. Не выставь он руки — завалился бы обратно, но, а так, мог наконец говорить с сестрой лицом к лицу: — Как сильно изменились предпочтения в этом доме, пока меня не было, — хрипло пробормотал он, глядя в глаза чей оттенок был полной копией его собственных. Нестройно повернувшись Жон перенес весь вес на одну руку, второй подцепив ошейник, оттянув его насколько смог, — хотя, может, подобное практиковалось и при мне, просто я был слишком маленьким, чтобы понять, — он ненадолго замолчал, позволяя горлу отдохнуть, прежде чем продолжить спич, — я бы даже удивился если бы чего-то такого не было, учитывая сколько у меня сестер, — задумчиво бросив, Жон наконец перешел к сути, — в целом, я никого не осуждаю, просто скажите уже стоп-слово.       Сапфир полностью прослушала его реплику, так и не разорвав зрительного контакта. Именно благодаря этому Жон и уловил начавшее подыматься в глубине ее глаз раздражение, которое, впрочем, тут же схлынуло оставив после себя, жалость: — Я и не ждала что ты сразу же изменишь свое поведение, — понизив тон произнесла она, — и все же печально, что, очнувшись, первое, что ты сделал — вернулся к своей шутовской маске. Насколько же глубоко это укоренилось в тебе? — риторический вопрос вызвал раздражение уже у Жона, что в свою очередь вылилось в еще более жалостливый тон, которым девушка продолжила, — ошейник нужен в первую очередь для твоей же собственной безопасности. Чтобы из-за своих бессмысленных убеждений ты не совершил непоправимого… — Замечательно, теперь меня еще и в суицидники записали, — раздраженно перебил ее Жон. — Вынужденная мера. В конце концов ты уже просил себя убить, — от тона Сапфир его обдало холодом, — и хуже всего, запутавшись в собственных заблуждениях ты и вправду способен так поступить, так что, уж прости, но тебе придется потерпеть нашу заботу. — Ох, как я мог забыть, что вы так хорошо меня знаете, чтобы за меня принимать решения как я поступлю, — хмыкнул он, — даже не смотря что очевидную издевку приняли за просьбу о смерти. — Я была бы действительно рада, являйся это правдой, — вздохнула Сапфир, возвращая в голос жалость, окончательно выводя Жона из себя: — Ваша лицемерная жалость мне и даром не нужна, так что будь добра, свали, а? Хватит своей чушью мешать покою больного, — договорив он демонстративно упал обратно на кровать. Один из худших возможных ходов в диалоге, но единственный который не привел бы к ухудшению ситуации, потому что Жон отчетливо чувствовал, что с трудом удерживает себя в руках. То ли общение с его родственничками было до того невыносимым, то ли, что более вероятно, по его венам сейчас плавала очень забористая муть, к которой у него не было сопротивления, и заставшая реагировать на все чересчур эмоционально. Простой обезбол, такой реакции явно не вызвал, что подымало немало вопросов. — Ты достаточно пришел в себя для ведения диалога. Просто тебе нечего сказать сверх той мути что уже успел наговорить в канализации и потому ты опять выбираешь побег, — разочаровано припечатала его сестра, — но в чем-то ты действительно прав. Тебе стоит отдохнуть… и для этого следует закончить разговор как можно скорее. — Хах, я думал, что и тебе уже, нечего сказать. Ну же, ну же, просвети, о чем же таком ты еще хотела поговорить? — раздраженно бросил в потолок Жон для проформы, фактически отстраняясь от диалога. — Не я, — коротко ответила Сапфир. Недостаточно быстро соображавшее, из-за вернувшейся усталости, сознание потратило слишком много времени на осознание и потому чертыхнулся Жон, уже когда дверь в «его» комнату отварилась. Со своего места он, мог лишь краем глаза видеть вошедшую фигуру, но ни капли не сомневался в том, кто это был.       Человек уже который год, занимавший почетное первое место в его списке ненависти. На нем в принципе список и заканчивался, потому что ситуации, когда он кого-то серьезно ненавидел и этот человек продолжал существовать в одном куске, более не повторялись. Из-за того, к чему привела его облава, Айронвуд подошел опасно близко чтобы тоже считаться, но утверждение оставалось в силе так как у того буквально не было куска тела еще до встречи с Жоном.       Прежде чем занять пустующий стул, так услужливо придвинутый Сапфир тот коротко о чем-то с ней переговорил, слишком тихо чтобы Жон в своем текущем состоянии смог услышать. Да и не то чтобы он хотел прислушиваться — любое слово его родного деда, для Жона звучало хуже, чем попытки Тириана сыграть на скрипке, а они буквально довели как минимум одного человека до самоубийства своим «качеством». — Давненько мы не виделись, — как ни в чем не бывало, ностальгически, начал тот, — и все же настало время серьезно поговорить. — Нет не настало, давай в следующий раз, — не задумываясь ответил Жон, дойдя в своем нежелании общаться до того, что аж повернулся спиной к собеседнику. — Боюсь, что, если я позволю тебе переносить разговор, пройдет столько времени что «следующий раз» наступит после моей смерти. Хотя правильнее было бы сказать из-за нее, — не показывая даже намека на удивление или раздражение поведением Жона ответил нынешний патриарх Арков. — Во всей этой фразе меня смешит факт, что ты подразумеваешь, что умрешь собственной смертью. Видимо все собравшиеся в этой комнате любят нести муть, — передразнил он Сапфир. — Никто не знает, как он умрет — и все что мне остается надеяться на лучший исход, — судя по звукам тот пожал плечами. — Вот уж от кого, кого, а от тебя разговоров о надежде я не ожидал, учитывая, как ты любишь держать все под контролем. Я скорее готовился как раз, к тому что одну такую попытку «контроля» ты и вспомнишь в первую очередь, — несмотря на то насколько окольными путями говорил Жон, не желая портить память Сильвер, даже упоминанием в стенах этого дома, все присутствующие прекрасно поняли, что он имел ввиду. Впрочем, замолчав на пару секунд, он продолжил, решив не держать свое раздражение в себе, чтобы случайно на эмоциях не ляпнуть что-то важное, — так что можешь начинать плакаться о том, как тебе было тяжело принимать то решение и что единственная причина, по которой ты решился сделать это — ради меня. На какой-то момент комната погрузилась в тишину, которую каждая из сторон воспринимала по-своему. Наверняка эти двое думали только о том насколько инфантильно он себя ведет, и как продолжает убегать от прямого разговора. Пусть думают сколько влезет все равно это ни на что не повлияет ведь…       Что «ведь» додумать Жон увы уже не успел, так как его дед, спокойным, но твердым тоном разорвал тишину: — Прошлое должно оставаться в прошлом, — сказал он полную противоположность, тому что Жон считал основной темой его заготовленного разговора, — я поступил так как посчитал нужным, понимая к чему это приведет и готовый понести ответственность за свой поступок. Именно поэтому я сейчас здесь. И в первую очередь не для того чтобы попытаться навязать тебе что-то словами, — он покачал головой, — напротив, я хотел бы, чтобы это сделал ты. Мы слишком долго не общались, и я действительно могу лишь строить предположения, возможно бесконечно далекие от того что есть в реальности. Может с запозданием, но я с радостью послушаю о твоих приключениях за последние пару лет, чтобы получше понять через что тебе пришлось пройти из-за моего решения… — Прошло пять с лишним лет, и эта банальная чушь — лучшее что ты смог придумать? — после недолгих размышлений Жон все же решил пусть и не полноценно встретиться лицом к лицу, но хотя повернуться в сторону деда, чтобы видеть его глаза, — без иронии говорю — если все так и есть это настоящая трагедия. — Банальные говоришь? — приподняв одну бровь уточнил тот, прежде чем продолжить покровительским тоном, — я бы сказал, что более подходящим является слово «безопасные»: твою реакцию на подобное легко просчитать и контролировать, продолжая уже от этого диалог. И то что мне приходится прибегать к подобному — вот что настоящая трагедия. — Хочешь сказать, боишься, что возьмись серьезно, и от открывшихся истин моя психика бы не выдержала? — хмыкнул Жон, — Не смеши меня — я прошел слишком многое чтобы такой как ты добился чего-то сверх раздражения простыми словами. — Не сомневаюсь. Вот только боюсь я совершенно не этого, — он замолчал, после чего пристально посмотрев на Жона продолжил, — Но ты это и прекрасно сам понимаешь. А боюсь я как раз того что ты вечно будешь перекручивать мои слова, чтобы увести разговор как можно дальше избегая действительно серьезных тем. Вместе с тем провоцируя уже меня на эмоции, — глядя сверху вниз, с холодной уверенностью заявил его дед, — ведь если так и будет продолжаться, то всего времени мира не хватит, чтобы донести до тебя желаемую мысль. — Ты тратишь мое время своим бредом, я трачу твое свои юлением — равноценный обмен, — насколько позволяло пожал плечами Жон. — Верно. Потому лучше скажи, что ты будешь делать, когда это прекратиться? — внезапно спросил его дед, несколько выбив из колеи настолько что ему аж пришлось переспрашивать: — Что ты имеешь в виду? — Хорошо спрошу иначе, — покорно принялся пояснять тот, — каким ты видишь свое будущее? — Со мной над твоим хладным трупом, — на этот вопрос не было смысла иронизировать — не в такой ситуации. — И что будет после этого? — совершенно никак не показав, что был опечален подобными словами продолжил его дед, — хотя даже не так. Что будет, когда вслед за мной падут и остальные из твоего списка. — Откуда? — удивленно расширив глаза только и смог пробормотать Жон. — Будто бы могло быть иначе, — настало время собеседника прибегнуть к сарказму, — твоя жизнь часто должна была висеть на волоске, потому было бы удивительно не наживи ты противников, с которыми не смог бы справиться с первого раза, — на пару секунд тот замолчал, после чего покачав головой продолжил, — хотел бы я, так сказать. Но уже слишком много времени было потрачено на бессмысленное сотрясение воздуха, а тебе нужно отдыхать после ранения. А потому скажу прямо: конечно же с той вседозволенностью которую ты называешь свободой, такой список будет. Не важны причины, по которым те или иные люди попали в него, все равно по итогу все они крутятся вокруг желаний что ты перенял. И потому я спрошу еще раз Жон что будет после этого? Ты так и продолжишь перебиваться подвернувшимися возможностями чтобы убедить в первую очередь себя в том, что, такая свобода лучше рабства? — А что, если и да! — с вызовом воскликнул в ответ Жон, — это моя жизнь и мои поступки. И я буду делать то что посчитаю нужным как бы такие как ты это не называли! — Проблема в том, что это не твоя жизнь, — в отличии от Жона его дед ни капли не повысил свой тон, все так же холодно излагая факты, — это суррогат, который просто делает больно тем, кто хочет, чтобы ты и вправду жил. Вот только ты упрямо продолжаешь интерпретировать это, как нападки на твое право совершать «собственные» выборы, при этом без сомнения подчиняясь тем, кто достаточно красочно распишет твою роль в их плане. Хотя насколько я знаю, ты объясняешь это «возможностью избавиться от скуки». — Ну, а что поделать если у меня нет желания чахнуть в болоте рутины которую все почему-то называют «нормой», — язвительно парировал Жон, — как бы ты не назвал это — так куда веселее. — Я не могу назвать это никак кроме рабства, что крайне иронично учитывая, что ты делаешь все под лозунгом «свободы» в первую очередь, — после чего вздохнул, — но ты банально не станешь слушать, сколько бы раз тебе это не повторили. — Надо же, оказывается мы можем хоть в чем-то прийти к согласию, — кивнул он. — Вот только увы, как бы ты не хотел мы не можешь предоставить тебе такую роскошь, как сдаться, — покачал его дед головой. — Ну как знаете. Хотя это как раз будет «пустое сотрясание воздуха», которое ты сам хотел прекратить, — не преминул возможность вернуть ему его же слова Жон, ухмыльнувшись.       На его провокацию ответили весьма ожидаемым образом — никак. Ну почти никак, его дед повернулся к Сапфир, видимо решив, что этому цирку не хватает массовости. — Как ты думаешь, почему твой брат так упрямо продолжает цепляться за свои убеждения, хотя ему обосновано доказывают, что он неправ. — Потому, что кроме них у него ничего нет, — не моргнув и глазом ответила она, — во время нашего сражения он четко обозначил этот факт. На подобную неприкрытую ответную провокацию Жон лишь закатил глаза. А потом закатил еще раз, осознав, что именно этой реакции от него и ожидали.       На кой черт было сказано, что хватит церемониться, но они продолжает всю эту «безопасную» хрень? Задумавшись на секунду над этим Жон, резко осознал, что это вовсе не был риторический вопрос. Для чего они продолжает тратить его, и свое время по которому кругу перегоняя одни и те же мысли лишь под разными сторонами. Вывести Жона на эмоции после чего приступить к нормальному разговору? Ну разве что, если он хочет добиться раздражения, но с таким настроем тот добьется лишь…. Ничего. Нет этого не могло быть, банально потому что это идиотизм. Не говоря уже о том, что, чтобы они не ввели бы ему, оно было бы тупо потрачено впустую.       Не успев прийти к какому-то конкретному выводу, он оказался встречен весьма необычным вопросом: — И как ты думаешь, что он станет делать, если у него и вправду ничего не останется? Сложно было сказать кто был более удивлен этим вопросом: сам Жон или Сапфир, учитывая то как округлились ее глаза. — В каком смысле ничего не останется? — контролируя свою интонацию уточнила она. — В самом прямом, — пожал плечами патриарх, — сейчас Жон представляет из себя не более чем зеркало отражающие чужие стремления. Иногда криво, иногда нормально, но и только. Сам он ничего не «показывает» и потому что же произойдет если разом убрать все что могло бы отразиться? Станет ли он просто ждать чтобы увязаться за кем-то еще, или в этой пустоте наконец начнет формироваться его собственная личность? — И как ты себе это представляешь? — не выдержав, хмыкнув вернулся в разговор Жон, — или что у Арков есть какой-то секретный способ контролировать абсолютно все и всех? — Даже если бы он и существовал — в нем бы не было нужды, — равнодушно покачал головой его дед, — ведь эта «невыполнимая» с твоей точки зрения задача, уже почти что, воплощена в жизнь. Причем твоими собственными руками. — Уже не первый раз меня обвиняют в том, что я что-то там делал, не осознавая этого, и для того парня все закончилось не очень хорошо, должен тебе сказать, — эти слова должны были быть произнесены ироничным тоном, но по какой-то причине, прозвучали как угроза. А где-то в глубине души возникло неприятное предчувствие, что только усилилось из-за едва заметной улыбки что проступила на губах собеседника. — Ну разумеется ты не заметил этого, как могло быть иначе, — и вот теперь в его голосе слышалась неприкрытая насмешка, заставившая даже Сапфир удивленно поднять брови, — тебе было скучно, и ты шел дальше, вот только ценной этому служили оставшиеся позади связи. Раз за разом ты рвал их, потому что видел перед собой намного больше и куда как более интересных тебе. Вот только увы, мой дорогой внук, пусть я и признаю твои достижения, мир не крутиться и никогда не крутился вокруг тебя. Та простая мысль, которую моя дочь, не смогла, да и не хотела до тебя донести. Правда в том, что ты не единственный кто способен разрывать связи и даже больше тебе скажу, ты даже не понимаешь почему они образованы. А может понимаешь, но не хочешь признавать потому что это напрямую противоречит твоим идеалам. Тело предательски налилось свинцом, но несмотря на это разогнав ауру Жону кое как удалось сесть на кровати. Голова тут же закружилась напоминая, что это был не только бессмысленный, но и крайне вредоносный акт. Вот только больше этому ублюдку нельзя было позволять смотреть на Жона сверху вниз, не после того как он снял свою добродушную маску несчастного старика так заботящегося о внуке. Два поколения Арков сидели друг напротив друга, наконец и вправду оставив пустые разговоры в стороне. Ни один из них не собирался более идти на уступки, но лишь за одним из них была правда. И к несчастью для Жона, он изначально вытянул короткую соломинку в идеологическом противостоянии. — Правда в том, что тем, кто остался, ты, Жон, нужен только в качестве расходного материала. Пешки, если, одним словом. Не только потому что все вокруг злые и алчные манипуляторы, хотя безусловно, ты сделал все что было в твоих силах, чтобы общаться только с такими личностями, но и потому что более ни на какую роль ты не подходишь. Человеку без амбиций нет смысла доверять. Нет смысла надеяться на него. Нет смысла в него верить. Ведь он ничего из этого никогда не поймет в любом случае. И, как и любая пешка, ты имеешь стоимость — тот минимум который они готовы потратить чтобы использовать твои силы. А проиграв в Вейле ты его очень сильно превысил. На страже особняка стоят сильнейшие охотники, которых можно нанять. Да и, не учитывая их остаются твои сестры и в какой-то степени я. Действительно я мало что знаю о твоей жизни и о людях, с которыми ты связался. Так что ответь для себя сам на довольно простой вопрос… действительно ли твое спасение стоит их усилий?       Жон хотел ответить, но тело минуя разум прикусило губу, заставляя замолчать. Чтобы он не ответил это будет ложью — слишком очевидной чтобы этот ублюдок не понял этого. Потому что, не смотря на многообразие ситуаций в которых ему приходилось оказываться, никогда не было ничего подобного. — Думай. И не забывай отдыхать — все же ты потерял слишком много крови. Если захочешь еще поговорить просто скажи, я всегда с радостью готов потратить время на собственного внука. Хотелось бы конечно, что бы он звал меня по имени, но видимо пока что это несбыточное желание, — бросил тот уже поднявшись на ноги, выходя за дверь, пропустив Сапфир вперед и лишь почти покинув помещение, он остановился, и уже тише будто даже и не обращаясь к Жону добавил, — будущее может быть болезненным, но по крайней мере оно не пустое. Я говорил это Сильвер, скажу и тебе. — Выродок, — только и смог пробормотать Жон, подгоняя тело чтобы встать с кровати. Но его силы уже закончились и наступило спасительное забытье, в котором не было нужды думать ни над какими вопросами. Особенно над теми, ответ на который был так болезнен.