Бирсен Элмас Кальбимин

      Лето близится к концу, сейчас последние дни августа 1553 года. В последнее время я испытываю аномальный страх. Разумом я понимаю, что Мустафе и моим детям ничего не угрожает, но сердце болит. С каждым днем это чувство все сильнее, ведь приближается та ужасная дата. 6 октября. День, когда Мустафа из сериала был казнен по приказу собственного отца из-за ложных обвинений.       Неделю назад Мустафа получил приказ султана, а сегодня мы отправляемся в путь. Сулейман зовет своих шехзаде и их семьи в Стамбул. Это может значить только одно. Один из них покинет Топкапы санджак-беем Манисы. Он будет объявлен престолонаследником.       В Топкапы мы прибыли позже Баязида лишь потому, что делали в дороге довольно частые остановки. Пару раз Мустафа с Османом и Искандером задерживались ради охоты. Мы с Валиде, Амирой и Гвашемаш задерживались в фондах. Но несмотря на это, мы отстали лишь на два дня.       Уже по приезде нам сообщили, что Баязид прибыл со всей своей семьей. Его четыре сына и три дочери заметно наполнили гарем, что отвык от детского присутствия. Хуриджихан с ними не было, а я надеялась на ее присутствие, это значительно улучшило бы мое настроение.       Михримах встретила нас с достоинством госпожи и не проявила непозволительных эмоций. Я была рада видеть Гюльфем подле нее в роли казначея гарема.       — Мустафа, брат, – с искренней улыбкой и теплыми объятиями она поприветствовала брата.       — Михримах, луноликая сестра, – он с трепетом ответил на объятие. Только он выпустил женщину из кольца своих рук, как ее голубые глаза обратились на нас с Махидевран.       — Махидевран султан, Элмас, рада приветствовать вас в Топкапы. Султанша, вам были приготовлены ваши покои, за столько лет никто не смел их занимать.       — Приятно это слышать, Михримах. Я устала с дороги и надеюсь никто не обидится, если я направлюсь к себе.       — Конечно, Султанша, – все с поклоном проводили ее и ровный строй служанок направился по дорожкам сада в сторону гарема.       — Это мои племянники? Уже такие большие. Как быстро летит время. Осман, ты стал настоящим мужчиной, – мой старший сын вышел вперед и поцеловал руку Михримах. Только он выпрямился, как султанша луны и солнца, приобняла его за плечи и стала рассматривать. К своим почти восемнадцати годам, Осман был довольно высок, даже через кафтан просматривалась его стройная спортивная фигура. Ярко выраженные османские корни без труда просматривались в чертах его лица. Открытый лоб, прямые темные брови, карие, на грани с черным, глаза, искрящиеся жизнью, смотрели со всей серьезностью на окружающих его людей. – Ты уже не львенок, а настоящий лев Османской империи. Скоро мы все будем гордиться тобой.       — Благодарю вас, султанша. Я рад, что вы в добром здравии, да пошлет Аллах вам здоровье.       — Иншаллах, – улыбнувшись Осману в очередной раз, она перевела взгляд на остальных моих детей. – Это должно быть Искандер и Амира, вы такие красивые. Мустафа, могу заметить, что твои дети взяли от вас с Элмас все самое лучшее.       — Вы преувеличиваете, с вашей красотой никто не сравнится, – пока я отвечала ей, двойняшки уже подошли ближе и получали благословение своей великолепной тети.       С годами они приобрели свои характерные черты внешности и уже не так одинаковы, как в детстве. Лицо Амиры стало более четким, ярко выраженные скулы и нос делали ее более похожей на меня, а Искандер более походил на Мустафу, особенно теперь, когда его глаза начали менять цвет и от ярко голубых стали хамелеонами, каре‐голубыми.       — А самая младшая, это моя Гвашемаш. Я давно мечтала с тобой познакомиться, – присев и оказавшись на одном уровне с моей дочерью, Михримах протянула руки к ней навстречу. – Когда ты вырастешь, многие молодые мужчины будут биться за твое сердце. Машаллах.       — Спасибо, – скромно произнесла девочка и отвела взгляд в сторону. В этот момент она стала еще милее в глазах присутствующих здесь слуг. Ведь она не возгордилась и даже не стала кривляться, как это делали другие.       — Давайте пройдем во дворец, вам следует отдохнуть с дороги. Сегодня вечером я организовала в гареме праздник в честь приезда моих братьев и их семей в столицу. Буду с нетерпением ждать тебя, Элмас, и обязательно бери девочек.       — Разве я осмелюсь пропустить это торжество. Мы конечно же будем присутствовать там.       — Хорошо, – мы как раз дошли до развилки, где Мустафа с сыновьями направились в главный дворец в свои покои, а мы продолжили путь в гарем. Мы не спешили и проводили время в легкой беседе, давая девочкам, в большей степени Гвашемаш, осмотреться и насладиться великолепием султанского сада. – Что ж, я буду ждать вас вечером, а пока слуги сопроводят вас до покоев. Амира уже взрослая и для нее я подготовила отдельные покои, что когда-то занимала, живя в этом дворце. Твои покои, Элмас, находятся рядом, поэтому не стоит переживать о дочери.       — Я признательна за такую возможность. Мы не так часто разлучались в последнее время, поэтому было бы неудобно, находись наши комнаты далеко друг от друга.       — Тебе не стоит благодарить за такую малость, а теперь ступайте.       — Султанша, – мы как по команде синхронно поклонились Михримах и направились за слугами вдоль гарема. Я держала Гвашемаш за руку, а Амира шла рядом, с идеальной осанкой и гордо подняв голову.       — Внимание, Хасеки Элмас Султан Хазретлери, Амира Султан Хазретлери, Гвашемаш Султан Хазретлери! – объявил глашатай-ага стоило мне повернуть в главный ташлык. Кто вообще решил пойти через общую комнату наложниц? По коридорам тихо пройти не судьба?       Девушки выстроились в две шеренги, стоило услышать агу, и поклонились нам.       Я обратила внимание, что одна девушка стояла чуть отдельно от остальной массы, и возле нее кружили две маленькие девочки. Предположительно это Рана или кто-то из ее слуг, ведь с детьми тут могут быть только они.       Из-за усталости у меня не было никакого желания расшаркиваться сейчас, и я молча прошла мимо. Я уже жду не дождусь возможности присесть на мягкую тахту и ощутить покой без этой тряски.       Как и было оговорено, вечером начался праздник. Дочерей я отправила пораньше в сопровождении служанок в покои Михримах, чтобы вместе с ней они спустились на торжество. Сама же я направилась в покои Валиде. Мне кажется, прийти вместе с Махидевран более уместно, кроме того, ей эта поддержка будет только в радость.       Когда мы спустились, все уже собрались. К своей радости я заметила и Хуриджихан, сидящую недалеко от Хюррем и Фатьмы султан. Все же она здесь, это хорошо. Интересно, как они планируют скрывать связь Баязида с собственной кузиной.       — Махидевран, столько лет прошло с нашей последней встречи. Прошу, садись рядом, – Фатьма, как и всегда излишне радостна, когда обстановка к тому не располагает. Может, ее веселит столкновение Хюррем и Махидевран? Это более вероятно, если забыть, что она, вроде как, всецело поддерживает Мустафу.       Я все это время молчала и с поклоном ждала, когда на меня обратят внимание.       — Элмас, годы к тебе благосклонны. С нашей последней встречи ты стала лишь краше. У моего племянника хороший вкус на женщин, – мне кажется, или меня сейчас оскорбили?       — Для меня честь, что такая красивая женщина, как вы, сделала мне комплимент.       Дальше вечер прошел спокойно. Дети веселились, взрослые общались лишь своими кругами по интересам, рабыни же наслаждались яствами и музыкой, их не интересовали отношения меж венценосных особ.       Заметив, что Гвашемаш устала и засыпает, я покинула празднование. Амира осталась с бабушкой еще ненадолго.       В своих покоях, когда дочь уснула, я позвала к себе несколько слуг. Нур приехала со мной и отвечала за мою охрану, Джан была ученицей Атанасии и сейчас является основной служанкой Амиры, Тэзай уже много лет работает в этом дворце и является одной из лучших моих шпионок. Помимо девушек, были и несколько евнухов: Парс служит в мужской части дворца, а Суфак был назначен на охрану покоев Хуриджихан. Эти двое станут ключевыми фигурами для моего плана.       Я подошла к встроенному шкафу и достала несколько маленьких холщовых мешочков.       — Я не собираюсь вас задерживать, уже поздно и вы устали за день, поэтому буду кратка. Я хочу, чтобы вы были максимально внимательны к людям, что входят и выходят из покоев шехзаде Баязида и Хуриджихан султан, – сперва деньги опустились в руки евнухов. Они с поклоном приняли их и молча приняли приказ. – Тэзай должна быть первой, к кому вы пойдете, если шехзаде останутся наедине за закрытыми дверями. Твоей же задачей будет подать знак Нур и нечаянно проговориться о подобном происшествии на обеде слуг в кухне, – теперь свое золото получила и девушка. – Ступайте.       Они с поклоном покинули покои, и я обратила свое внимание на оставшихся двух служанок.       — Нур, Джан, вы должны пустить слухи о никяхе шехзаде Баязида. Воспользуйтесь этим золотом, – я указала рукой на маленькую шкатулку, где уже были разложены по мешочкам золотые монеты. – Главное, вас не должны поймать. А еще лучше, сделайте так, чтобы Хуриджихан вышла на меня. Но! Не должно быть никаких доказательств, только слухи.       — Все будет сделано, госпожа.       — Ступайте.       Осталось дело за малым. Вопрос пары дней, когда они решатся встретиться.       Как я и думала, долго ждать не пришлось. Уже на второй день Баязит под покровом ночи пришел в покои Хуриджихан. С утра пошли первые шепотки, а к полудню и вовсе весь гарем знал об этой встрече, некоторые уже начали говорить о никяхе.       Гвашемаш вместе с Валиде ушли гулять в сад, мы же с Амирой сидели в ташлыке. В гареме султана красавицы со всего мира, поэтому мне не составило труда найти нескольких испанок, чтобы они поговорили с моей дочерью. Разговорная практика на тему этикета, нарядов и драгоценностей. То, о чем учителя не говорят.       Мимо гарема прошла Хуриджихан, и, похоже, слышала шепотки. Она так резко обернулась и таким свирепым взглядом всех окинула. Уу~ Сама же своим поведением подтверждает правдивость сплетен.       — Хатун, – я позвала одну из стоящих у выхода девушек, после того, как племянница султана скрылась за поворотом.       — Да, Султанша, – без промедления она подошла ко мне и поклонилась.       — Что только что разозлило Султаншу? Почему Хуриджихан так отреагировала? – и самый невинный вид. Откуда же мне знать слухи, что ходят среди слуг?       — Госпожа, возможно Султаншу злят слухи, что ходят по гарему.       — Какие слухи? – я специально говорила громко и четко. Пусть все, кто нас услышат, будут моими свидетелями. Ведь, если я только сейчас от наложниц узнаю о слухах, то как я могла бы их распускать? Верно, никак.       — Госпожа, говорят, что шехзаде Баязид и Хуриджихан султан тайно совершили никях, – вместо той девушки, которую я спросила, ответила рядом сидящая. У нее были темно-русые волосы и голубое платье.       — Кроме этого, слуги сказали, что видели, как Шехзаде приходил ночью в покои султанши. Аллах свидетель, так и было, – активно продолжила другая, что сидела напротив в ярко розовом наряде.       — Хватит! – я резко прервала возможное продолжение, когда очередная рабыня открыла рот. – Кто дал вам право сплетничать о правящей династии? Я понимаю, что в гареме не так много развлечений, но подобного я не потерплю. Шехзаде наследник этой империи и подобные слухи недопустимы. Кроме прочего, Хуриджихан султан сказала на торжестве, что приехала навестить Фатьму султан. Кто дает вам право сомневаться в словах племянницы султана? – и праведное негодование на лице.       – Также, не стоит забывать, что браки между близкими родственниками запрещены в султанской семье. Посмотрите на семьи этих неверных правителей Европы? Как много их наследников рождаются больными? Или вовсе не рождаются… – свою пламенную речь моя дочь закончила чуть тише. Умница моя, я бы лучше не сказала. Вроде и защитила тетю, а с другой стороны… Сама того не желая, она дала новую почву для размышления и рождения слухов. Ведь если союз между Баязидом и Хуриджихан и вправду есть, то почему нет детей? Кажется Амира сама это поняла, такими удивленными глазами смотрит на меня. Пора это прекращать.       — Все, перестаньте разносить ужасные слухи. Хотя бы в присутствии меня и моих детей. Лучше давайте обсудим поэзию или послушаем музыку. Посмотрим, кто и как овладел игрой на инструментах.       Больше разговоров на тему никяха не велось, по крайней мере в зоне моей слышимости. Несколько наложниц играли тихую мелодию в стороне, а с другими мы разговаривали обо всем подряд. Амира с замиранием сердца рассказывала о городах, людях, природе и даже дороге, что видела по пути в Стамбул. Многим было интересно, ведь они буквально заперты в этих стенах, что успели изучить за годы в гареме.       Нашу идиллию нарушила Хуриджихан, что как смерч ворвалась в гарем. Она прошла на середину комнаты и ее взгляд остановился на мне. Значит уже узнала, что это я распространила слухи. Ну посмотрим, что ты предпримешь.       — Элмас хатун! – а это уже верх наглости, все знают, что я законная жена шехзаде и мать двух его сыновей, благодаря ее действиям, кстати. Я заметила, как Амира хочет возмутиться, но лишь одним взглядом осадила ее и поднялась. Подойдя к Хуриджихан, я наклонила голову, как того требовал этикет.       — Хуриджихан султан, – я старалась максимально скрыть эмоции и с положенным уважением заговорила с ней. – Что случилось, Султанша?       — Кто ты такая, хатун? Кто ты такая, что имела смелость сплетничать обо мне?! Знай свое место! – ой, истеричка. Это, похоже, наследственное. Помнится, ее мамаша была такой же.       — Госпожа, я хасеки шехзаде Мустафы и мать двух его наследников. Не говорите со мной так, – главное сдержаться и продолжать быть вежливой.       — Знай. Свое. Место. Даже если ты родишь четырнадцать детей, ты будешь рабыней. Я же член правящей династии. Я рождена госпожой, госпожой и умру. А теперь, объясни мне всё, – ей совсем не идет так кривить лицо. Выглядит старой.       — Я не понимаю, о чем вы, госпожа. Я ни о ком не сплетничаю. Но, если вас интересует то, что говорят в гареме, то я тоже слышала. Я не имею ни малейшего понятия, кто их распустил. И, пожалуйста, не забывайте. Я законная жена Шехзаде. Я ни дня своей жизни не была рабыней, я свободная.       Стоило мне только заговорить, как ощутила жжение на щеке. В ташлыке наступила гробовая тишина. Если до этого они вслушивались и еле слышно перешептывались, то теперь замолчали все. Никто не ожидал подобного. Я в шоке поднесла руку к щеке и буквально почувствовала, как она пылает. Сил она не пожалела , возможно, останется след.       — Дрянь! Ты кто такая, чтобы осмеливаться дерзить мне!       — Мама! – я обернулась на голос и увидела, как Амира бежит ко мне. Встав рядом со мной, я больше чем уверена, она увидела красный след на моей щеке. – Как вы посмели поднять руку на мою маму? – с гневом в глазах моя дочь посмотрела на стоящую перед ней женщину. К моей гордости, она держалась достойно госпоже, не кривила в истерике лицо и не теряла самообладания. – Вам придется ответить за это перед отцом и нашим Повелителем.       — Амира, перестань.       — Но… Мама? – я лишь отрицательно качнула головой.       — Хуриджихан, – новое действующее лицо пожаловало. Фатьма султан почтила нас своим присутствием. – А ну-ка, прекрати.       — Но, госпожа…       — Хватит. Хуриджихан, – ох, авторитет блин. После того, как эта истеричка ушла, Фатьма прошла в помещение. – Всем вернуться к своим делам, – она неспеша подошла к нам. Амира все это время держала меня под руку, сама же я опустила глаза, выражая свою униженность. – Успокойся. Не вини ее, у Хуриджихан плохое настроение, вот и срывается. Разве такое возможно, чтобы это ты стояла за этими гнусными слухами. Иди в свои покои, – даже не поинтересовалась, как я себя чувствую. Лишь сказала ничего не значащую ерунду в защиту племянницы и ушла, раздав приказы.       Вместе с дочерью я зашла в покои. Первым делом я поспешила к зеркалу, нужно посмотреть, насколько все серьезно.       — Матушка, нужно срочно позвать лекаря. Иначе останется след, – верно...       — Нур, позови лекаря, но не стоит спешить.       — Да, госпожа.       — Почему? – оставшись наедине, Амира задала интересующий ее вопрос.       Я села на тахту и позвала ее, предлагая сесть рядом.       — Что именно, тебя интересует?       — Почему вы позволили так разговаривать с вами? Как вы могли позволить ей ударить вас? И почему не нужно спешить звать лекаря? У вас же может остаться след.       — Моя девочка, ты сама же ответила на свой последний вопрос. У меня останется след и я позволю всем его видеть, и пусть все знают. Я не забыла. Я никогда не забуду этого унижения и отплачу за него.       — Матушка… Но как же другие вопросы?       — Это малые жертвы, на которые я готова пойти, ради достижения своей цели. Тебе незачем думать о таких вещах. Сейчас ты должна наслаждаться детством, не волнуясь о будущем. Я буду защищать тебя, твоих братьев и сестру, пока это в моих силах.       — Мама, вам не следует отказываться от меня. Я могу вам помогать. Позвольте мне быть рядом с вами. Не отказывайтесь от той, кто может стать вашим самым сильным оружием. Мои братья думают также, и сестра, когда подрастет, поймет.       — Моя храбрая, сильная девочка, – я сжала ее руки и с улыбкой погладила по щеке. – Обещаю тебе, если я пойму, что не справлюсь сама, я сразу же скажу об этом и попрошу о помощи, но не сейчас. Сейчас я справлюсь сама. Не переживай.       — Поклянитесь, поклянитесь матушка. Мы не сможем жить, если с вами что-то случится.       — Хорошо. Клянусь. Моя принцесса.       Стук в дверь отвлек нас. Нур пришла с лекарем. После осмотра мне выдали мазь, но предупредили, что два дня может быть покраснение, но это не опасно. Выслушав все, я отпустила женщину и отправила Амиру в ее покои, прежде наказав, чтобы она молчала о случившемся. Ушей и глаз и так было предостаточно, не нужно еще и напрямую передавать это Мустафе.       Уже тем же вечером Махидевран пригласила нас всех на ужин в свои покои. Когда я пришла, еще никого не было. Служанки уже накрыли стол, и мы вдвоем сели на тахту, а Гвашемаш вышивала, сидя на кровати султанши.       — Я слышала о том, что произошло днем. Хуриджихан слишком много себе позволяет. Похоже, хорошие отношения с Хюррем делают ее слишком смелой. Кажется, Хюррем до сих пор не осознала, ее власти пришел конец. Большее ее сила не безгранична.       — Валиде, вам не нужно переживать о подобном. Я смогу сама справиться с Хуриджихан султан. Я, если вы позволите, хотела бы попросить…. Можете ли вы присмотреться к Фатьме султан? Боюсь, госпожа, она ведет свою игру. Сегодня она защищала Хуриджихан султан и показала, что я ничего не стою в присутствии Амиры. Не будь там моей дочери, я бы все стерпела, но это не так.       — Когда-то, Фатьма султан только ради поддержки для Мустафы приехала сюда. Возможно, что теперь, когда ее муж был назначен адмиралом морского флота Османской империи, у нее есть свой план. Завтра я встречусь с ней и постараюсь узнать ее мотивы, а сейчас будь аккуратна и не вызывай ее гнева. Нам нельзя, чтобы она встала на сторону Баязида, если это уже не так.       — Конечно, госпожа. Я не глупа, – двери открылись, и вошли мои дети. С улыбкой я наблюдала, как они приблизились к нам за благословением.       — Валиде, матушка, я скучал по вашему светлому лику. Но сейчас я вижу вас и понимаю, что большего счастья и не нужно.       — Осман, мой смелый сын. К таким словам можно и привыкнуть.       — Это хорошо, ведь вы всегда должны слышать подобное, мама. Бабушка, вы с каждым днем все краше. Годы не властны над вами.       — Искандер, мой львенок. Ваша мама права, мы и привыкнем к такому вниманию от наших мужчин, – легкий смех заполнил пространство комнаты. На появление братьев и сестры Гвашемаш отреагировала не сразу, но сейчас со смехом присоединилась к нам и сидела на коленях черкешенки.       — Мама, Амира рассказала о сегодняшнем происшествии, – когда Осман заговорил, я сразу посмотрела на дочь. Помнится, я просила ее молчать. ‐ Вам не стоит злится на сестру, не скажи она нам, мы бы узнали от других, и тогда злость наша была бы сильнее.       — Нельзя позволять эмоциям брать верх. Осман, ты же прирожденный стратег и воин, ты должен как никто другой знать, насколько хладнокровность и рассудительность важны.       — Только это и сдерживает брата и меня, мама, – Искандер.       — Валиде, когда мои дети успели так вырасти? Теперь они учат меня, а не я их.       — Действительно. Уже пора провести церемонию вручения меча для Османа и собрать его гарем.       — С этим придется подождать до возвращения в санджак. Но о гареме можно подумать и сейчас. Мы с Амирой сегодня видели много достойных девушек, думаю, Михримах султан поддержит нас и подарит их моему сыну.       — Отложим этот разговор. Пора ужинать, садитесь. Аллах видит, скоро и Мустафа к нам присоединится.       Только все сели на свои места, как пришел Мустафа. Сегодня он весь день провел с отцом. Принял участие в совете дивана и вместе с Мехмедом пашой занимался государственными делами.       Суп был съеден, когда Мустафа неожиданно обхватил мое лицо и повернул к себе. Наконец-то заметил. Чтобы сильно не привлекать внимание, я распустила волосы и прикрыла щеку, но рада, что он все же обратил внимание.       В его глазах полыхнул знакомый мне огонь. Это был тот же огонь, что горел в глазах моих детей. Он наклонился ближе ко мне и шепнул на ухо.       — Вечером придешь ко мне и все расскажешь. Я желаю знать все, и даже не думай что-то скрывать.       На такое я даже ответить ничего не могла. Лишь согласно кивнула.       После ужина я приказала подготовить хамам и наряд. Все же, я иду на хальвет к своему мужу.       Я надела одно из своих новых платьев. Не знаю, с чем это связано, но каждый раз, как мы приезжаем в Топкапы, мне хочется выделиться, а нестандартные наряды - самый доступный метод. Платье было из китайского шелка с вышивкой в виде множества листочков. В нем не было ни драгоценных камней, ни нитей, но тонкий шелк делал его воздушным и свет свечей волшебным образом просвечивал сквозь ткань, а вышивка сияла ярче любых драгоценностей. Волосы я собрала вверх, чтобы была видна моя открытая спина. Кроме аккуратных сережек я не надела никаких драгоценностей.       Двери покоев открылись передо мной, и я пошла на встречу с мужчиной, что долгие годы живет в моих мыслях.       — Как же ты прекрасна. Похоже, наш серьезный разговор придется отложить. Я не могу устоять, когда в моих руках такая красота.       Мустафа не дал мне даже поклониться. Только закрылись двери, как он обнял меня. Закончив говорить, он поцеловал меня в губы, и я поняла, что любой разговор действительно подождет. Мы давно не оставались одни.       — Я поговорю с братом. Подобное просто недопустимо. У нее же нет доказательств, что это твоих рук дело? – Мы наслаждались теплом тел друг друга, и я рассказала о произошедшем. Мустафа знает меня лучше многих, он не спросил, пустила ли эти слухи я, а поинтересовался, есть ли доказательства.       — Ни единого, только лишь слухи. Кто-то стремится поссорить гаремы двух шехзаде.       — Единственное хочу знать. Чего мне ждать? Что ты планируешь сделать?       — Тебе не нужно знать, просто жди и наблюдай. Скоро все произойдет. В этот раз Баязиду даже Хюррем султан не сможет помочь.