Бирсен Элмас Кальбимин

      Сегодня был первый день рамадана. А ещё, с восходом луны выпал первый снег. Все эти дни мы не виделись с Мустафой, обо всем я узнавала через Махидевран. Мустафа не стал ничего предпринимать и сообщил Повелителю о случившемся. Сулейман направил к нам своего человека для проведения допроса девушки. Мы же пока только следим, чтобы она была жива. Скоро этот человек приедет. Интересно, что же мы узнаем? А точнее, что она скажет и как на это отреагирует Сулейман?       Пока черкешенка погрязла в переживаниях и делах гарема, восстанавливая порядок и более строго всех перепроверяя, наша задумка с фондом перешла в моё управление. С одной стороны, вроде бы, уже всё готово, можно спокойно и понемногу начинать работу фонда, но я стараюсь оттянуть этот момент. Я знаю, что уже принято решение о отправке Мехмета в санджак. Только, я никак не могу вспомнить, когда нас выгонят из Манисы.       Я хочу, чтобы на первых порах, а это года два-три, фонд был перед глазами. Самой за всем следить напрямую, а не просто по бумажке. Если открыть его сейчас, не удастся всё правильно настроить, мы в любой момент уедем и всё падет. Деньги потратятся попусту. Лучше придержать это всё до лучших времен. Долгой жизни в Амасье. Но как тогда поступить с людьми и как объяснить задержку Махидевран?       Знаете, я недавно поняла. Наш фонд чем-то похож на вакф Хюррем, но есть существенное различие. Не в том, что финансирование значительно меньше, а в том, что у Хюррем управляет куча людей, да и сама она там не появляется. За всё время существования вакфа она приехала туда лишь раз, на рамазан, посидеть с кучей народа, почувствовать своё величие, я же планирую сама там бывать. Надо - у плиты встану, надо - буду тарелки наполнять, пелёнки совсем маленьким детям менять. Чем-то на Кесем похожей хочу стать, чтобы народ любил и в обиду даже султану не давал, но в отличие от неё, я не собираюсь убивать свою совесть. Пусть кошмары снятся и душа кровью обливается, но человечность я терять не буду.       Я сидела и думала, как всё объяснить Махидевран. Уже ночь наступила, пора было поесть, но я не смогла этого сделать. Страх и болезнь пришли в стены этого дворца. Шехзаде Сулейман заболел - оспа.       Я знала, что такое случится, но узнать об этом было больно. Только вот, я ничего не сделаю. Мне искренне больно и жаль маленького ангелочка, но я ничего не могу поделать. Я могла предотвратить, но не излечить. Крови этого младенца на моих руках нет и не будет.       Весь дворец, вся Маниса, оплакивали маленького шехзаде, что не заслужил такой кончины, даже не пожив, как таковое, но свет надежды в эти ужасные дни был. Всем стало легче, когда стало известно о беременности наложницы Мустафы - Айше.       Фатьма немного тронулась умом. Она только плачет и плачет. Успокаивается только после успокоительной настойки, из-за которой засыпает почти сразу. Её реакция на радостную новость была ясна с самого начала. Мне впервые было её жаль. Когда все начали радоваться, ей стало только больнее. Она же мать, её боль никогда не станет меньше. Не теперь, когда Мустафа на неё не смотрит.       Кстати, Диану за её помощь повысили. Теперь она личная калфа Махидевран султан. В самом гареме она особо не работает, больше времени рядом с госпожой проводит. Многие были не согласны с данным назначением и не хотели её слушать, но узнав о её вкладе в поимку предателя, сразу признали. Особой любовью не воспылали, но, тем не менее…       Из допроса, человек Сулеймана смог получить одну интересную фразу: "Он не единственный Шехзаде, другие есть, и госпожа другая есть." Тут, вроде, всё и так понятно, но она смогла выкрутиться. Кричала о том, что просто сама считает Махидевран недостойной титула Валиде великой империи и только из-за этого её сын не достоин жить. Письма, якобы, посылал неизвестный ей человек, просто однажды она получила от него письмо и у них совпали мнения. Как-то так. Надеюсь, это дойдет до Повелителя. Тогда и шепот Хюррем будет иметь меньшую силу.       А ещё, я кое-что хорошее вспомнила. Я вспомнила, в каком году Мехмеда отправили в Манису. Это был 41-й год, а сейчас только 36-й начался. У меня есть ещё пять лет. Я вполне могу заняться делами фонда.       Строить большой каменный комплекс не будут. Скорее, будет большой дом. Возможно, деревянный. Это более выгодно в финансовом плане, и таких домов можно настроить в нескольких санджаках. Это поможет без труда распространить своё влияние и без подозрений заводить верных людей.       Я примерно набросала схему дома. Как по мне, то он больше похож на русский дом, но приглашённых архитекторов это сильно не взволновало, поэтому, и я не стала переживать.       Земля, на которой началась стройка, выгодно досталась нам от шехзаде Мустафы. Его реформа с перераспределением земли дала свои плоды, и он вполне мог распоряжаться некоторыми участками, объявив их и подарив своей Валиде.       Первое время народ хотел воспротивиться. Они ждали своих земель и заработка, но во время очередной раздачи продовольствия им всё объяснили. Я лично попросила каждого недовольного прийти на главную площадь, пообещав всё рассказать.       Когда я на следующий день объясняла людям цели создания фонда, они одобрили такие меры. Также, я обратилась к ним с просьбой о помощи. Мне не нужно, чтобы этот фонд спонсировали богатые жены, что не знают бед и нужды простого народа. Я просила, чтобы они написали или даже коллективно составили списки женщин, что достойны работы там. Тех, кому они доверяют. Тех, кому нужна работа. И конечно же, тех, кому нужна помощь такого фонда. Мужчины отнеслись с пониманием. Они восхваляли Аллаха за такую идею. Все наперебой хвалили меня, валиде Махидевран и шехзаде Мустафу.       Получив такую поддержку и одобрение народа, работа пошла ещё успешнее и радостнее. Всем хотелось увидеть, как людям будет помогать фонд. Его открытие стало одним из счастливейших дней в землях Сарухана. Каждый год его будут вспоминать, и как общий праздник праздновать, раздавая детям сладкий лукум. Это было решение самого народа.       Но пока это всё впереди. Сейчас происходит совершенно другое.       Фатьма стала сходить с ума. Она стала опасна не только для окружающих, но и для себя самой. Узнав о том, что её хотят отправить в лечебницу, девушка покончила с собой. Нам осталось только молить Аллаха, чтобы он был к ней благосклонен и строго не судил.       Из-за всех этих событий, с Мустафой мы больше наедине не оставались. Мне это нравится, но также и пугает. Что, если я потеряю своё влияние? Мне нужно быть ближе с ним, чтобы убедить на никях. Хоть даже тайный. На крайний случай, придётся рискнуть всем и потерять свою свободу.       Сегодня вновь, за эти долгие дни, пошёл снег. Платок, что я получила своим танцем, пора использовать.       Я долго не могла определиться, что же надеть, но потом вспомнила простое слово - сари. У меня сразу родилась идея.       Я надела простой белый топ: лоскут ткани шириной примерно 15 сантиметров, со шнуровкой спереди. Самой себе сзади не удобно вязать. Такого же цвета юбка в пол, поясом служит обычный жгутик. Изюминкой является легкая прозрачная нежно-розовая ткань, усыпанная блестками. В свете свечей кажется, что это само ночное небо. Лицо я спрятала под маской, но не простой. Она переплеталась из множества цепочек, что повторяли каждое моё движение. Это смотрелось невероятно вместе с макияжем, что я сделала.       Первое время я много кричала и материлась, когда училась краситься всеми этими кисточками и неудобными красками. Не хватает старых-будущих косметических средств, но я научилась, и смоки-айс теперь делаю ничем не хуже того, что в будущем.       Единственное, чего не хватает, это фиолетового платка. Я повязала его на руку, на манер браслета. На мне совершенно не было украшений. Волосы оставила распущенными и полностью обернулась в блестящую ткань. Мне было хорошо всё видно, но окружающие не могли сконцентрироваться на моем лице из-за перелива блесток.       Стража сначала не хотела меня пускать и даже не верили, что это платок Шехзаде. Их убедил только его особый знак, вышитый в самом уголке. Никто не имеет права подделывать его.       Когда я вошла, Мустафа сидел на тахте. Когда двери за моей спиной закрылись, он обратил на меня внимание. Встав и пройдя на середину комнаты, он стал ждать меня. Вспомнив о правилах, я подошла и опустилась перед ним на колени, поцеловала подол кафтана. Юбка была пышной, поэтому она красиво расстелилась вокруг меня, когда я опускалась на колени.       —Кто ты? Кто отправил тебя?       — Вы сами желали меня увидеть. - после этих слов я подала ему руку, на которой был повязан платок. Взяв за неё, он потянул меня вверх. Я встала перед ним, но глаз не поднимала. Он внимательно смотрел на платок. Через время он понял, что это значит, и уже с шоком посмотрел на меня. - Вы не желаете увидеть моё лицо? - я призывно дёрнула за край ткани. Посмотрев внимательно на мою руку, он крепко сжал в своей тонкую материю. Резко дернув за неё, он стянул с меня последнюю мою защиту от его глаз. Не хуже, чем в индийских сериалах, я закружилась, чтобы ткань полностью спала с меня.       Оказавшись в паре шагов от него, я подняла глаза на мужчину.       — Почему твои глаза мне так знакомы? — ещё бы ты их не узнал.       — Уже много лет эти глаза следят за вами, мой Шехзаде. Вначале украдкой и лишь на мгновение, после, более смело и долго. Эти губы много ночей шептали ваше имя и улыбались для вас. Теперь я здесь. Я стою перед тобой. Ты, и только ты можешь решить мою судьбу. Вознести меня на небеса, в рай великого Аллаха, или же дать упасть вниз, в пучины ада, — все это я говорила тихим голосом, вновь приближаясь к нему и ни на миг не опуская взгляд, смотря только в эти тёмные омуты, что затягивали и заставляли забыть обо всем.       —Кто ты, мой сверкающий таинственный бриллиант? Кто ты, что ворвалась в мои мысли в один миг и поселилась там? - когда он это говорил, я уже стояла перед ним.       —Взгляни сам. - я закрыла глаза, давая ему снять цепи маски, что скрывает моё лицо. Я чувствовала его руки, что развязывают узел и снимают маску. Я чувствовала лёгкость, когда её не стало, но Мустафа ничего не предпринимал. Я боялась открыть глаза и увидеть его реакцию. Не думала, что всё так будет. Почему моё сердце замирает?       —Не ты ли лила слезы, что не можешь возлежать со мной? - я почувствовала, как он гладит меня по щеке. Я взяла его ладонь в свои и потерялась об неё, будто кошка, что ищет ласки. Открыв глаза, я стала смотреть на него, не выпуская руки, что прижимала к своей щеке.       —Я. Но я поняла, что ради одной ночи рая с вами готова рискнуть всем, и будь, что будет. Если меня надлежит выгнать из гарема после этого, то так тому и быть. - только попробуй спокойно согласиться с этим. Клянусь, убью.       —Я не хочу тебя терять. Возвращайся к себе. - прогоняешь, а руку то сам не убираешь.       —Позвольте мне сделать вам приятно. Меня, конечно, не учили так, как девушек, что к вам приходят. Я не настолько искусная. Даже совсем неопытна, если сравнивать с вашими наложницами, но я искренне хочу понравится вам. - ещё слезу пустить для пущего эффекта, но не вышло. Ну да, неопытна, конечно. Мало того, что у меня были более ужасные уроки, нежели у них, так я и сама кое-что могу. Точнее, помню, как можно. После не первого года брака, да ещё, и в постоянном напряжении, бизнес-то поднимать нужно, начинаете искать способы отпустить эмоции. Что, как не секс, в этом поможет? Только вот, однотипность надоедает и ты начинаешь экспериментировать, хотя это громко сказано. Особой извращенностью мы не страдали, но всё же. Камасутру повторили. Как минимум, половину поз, так это точно.       Ему об этом, конечно, знать не нужно. Разве это не ещё один способ похвалить своё эго? В твоих руках создание непорочное, ничего не знающее и не умеющее. Только ты будешь решать, чему учить и как. Слепишь идеал для себя.       —Мы об этом уже говорили. - он взял меня за подбородок нежно, но ощутимо, заставляя смотреть в его глаза. - За закрытыми дверьми я просто Мустафа, а не шехзаде. - так его обращение на "Вы" обидело? О чем я только думаю в такой момент? Ужас. - Хочешь сделать мне приятно, тогда станцуй для меня. - что?!       —Но как мне это сделать? Музыки же нет… - и что мне ему танцевать? Я вообще не готова. Импровизация, конечно, это хорошо, но всё же.       —А какая музыка у тебя в голове? Танцуй так, будто меня нет. Я просто хочу на тебя посмотреть. Одно это доставит мне наслаждение. - Ну, танцевать, так танцевать.       Было, конечно, немного неловко. Танцевать в тишине как-то стремно, но ладно. Мустафе, вроде, понравилось. Он всё время улыбался, а по окончании моего танца стал хлопать. Более нелепой картины я не видела.       После всего этого, он предложил мне с ним выпить щербет и поговорить. Сначала между нами была неловкая тишина, но потом, понемногу, диалог стал формироваться. С заезженных тем о природе на искусство и поэзию плавно перешли к распространенным философским высказываниям, высказали свои мнения и мысли на их счёт. Время летело незаметно. Близился рассвет, когда мы вышли на балкон. Вдали уже виднелась светлая полоска от приближающегося солнца. На улице было прохладно, если не холодно. Мой наряд довольно открытый. Не заболеть бы. Заметив, как я передергиваю плечами, Мустафа снял свой кафтан и накинул на меня. Если бы ещё рукава были, тогда вообще хорошо, а так, немного продувает, но мех всё компенсирует. Кстати, смотрится очень даже неплохо.       —Спасибо. - я приподняла ворот и спрятала лицо в густом соболином мехе.       —Нам не следует здесь задерживаться. Холодно. Пора возвращаться. Тебе нужно идти к себе. - после этих слов, он посмотрел на меня. В рубашке и штанах, без дорогущего, расшитого золотом и драгоценными камнями, кафтана, он выглядел как-то… По-домашнему. Я не удержалась и обняла его за талию, прижавшись щекой к его груди. Наблюдать рассвет в его объятиях было тепло.       —Не хочу уходить. Я боюсь, что это всё сон и стоит мне проснуться, как я окажусь в мире, где я веду в твои объятия очередную девушку. - я почувствовала, как он немного напрягся, но не дав ему времени, я продолжила говорить. - Нет, нет, ты не подумай. Я росла здесь и понимаю, таковы традиции. Я никогда даже не подумаю сказать тебе их нарушить. Я понимаю, тебе нужны наследники. Большое количество девушек даёт большую вероятность на рождение потомка великого рода Османов. - пока я говорила, он как-то расслабился, но не до конца. Не знаю, из-за чего это. Ну, да ладно. У каждого должны быть свои мысли и своё мнение. На балкон вновь опустилась тишина. Солнце уже показалось из-за деревьев, когда я решила заговорить. - Знаешь, я почему-то подумала сейчас… А как бы ты хотел назвать своего ребёнка? Прости, это, наверное, неуместно, после всех этих трагедий. Не бери в голову. Просто… Тогда имя давал Повелитель, но какое бы выбрал ты сам? Но не думай об этом. Ты прав, уже холодно, да и мне пора. Не хочется с кем-то столкнуться. Я пойду к себе. Шехзаде. - я поклонилась и сняв кафтан, вернула его в руки владельца. Зайдя в его комнату, я взяла свою импровизированную накидку и накрыла своё лицо. Как же хорошо, что через неё не видно.       Через два дня я стояла в покоях Махидевран и рассказывала о том, как прошла раздача продовольствия нуждающимся семьям. Вчера со мной ходили новые девушки, и Диана тоже. Она была шокирована и тронута такой честью. Раздавая людям прос, она наблюдала за всем и удивлялась. Если бы и она могла когда-то так просто взять и прийти, чтобы получить то же просо, ей бы не приходилось воровать. Не так часто, хотя бы. Некоторые её узнавали и не верили, что оборванка смогла так высоко подняться. Во дворце, у самой Валиде Махидевран, теперь служит. У неё просили прощения, а девушка не находила, что ей ответить. Она просто улыбалась и принимала извинения, прощая в ответ. После этого она сама загорелась идеей с фондом. Яро участвовала в обсуждение и предлагала свои идеи. Я её не перебивала. Она, как никто другой, знает эту сторону жизни населения.       В отношение себя я заметила некое изменения. Если раньше я была просто девушкой, что выполняет приказ, то теперь я стала их голосом во дворце. После всего случившегося и всего мною сказанного, они стали мне доверять и относиться так, будто я госпожа, а не служанка. Мне льстило такое обращение, но я не показывала этого.       В разгар моего отчёта принесли почту. Читая письмо из дворца,лицо черкешенки исказилось, а после она и вовсе тихо заплакала. Что такое могло произойти, что вызвало такую реакцию? Я знаю только одно, что это может быть.       Недели две назад я получила письмо от Эллы. Если верить написанному, то Шах султан с семьей уже должна быть во дворце. По сериалу, я не помню, чтобы Шах и Ибрагим особо пересекались. Того вскоре казнили. Смотря на реакцию женщины, можно сделать один вывод: великий паша - мертв.       Я оказалась права. После нескольких часов за закрытыми дверьми, что она провела с сыном в его покоях, меня и Фидан позвали к себе и приказали начинать сборы. Они планировали немедленно выдвигаться. Морем путь займёт несколько часов.       Как только двери за калфой закрылись, я решилась действовать. Мне не нужны проблемы, если Махидевран начнет участвовать в интригах обезумевшей Хатидже.       —Простите мою дерзость, но что вы планируете делать? - они посмотрели на меня с непониманием и ждали объяснения моего вопроса. - Я понимаю, что вы хотите выразить свои соболезнования из-за смерти Ибрагима-паши, но что вы будете делать? Как объясните Повелителю неожиданный приезд? Даже если он ничего не скажет, не положено санджак-бею просто так покидать вверенные ему территории. Лучше немедля пошлите повелителю самого быстрого гонца и сообщите, что хотите присутствовать на празднике. Сегодняшнего дня хватит на путь туда и обратно. За день и ночь вещи будут собраны. Завтра утром мы уже прибудем в столицу.       —В твоих словах есть зерно истины. Сын, не следует заставлять отца сомневаться в тебе даже по таким пустякам. Я прослежу, чтобы всё подготовили, а ты напиши отцу. - как только она договорила, то поцеловала его в лоб и удалилась. Я хотела идти за ней, но Мустафа попросил задержаться. Его мать была не против.       —Что ты думаешь по этому поводу? Ибрагим-паша столько лет верно служил Империи. Он был другом-братом-союзником нашего Повелителя, но даже с ним поступили подобным образом. За что? Что такого мог сотворить паша?       —Я верю в нашего Султана, и вам следует. Раз сам Повелитель отдал приказ о казни, значит, на то были причины. Гуляя по улицам города, я слышала слухи. Идолы во дворце паши, его близкие отношения с заграничными послами и особая любовь к Европейской вере. Мы не можем знать, что точно произошло, но может ли быть, что во время очередных переговоров, без ведома Султана, наш Паша сказал что-то недопустимое? Простите мои слова, но вы сами знаете, Повелитель защитил Ибрагима-пашу даже от своей кары, дал так много власти… Вдруг, он потерял разум от этой силы? —я видела, как он задумался. Обдумывает каждое слово. - Пообещайте мне, молю вас. - только я сказала это, как он обратил на меня внимание. Я подошла ближе к нему и, решившись, прижала ладонь к его лицу. Смотря в его глаза, я начала говорить. - Не говори об этом с Повелителем. Не спрашивай, не интересуйся. Я боюсь представить, насколько сложно это решение могло даться нашему Султану. Пожалуйста, Мустафа. - последнее предложение я прошептала ему. Надеюсь, он меня услышит и не натворит дел.       Я оказалась права. Вечером уже был получен ответ от повелителя. Рассчитав время, было решено ещё ночью отправиться в путь, чтобы ранним утром быть на празднование Байрама.       Я была рядом с султаншей весь путь. Во дворец Топкапы мы прибыли с лучами солнца. Сразу же направились в покои Сулеймана для приветствия. Хюррем была удивлена, и сильно. Когда все ждали мужчину, в двери вошла Махидевран султан и встала на своё положенное место, после Шах султан и перед Хюррем. Хатидже и Бейхан не было, они были во дворце младшей сестры Повелителя.       Хюррем ничего не успела сказать, Повелитель вошел в двери вместе со старшим сыном. Дальше всё прошло, как положено. После ухода султана, султанши разговаривали между собой. Хюррем пыталась зацепить Махидевран. Говорила, что она напугана смертью Ибрагима, расстроена гибелью внука и невестки. Я начала было переживать, но черкешенка лишь гордо подняла голову и поблагодарила рыжую Хасеки за беспокойство. Молодец.       Этот день стал счастливым для одних и менее радостным для других. Вместо, ожидаемого Хюррем, Рустема, визирем в совет назначили Лютфи. Известие о том, что Шах султан не уезжает, дало женщине понять: не подружка она ей. Сразу после торжественной части Махидевран султан направилась во дворец Хатидже султан, чтобы выразить своё соболезнование и остановиться у неё. Султанша не желала останавливаться в Топкапы. Мустафа направился в свои покои. Они никем не были заняты по правилам дворца, пока не определившись с планами на время празднования. Не знаю о планах других, но лично мне дали выходной и у меня есть план.       Только подойдя к дверям покоев Мустафы, я задумалась, а не ошиблась ли я? Вдруг, у него всё же есть планы? А, ладно. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, и плевать, что его ещё нет.       После того, как он разрешил мне войти, я ожидала многого, но не того, что увидела. Он был полураздет и выбирал рубашку. Честно? Я залюбовалась. Этот вид, похоже, мне не скоро надоест. Лучше, чтобы никогда.       —Шехзаде, простите. - традиционный поклон. Аллах, сколько же я приседаю? Жаль только, это полуприсед и попа не качается, но для своих 16-ти лет я и так хорошенькая. Телосложение не идеально, даже немного худое, но подержаться за что есть. Пресловутые 90-60-90, только смотрятся слегка неправильно. - Сегодня праздник, и по столице проводят много разных представлений и игр. Я понимаю, что вам сейчас не до празднеств, но… Не хотели бы вы прогуляться по улице вместе со мной? - соглашайся, иначе, я со стыда умру.       —Это хорошая идея. Я как раз собирался выбраться из дворца. - что? Мне сегодня фартит. - Встретимся у выхода в саду. Пойдем оттуда, чтобы не привлекать внимание.       —Полностью согласна. Тогда я пойду, переоденусь. - аа~ И что мне надеть? Ужас.       Мы шли вдоль улочек Стамбула. Вокруг было много фокусников, танцоров, циркачей и множества узко специализирующихся акробатов. Прилавки ломились от разных угощений и сладостей. Атмосфера праздника располагала к себе и заставляла забыть о любых гадостях. То, что нужно.       Не знаю, сколько мы так гуляли, но потом мы оказались на довольно тихой улочке. Я не знала, где мы, но Мустафа шёл достаточно уверенно, чтобы и я следовала за ним. Мы побродили среди домов, а потом он зашел во двор одного из них. На удивление, сад был полон роз. Этот островок красоты может посоревноваться с садом Топкапы.       —Пойдём со мной. - меня смущало это место, эта атмосфера и вообще, происходящее, но я доверилась. Взялась за его протянутую руку и последовала за ним. Мы зашли на ухоженную веранду и подошли к окнам. - Смотри. - я последовала его совету и заглянула внутрь.       В центре комнаты сидели неизвестные мне трое мужчин. Один сидел у раскрытой книги, а двое других по бокам от него. После этого зашли ещё двое. С одной стороны сел Ташлыджалы, а с другой Диана. Что происходит?       Только я мысленно задала этот вопрос, как перед глазами пронеслась изумительная золотая ткань. Я сжала расшитые золотыми нитями края и посмотрела на Мустафу. Он продолжал мягко улыбаться, а после развернул меня обратно, призывая смотреть дальше. Когда я обернулась, мужчина в центре заговорил.       —По воле всемогущего Аллаха, по завету избранного пророка, по решению улемов, в присутствие свидетелей. - только он произнёс эти слова, как я поняла, что это. Это никях. Но… Как же… - Как её представитель, принимаешь ли ты в мужья шехзаде Мустафу, сына султана Сулеймана Хана, давшего калым десять тысяч акче?       —Принимаю. - ответила Диана.       —Принимаешь?       —Принимаю.       —Принимаешь?       —Принимаю. - я просто не верила в происходящие. Я думала, что мне ещё долго придётся идти к этому. Даже думала, что придётся отказаться от этой задумки ради рождения ребёнка в пределах удобного времени. От облегчения, я не заметила, как начала плакать.       —Как представитель Шехзаде Мустафы, принимаешь ли ты в жены Кальбимин-хатун, дочь Абдулы, которую вы просили?       — Принимаю. - на этот раз отвечал Ташлыджалы.       — Принимаешь?       —Принимаю.       —Принимаешь?       —Принимаю.       —А вы, в качестве свидетелей, подтверждаете?       —Подтверждаем.       —Подтверждаете?       —Подтверждаем.       —Подтверждаете?       —Подтверждаем.       —Я, в присутствии всех свидетелей, объявляю этот брак совершенным. - только он произнёс эти слова, как все подняли руки для молитвы. Я не могла перестать смотреть на них. Я просто не ВЕРИЛА. Мустафа сам повернул меня к себе и приподнял платок, открывая лицо. Я могла только улыбаться и плакать.       —Мустафа… - это всё, на что хватило моих сил.       —Моя любовь. - он взял мою руку и одел на палец золотое кольцо с каким-то тёмным, словно космос, камнем, вроде обсидиан. - Моя женщина. Жена. - он взял моё лицо в свои руки и поцеловал в лоб. - Успокойся, мой драгоценный бриллиант. Моя Элмас. Отныне так тебя зовут. Хасеки Элмас Султан Хазретлери. - нежно произнес он, вытирая мои слезы.       —Они от счастья. Я боюсь, что это сон и я могу проснуться.       —Ты не проснешься, ведь, наш сон только начинается. - он взял мои руки в свои, поцеловал, а после повел меня за собой.       Для меня всё было, как в тумане. Некоторое время мы походили в том саду, после присели на лавочку возле стены. Посидев немного, Мустафа поцеловал меня и стянул с головы платок. Я всё ещё была где-то в другом месте и не верила, что мне удалось.       Ближе к вечеру мы возвращались во дворец. Мустафа крепко держал мою руку весь путь. Мы шли по коридорам дворца, когда он повернулся ко мне и прижал к стене.       —Не хочу с тобой расставаться и на миг. - после этих слов, он поцеловал меня: горячо, страстно, ненасытно, будто путник в пустыне, добравшийся до воды. - Как это тяжело, отпустить тебя сейчас, но мне нравится одна мысль. Сегодня ночью ты будешь моей. Сегодня наша брачная ночь. - только он это сказал, и вновь меня поцеловал. - Жду не дождусь. - он резко развернулся и продолжил путь в одиночестве. Я сильнее прижалась к стене и восстанавливала дыхание.       Зайдя в покои, мне понадобилось время всё осознать. До конца успокоившись, я стала думать о наряде. Что удивительно, я быстро определилась. Подготовив вещи, я направилась в хамам. Хорошо, что сегодня бани готовились для всех. Меньше внимания привлекаю своей подготовкой.       Как же хорошо, что я всегда слежу за собой. Особых приготовлений не было. Я только помылась и натерла тело ароматным маслом с еле уловимым запахом лаванды.       Мой выбор пал на простое белое платье. На нем не было ничего, никаких вышивок или драгоценностей, лишь немного кружева на рукавах и декольте. Сверху я накинула что-то вроде плаща с большим объемным капюшоном. Он полностью закрывает лицо и возможность просто заглянуть, кто же прячется под ним. Из-за цвета даже сквозь не видно. Но это было бы совсем просто. Про фату тоже забывать не следует.       Волосы оставила распущенными, только от висков собрала немного и закрепила на затылке. Я накинула небольшой лоскут красной ткани. Он ничего не скрывал и был таким же обычным, что и платье. В повседневной жизни я использовала его, как платок. Сверху я надела золотой ободок, выполненный в виде цветов и листьев с небольшими красными камнями. От краёв золотых цветов тянулись тонкие цепочки. Они были соединены со шпильками, тоже украшенными золотыми цветами, и камнями. Шпильки я зацепила в собранных волосах. Как-то много красного, но без плаща я не могу идти. Меня сразу узнают.       Когда сборы были окончены и я морально готовила себя, в дверь постучались. Я не знала, куда себя деть, где спрятаться. Что же я буду делать? Как объясню такой внешний вид? После того, как двери открылись и вошла Диана, я выдохнула.       —Госпожа. - после её поклона я на какое-то время зависла. Непривычно. — Мы пришли сопроводить вас до покоев шехзаде. - Где же вы раньше были, когда я тут себя готовила? Ну, ладно. Я сегодня счастливая. Ничего не говоря, я просто улыбнулась и кивнула.       Она постучал по двери и зашли ещё две девушки. Я, вроде, видела их рядом с Махидевран. Так она знала и она согласна с этим?       Они помогли одеть на меня плащ и красиво закрепили капюшон. Постояв и посмотрев на себя в зеркало, я успокаивала своё сердцебиение.       Мы вышли, и у дверей были ещё два аги. Они последовали за нами. Получилось так, что вначале шла я и Диана, за нами девушки, и замыкали процессию евнухи. Чтобы нас не видели, мы шли какими-то окольными путями. Петляли и старались затеряться. Что удивительно, но, слава Аллаху, на пути никто не встретился нам. Проходя недалеко от ташлыка, я услышала музыку. Так вот и начался знаменитый праздник со скандалом Хатидже. Там, где Михримах впервые покажет династии свои зубы. Меня это не волнует. Не сегодня.       Мы стояли у дверей покоев Мустафы. Я пыталась успокоить своё сердце и, как ни в чем не бывало, зайти к нему. Ну да, я иду к своему мужу и лишусь девственности. Вроде, не впервой, но так волнительно. Черт. Сердце, успокойся. Я сняла капюшон. Мне его аккуратно поправили. Я кивнула и двери передо мной открылись.       Зайдя, я увидела Мустафу, но он не стоял спиной, как положено, он смотрел прямо на меня. Я подошла и хотела поцеловать полы его наряда, но он остановил меня, взяв за плечи.       —Не нужно, моя луна. - он отвернулся и подошёл к столу. Взяв что-то в руки, он вернулся ко мне. В его руках была бархатная коробка с украшениями. В ней лежали сережки, колье и корона. Они все сверкали и переливались. Там были крупные жемчужины и множество прозрачных камней. - Даже блеск этих бриллиантов не затмит свечение моей Элмас. Раньше жемчуг был единственным драгоценным камнем, что я на тебе видел, поэтому, он есть здесь. - пока я аккуратно водила по украшения пальцами, он прочитал положенную молитву. Его дар для невесты просто изумителен. Из его слов можно сделать вывод, что украшения сделаны на заказ, да и не стандартное исполнение для Османской Империи.       В покоях наступила тишина. Он убрал украшение обратно на стол и подошёл ко мне. До этого его руки были заняты и он не снял фату, но теперь, он может это сделать. Подойдя ко мне, он хотел стянуть фату, но ободок мешал это сделать. Потратив несколько секунд, рассматривая меня, он усмехнулся и протянул руки к моим волосам. Сначала он снял шпильки, за ними ободок, и только положив их на стол, взялся за фату. Сняв одним движение ткань, он улыбнулся и поцеловал меня.       Этот поцелуй отличался от других. Он был тягучим, нежным и невероятно сладким. Теперь нам некуда спешить.       —Я только твоя, а ты - мой. - я боялась его реакции, но он только улыбался и вновь целовал меня.       Мне так хотелось, чтобы эта ночь не кончалась. Было сложно изображать из себя не соблазненую девушку, но мне это удалось. По крайней мере, Мустафа мне поверил. Он был нежен и аккуратен. Надеюсь, я единственная, с кем он так обходителен. Я буду в это верить. Мне не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась. Провести как можно больше времени в его объятиях. Чувствовать небывалую лёгкость и защищенность в его руках. Я боюсь, что полюблю его. Полюблю сильно и опасно.       Я думала, что могу продержаться ещё, но он остановился. Решил, что для первого раза хватит. Пожалел меня. Мы просто нежились в кроватке и наслаждались теплом тел друг друга.       —Я была так счастлива, что не подумала о последствиях. Что же мы будем делать теперь? Пока мы здесь, это опасно. Вдруг, кто-то узнает? Как же отреагирует повелитель? Что со мной сделает Хюррем султан? Я боюсь, Мустафа. Сейчас нас двое и я более смелая, но когда у нас появятся дети, что же мне делать? Гарем - это логово змей, и каждая хочет тебя укусить. - я сжала свою руку сильнее в его руке. Я не лгала. Я так отчаянно желала этого, но даже не думала о вытекающих проблемах. Нет, думала, но планировалось, что я буду далеко от рук Хюррем, а сейчас? Я нахожусь с ней под одной крышей.       —Тебе нечего бояться, пока я рядом. Но если ты так этого желаешь, то мы оставим это тайной. Завтра мы возвращаемся в Манису. В стены нашего дворца ты зайдёшь моей законной женой, моей хасеки. - я рада, что он сам пришёл к таким выводам.       —Это слишком большое для меня счастье. Аллах щедр ко мне. Да не оставит он меня и впредь. Мустафа, ты не представляешь, как же я счастлива. Никуда не хочу уходить. - и прижалась щекой к его груди.       —Куда же ты собралась? Разве я тебя отпускаю? Лежи со мной.       —Но мне нужно идти. Нужно собрать вещи, приготовить наряд для путешествия. В чем я должна возвращаться в Сарухан? Нужно будет съездить и посмотреть, как же идёт стройка вакфа. - лучше называть его так, как привычней этому миру, а не будущему. - По моим подсчетам, скоро он должен начать работу.       —По твоим? Я думал, это вакф моей матери, а оказывается, вот, кто всё это устроил.       —Изначально мне стало жаль детей на улице. Госпожа поняла меня и выделила средства на первую благотворительность. После, мы вместе подумали о таком месте, где бедные души смогут найти себе покой. Мы получили одобрение Повелителя и стали всё считать, но у госпожи было много дел и поэтому, план почти полностью перешёл мне. - только закончив говорить, я кое-что поняла. - Не смей переводить тему! - для убедительности, я ударила его по груди. Он лишь засмеялся и нехотя разжал руки, отпуская меня.       —Иди вместе с Дианой. Она проводит тебя. Вещи собирать не нужно. Ты теперь Султанша, не забывай. Для этого есть прислуга. Привыкай. Вместе с ней вы отправитесь во дворец Хатидже султан. Валиде уже ждёт вас. - выслушав все указания, я встала и, немного прикрываясь простыней, стала искать глазами платье. - Я уже всё видел. Зачем ты закрываешь то, что принадлежит мне? - мне так захотелось ударить его, но я сдержалась. Глубоко вздохнув, я отпустила простынь и нагой стала ходить по комнате. Платье нашлось у изголовья кровати, под балдахином. Как нам это удалось? Встав у зеркала, я стала надевать его. В отражение я видела взгляд Мустафы. Меня аж передернуло. - Тебе стоит поспешить, иначе ты уже не выйдешь отсюда. - мне понравилась эта перспектива, но я не стала забывать о рассудке. Взяв себя в руки, я подошла к столу, где продолжал стоять мой подарок. - Можешь оставить всё здесь. Служанки всё соберут, не переживай. Я проконтролирую. - он сложил руки под головой и смотрел на меня. Давно он стал таким… Таким… Устрашающе прекрасным? У меня странное чувство, будто я в клетке с тигром, но я знаю, он меня не тронет. Только вот, впечатление это не меняет. Я взяла серьги и надела их. Мужчина взглядом зверя на охоте следил за каждым моим движением.       —Хотя бы частичка, но она будет со мной. Это же брачный подарок моего мужа. - произносить это слово вслух, с чистым разумом, было волнительно. Казалось, оно звучит неправильно, но по-родному. - Даже не верится. Ты - мой муж. Мой муж - Шехзаде этой Империи. Я самая счастливая девушка на свете. - я почти вновь расплакалась, но смогла сдержаться. На мои плечи легла ткань плаща. Я даже не заметила, как Мустафа подошел.       —Я не хочу тебя отпускать, но знаю, так нужно. Скоро ты вновь будешь в моих объятьях. - он развернул меня к себе и быстро коснулся моих губ, за ними лба и накрыл голову капюшоном. - Иди, а я верну тебе подарок собственными руками. - прижавшись к нему в коротких объятиях, я выдохнула и подошла к дверям. Постучалась, и мне открыли.       Все те, кто меня сопровождал, ещё стояли под дверьми. Они поклонились мне, и Диана повела меня в неизвестную мне сторону. Плутая по коридорам, мы потеряли сначала девушек, а после и евнухов. Будучи вдвоём, мы зашли в неприметную дверь. Это была скромная комната. Из общего вида выбивалась большая лоханка, из которой шёл пар.       —Я остановилась в этой комнате. Вам принесли сюда одежду и горячую воду. Я помогу вам привести себя в порядок и мы направимся к госпоже. Махидевран султан уже ждёт вас.       —Диана, когда мы наедине,обращайся ко мне, как раньше. Я надеюсь, мы станем подругами. Я не смогу спокойно жить, если буду окружена улыбающимися прихлебальщиками. Мне не нужна помощь. Помыться я и сама в состоянии. Шестнадцать лет это делала, а теперь разве не смогу? - поклонившись, она ничего не ответила.       После горячей ванны мне стало легче. Будто всё напряжение смыла. Хорошо. Из вещей мне приготовили стандартное платье наложницы и более дорогой кафтан. Это не сильно отличается от моей прежней одежды. Это хорошо. Я не буду выделяться.       Солнце уже поднимались, и дворец, рабочая часть, уже проснулся. Мы прошли через главную комнату по коридорам и в сад. Там нас ждала карета. Всем встречным я без стеснения ответила, что еду к госпоже. Никто ничего не говорил. Все знали, чья я служанка. Была ей, но это другое.       Когда карета подъехала к главному входу, Махидевран уже ждала меня. Кроме обычных стражников никого более на улице не было. Выйдя из кареты, я подошла к ней и поклонилась. На самом деле, я боялась посмотреть в её глаза. Как она отреагирует, что думает и вообще, вся эта ситуация… Слишком.       —Дочка. - она сказала это не громко и протянула руки. Обняв меня, она шепнула мне на ухо. - Я счастлива. Знала бы ты, сколько по времени заняла подготовка. Кроме подарка от Мустафы тебя ждёт и от меня сюрприз. Надень его. - договорив, она отодвинулась и позвала какую-то девушку, чтобы она проводила меня в покои. - Тебе должно понравиться. Твой особенный стиль был соблюден.       Я была в полнейшей шоке. Долго готовились? О чем они все говорят? Я понимаю, такие украшения, что подарил Мустафа, в османской империи не купить, но всё же... И что за особый наряд от черкешенки?       Наряд оказался поистине удивительным. И в моем стиле, чего скрывать. Шелковая укороченная туника без рукавов, по-простецки - футболка, кожаные штаны. На первый взгляд, простые, но по низу идет объемная вышивка золотом, особая изюминка, и сверху - кафтан. Сверху даже ткани не видно, всё в золоте, кружевные рукава, но тоже с золотом по низу. Юбка были более свободной, ткань почти чиста, но по всему краю идет золотая полоса, а с боков искусная вышивка. Опять же, золото. Я боюсь представить, сколько денег ушло на эту красоту и сколько в ней веса. К черту тренировки, столько золота на себе унести. Никакое ожирение не страшно.       На этом сюрпризы не закончились. Ко всему этому великолепию прилагалась маска. Арабская золотая маска на лицо, своим плетением напоминающая один из видов кольчуги. Просто изумительно. Облачившись во всё это великолепие, я почувствовала себя совершенно другим человеком. И правда, простая девушка Кальбимин мертва, теперь на её месте я - Хасеки Элмас Султан Хазретлери.