7.
16 октября 2019 г. в 07:36
Известие о браке Шехзаде и Айбиге-хатун облетело гарем за несколько минут. Та часть рабынь, что принадлежала гарему султана, была искренне рада. Свадьба — это тот повод, когда они получат бакшиш и смогут провести хорошо время за вкусными яствами. А также, часть из них в тот день могут выдать замуж. Часть тех, кто принадлежал гарему наследника, чувствовали себя неуютно, но искренне радовались предстоящему празднику.
Стоило будущим супругам покинуть покои Валиде, как Махидевран изъявила желание отправиться к Повелителю. Она хотела сообщить ему радостную весть и получить согласие на начало подготовки к обручению. Айше-Хафса одобрила желание невестки и отпустила её. Я вышла за госпожой. Мы прошли по ещё неизвестным мне коридорам дворца, но через пару поворотов я стала их узнавать. Значит, от покоев матери Султана есть и «тайный» путь до его комнат. Интересно, а много ли на самом деле тайных ходов во дворце? Если память мне не изменяет, а с новыми способностями это маловероятно, в части про Кёсем Султан был тайный сад, но раз он там был, то, возможно, это помещение есть и сейчас. Есть вероятность того, что это будет моё тайное место. Нужно будет проверить, только я не знаю, где он расположен. Где бы наша не пропадала, если есть — найду.
В покоях повелителя госпожа была недолго. Вышла она немного встревоженная и вся в своих мыслях, но на мой вопрос она ответила, что это не важно. Мы направились в покои Махидевран. Время было уже позднее. В комнате нас ждал сюрприз: Фатьма стояла спиной к нам, но когда двери закрылись, она обернулась. Ожог. Вот и отомстила им Хюррем.
— Фатьма, где ты так долго пропадала? Что с тобой случилось? Кто с тобой это сделал? — надо отдать Махидевран должное, она не выразила неприязни ни голосом, ни мимикой.
— Случайно. Пыталась факел зажечь и обожглась. Спасибо, лекари позаботились. Скоро всё пройдёт.
— Иди. — со вздохом сказала Султанша. — Пока всё не пройдёт, не желаю тебя видеть, — Фатьма с поклоном быстро вышла из покоев.
— Хюррем Султан ещё долго терпела, — после того, как я это сказала, Махидевран повернулась ко мне. Она смотрела на меня лишь мгновение, а потом качнула головой, как бы прося продолжить мысль. Это я и сделала. — Несмотря на всю боль и ужасы, которым она подверглась, мне кажется, такое отношение к ней недопустимо. Она, всё-таки, Хасеки повелителя мира.
— Неужели ты думаешь, что я должна смириться со всем этим? Я и так многое приняла. Терплю ту боль, что мучает меня от воспоминаний. Страшусь засыпать, зная, какую угрозу эта женщина представляет для Мустафы, — надо отдать ей должное, она говорила это спокойным тоном. Не кричала, не истерила, даже не кривилась в отвращение.
— Конечно же, нет. Только глупец смирится с этим и простит все ужасы, что перенесли вы, но стоит создать видимость этого. Пока мы во дворце, Хюррем Султан не посмеет навредить Шехзаде, — она смотрела на меня странным задумчивым взглядом. Этот взгляд появился у неё не так давно, но именно он заставляет верить. Она изменилась, и так просто погибнуть сыну не даст.
— Ждать… Я так много терпела, что подождать ещё немного не будет трудно.
— Месть — это блюдо, что подают холодным.
— Кто так сказал? Очень разумная мысль. Где ты это услышала?
— Уже и не помню, госпожа, но мне кажется, что это правда. Лучше пока жить спокойно и тихо, чтобы потом никто не ожидал от вас удара, — она лишь качнула головой и сказала начинать готовиться ко сну.
На этой ноте наш разговор завершился. Проделав уже привычный ритуал, я помогла черкешенке улечься в кровать. Потушив лишние свечи, я пошла к себе. Мне о многом стоило подумать.
Я ещё не решила, что делать с Гюльшах и как поступить с Фатьмой. Хотя, со второй будет проще. Я не знаю, как моё вмешательство может повлиять на сюжет. По сериалу, Фатьма была матерью первого ребёнка Мустафы и единственной значимой женщиной в его гареме на несколько ближайших лет. Хелену я не считаю проблемой, она всего лишь глупая девчонка. С Фатьмой можно и примириться, если сейчас получится подружиться. На данный момент, есть значительное отличие от сериала — это я. Я, если можно так сказать, правая рука Махидевран Султан. Дружить со мной выгодно для любой наложницы, если она надеется попасть на хальвет, а не на плаху. Решено: нужно будет зайти как-то к Фатьме, выразить соболезнования, мазь какую заживляющую принести. Положить начало хорошим взаимоотношениям.
С Гюльшах же я не знаю, что можно сделать. Я даже вспомнить не могу, какой момент стал отправной точкой для её конца. Помнила бы, меньше бы мучилась, а так… Остаётся только ждать любой осечки.
Новый день ничем не отличался от прошлых. Ежедневные сборы, завтрак и пересмотр учётной книги. Хорошо, пока морок меньше. В Манисе же, я уверена, у меня будет роль, схожая с хазнедар. Тогда-то бумаг будет много и я смогу расслабиться в моих любимых числах. Если бы не моя память, я бы уже забыла все тонкости экономического дела. Спасибо неизвестной силе, что дала мне мою особенную память.
После небольшого перерыва Махидевран направилась в ташлык, раздавать указания касательно помолвки Шехзаде.
Все рабыни, что имели отношение к гарему наследника, стояли в ряд по одну сторону комнаты. Аги, калфы и Дайе стояли по другую.
— Помолвка Шехзаде — особое событие. Всё должно быть идеально. — хазнадар поклонилась и сказала, что лично всё проконтролирует. — Гюльшах, Сюмбюль — на вас ляжет основная работа. Вы за всё отвечаете. — ага выразил общее признание такой ответственной миссии. — Кроме того, для торжества выберите наложницу из гарема сына. Помнится, Эфсун-хатун хорошо танцует, — как она спокойно это сказала. Вот и отомстила бедной девушке за своё унижение из-за неё. А ведь, не прицепишься, Махидевран ничего такого не сделала, танцевать она и в правду умела.
— Госпожа, машаллах, — нежданно,негаданно пришла Хюррем. Ну да, как тут без неё обойдёшься?
— Спасибо, Хюррем. Мы готовимся к обручению Мустафы. Предстоит много работы. Иншалла, всё будет прекрасно.
— Иншалла, — Хюррем так и не научилась держать лицо с достоинством. Не хватает ей великой султанской утончённости.
После того, как все указания были розданы, мы отправились в покои Валиде. Они обсуждали все отданные приказы, расходы и встречу с Хюррем. В разгар разговора пришла Гюльфем-хатун. Из её рассказа я поняла одно: это начало превращения милой султанши в истеричную женщину. Значит, и роман Ибрагима с Нигяр в разгаре.
Айше уже вся извелась и тряслась из-за своей ненаглядной доченьки. И тут, Мустафа вошёл в покои Валиде, практически неся Хатидже на руках. И как вишенка на торте, двери открылись, явив свет Хюррем. Мустафа тут же вылетел из покоев. Несложно догадаться, что он отправился к повелителю. С минуту посмотрев на Хатидже, мать Султана отправилась к сыну, узнавать, что случилось.
Гюльфем и Махидевран сели на тахту, усадив сестру Султана посередине, Хюррем стояла рядом. Они пытались успокоить госпожу. Черкешенка отправила меня за травяным настоем. Это был, своего рода, код. Если она хочет успокоить нервы принятым во дворце способами, то отправляет меня к лекарям или за шербетом, а если ей нужен один из моих сборов, то она просит принести настойку. Я выбрала чай с полынью, чтобы успокоить истерику династийной особы. Она немного успокоилась, но всё ещё была нервной. В покоях образовалась гнетущая тишина. Приход Валиде Султан её нарушил. Она успокоила дочь и все выдохнули спокойно.
Оставшееся время день проходил спокойно, как и последующие за ним дни. Месяц ничего не менялось. Махидевран полностью растворилась в подготовке к обручению. Валиде, несмотря на то, что пропадала в документах и подготовке к обручению, не переставала волноваться за дочь. Хатидже Султан изводила себя из-за Ибрагима-паши. Мустафа проводил время со своим гаремом, с Эфсун. Айбиге страдала из-за любви к Бали-бею.
Всё было спокойно, пока Гюльшах не принесла пугающую весть: Хатидже отправила Мустафу за Ибрагимом-пашой. Из-за этого все распереживались. Как Повелитель отреагирует на эту весть? Валиде и Махидевран обуял страх за наследника. Сестра Султана вспыхнула подобно свече. Она раскричалась, что никто не понимает её боли, и вышла.
Как только они выдохнули спокойно, принесли весть о том, что повелитель желает их видеть. Приехал Крымский хан. Нужно его поприветствовать.
Хюррем попыталась вызвать гнев Сулеймана, рассказав, что Мустафа уехал за пашой, но на лице Султана не дрогнул и мускул. Вот это у мужика выдержка.
Знакомя хана со своей семьёй, Сулейман подчеркнул, что Хюррем мать его четверых сыновей, а Махидевран просто представил. Тут уже Сахид подчеркнул, что черкешенка воспитала славного Шехзаде. Я видела, как это задело рыжеволосую султаншу. Ничего страшного. Должна была привыкнуть давно к такому отношению, но видать, не дано.
Этой ночью Махидевран Султан засыпала неспокойно. Она слишком сильно переживала из-за сына. Если Мустафа не появится к завтрашнему дню, у него могут быть проблемы, а это однозначно проблема для меня. И как назло, я совершенно ничего об этом не помню. Как разрешится вся эта ситуация? Всё, что из ближайшего я помню, так это то, что Айбиге всё-таки отправится домой и не вернётся. Потратив много времени, госпожа всё же уснула.
Утром было потрачено значительно больше времени, чем было раньше. Всё вчерашнее напряжение сказалось на внешности женщины. Одно было хорошо — сегодня весь день можно потратить в сборах. Отдав последние указания по поводу торжества, Махидевран отдала себя в руки рабынь. Какой же это хороший бонус, всегда быть рядом и прислуживать султанше. Дополнительный горячий хамам и благодаря лояльности черкешенки, я могу сама помыться, не тратя время на её купания.
Ближе к вечеру вся женская часть семьи собралась в главных покоях гарема. В углу сидели девушки с инструментами, отобранные наложницы танцевали для услады глаз окружающих. В один момент музыка стихла. В покои вошла Айбиге. Не нужно быть гением, чтобы разглядеть в ней боль. Она не хочет этого брака. Для неё всё это каторга. Её слишком избаловал отец. Дура, что влюбилась в не того человека. Можно было бы постараться и улыбнуться.
За разговорами и танцам, Махидевран разрешила мне присоединиться к девушкам ненадолго. Никто не наблюдал времени. Тут двери открылись и огласили приход Султана Сулеймана. Все тут же встали и остались в полупоклоне. За Повелителем вошёл ага. Он нёс бархатную красную подушку с подарком на свадьбу для невесты. Пожелав Айбиге благ в браке, он одел на её голову золотой венок, имитирующий листья. Я заметила, как Эфсун потихоньку вышла и покинула покои. Как интересно… Влюбилась? Вот оно, начало конца для плана Хюррем.
После того, как мужчина покинул комнату, праздник продолжился, но долго спокойствие не продлилось. Пришёл Сюмбюль и передал Валиде Султан, что её зовет Султан. Как только за ней закрылась дверь, музыка возобновилась. Все сидели и разговаривали. Хатидже позвала сесть рядом Михримах и разговаривала с ней, Хюррем же была погружена в разговор с Гюльфем, а Махидевран беседовала с Айбиге. Ей хотелось как можно больше сблизиться с будущей женой своего сына. Её даже жаль. Она хочет простого и искреннего материнского счастья. Со спокойным сердцем смотреть на успехи сына.
Ночь была в самом разгаре, когда на праздник пришёл Мустафа. Он подарил Айбиге кулон и, благословив их обручение, поцеловал девушку в лоб. После он получил благословение матери и тёти. Его заинтересовало отсутствие Валиде Султан, но он ничего не сказал.
Стоило Мустафе уйти, как праздник долго не продлился. Все уже покинули покои, остались только самые стойкие. Хатидже уже хотела уезжать, не попрощавшись, как пришла Айше-Хафса. Она так настойчиво просила дочь остаться, что сразу стало ясно: что-то случилось и это что-то не обрадует сестру Султана мира. Значит, Ибрагим начал оступаться на своём пути. Первые сомнения в сердце Сулеймана он положил. Теперь нужно следить за общей обстановкой и следить, чтобы нас отдачей не задело.
— Боюсь, что-то плохое случилось с Ибрагимом-пашой, иначе Валиде Султан так бы не настаивала на том, чтобы госпожа осталась во дворце, — сказала я сразу же, как за нами закрылись двери покоев Махидевран.
— Ты права, что-то тут неладно, но... Не будем об этом думать. Сегодня такой счастливый день. Я настолько рада, что не хочу омрачать себе настроение. Лучше помоги мне собраться. Нужно поспать хоть немного. Завтра нужно будет встать гораздо раньше. Нужно быть в любой момент готовой проводить Хатидже Султан в её дворец.
Не знаю, обладает ли Махидевран каким-то даром предвидения, но она была права. Я разбудила её с первыми лучами солнца, и даже так, я еле успела подготовить её, как пришла сестра султана. Она хотела немного поговорить перед своим отбытием.
Я не заметила того момента, как всё это обернулось в общий отъезд, но это факт. Вот она стоит и разговаривает с Хатидже в своих покоях, а вот мы уже сидим в карете и едем во дворец великого визиря. После того, как Хатидже услышала, что её мужа и не было в их дворце, ей стало плохо. Тут вмешалась Валиде Султан. Никто не понимал, что случилось, но одно было ясно: мать Сулеймана что-то знает и скрывает это от дочери.
Когда обстановка хоть немного успокоилась, грянул гром. Хюррем приехала. Уверена, она что-то узнала и приехала именно из-за этого. В своих мыслях я оказалась права: она узнала, что Сулейман приказал посадить Ибрагима в тюрьму. Всегда восхищалась актёрской игре актрисы, что играла Хатидже, но смотря на реальные истерические припадки человека, было неприятно. Я понимала, что это не смешно, но её помешательство на этом мужчине, что её не достоин, вселяет некое отвращение, а мне же нужно с ней подружиться. Она на коленях молила Валиде спасти её мужа. Взывала к её чувствам, к жалости от боли её и её детей. В это мгновение мне искренне захотелось заплакать самой. Я не заметила, как по щеке скатилась одинокая слеза. Именно в этот момент наши с Хатидже Султан взгляды встретились. Она смотрела в глаза каждому, кто здесь есть, и в моих она остановилась на долю секунду дольше.
Гюльфем и Махидевран, поддерживая её, отвели женщину к тахте. В помещении на время образовалась тишина, но как неожиданно она наступила, так и исчезла. Хатидже стала кричать и проситься к Ибрагиму. В момент, когда она подошла к дверям, те открылись, явив нашему взору мужчину. Паша приехал в свой дворец. Он поцеловал жену в лоб и заключил в свои крепкие объятия.
Не желая нарушать момент воссоединения семьи, султанши засобирались обратно во дворец Топкапы. Гюльфем осталась вместе с Хатидже Султан, чтобы скрасить её будни.
Первым же делом приехав обратно, Махидевран пригласила к себе свою будущую невестку и предложила позвать Мустафу и всем вместе поужинать.
Идя по коридорам, Айбиге высказала свою неуверенность к этой идеи , но Султанша была уверена в своей задумке и я была склонна согласиться с её доводами. Они теперь обручены и им не помешает проводить больше времени вместе, сблизиться, и то, что я знаю о любви девушки к бею и помешательству парня на рабыне, не меняет того, что говорила Махидевран правду.
Уже подойдя к дверям покоев, их ждало разочарование: Шехзаде занят, он с Эфсун-хатун из своего гарема. В этот момент женщина не смогла сдержать своего гнева, а отказ Мустафы принять их всё только усугубил. Я боялась, как бы Махидевран с горяча не навлекла на себя беду.
Крымская принцесса в довольно грубой форме выразила своё согласие с его решением и нежелание провести время за совместным ужином. Дура. Сгоряча на брак согласилась, а теперь жизнь всем только портит. Она даже не думает, какие эмоции может вызвать у искренне переживающих и любящих её людей. Айше-Хафса, её отец, Махидевран, да даже Мустафа. Можно понять, что ему особо больно не будет, но она знатно заденет его гордость.
Если смотреть на лицо черкешенки, то можно решить, что она сейчас что-то сделает. Я поспешила вмешаться. Выйдя из ряда служанок, я подошла к женщине. Аккуратно коснувшись её рук, я привлекла к себе внимание.
— Госпожа, не стоит сейчас мешать Шехзаде. Вы сможете поговорить с ним и завтра, а сейчас давайте вернёмся в ваши покои. Я узнала у лекарей о новых способах сохранить красоту, — вру. Нагло вру. Просто помню домашние масочки для кожи лица. Устрою ей своего рода спа-процедуры, отвлеку от тяжёлых мыслей. Может, что из этого выйдет. — Негоже вам стоять под дверьми, подобно какой-то рабыне, — куда же без манипулирования её статусом.
Не знаю, моя это заслуга или она сама так решила, но гордо подняв голову, баш-кадина повелителя мира покинула коридор. Придя в покои, она отказалась от всех предложенных мною процедур, просто сказала помочь ей приготовиться ко сну. Я безмолвно помогала ей, лишь напоследок пожелав спокойной ночи.
Следующий день начался спокойно. Казалось, госпожа забыла о вчерашнем происшествии. Ну, и хорошо. Я помогла ей нарядиться, чтобы быть красивой на прощании с братом Валиде Султан. Расслабившись, я пропустила ужасную весть: Фатьма рассказала, что Эфсун всё ещё предана Хюррем.
Черкешенка стремительно направилась в покои сына, где теперь обосновалась его фаворитка.
Шлепок был знатный. Она так влепила наложнице пощёчину, что я даже позавидовала. Вот это сила удара.
— Да кто ты такая?! Как посмела плести эти интриги, да ещё и за спиной Шехзаде?! Я всё знаю! Говори, что тебе приказала Хюррем? — её сниженный тон и прекратившийся крик удивили меня. Прямо сейчас она крепко держала девушку за руку и смотрела таким взглядом, что даже меня пробрало. Жуть. Каково сейчас Эфсун, даже думать не хочу.
— Госпожа, я ничего не делала. Хюррем Султан мне ничего не поручала. — кажется, она сейчас заплачет, но вот глаза оставались сухими. Я тоже так хочу. Красотка. Хорошо играет.
— Пошли, пойдём со мной, — Махидевран уже потянула девушку за собой к выходу из комнаты, как я преградила ей путь.
— Госпожа, не стоит горячиться. Вы знаете о привязанности Шехзаде к этой девушке. Вам стоит быть аккуратней. Однажды он уже вернул её из старого дворца, что ей стоит убедить Шехзаде Мустафу в своей невиновности? — только стоило мне договорить, как Махидевран выдохнула и повернулась к рабыне.
— Убирайся в свою комнату и не смей оттуда выходить, — поклонившись, девушка покинула покои наследника. Боюсь, она сейчас же найдёт способ всё рассказать Хюррем и предупредить её.
Я, конечно, понимаю, что вмешаться следовало раньше, а не сейчас, но как получилось. Я даже не сообразила поначалу, что всё может так обернуться. Ну, ладно. Главное сейчас что-то с гневом султанши сделать, а после, на Мустафу повлиять. Да так, чтобы всё против себя не обернуть. Боюсь, мне нечего противопоставить его привязанности к Эфсун, но всё же.
В комнате уже несколько минут стояла тишина. Никто не начинал этот разговор, но всему приходит конец.
— Госпожа, позвольте мне сказать. — я посмотрела на неё, ожидая ответа, но она просто кивнула головой. — Вы поспешили с действиями. Хюррем Султан оказалась достаточно самоотверженной, чтобы подослать Шехзаде наложницу и так хорошо всё подстроить, ведь все поверили. Вы сами помните, как стремительно Хюррем Султан появилась в вашей жизни и как крепко она зацепилась в сердце Повелителя. Я уверена, что она самолично учила и Эфсун. Вдруг, её слова и слёзы заставят Мустафу ей поверить? — она внимательно меня слушала, а в её глазах я видела те воспоминания, что пробуждаются от моих слов. С каждым моим словом её лицо становилось всё более мрачным и я видела, что она осознаёт мои слова, принимает их. Погрязнув в своих мыслях, она даже не услышала, что я говорила о её сыне без должного уважения. Где это видано, чтобы какая-то служанка называла наследника великой османской империи просто по имени? Ну, а может, услышала, да вида не подала? Не важно.
— О, Аллах. Как же всё здесь ужасно. Мы так хорошо жили в Эдирне. Зачем нам нужно было возвращаться? Можно было бы просто сразу отправить нас в санджак, а теперь… Всё так сложно. Ещё и этот брак… — похоже, она сама уже не рада тому, что настаивала на этом браке. — Почему мой Мустафа не так холоден и рационален, как ты? Кальбимин, иногда я забываю, что тебе всего двенадцать лет. Ты ещё так юна, но без тебя я бы не справилась в этих стенах, — двенадцать для вашего века не такой и маленький возраст. На секундочку, если память меня не подводит, великая Кёсем Султан во дворец попала в возрасте двенадцати лет, а родила первого ребёнка в тринадцать, так что, не так я и юна. Относительно.
— Вы были бы также величественны и красивы. Ну, может, немного грустной, но сейчас я рядом с вами и я всегда буду стараться вызвать на ваших устах улыбку. — посмотрев на меня, она еле заметно улыбнулась. — Сейчас нужно думать, как всё рассказать Шехзаде и сделать так, чтобы он нам поверил, — она кивнула и задумалась. Я тоже решила подумать об этом, но даже не представляла, как можно поступить. С одной стороны, мне хочется помочь Махидевран и уменьшить любые риски касательно их безопасности, но с другой... В первоначальной истории сериала всё закончилось хорошо, но всё же… Там не было меня.
Мы не знали, как поступить. В покоях наследника вновь образовалась тишина. Кстати… Мы до сих пор в его комнатах... Следовало бы уйти. Махидевран уже вся извелась. Она так сильно испугалась и распереживалась за сына, что совершенно себя не бережёт. И как она дольше всех прожила с настолько расшатанной нервной системой? Нужно сказать ей идти в свои покои, выдохнуть. Мустафа всё равно к ней прибежит узнавать, где его любимица. Или же…
— Госпожа, вам нужно отдохнуть…
— Да как я отдохну, когда эта змея что-то задумала? А вдруг, она решила убить моего Мустафу?! Зачем я тебя послушала и защищала её в тот раз, — закончила говорить она как-то обречённо. Но меня удивляет. Она бы ещё большую древности вспомнила. Это когда было, месяца два, а то, и три назад? Вот это память. Ну, а может, это было одно из самых шокирующих её воспоминаниё? Она же тогда Хюррем перед всеми рабынями защитила.
— Госпожа, вам не стоит так переживать, — лучше бы я этого не говорила. У неё такой взгляд. Мне кажется, меня сейчас убили самыми болезненными способами. — Я останусь здесь и встречу Шехзаде. Я постараюсь аккуратно рассказать ему, по какой причине вы закрыли его фаворитку в её покоях, и вообще, что произошло, — прибегнув немного к хитрости, но вам этого знать не обязательно. После моих слов она немного расслабилась. Верит в меня? Когда она шла к дверям, было видно, что от женщины так и исходят волны напряжения, но уже не такой силы, что были раньше. Я постараюсь сделать всё, что в моих силах.
Последующие часы в одиночестве я проводила за приведением покоев в надлежащий вид. Когда мы зашли, Эфсун перебирала рубашки мужчины. Я решила занять себя, чтобы полностью не погрязнуть в пучине мыслей. Что же, несмотря на то, что рабыня здесь бывает ежедневно, свои обязанности служанки она выполняет из рук вон плохо. Её статус фаворитки освобождает практически от всей физической работы, но в том то и причина, почти от всей. С учётом того, что она и дни проводит в покоях наследника, что уже означает запрет агам на вход в комнаты, так и другие рабыни не могут зайти. В таком случае, если никто из прислуги более низкого ранга не может войти, то именно фаворитка должна поддерживать порядок: убираться, менять свечи и постельное белье, но она этого не делала, почти. Перебрать вещи Мустафы? Можем. Поменять пару свечей у кровати? Запросто. Даже белье поменяю, но убираться? В комнате, мягко говоря, был свинарник, и всё равно, что свинину тут не едят, даже не держат.
Заходя внутрь, сразу даже не скажешь, что тут грязно, но ты начинаешь осматриваться и замечаешь: если в центре ещё более-менее чисто, то дальше… Мне кажется, дорожку перед камином уже давно основательно не чистили, а это, между прочим, задача первоочередной важности. Если старательно взбить подушки на тахте и те, которые были в шкафу, то пыли было не просто много. Добрый час времени я взбивала подушки, стоя на балконе. Надеюсь, этого позора не видели, а то этот балкон какой-то... Все переглядки всегда на нём были.
Не знаю, сколько прошло времени, но знаю точно — много. Это было ужасно. Я настолько сильно ещё никогда не уставала. Даже на адских уроках, что мне проводила Афифе-хатун. Я сказала стражнику принести поздний ужин. Сил просто уже не было идти до кухни к Шекеру-аге. Мою просьбу выполнили без вопросов. Я ещё раз осмотрела покои и заметила одну вещь: с одной стороны визуально ничего не изменилось, но с другой, даже дышать стало легче. Комната будто стала светиться изнутри, так обычно говорят про счастливого человека, но я теперь понимаю, что так можно сказать и про чистый дом.
Я настолько устала, что присела на кровать, перевести дыхание. Надеюсь, в этом не будет ничего страшного. Я осматривала комнату, продумывала разговор с Мустафой и ждала, когда же ага принесёт ужин. Хоть немного с барского стола украду. Ещё ничего так и не ела сегодня. За всеми этими мыслями я и не заметила, как уснула.
Я проснулась от того, что кто-то гладит меня по голове. Это так приятно. Ммм. Так, стоп. Кто меня гладит? Я резко повернулась и села в кровати.
Рядом с перилами и кроватью стоял Мустафа. В данный момент он смотрит на меня шокированными глазами, а его рука в нескольких сантиметрах от меня. Ой. Ошибочка вышла.
— Шехзаде, простите, я не хотела. Прошу прощения. Я сама не понимаю, как так вышло, — я быстро шептала извинения и выбралась из постели. Как я вообще на неё полностью забраться умудрилась, ума не приложу. Мустафа сложил руки за спиной и стал смотреть на меня, а я всё продолжала причитать и склонилась в поклоне.
— Кальбимин-хатун, что ты здесь делаешь и где Эфсун? — ну да, как можно не спросить о своей любимице?
— Шехзаде… Понимаете… Махидевран Султан стала известна не самая приятная информация и она отправила вашу фаворитку в её покои, запретив оттуда выходить, меня же оставили дождаться вас и всё объяснить, — по мере того, что я говорила, он хмурился. Посмотрев на меня со странным прищуром, мужчина как-то тяжело выдохнул и сказал начинать рассказ по порядку. Для начала, как я оказалась спящей у него в кровати. — Понимаете, когда госпожа ушла, я осталась ждать вас. Было скучно. Потом я заметила, что в ваших покоях, по какой-то причине, не прибираются, вот и заняла себя. Я переоценила свои силы. Я так устала, что присела на постель отдохнуть. Простите меня. Я даже не заметила, как так получилось, что я уснула. — говоря это, я опять присела в более глубоком поклоне. Мустафа осмотрел покои, кивнул и сказал рассказать, что же такое стало известно его матери. — Вам это не понравится. — сразу же предупредила я. — Одна из служанок вашей мамы увидела, как Эфсун-хатун уходила куда-то с Гюль-агой, вот и решила подслушать и узнать, что общего у вашей фаворитки с верным слугой Хюррем Султан, — только стоило мне добавить, что Гюль верный слуга Хюррем, как Шехзаде стал хмуриться, но не перебивать меня. — Она услышала… Услышала, как… Просто не знаю, как это сказать... — я опустила глаза в пол и сделала наиболее страдальческое и смущённое лицо. Не знаю, игра у меня такая хорошая или ещё что, но взгляд Мустафы смягчился и он подошёл ко мне поближе.
— Как бы там ни было, говори. Я хочу услышать всё, — положив руку мне на плечо, вынуждая поднять на него глаза, произнёс наследник империи. Именно наследник, а не влюблённый парнишка. Просвет зрелости. В такие моменты в него и влюбиться можно.
— Гюль-ага интересовался у девушки, как у вас проходят вечера, сильно ли вы привязаны к ней и всё в таком духе. Эфсун-хатун отвечала, что всё прекрасно и вы в ней души не чаете, что советы Хюррем Султан были очень полезны. После евнух завёл разговор о том, что ей нельзя в вас влюбляться, иначе это помешает миссии, что должна была сделать хатун, но служанка Махидевран Султан не могла больше там находиться, поэтому-то мы и не знаем, что делать. Вдруг её задача в том, чтобы следить за вами и вашими действиями, докладывая о каждом неверном шаге, чтобы впоследствии уменьшить уверенность Султана в вас? Или что-то более ужасное, убить вас в тот момент, когда вы не ждёте? — последние слова я говорила со слезящимися глазами и смотря строго в глаза Мустафы.