Ревнуешь?

— Тебе стоит держать клинок, слегка наклонив его в сторону, понимаешь? — объяснял Алек, удивляясь тому, как быстро училась его новая подопечная. О весьма неловком инциденте они уже не вспоминали, без колебаний переняв роли с “балующихся подростков” на “учитель и ученица”, не подразумевавшие под собой никаких скрытых подтекстов и глубокого смысла. Лайтвуд сменял позиции, вручал девушке клинок за клинком, иногда даже вызывал её на бои тет-а-тет. Вот так, вместе, и тогда ни одному не удавалось спастись от неловких прикосновений, вынуждающих большое количество мурашек лихорадочно бегать по их конечностям. Вот тогда, когда Алек в очередной раз прижимал хрупкое тело охотницы к полу и сам нависал над ней, касаясь деревянным колом её груди, сердце билось словно сумасшедшее. И не от того, что Клэри приходилось делать резкие движения, активно двигаться и уворачиваться от точных выпадов Алека. И не от того, что тренировки изрядно утомляли. А из-за него. В итоге они закончили лишь тогда, когда черные цвета неба за окном сменились светло-голубыми красками - это было единственной причиной закончить уроки. — На сегодня хватит, — произнес Лайтвуд голосом теперь уже точно уставшим и едва смог сдержать зевок. — Ты, наверное, утомилась. — Более чем, — согласилась с ним, наверное, впервые Клэри, и впервые он говорил с ней обычным тоном, так обычно ему доводилось говорить с Иззи и Джейсом. Конечно, никакой теплоты, присущей людям, связанным семейными узам или любовными отношениями, Фрэй, как бы ей ни хотелось, уловить не удалось, зато и сарказм, щедро политый снобизмом и посыпанный высокомерием, напрочь отсутствовали. В отношениях со столь холодной, недоверчивой личностью подобный факт уже казался чем-то вроде достижения. Попрощавшись с Алеком, Клэри отправилась в свою спальню и с той же аккуратностью, надеясь не разбудить все еще спящего соседа, наконец легла в кровать. Это было похоже на сон, такой влекущий, яркий, вынуждающий метаться в кровати и сжимать острыми ногтями мокрые от пота покрывала, но резко забытый после пробуждения. Забытый после заставшего врасплох утра, что проливалось в открытые окна олнечными лучами нежного, слабого солнца, только пробуждающегося после кромешной темноты исчезнувшей в глубинах сознания ночи. Это было похоже на мысль, вдруг пролетевшую в голове, но предательски забытую в летящем вихре рассуждений и прочих, других мыслей. Мысль, которая, несмотря на все попытки вспомнить, несмотря на все отчаянные попытки найти способ вновь восстановить её, склеить из осколков разбившегося стекла, так и останется в прошлом. Это было похоже на шрамы, которые остались на коже, но память не успела запечатлеть моменты их получения. Шрамы от его горячих прикосновений, обжигающего лицо взгляда голубых глаз, непонятным образом сочетающихся с чёрного цвета волосами. Алек Лайтвуд был и сном, и мыслями, и шрамом. Сном, который случайно впитался в память, бредовой мыслью, назойливо крутящейся в голове и мешающей спать, шрамом на белоснежной, бархатной коже, что отчетливо выделялся из нежности девчачьей невинности. — Клэри, Сай, это я, Изабель, приглашаю вас на завтрак, — настойчивым тоном произнесла младшая Лайтвуд после раздавшегося стука в дверь их спальни. Саймон, будто опаленный кипятком, вскочил с кровати, когда ему довелось одним ухом услышать сладостный голос явно понравившейся парню охотницы. С таким же энтузиазмом парень наспех расчесал волосы, но даже это не помогло ему избавиться от неряшливых петухов на его голове, и вскоре вышел из единственной, к тому же ужасно маленькой, ванной в их комнате в привычных ему джинсах и черной футболке, к все еще спящей Клэри. Услышав приглашение на завтрак, та лишь недовольно произнесла что-то нечленораздельное — Саймону показалось, что подруга угукнула или издала хрипение дартвейдера из “звёздных войн” — и постаралась перекатиться на другую сторону кровати. Однако все еще спящее сознание не приняло в счет узкие размеры постели, и потому она с позорным стуком грохнулась на холодный пол. — Черт, — выругалась Клэри, похожая больше на бурито из постели вместо лаваша и девушки вместо овощей и мяса, чем на человека. А растрепанные рыжие волосы лишь добавляли шарма неряшливому образу половинке сумеречной охотницы. — Ночные похождения не идут тебе на пользу, Клэри, — констатировал невозмутимо факт Саймон, и добродушно отвернулся, чтобы дать девушке переодеться в джинсы и футболку. — Ты все слышал? — подобно провинившейся девочке спросила она. — У меня чуткий сон с тех пор, как Ребекке пришло в голову стать парикмахером и она собралась использовать мои волосы в качестве реквизита для практики. — В итоге ты пришёл в школу с прической типа горшка, — весело улыбнулась Фрэй. — Это скорее напоминало разбитый горшок, — добавил Саймон, все также улыбаясь. — Так куда ты ходила? Клэри знала, что от человека, которому были известны все нюансы её жизни, она могла даже не пытаться скрывать столь глобальную, по меркам девушки, для которой взять бутылку алкоголя из погреба матери было смертельным преступлением, ложь. Да и к тому же, несказанные слова так просто не забывались. Они не растворялись в мыслях, медленно утопая в бездне чужих глаз. Не оставались в головах просто запылившейся на полке книгой. Они ведь, если честно, предпочитали раздирать сознание ночью. Впиваться в голые стопы тонких ног, уверенно идущих к нужной цели ног. Душить. Сжигать. Топить. И поэтому Клэри, многозначительно улыбнувшись, предпочла рассказать все как есть. Разве что намеренно упустив момент их с Алеком близости - подобное даже с лучшим другом ей не хотелось обсуждать. И с самой собой тоже. Потому что близость настоящая, казалось Клэри, истинная, влекущая за собой будущее, как настоящее тянуло прошлое, не требовало посторонних лиц, в отличие от распирающей фальши и минутой слабости. Она рассказала Саймону о тренировках с нефилимом, потому что он бы точно подозревал её в чем-то похуже отношений с одним из Лайтвудов, и не привыкла врать тому, как и удерживать от него тайны. Но рассказы не должны были зайти дальше. — Ты так кралась ночью, что я ожидал услышать рассказы об оргиях между охотниками, — отшутился Саймон, дослушав историю, и они оба отправились на кухню. Как только они покинули свою комнату, за порогом Изабель они не застали. Она, вероятно, либо растворилась в возде подобно тому, как резко сменяется светящее землю солнце мутной и темной тенью, либо ушла намеренно бесшумно, не стуча при этом, на удивление, каблуками. Вместо нее они встретили Алека и Джейса. Благо, ширина коридоров позволяла без проблем уместиться всем четверым в проходе, а отсутствие людей в институте, к слову теперь напрягавшее Фрэй, подразумевало то, что они не будут никому мешать, вот так расположившись перед дверью своих комнат. Но Джейс и Алек сохраняли расстояние, равное длине вытянутой руки, встав поодаль от них. — Вас тоже Изя на завтрак пригласила, примитивные? — отстранённо поинтересовался Лайтвуд. Так, словно не его обжинающие прикосновения сегодняшней ночью заставляли бабочек в животе Клэри трепетать. Словно не он тогда стоял в сантиметре от нее, и дышал прямо в ухо, неразборчиво шептал фразы, вынуждающие запястья невольно расслабляться и оттого болеть от каждого действия. Словно не он ночью занимался с ней, не он тренировал. Да, речи о чувствах и идти не могло, но она все еще оставалась примитивной в его глазах? Несомненно, это слово ничуть не было оскорблением для Клэри, но отвращение Алека и прочих сумеречных охотников слегка напрягали её, особенно учитывая, что те напрочь отказывались принимать истину - Фрэй охотник. И была им. И будет. — Где все? — бесцветным голосом резко поинтересовалась Клэри, словно пропустила мимо ушей отправленное в их адрес слово. — Сумеречные охотники были вынуждены отправиться на конференцию в Идрис, остались только несовершеннолетние и Алек, взявший на себя ответственность охранять вас, — Клэри взглянула на Джейса, впервые подавшего голос, так, будто он только что взялся из ниоткуда. Появился перед их глазами, подобно демону. Но разве у демонов, даже и у небольшого их количества, были возможности появляться из ниоткуда? Фрэй на этот вопрос ответа не знала, и решила, что спросит у Алека на их следующей тренировке. И несомненно она предпологала, что уроки впредь будут проводиться в более удобное время, ибо еще одна бессонная ночь - и девушка будет валиться с ног. Да и Алек точно потеряет былую бодрость, невзирая на всю присущую нефилимам выносоивость к неблагоприятным ситуациям. Затем, отстраненный из-за недостатка сна от мира, ненароком провалится на очередной миссии и будет съеден, убит, в лучшем случае покалечен, демоном. И ответственность будет лежать на новенькой примитивной, которой в голову пришла мдея отвлечь лучшего бойца бесконечными тренировками. Если, конечно, после вчерашнего Лайтвуд решит продолжить обучать Клэри. После того любопытного, наивного, желанного взгляда изумрудного цвета маленьких глаз, опущенных в сторону его тонких губ. Влекущих губ. Черт, Клэри. Наверное, желание вновь увидеть Алека, другого, было куда больше желания обучиться искусству войны. И первое желание играло в её сердце громкий, активный ритм, похожий на разбивающееся стекло. Любимой вазы или ненавистной кружки? — Какой мы удостоились чести, — усмехнулся Саймон, и тут же поймал на себе две пары горящих от возмущения глаз. В ответ он лишь поднял две руки а-ля “хорошо-хорошо, молчу” и все отправились в сторону кухни, неловко помалкивая. Изредка до слуха Фрэй доносились обрывки фраз из обсуждения оружия Алека и Джейса, а Саймон пересказывал ей сюжет недавно прочитанной манги, приговаривая, что в заброшенной церкви вряд ли кто-то оставлял новые экземпляры редких партий, пока охотники вместе с Саем не пересекли порог кухни. На самом деле девушке не нравилась идея раскидывать её и Льюиса по разным сторонам баррикад, но в отличие от нее он не имел никакого отношения к мируу теней. Только к ней, но и этого с головой хватало, чтобы быть лучшим другом и просто любимым человеком Клариссы Адель Фэйрчайлд. — Вообще-то я бы прорекомендовал не есть эту еду, — ехидно усмехнувшись, шепнул на ухо Фрэй Джейс, и Алек согласно кивнул головой. Каждый раз, когда старшие охотники по делам отправлялись в идрис, а это, благо, происходило как минимум два раза в год, по институту разносился неприятный запах горелой еды. Из всех щелей маленькой кухни выбирался серый дым, а стоявшая там Изабель продолжала с невозмутимым выражением лица готовить еду, напевая себе под нос странную песенку. В такие дни все стараются держаться подальше от кухни. Но кому-то все же удалость застать Лайтвуд при приготовлении странных блюд. Алеку, например, пришлось слушать терзающее уши пение Изи и наблюдать за политыми каким-то неприятно пахнущим соусом овощами — тем повезло ещё меньше — они были порезаны на большие куски, ведь она не могла даже справиться с ножом. И хотя Джейс, вошедший на измазанную тестом кухню, пока была одним из самых смелых, в этот раз звание “подвергнутого неприятному запаху блюд Изи смельчак” заняли все поголовно и разделили приз в виде ударившего в нос резкого запаха тухлятины поровну. — Изя, где ты взяла хвост русалки и сопли эльфа? — поинтересовался Джейс, осторожно заглядывая в сковородку и с интересом, а также неприкрытыми отвращением, рассматривая содержимое: на этот раз девушке пришло в голову блюдо из жаренной рыбы в соевом соусе. И хотя соевый соус отличался своим нежным вкусом, рыба и эксперименты девушки точно его испортили. — Это, между прочим, рыба с овощами в соевом соусе. — Из сковородки снова полетели новые капли масла — конечно, какой идиот будет жарить рыбу на полном огне? И охотница, уже на автомате схватив полотенце — видимо, подобное случалось не раз, — повалила рядом стоящего Саймона на пол. — Удачи, — улыбнулся Джейс, подобно гусенице пытаясь доползти до двери. — Доброе утро, Клэри, мальчики, Сай, — приветливо улыбнулась им Изя, отчаянно пытаясь затушить водой из литрового графина разгоревшийся огонь, но тот лишь оскаленно вспыхивал и разрастался. Единственный думающий тут Лайтвуд старший смог затушить пламя благодаря какой-то руне. — Садитесь за стол, яичницу я-то в силах приготовить, — благодарно улыбнувшись брату, пролепетала Изабель. — Как насчет заказать еды на дом? — резко оборвал её Джейс. Без сомнений, после увиденного сомнительного концерта никто из присутствующих, кроме самой Изабель, принимающей наивные попытки обучиться готовке, не собирался травиться едой девушки. — Я буду Калифорнию, — в итоге сдалась Лайтвуд, — И колу. Черч, не мог бы ты сходить за деньгами из моей сумочки? Клэри округлившимися от удивления глазами посмотрела вглубь коридора, по которому подобной модели походкой, виляя задницей и хвостом, гордо шел отправленный Изей кот. — Пиццу заказываем колбасную, — отозвался Алек, и как бы невзначай, озвучив свой короткий заказ одной из служб доставки примитивных, объяснил Клэри, что “инквизитор и братья приедут через два часа, будь готова”. И девушка была в ярости. В ней смешались такие чувства, которые, казалось, были настолько противоположны, что не могли существовать вместе. И злость на Алека за все безразличие, что выражалось во всех его действиях, кипела в жилах, постепенно превращаясь лишь в детскую непонятную обиду. И страх, и волнение, отбившие напрочь желание есть, - а ведь Фрэй не доводилось и крошки хлеба в рот взять уже на протяжении двух дней. Просто чувства, переполняющие напуганную, но твердо стоящую на крепких, низких ногах сумеречную охотницу. Впрочем, ей нечего было прятать, верно? И самой не терпелось получить ответы на терзающие сомнением вопросы, ведь мама ждала этого. — Держите, — улыбнулась незнакомцу, принесшему две коробки пиццы и контейнер с роллами, Изабель. Она медленно наклонилась, удивительно легко держа ровными колени, и не дрогнувшие от столь большой нагрузки, взяла у пришедшего черча деньги, а затем изящным движением, не медля, протянула их курьеру. Парень, в забавно перекошенном лице которого виднелась и доля легкого удовольствия от увиденного, и недоумения (без сомнений, Клэри бы тоже была удивлена, что какой-то кот принесет девушке кошелек и послушно его подаст), неловко взял деньги, а затем поспешно покинул порог института. Точнее, старой заброшенной церкви. — Ты так легко флиртуешь с курьерами, — улыбнулась Изе она, словно подруге. — Да он и лицо её забудет завтра из-за чар, — отмахнулся в ответ Алек, тем самым испортив сестре минутный порыв наслаждения от комплиментов Фрэй. Изабель, ровесниками которой всегда были только два брата, и существующая целых шестнадцать лет без женского общения, не привыкла слышать подобных слов от девушки. Конечно, Клэри была такой же - единственным другом с детства она считала исключительно Саймона, но общаться с представительницами женского пола своего возраста ей доводилось куда чаще, чем Лайтвуд. Но все же, Фрэй её понимала. Они все сели за огромный стол, стоящий в комнате недалеко от кухни. Клэри слегка нахмурилась, когда заметила причудливое для института оформление: массивная люстра с огромным количеством стеклянных “висюлек”, блестящих на солнце подобно хрусталю, гордо возвышалась над головами охотников... И узоры на ножках стола, искуссно вырезанные каким-нибудь профессиональным художником, и плотные занавески бордового цвета, гормошкой сложенные по разные стороны высокого окна, и мягкий ковер молочного цвета, в середине которого был идеально нарисованный знак - его они с Саймоном ранее видели на телах нефилимов: у Изи он был в районе груди, и Клэри тогда еще посетил странный вопрос по типу “кто и при каких обстоятельствах нарисовал его в столь откровенном месте”, у Джейса, кажется, тот был на запястье, а у Алека... Она с таким любопытством изучала тело охотника, но на удивление забыла, где его знак. Клэри резко захотелось пройтись босиком по мягкому ковру и Алек, словно прочитав её мысли, послал в её сторону едва заметную ухмылку, на что Фрэй почувствовала себя неловко и спокойно заняла место за столом. Ели все почти в тишине. Саймон изредка бросал Изе неловкие улыбки, активно перемалывая остатки пиццы во рту, а та в ответ задорно смеялась и шутила по поводу его любви к еде. Джейс переговаривался с Алеком, и только новоиспеченной сумеречной охотнице, закрытой в холодном одиночестве, пришлось сидеть с чувством жалости к себе. Пока что-то почти невесомо прошлось по её ноге. Сначала девушке показалось, что кто-то случайно зацепил её, двигаясь под столом в поисках удобного положения, например, но движения, перерастая из медленных, изучающих, стали напористыми, требовательными. Чуть приподнявши уголки поджатых в тонкую веревочку губ, Алек едва заметно смотрел Клэри в глаза. Ухмыляясь, словно мальчик, задумавший хитрый план завоевать маленькое сердце одноклассницы. Но не банальным ромашками, на которые едва хватило собранных из разбитой копилки денег, и не походом в компьютерный клуб. Алек действовал издалека, тайно, скрыто. И Фрэй самой было чуждо понимание их отношений. Бросив на него непонимающий взгляд, но едва скрывая улыбку, Клэри слегка пнула его под столом. — Какие они, безмолвные братья? — отвлекаясь от увлеченной беседы с Изей, прервал идиллию Саймон. Теперь Клэри наблюдала, как довольное лицо Лайтвуда сменялось серьёзным выражением. — У них уродливо зашиты рты, — поделился фактом Джейс. — И они в старомодных капюшонах, — увлеченно поддержала Изабель. — Вам не следует так отзываться о многоуважаемых людях, — прервал их Алек, отстраняясь от прикосновений коленок Клэри. — Тем более, они прибудут уже через несколько минут, — он взглянул на часы, которые висели на одной из стенок и ничуть не вписывались в общий интерьер минимализмом и маленьким размером. Стоило им промолвиться о братьях, огромные двери зала со скрипом разошлись в разные стороны, впуская в помещение сквозняк. Кожа сидящих покрылась мурашками, казалось, что каждый, за исключением Джейса, поежились, и синхронно повернулись в сторону выхода. — Они что, стояли за дверью, ожидая, что мы скажем что-то про них? — шепнул на ухо Клэри Саймон, и в его голосе чувствовалась легкая нервозность. — Здравствуйте, мадам Инквизитор, — судорожно поднявшись со стула, будто тот намеренно выбросил его, как пружина, произнес Алек. — Для вас, Александр и Изабель, просто мисс Лайтвуд. Клэри невольно открыла рот от неожиданности. Разве... Миссис Лайтвуд? Мать Изи и Алека - Инквизитор? Собственно, она ожидала, что родители Лайтвудов младших будут занимать далеко не последние должности в мире теней, да и по поведению Алека можно было понять, что он - ребенок лидеров, чего не скажегь о Изабель, но... Как говорил Джейс, Инквизитор - должность не просто уважаемая, этот человек пользуется почти безраничной властью. — Здравствуйте, — так и не решив, как будет корректней назвать мать своей приятельницы и парня, не признавшего, что у него есть девушка, выпалила Фрэй. — Кларисса Адель Фэйрчайлд, добро пожаловать в Нью-Йорский институт. Оставьте мисс Фэйрчайлд наедине с братьями, мы будем снаружи, — четко произнесла она, выделив последнее слово. Снаружи. Она вновь останется наедине с устрашающей внешности существами, пусть и людьми. Кажется, они читают мысли? Так, Клэри, думай о другом. Думпй о том, как вкусно готовит Изабель. Нет, она готовит отвратительно. Патриотический гимн сумеречного мира? Такой есть? Вспоминай, вспоминай, идиотка. Она выдохнула. Вновь вдохнула, и взгляд её зацепился об Алека, который активно жестикулировал руками и пытался что-то объяснить миссис Лайтвуд. — Это опасно для нее! — донеслась до слуха Клэри фраза. — Она недавно только примитивной была, о чем ты думаешь, мам? — Это может сделать с ней ужасное. Следом подключились Джейс и Изабель, оба вставшие на защиту Алека. Вот как, значит? Он не верит в нее. Не верит в её сильную любовь к матери, которая защитной оболочкой окружало тело девушки, когда она шла через огонь, тонула в воде и кричала от разрывающей сознание боли. Примитивная. Это слово с новой силой ударило в её голове, подобно стукнувшему по стенкам черепной коробки валуну. Укатился. Снова стукнул. Укатился, стукнул, отбился поонесшимся громким эхом несколько противных раз, и не давал ей рационально мыслить. Может быть, это действие братьев? — Что меня убьет? — на выдохе спросила девушка, обращаясь к Алеку. — Эта процедура не для... Слабых силой духа, — виновато посмотрев в глаза девушки, объяснила Изабель. — Она может... Негативно сказаться на твоем здоровье, и ты умрешь, — в отличие от сестры, Джейс старался не обходить острые углы при разговоре. Сказал как есть. — Это точно поможет нам спасти мою маму и кубок смерти? — уверенно спросила Клэри. — Чашу, — поправила её Мариз. — Чашу, да. Поможет, — нехотя ответил Алек, явно знающий, к чему клонит эта отчаянная. — Уходите, — кивнула Фрэй, и Алек решил не спорить с ней. Впервые он доверился рыжей примитивной. — Ты Клэри Фрэй, и ты сможешь, — ободряюще улыбнулся напоследок Саймон. — “Алек, не покидай меня” — произнесла в мыслях девушка, наивно надеясь, что он её услышит. Клэри металась от одной мысли к другой, лихорадочно пытаясь вспомнить хотя бы что-то нужное. Но все сводилось к Алеку, и это было худшей пыткой, ибо два человека сейчас бесстыдно копались в её мозгах. — “Что вы знаете о чаше смерти?” — раздался бьющий по перепонкам голос в её голове. А потише сделать нельзя? Видимо, решили начать с лёгких вопросов. Это что, прелюдия прежде чем начать копаться в её мозгах? Романтично, брат. — Моя мама спрятала её где-то, и об этом уже знает Валентин. — У вас есть предположения, Клэри? — и она оказалась права. То, что безмолвные братья решили начать с нежностей, было лишь показателем хорошего тона, ведь вскоре они вручили ей меч. С золотистой ручкой, длинный, блестящий на свету комнатной лампочки. Она сообразила быстро - видимо, либо традиция устаревших порядков общество, либо наделенный магией артефакт. И охотница предпочла склоняться ко второму. Сначала места соприкосновения кожи и меча неприятно кололо, девушка списала это на острые концы оружия, слегка впивающиеся в руки из-за тяжести. Но затем покалывание перерастало в что-то похожее на удар электрического тока, проходящий по ладоням в плечи, а затем и вовсе распространенный по всему телу. Ток стал огнем, что с огромной силой разгорался внутри её тела, обжигал длительными прикосновениями кости, тянулся наружу, медленно подступая к горлу. Словно раз - и в ней вспых огонь, кто-то бросил спичку и огонь теперь сжигал на в ней все. Она не помнила дальше, как, свалившись с ватных ног, попала сюда, на больничную койку. И уж точно понятия не имела, всё ещё в институте или нет?