Анна и Махмуд. ВОЗМОЖНАЯ НЕВОЗМОЖНАЯ ЛЮБОВЬ

Я хочу быть полезной Повелителю!       Повелитель открыл глаза, в проеме спальни стояла Джеври-калфа, смотрела на них и улыбалась, как всегда, уголками губ. Повелитель тихонечко, чтобы не разбудить Анну высвободил свою руку и встал. Накинув халат, вышел из спальни, взял с подноса, принесенного калфой, стакан воды, залпом выпил и, не глядя на калфу, будничным голосом сказал: — Она меня больше не мучает, — развернулся и пошел в хамам. Калфа так и осталась стоять где стояла, поняв, что Анна ему пересказала все ее советы.       Скоро должен был вернуться с молитвы Повелитель, а учительница никак не просыпалась и калфе пришлось ее разбудить. Сказав, что ее одежда привезена из дома и развешена в гардеробе Повелителя и поторопив, пошла накрывать на стол.       Только Анна успела привести себя в порядок как дверь открылась и буквально влетел Повелитель. Анна вскочила на ноги, хотела броситься ему на шею, но увидев его лицо, эту непроницаемую маску величия Падишаха, остановилась. Калфа поклонилась и попросила разрешения удалиться. И только когда двери за калфой закрылись, Анна вспомнила, что она даже не поклонилась Повелителю, встрепенувшись, опустила голову и глаза, стала кланяться: — Простите, Повелитель, я немного растерялась… — Повелитель сделал два огромных шага и оказался так близко от Голубки, что она почувствовала его горячее дыхание. — Анна… Анна, я хочу быть для тебя Махмудом, хотя бы тогда, когда мы одни. Повелителем меня все называют и только от тебя я хочу слышать свое имя. И не кланяйся мне, когда мы одни… Иногда мне хочется быть лодочником! Помнишь, тогда ты мне говорила «ты» — с этими словами он привлек Анну к своей груди, ласково погладил по голове, плечам и прильнул жадно к ее губам. Как же быстро он снимает и одевает эту пугающую Анну маску величия!       После завтрака Повелитель сказал, что Анне придется еще сегодня до полудня посидеть затворницей, есть еще нерешенные вопросы со шпионами, но к ней придет чуть позже ее отец.       Приходу папеньки Анна обрадовалась, конечно, а вот сидеть взаперти ей было совсем не по нутру. — Что же я здесь буду делать? — нахмурившись, спросила Анна. — Книги читай! А вот у меня на столе лежат письма, здесь есть на французском, переведи мне их. Просмотри всю стопку, может есть еще и на русском, тоже переведи. Ты же сама мне приказала ночью лечь спать и письма остались не разобранные, — с легкой усмешкой влюбленно проговорил Повелитель, целуя надутые губки Анны. — А вот во второй половине дня у нас будет важный гость: молодой шейх одного богатейшего арабского государства. Его зовут Зайд, он все детство и юность провел во Франции, турецким языком не владеет. Я хочу, чтобы ты была переводчиком на официальной аудиенции и потом во время переговоров и подписания соглашений. — Для меня это большая честь, Повелитель. — Анна, мы же договорились, не могу больше слышать это «Повелитель» из твоих уст, — Анна в знак согласия выставила вверх, типа сдаюсь, две свои розовые ладошки и смешно закивала головой. Повелитель продолжил: — Тебе приготовят новое платье с драгоценными украшениями. Сейчас Амбер-ага приведет тебе портниху, — услышав про евнуха, Анна обрадовалась, она скучала без этого толстого плута. — Повелитель, у меня же есть платья. — Нет, Анна, я же сказал, это шейх богатейшего эмирата, я должен соответствовать титулу падишаха Османской империи и все мое окружение соответственно. Это не моя прихоть, так уж устроено в этом мире. — Значит, мне можно после обеда уже выйти из покоев? — Не совсем, Анна, опасность сохраняется. Ты должна быть осторожна. После аудиенции вечером ты встретишься со всеми, но к ужину ты должна прийти сюда, я тебя буду ждать, и спать ты, по-прежнему, будешь в моих покоях. — Но, Повелитель! Что подумают в гареме? — Меня это ничуть не беспокоит, я же Повелитель! — чмокнув в щеку растерявшуюся Голубку, Повелитель пошел к выходу, обернулся у дверей еще раз посмотреть на такую родную, уже почти его женщину, показал свои очаровательные ямочки на щеках и, надев маску величия, вышел.       За дверью его ждала Джеври-калфа. — Повелитель, мне надо кое-что Вам показать, это касается Вас и Анны. Пройдемте в кладовую, — Повелитель торопился, но увидев, загадочный вид калфы, пошел за ней. Открыв запертую дверь и пропустив Повелителя внутрь, сама зашла и закрыв двери, сказала: — Повелитель, я знаю, Намык-паша поехал выкупать драгоценности у ювелира, а я хочу, чтобы вы знали, что оно существует, — с этими словами калфа отодвинула занавеску в углу комнаты и Повелитель увидел то бело-серебристое платье с сапфирами, пошитое для Анны и доставленное ему после ее ухода. Тогда, увидев это платье, он молча достал саблю и хотел изрубить его, но калфа не дала, убежала сама и платье унесла, а он в ярости искромсал все, что попадалось ему под руку в кабинете, да так, что пришлось всю мебель менять. — Джеври-калфа, ты что, его купила? — глухим голосом спросил Повелитель, — Повелитель, я заплатила только за два месяца хранения, на большее у меня не было средств. Выдохнув, Повелитель порывисто обнял Джеври-калфу и сказал: — Ты не только мне жизнь спасла, ты еще и счастливым меня делаешь! Почему, Джеври? — Потому что Вы и сами не знаете, как осчастливили меня, — опустив глаза, ответила калфа.       Повелитель знал, счастье ее в дочери, которую он ей нечаянно подарил. А девочка очень похожа на него, настоящая султанша и по характеру, жаль, что она не во дворце воспитывается.       Анна, вздохнув вслед закрывшейся двери, решила, что все-таки надо чем-то заняться и подошла к рабочему столу Повелителя. Сев на его стул, она вскоре так увлеклась чтением писем и составлением отчетов, переводами и написанием ответа на одно, особо ее заинтересовавшее письмо от королевы Франции, что не заметила, как открылась дверь и на пороге застыли Захир-ага и Амбер-ага.       Захиру чуть плохо не стало от того, что он увидел, как Анна восседает на стуле Повелителя и что-то пишет на его столе. А Амбер-ага не верил своим глазам, что видит Голубку, ведь этот несносный Захир не соизволил ему сказать к кому его вызывают и зачем нужно с собой привести портниху, да еще в покои Повелителя. Амбер-ага стал читать молитву и Анна подняв глаза и увидев его, легко выскочила из-за стола и понеслась навстречу евнуху. Наконец до Амбера дошло, что это она, его любимая Голубка, без которой было так скучно в гареме, так тоскливо. Обнявшись и кружась по покоям они одновременно что-то говорили друг другу, перебивая и обнимаясь опять.       Захир-ага тоже вошел в кабинет и закрыл на всякий случай дверь за собой, наблюдал за этой идиллией, даже позавидовал евнуху, что он имеет право дотрагиваться до этой драгоценной женщины Повелителя, тогда как он, Захир, по мусульманским законам скоро даже смотреть не сможет на нее, когда она станет женой Повелителя, а то, что она будет женой Повелителя Захир уже не сомневался.       Поняв, что Амбер-ага сам не остановится, Захир сделал грозный вид: — Амбер-ага, придержи свои руки, если хочешь быть живым и здоровым, — евнух тут же испуганно осекся на полуслове, отпрыгнул от Анны, поклонился со словами: — Госпожа Анна! Я с самого начала знал, что когда-нибудь назову тебя госпожой, — и опять расплылся в своей широкой радостной улыбке.       Захир переводил глаза со стола Повелителя на Анну и обратно, проследив за ним и все поняв, она просто объяснила, что Повелитель приказал разобрать письма и перевести с французского некоторые из них. Захир успокоился, что ж раз сам Повелитель приказал, а Амбер-ага с гордостью посмотрел на Анну: — Во как! Повелитель ей доверяет!       Запустив портниху с большим баулом, Захир поклонившись, вышел. Портниха достала раскроенное и сметанное белое платье и попросила Анну надеть его. А Амбер-ага затараторил, что нужно за пару часов сделать платье и где это видано! Из-за болтовни Амбера примерка прошла незаметно, портниха удалилась дошивать, а Амбер никак не мог уйти, пришлось Захиру взять его за руку и вытащить за дверь. Анне стало жалко его и она упирающемуся евнуху шепнула, что вечером они еще встретятся, Повелитель обещал отпустить ее.       За дверью Захир втолковывал Амберу, что о присутствии Анны никто не должен знать, но как мог этот благодушный человек скрыть радость на своем лице. Захиру пришлось сказать, что если он разболтает кому-нибудь об Анне, то она может умереть, это на чувствительного Амбера подействовало как холодная вода, помня, как однажды Анне досталось от Повелителя из-за его языка, евнух тут же поклялся умереть, но никому ни слова не скажет, кого он тут видел.       После ухода веселого евнуха Амбера-аги Анне стало грустно, но возобновив работу с письмами постепенно успокоилась и забылась. Да вот беда, писать уже старым пером невозможно, а где новые перья? — Неужели у Падишаха всего мира нет новых перьев? — раздраженно подумала Анна и решила заглянуть в ящики стола. Выдвигая один за другим ящики и не видя запаса перьев так она дошла до самого нижнего, в котором оказался тот белый шарфик, который она сняла со своей шеи и забинтовала им руку лодочнику. Анну тронуло до слез, что Повелитель столько времени хранит это напоминание об их первой встрече. Взяв его в руки Анна обнаружила, что шарфик очень мятый. — Значит он держал его не раз в своих руках, — подумала Анна и вспомнила, что она сама из рук не выпускала колье, которое перед уходом из дворца получила в подарок.       Вернув на место шарфик и закончив с письмами, Анна составила полный отчет и встала из-за стола. Что же теперь делать, подумала, но раздался стук в дверь и вошел ее отец. Анна от радости вскрикнула, бросилась со словами «Папенька, мой папенька» к нему на шею. Немного успокоившись, она узнала, что по распоряжению Повелителя, кабы чего не случилось, его тайно привезли во дворец еще ночью, а утром Повелитель приходил просить руки Анны. — Что же Вы ответили, папенька? — спросила покрасневшая Анна. — Что я могу сказать, конечно, как решит моя дочь так и будет, я не буду тебя неволить. Еще он объяснил мне о необходимости твоего перехода в ислам. Да, дочь, ты выбрала не самую простую жизнь себе. Ты выбрала себе практически двух мужей: просто мужчину и Властителя страны. И тебе всю жизнь придется жить с двумя ими, и каждому надо дать то, что ему требуется и при этом не разрушить себя. Выдержишь ли такую нагрузку? Любишь ли ты его так сильно? — Папенька, я уже жизни без него не представляю, я очень хочу быть его женой, вернее женой Махмуда, а Повелитель иногда меня пугает, но я думаю привыкну, научусь его понимать, и я думаю понимание его ко мне придет тогда, когда я пойму чем он занимается, какие вопросы его тревожат, папенька, я хочу быть полезной Повелителю. — Что ж ты умная девочка, я думаю, разберешься, у тебя сильный характер, я верю, ты не будешь Повелителю обузой. — Папенька, я только не могу решиться поменять религию, как я буду жить без наших икон, без креста, мне же придется его снять, я так привыкла молиться нашим святым по вечерам. А ты меня простишь? — Аннушка, ты должна это решение принять сама, своим сердцем. Повелитель тебя любит и сказал, что все равно женится на тебе, примешь ты ислам или нет, но у него могут быть неприятности, даже не у него, а у государства, которое он возглавляет. — Да, он мне говорил, у него нет права на ошибку, а теперь получается у меня тоже нет права на ошибку. — Милая моя Анечка, доченька, я всегда буду с тобой, ты моя жизнь, я поддержу все, что ты решишь и не думай, я никогда от тебя не откажусь.       Пришла опять портниха и попросила еще раз примерить платье, договорились с отцом вечером еще увидеться.       Увидев уже почти готовое платье, Анна поразилась его красоте: на белой шелковой нижней юбке были нашиты белые воланы из прозрачной ткани, по краям воланов пришиты какие-то блестящие камешки, облегающий лиф скрывался под пышным воротником из такой же воздушной ткани и украшен еще большим количеством камней. Полупрозрачные широкие рукава покрывали ее руки, она уже сама себе казалась в этом платье птицей: белой голубкой. Анна покружилась и из подола выпал один камешек, портниха неожиданно побледнела и стала просить прощения, схватив этот камушек, нервно зажала его в руке. Анна поспешила успокоить портниху: подумаешь, вывалился один камешек! На что портниха ответила, что этот один бриллиант стоит столько, что ей за всю жизнь не рассчитаться. Тут уж настала очередь испугаться Анне: — Так что это все бриллианты, настоящие? — Да, Повелитель приказал создать богато украшенный наряд, подходящий для бриллиантового колье и диадемы.       Анна услышав это, ахнула. На ней было платье в целое состояние, а сколько же стоят те украшения, которые она еще не видела! Но в следующий момент она подумала, что все это не ее, это для особых случаев, чтобы Повелителя не опозорить перед важным гостем, а драгоценности вообще из его сокровищницы, пройдет аудиенция и все будет возвращено на место. Подумав так, Анна успокоилась, какая разница, что на тебе надето? Хочет так Повелитель, пусть будет!