Не теряй меня

— Доброе утро — лучезарно улыбнулась, сонно потирая глаза. Стояла в проёме кухни. Футболка на голое тело манила его к ней. — Доброе, любимая. Ты сегодня рано, — улыбнулся в ответ, сидя за столом. Одинокая чашка кофе и телефон в руке. 7 утра. Подошла ближе, садясь к нему на колени. Обнимал, прижимая максимально близко к себе. — Как мне нравится такое утро! — довольно проговорил мужчина. — Какое? — взяв его лицо в свои руки, посмотрела в глаза. — С тобой. Рассмеялась. — Такое утро у тебя уже неделю! — Ну вот завтра на гастроли, и не будет такого! Альбина улыбнулась, рассматривая его, как в первый раз. До сих пор не верила, что все так хорошо. Боялась даже произнести это вслух — счастье так легко спугнуть. — Я кушать приготовил, поешь. Я пока в душ схожу, — сняв с себя девушку, аккуратно усадил её на свой стул, после чего выложил перед ней завтрак. — Приятного аппетита! — Спасибо — мило улыбнулась девушка, начав свой завтрак. Погрузилась в свои мысли, осознавая, как ей сейчас хорошо, как вдруг её прервал звук смс. Его телефон. Она не была любителем читать чужие переписки, но этот запретный плод манил загадочным буквами. Взяла аппарат в руки. Сообщение от контакта «Ира». Поняла, почему её так тянуло к телефону. «Я готова тебя простить, если ты оставишь свою шлюху и вернёшься в семью. Жду тебя сегодня дома» «Я буду жить с Альбиной!» Сомневалась в правильности напечатанного. Стёрла «Я не вернусь к тебе! И не смей её так называть!» — напечатала. Думала, отправить или нет? Дописав ещё два восклицательных знака и фразу «Я её люблю», — сомнений не осталось. Отправила. Через пару мгновений раздался звонок. Сбросила. Ещё один — сбросила. Думала, что уже победила. — У меня телефон звонил? — проговорил зашедший мужчина. Мокрые волосы, редкие капли, стекающие по телу. Недлинное полотенце на нижней части. Осмотрев его, хитро улыбнулась, прежде, чем ответить на вопрос. — Да, жена твоя звонила. Я сбросила, чтобы Костю не будить. Хотел было возразить, но аргументов на любые её слова после упоминаний сына — не оставалось. Сел рядом с Альбиной, взяв в руки телефон. Девушка встала со своего места, усаживаясь на колени, лицом к нему. Внезапное «Ира» на экране вмиг изменило настроение. Хотел звонить сам, готовился к этому, но женщина решила идти на опережение. Снял трубку, а Альбину с себя не снял. — Доброе утро, — робко проговорил мужчина. — Какого хера ты сбрасываешь звонки? — сходу выпалила явно недовольная женщина. — Не было возможности поговорить. Теперь есть, слушаю. — Ты совсем охренел? Я уж думала подожду, образумишься, сам придёшь! А ты у нас поселился у своей шалавы! — Я не вернусь к тебе, Ир. Я же говорил, — перебил, смотря в глаза Альбины. Одобрение на грани развала. Одно неверное слово — убит. — В смысле ты не вернёшься? Что, всё, левый ребёнок важнее трех дочерей?! — Ира! Не впутывай детей — они ни в чем не виноваты. Он такой же ребёнок, как и девочки. Я буду проводить время с дочками и приезжать к ним. Я их не бросаю и ни за что не брошу, я просто ухожу от тебя, — всё также старался спокойно реагировать на её бурные реакции. — А увидишь ты их или нет — это мы ещё посмотрим! Решил тут и из семьи уйти, и остаться в плюсе? Со своей, так называемой «любовью»? Нет, мой дорогой. Я тебе такой спокойной жизни не устрою. — Не дури. Что ты хочешь от меня? Я всё вам оставлю. Дом. Машину. Квартиры девочкам. Деньги. Что ты ещё хочешь? — В семью вернись от своей шлюхи и живи с нами, иначе дочек не увидишь больше, и они тебя видеть не захотят — я тебе это обеспечу, — сбросила вызов. Опустошенный. Не живой. Надеялся, что все будет просто и хорошо, оказалось сложно и плохо. — Не переживай, она не сможет тебе запретить общаться с дочками, — решила поддержать, увидев его абсолютно разорванное состояние. Слышала весь разговор. Хотела высказать свои претензии на счёт того, что он её не защищает перед женой, но сейчас это было более, чем неуместно. — У нас есть выпить? — Вроде вино было… Девушка встала, направляясь искать вино. Бутылка покоилась на дальней полке шкафа. Красная жидкость наполняла бокал, который он вмиг опустошил. — Мне нужно уехать, — смотрел куда — то за неё. Такой пустой взгляд, серое состояние. Знал, что сейчас никак не сможет угодить двум сразу — одна будет в гневе. Нужно выбирать. Опять — Валера! — Я просто поговорю с ней и вернусь. Я не смогу без девочек. — Только попробуй там остаться — больше в своей жизни не увидишь ни меня, ни сына, — недовольно проговорила девушка, встав с колен. — Ты понимаешь, что вы сейчас меня ставите перед выбором между любовью и детьми? Если я выберу тебя, не увижу дочек, выберу дочек — не увижу тебя и сына. Войди в моё положение… Я не могу ничего сделать, пока она манипулирует детьми. — А оставлять сына опять без отца и снова ставить меня в статус любовницы — нормально? Иди ты нахер, Валер! — ушла. Нет, удалилась. Видимо, из его жизни. Мужчина тяжело вздохнул. — Ну хоть ты ребёнком не манипулируй! — крикнул вслед, — Не будь, как Ира! Остался один перед неразрешимым выбором. С детства учили любить одинаково. Нельзя выбирать между мамой и папой. Нельзя выбирать между сестрой и братом. А уж тем более — нельзя выбирать между собственными детьми. И почему нельзя выбрать всё и сразу, когда иного выбора и нельзя предположить?

***

— Привет, — мужчина разувался у порога, в надежде увидеть дочек. Радостные интонации его голоса были только для них, однако вышла лишь жена. — Где девочки? — недовольно проговорил Валера. — У моих родителей. А тебе ещё нужно заслужить моё прощение и возможность их видеть! — Что ты несешь? Я дочек ничем не обидел, и порядок встреч будет суд решать, а не ты. — Значит все-таки решил разводиться? Ради своей этой Джанабаевой? — облокотилась о проем. — Откуда ты узнала? — удивился мужчина. — А ты думаешь, это было сложно? Дело двадцати минут! А я ведь ещё её с рождением сына поздравляла… Хорошего желала… — Ну и молодец! Костя растёт хорошим мальчиком! — хотелось злить её так, как она злит его. Хотелось бить на равных. Она — детьми, он — тоже. Справедливо? Нет. — Костя, значит, — ухмыльнулась женщина, — Она даже сына назвала так, как хочешь ты. Молодец, пристроилась. Присосалась к твоим деньгам и к тебе! — Мы о ней сейчас говорить не будем! Раз дочек нет, я собираю чемодан и уезжаю, мне на гастроли нужно. Хочешь, на развод подавай сама, или я подам, как приеду. — Не получишь ты развод, пока наши дочки не выросли! Я найму лучших адвокатов, расскажу прессе, как ты семью предал! И твоей Джанабаевой тоже достанется! Застыл от всего услышанного, пытаясь понять, как быть. Не повернулся к ней, принимая слова, как пули — в спину. Не верил, что она на такое способна. В жизни не выдают лекций о том, как много может сделать женщина в ненависти и злости — а зря. Выдержал молчание, ожидая, когда она успокоится. — Тебе так принципиально быть в браке? — развернулся, смотря в глаза, — Ир, я же предал тебя, я изменил тебе, семью другую завёл. Зачем я тебе? Для кого ты хочешь сохранить картинку идеальной семьи, если у нас она уже давно не такая, — завёлся, раскапывая правду. Искренне не понимал её намерений. — А ты не подумал о том, что я люблю тебя? — С какого момента полюбила? Как я уйти решил? — поддел за живое, припомнил давние её слова. — Не говори так! — Хорошо, не хочешь развод — его не будет. Пока что. Но и жить я с тобой не буду. — А с кем ты жить будешь? С этой своей? — Один я буду жить, если так интересно. Надеюсь, на этом закончим, — он закрыл чемодан, ознаменовав этим окончание их диалога, — Я завтра уезжаю на концерты, вернусь через пару недель. Знал, что Альбина не примет его вновь в прежнем положении. Женат, а «развод» команды не было. И не дают.