Не теряй меня

Ровно в 4:30 он был возле её подъезда. Знал, что она всегда опаздывает, поэтому обозначал одно время, а приезжал к другому. На удивление, Альбина уже ждала его с чемоданом. Увидев, подошла. Валера сложил её вещи в багажник и сел на водительское. — Привет ещё раз, — потянулся поцеловать, но она увернулась. Недовольное лицо отражало весь спектр эмоций. — Альбиш, ну что сейчас то не так? — повернулся к ней, ожидая ответа. — Я, кажется, тебе русским языком сегодня обозначила, что больше не хочу иметь с тобой никаких отношений, кроме деловых на этот тур, — она всё ещё смотрела перед собой в окно. Говорила ему то, что не хотела, ждала, что он начнёт её возвращать. Хотя… Она же никуда не уходила. Вопреки всему, что наговорила, сидит сейчас рядом. Парадокс, но в этом суть женщин — предугадай её желания и переубеди в них. — Ну что ты хочешь, чтобы я сделал? У меня трое маленьких детей, Аришке ещё и года нет, и ты мне предлагаешь прямо сейчас всех бросить? — Я не предлагаю тебе никого бросать, я предлагаю поменять место твоей дислокации и семейное положение, а не детей. Не путай обстоятельства, — развернулась к нему, бросив проницательный взгляд. Кажется, он испепелен. Сказать сейчас «Я разведусь» — равносильно самоубийству. Это обещание он говорил миллионы раз, только обозначить сроки своих высказываний не мог. — Любимая, поехали в аэропорт, а то опоздаем, — развернулся и завёл машину, как минутой ранее завёл и Альбину, пребывавшую в злости. — Меладзе, тему не переводи. Ты что-то делать собираешься, или так и будешь кормить меня своим разводом, которого нет? Знаешь, я уже не наедаюсь, я беременная, мне мало, — она была вне себя, но деваться некуда — они в одной закрытой машине. Она не сбежит, он не остановит. — Буду, правда. Но пойми меня, пока не могу, — он тщательно подбирал фразы. Одна неверная — и он будет сожжен заживо, раздроблен на кучи частиц её взглядом, а их отношения будут окончательно разделены на до и после. Альбина тоже не так проста, как кажется. Одно её более сильное, нежели обычно, желание, и его брак убит. Беременная девушка — опасный организм, способный на многое. Беременная любовница — преспешник дьявола, имеющий при себе план на убийство. — Скажи честно, ты меня любишь? А может ты жалеешь о том, что я забеременела? — старалась смотреть в его глаза, устремленные на дорогу. Хотела уловить в них что-то. Что? Может любовь, может сожаление, может то, что он, наконец, разведётся. — Ты что такое говоришь? Как можно пожалеть о создании новой жизни? Ты родишь мне сына — это главный подарок. И не спрашивай ерунды, я очень тебя люблю, — повернулся к ней, бросив взгляд, полный любви, и улыбку. Увидел отклик, но лишь на секунду. Её лицо вновь превратилось в серьёзное. — А её? — любимый вопрос. Ей нужно знать, что Валера любит только одну женщину — ту, что через несколько месяцев подарит сына. Эгоизм, да, но у его жены есть сложившаяся семья, а у неё ребёнок под сердцем и мужчина, участвующий в беге на дистанцию: от жены до любовницы, и обратно. — Ты же знаешь, что я люблю только тебя. С ней только из-за детей и уважения, — он считал, что если говорит правду, Альбина не обозлиться, но недооценивать ведь нельзя. — Ты же с ней спишь, да? Когда до тебя доходит мысль, что он проводит свои ночи с женой, становится не по себе. И не важно что ты его уже такого подцепила — с чужим телом, бывающим на нем, под ним, с ним, важно то, что он твой, а получается, что не только. — Ну людям необходимо спать, чтобы набираться сил. Я сплю с ней на одной кровати, да, — может получится перевести тему, сказав ей не то, что она хочет услышать? — Идиотом не прикидывайся. Ты занимаешься с ней сексом? — прямо в лоб. Он решил пошутить, а ей не до шуток. — Альбин, ты уверена, что хочешь об этом поговорить…- повернулся, увидев в ней ожидание ответа. Ясно. Варианта два: сказать правду и быть испепеленным, соврать и быть испепеленным. Ответ на свой вопрос то она знает. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь — исход всё равно один. — Да. Она моя жена, ты должна это понимать. Я не могу ей отказать в этом, потому что, как минимум, в паспорте стоит штамп, и есть семья. Если тебе так будет легче — я никогда не склоняю к сексу и не прошу этого у неё, только по её желанию, — получилось смягчить разговор? Вряд ли. Кому приятно слышать о изменах? Хотя едва ли можно назвать супружеский долг изменой любовнице. — А ты представляешь меня во время секса с женой? — её голос приобрёл не такие злые нотки, как минутой раннее. Появилось что-то другое. Желание. — Всегда, — вновь повернулся, пытаясь рассмотреть в её глазах суть вопроса. Увидел то, что услышал — желание. Его, и, кажется, сейчас. Злить беременную нельзя — известно всем. Лицо её озарила коварная улыбка. Приятно ведь осознавать, что в какой бы ситуации он не был, представляет её. Она единственная в его мозгах, хоть и не единственная в теле. Машина заехала к лес и остановилась в безлюдном месте. Сиденье приняло горизонтальное положение, а он положение рядом с ней, её же положение было неизменным — беременность. В машине то для двоих места мало, а поместиться с третьим в животе — и вовсе, но любовь сильнее. Целовал её — не против. Отвечала, потому что любила, потому что не в силах быть без него. Но время берет верх, и у них, от силы, 10 свободных минут, после которых можно не торопясь доехать до места назначения, или 20, которые можно повести с пользой для двоих, но потом ехать на бешеной скорости, дабы не опоздать. Чем больше, тем лучше, правда?

***

Прибыли в аэропорт, чуть не опоздав на рейс. 10 минут до конца регистрации, но это того стоило: Альбина была в хорошем расположении духа, а это давало ему больше времени для совместного его проведения. Некоторое время она не будет заводить разговор о разводе и станет спокойнее. Почти бегом зашли в самолёт Бизнес класс, все свои — только ребята с команды. — Ну и где вы ходите, — спросил Сергей — директор Валеры. — Извини, Серёж, вынужденно нужно было задержаться, — мимолетный взгляд на Альбину, сидевшую рядом, улыбка. — Понятно все. Вы свои вынужденные меры хоть как-то рассчитывайте по времени, а то самолёт бы уже улетел, а вы «вынужденно» делали второго сына. Ну это так, на будущее, — вся команда сдержанно посмеялась. Конечно все в курсе виновника её беременности. Это всеобщая тайна, не выходившая за рамки коллектива. Здесь все спокойно относились к их паре и с радостью поздравляли Альбину с беременностью, а потом все вместе праздновали сына и поздравляли и Валеру. Ей было спокойно в этой атмосфере. Только среди этих людей она могла быть его семьёй и чувствовать себя полноправной почти женой. И снова это «Почти»… Когда оно исчезнет? Они сидели рядом, совсем близко, но далеко в мыслях. Она представляла себя его женой, представляла их семью: кольца на пальцах, а рядом бежит сын. Бред, от которого сводило пальцы, и она мысленно их ломала. Осознавала — прекрасно осознавала, что в этих отношениях есть преграда. И пусть говорят, что жена — не стена, но сейчас, здесь, в эту секунду — жена крепче, чем стена. И теперь сама Альбина становится преградой для счастливой семьи. Неясность затуманивала разум, погружая девушку в сон. Сквозь нечеткость реальной картинки, мысли, как ток по проводам, поступали в её голову. Что остаётся ей — тенью за его спиной на громких концертах. Наивно ждать, что жена сама обо всём догадается? Любовь слепа. Альбина судит по себе. И что будет, если это тайное желание когда-нибудь осуществится? Что-то из разряда фантастики, но всё же… Как она обо всём расскажет родителям? Друзьям? Как посмотрит в глаза Ирине? Посмотрит ли или отведёт? Сжимала ладонь в кулак от безысходности. За пару часов в самолёте она успела перебрать в своих мыслях все, разложив по полочкам: представила свою семью с Валерой, подумала об отношениях с ним, вывела для себя тактики общения, рассудила, что делать дальше, и пришла к выводу, что бросить его она, конечно, не может, а вот сделать вид — да. Пусть побегает и поймёт, кого теряет. Это ведь на пользу, да? Пока она беременная — беззащитная и защищенная одновременно. Он от неё не уйдёт, слова лишнего не скажет и постарается уберечь их отношения, от скандалов в том числе. Под сердцем сын, единственный — на кону крупные ставки, только вот олл-ин он всё поставить не может, перебивается маленькими ставками, а карты раскрыть боится. Она умело блефует, он — неумелый игрок. Сам затеял эту игру, а играть не умеет, остановился на середине. Дело близится к финалу, а он из него делает штатное продолжение партии. Как будто всё так и должно быть, играем дальше. Финал — развод, а он, видимо, нам грозит не скоро.