Бумеранг

Оглушающая громкая музыка в середине танцпола пьянила сильнее водки с соком. Столик, за которым сидела компания молодых людей, был огражден небольшим навесом. Мелодия пробивалась сквозь ткани, но уже не ранила барабанные перепонки так сильно. — Я присоединюсь? Укор голубых глаз дал свой ответ. — Валер, ну конечно, — с улыбкой проговорила Надя, несмотря на всеобщее смущение. Я сел напротив Альбины с Андреем, сидящих рядом (почти вплотную). Его рука на её спине. Его взгляд на мне. Пытался всем своим видом показать их связь. Доказать своё преимущество. — Ну как потанцевала? — обратившись к шатенке, спросил мужчина с идиотской улыбкой. Она слегка пожала плечами, посмотрев на меня. Поползла глазами по моему лицу. Карабкалась, как по скале, цеплялась за него в страхе упасть в пропасть. Заметил его руку на её талии. Заметил дискомфорт в её теле — начала ёрзать. — Слушай, Валер, — обратившись ко мне, слегка прищурилась, — А где же твоя незаменимая помощница? Под столом прячется? — Ага, — решив не поддаваться на провокацию, отвернул голову. — Нет, наверное в туалете. Тебя ждёт. Держался. Молчал. — А ты к маме её во второй раз приводил? Ирочку не встретили случайно? — Прекрати. Пыталась задеть, пыталась голыми руками прорваться внутрь моего тела. — Ой, прости… Опять про Иру… Старые раны… — Нет, — вздохнув, посмотрел на неё, — Просто не надо её трогать, Ира хороший человек. — Женись. — Заказать тебе ещё что-нибудь? — отвлёк Андрей, — Коктейль какой-нибудь? Продолжила смотреть на меня: — Нет… Андрюш, может лучше потанцуем? Я ухмыльнулся, вновь отвернувшись. Улыбка, которую не хотелось и скрывать, видимо, раздразнила Альбину. Андрюша блять. Увидев мою реакцию, она решительно встала, схватив мужчину за руку. — Ты ещё не устала танцевать? — неохотно поднявшись, спросил он. — Идём… — потянув за запястье, корпусом слегка пригнулась. Выйдя, направились в одну сторону. Провожал их взглядом, сжимая зубы. Её красивое тело, прижимаясь к чужому, будто нарочно соблазняло всех, кто находился рядом. — Валер, — женский спокойный голос заставил повернуться, — Пусть… Пусть потанцуют… Брюнетка, подсев ко мне, облокотилась на спинку дивана. Вздохнув, посмотрел на девушку. В ней не было ни злости, ни ревности — её карие глаза выражали истинное желание помочь. — Надь, она тебе ничего про него не говорила? — Что ты имеешь в виду? — потянувшись за коктейлем, сделала вид, что не поняла вопроса. — Ты поняла всё с первого раза, не заставляй меня повторять. — Валер, — корпусом вернувшись на своё место, сделала пару глотков через яркую трубочку, — Я свечку не держала. Думаю, что ничего у них не было… Она переживает из-за тебя… Вновь обернувшись, поймал глазами танцующую пару. Нахмурился, приглядевшись. Его руки на её ягодицах. Она позволяет. Она не отталкивает. — Переживает, говоришь… — Да это назло тебе, что ты как маленький. Дай ей время. — Время на что? — контролируя глазами всё, что происходит с моей женой и чужими мужскими руками, ответил девушке. — Время тебя простить. А ты как хотел? Думал, что с одной переспишь, а вторая тебе спасибо скажет? Нет, дорогой, такого не будет. Вновь посмотрев на Надю, начал нагло и откровенно вглядываться в её лицо. Пауза, затянувшись, заставила меня проговорить то, что безостановочно крутилось в мыслях: — Ты меня любила? От неожиданности улыбнулась, слегка отвернувшись. — Ответь… — Какая разница? Это было в прошлом. — Ответь, пожалуйста. — Зачем? — скрыв улыбку, серьезно посмотрела в мои глаза, — Что это изменит? Не выдержал её честного взгляда, смотрящего вглубь меня — стреляющего холостыми. Повернул голову в сторону танцпола. Руки Альбины на шее Андрея. Лбы, словно приклеившись, были неразлучны. Его ладони скользили по спине, спускаясь ниже. Её губы тянулись к его губам в ответ на поглаживания. — Нет, ну она там вообще охуела? — за секунду поднявшись, направился к ним. — Валера! — послышалось за моей спиной. Надя попыталась остановить — видимо, не поняла, что остановить меня в тот момент было невозможно. Шёл к паре, разглядывая каждую деталь. Плевать на то, что скажут люди. Плевать на то, что напишут журналисты. Они, приближаясь друг к другу всё ближе, столкнулись ртами. Поцелуй. На моих глазах чужой мужчина оттянул её нижнюю губу, играясь. Схватил её за локоть, оттолкнув: — Мозгов совсем нет? Ёбнулась в край? Идём поговорим! Пытался перекричать музыку, перекрикивая себя. — Валера, — изобразив недовольство, нахмурила брови. — На улицу, я тебе сказал, пошла! А ты, — обратившись к бывшему водителю, прошипел в его сторону, — Ещё раз её тронешь… — И что будет? — смело посмотрел мне в глаза, не испугавшись моего напора. — Узнаешь! Идём, я сказал! — схватив за руку, потащил в сторону выхода. Она, не сопротивляясь, пошла за мной, быстро перебирая ногами в попытке успеть. Вывел её на задний двор, толкнув в спину. Пара припаркованных машин и ни одного человека — лучшее, что в тот момент подарила мне судьба. — Нет, ну ты совсем чокнулся! — пытаясь поймать равновесие, прокричала Альбина. — Ты что творишь? — приблизившись, сцепил в ладони её шею за затылком, — Губы свои вытри, — свободной рукой со всей силой протёр рот. — Меладзе! Отвали! — Хочешь изменять?! Так хотя бы не позорь! Всем, сука, решила показать свой блядский характер! — Валера… — шёпотом, — Ты что такое говоришь? Как тебе не стыдно? — Мне стыдно? — сжав сильнее, притянул её к себе, — Мне стыдно только за то, что моя жена решила по чужим койкам попрыгать. Пощечина. Попыталась оттолкнуть. Попытался сжать моё лицо в своей небольшой ладони: — Это ты мне изменил! Это ты оправдываться должен! — оскорбленная моими словами, побежала глазами по моим. — А когда у вас всё началось? — цинично продолжил я, — И где? В машине трахались, пока меня не было? Удобно? Она, истерично улыбнувшись, не знала, что ответить. — Удобно, спрашиваю?! — Урод… Я тебе не изменяла. И с ним не спала, — отойдя, попыталась закончить разговор, — Но теперь задумаюсь. Теперь ты открыл мне глаза на себя, спасибо. — Пожалуйста. Прошла вдоль меня, остановившись у входа в здание. Обернувшись, я посмотрел на неё. Альбина, столкнувшись со знакомой девушкой, тоже оглянулась, поймав мой взгляд. Оля, показавшись у двери, сделала вид, что ничего не происходит: — Валер, еле-еле тебя нашла, — суетливо заговорила она, — Серёжа напился, не могла до него дозвониться! Он перепутал время, у тебя через полчаса ещё один корпоратив! Шатенка, улыбнувшись, спрятала всю боль: — Ну прям Чип бежит к Дейлу на помощь… Или вы из другой сказки? И жили они долго и счастливо? — Альбин… Обойдя Олю, она вошла в клуб, закрыв за собой дверь. Закрыл глаза. Выдохнув всю агрессию, понял, что погорячился. Ненависть к себе хлестала плетью израненное тело. Прожигала не до конца зажившие раны. Обжигала здоровые ткани. — Я что, помешала? * Я стоял у её подъезда, смотря в знакомые окна. Три часа ночи. Уже должна была вернуться из клуба. Уже должна была отойти от сказанных мною слов. Нужно извиниться. Нужно признаться, что от слабости, от бессилия наговорил всё то, во что и сам не верил. От неизбежности скорого расставания. От нехватки воздуха перёд её честными глазами. От ненависти к себе. От желания всё вернуть назад. Поднимаясь по лестнице, прокручивал в голове текст. Хотел, чтобы она поверила, но не верил сам себе. Загнал себя в ловушку. Я любил. Любил по-своему. Любил, ломая пальцы, сжимая зубы, терпя. Любил её просто так — за то, что она была в моей жизни. За то, что она любила в ответ. Подошёл к квартире. Звонок мог разбудить. А вдруг она действительно спит? Вдруг она всю ночь надрывала голос, крича в подушку, и только сейчас смогла заснуть? Опустил ладонь, не сумев позвонить. Не решившись. Слегка постучал, в надежде, что она услышит. Взялся за ручку двери. Она с легкостью потянулась в мою сторону. Сделал шаг в квартиру. Большое сердце стало маленьким, сжавшись. Негромкие стоны обожгли мои уши. Не поверил. Мозг, заблокировав все звуки, не поверил. Тихо пройдя к спальне, заглянул в комнату на одну секунду. Она, ладонями упершись в стену, выгибала спину. Он сзади. Ночная темнота могла бы запутать, запугать, но не в этот раз. Сука, просит его быстрее. Стонет охрипшим голосом, царапая ногтями обои. Сука, Альбина, сука! Вместо него всегда был я. Неизменным оставалось лишь её тело. Неизменным, но изменившим. Спрятался за стену коридора. Лопатками упёрся в твёрдую плоскость. Зажмурился. Кровь запенилась, органы загорелись, медленно спекаясь. Мышцы вздулись. Жизнь, убегающая из моих ладоней, выталкивала меня из этой игры. Не мог вдохнуть. Не мог сделать шаг. Прижатый к соседней стене спальни, слушал её горячие стоны, рвущие сердце. Не помню, как заставил себя выйти. Не помню, как оказался в своей машине. Не помню, как нажал на газ. Душа, превратившись в чёрную дыру, изнутри съела всё хорошее, что у меня было. Всё плохое. Мне не было больно. Мне не было плохо. Мне было никак. Меня вообще не было.