Без света

      Арафинвэ несколько нервно постукивал пальцами по столу в кабинете. Судя по докладам, растения в теплицах по-прежнему зеленели, но не цвели. Светильники не могли обеспечить необходимое им тепло.       Инголдо оторвался от очередного свитка, встал и по привычке подошел к окну. Однако король увидел лишь свое отражение в стекле, с наружной стороны закрытом ставнями. Они помогали удерживать тепло и защищали от ветров. Тот Арафинвэ был непривычно серьезен и хмур. Он сейчас очень походил на своего отца, словно и не было у него ваниарской мягкости матери.       Инголдо попросил, а точнее распорядился, чтобы каждый из мастеров предложил свой способ обогрева теплиц. В самое ближайшее время голод не грозил нолдор - вовремя снятый урожай и добыча охотников составляли небольшой запас. Однако если тьма и холод не отступят, то со временем Тирион может опустеть. ***       В Альквалондэ пришел снегопад, что некоторое время назад почти засыпал бывший когда-то золотым Валмар. Моряки успели тщательно закрепить корабли, что находились в гаванях, а несколько судов спешно швартовалось. Телери старались не допустить ошибок в условиях крайне низкой видимости, а потому сосредоточились каждый на своей задаче. Возможно, именно возникшая все же суматоха и слепящий снег сделали так, что никто из морского народа не заметил отсутствие одного небольшого парусника.       Тем временем, когда остальные мореходы, пригнувшись от ветра и прикрыв глаза от назойливых ледяных мух, уже заходили в свои дома, пятеро телери отчаянно боролись с бурей. Парус они успели свернуть, но снег налипал на снасти, делал палубу невероятно скользкой, мешал управлению судном.       Моряки видели, что берег близко — они вышли чуть севернее Альквалондэ. Помнили и о подводных скалах, что встречались в этих водах, но штурвал уже плохо слушался заледеневших рук рулевого, что старательно вглядывался вдаль. Потому-то он и не заметил, как снег забил колесо, а лишь ощутил невозможность повернуть его и избежать столкновения.       Треск был оглушительным. Ледяная вода хлынула в трюмы и на палубу изрядно накренившегося судна. Небольшую команду почти в первые же мгновения смыло за борт, лишь рулевой прыгнул сам, когда понял бесполезность своего пребывания на корабле. Он не видел остальных, лишь заставлял себя делать вдох и очередной гребок руками. Тело стыло и переставало слушаться, но он упрямо плыл к берегу, пока налетевшая волна равнодушно не швырнула его на камни.       Капитан и его помощник погибли почти сразу, под обломками корабля, еще двое моряков ухватились за доску и попытались достичь спасительного берега. Добрался один. Еле живой, он не мог даже ползти. Сил хватило лишь на то, чтобы выбраться из воды, и теперь телеро замерзал на морском берегу. ***       Юная дева босая шла по снегу, но не холод беспокоил ее. Она спешила побыстрее обойти леса, так любимые ею, что не обращала внимания на неприятные ощущения своей фаны.       Майэ из свиты Нессы нашла не одного мертвого оленя. Впрочем, страдали многие келвар. Непривычные к холоду и скудной пище, они гибли по неосторожности или от истощения, загоняя себя в попытках найти тепло и свет. Убедившись, что никто не пытается помочь зверям, она, став бесплотным духом, полетела к своей госпоже.       Все валар, кроме Йаванны, были в Круге Судеб. Возможно, они совещались осанвэ, пытаясь найти спасительное решение, но майэ показалось, что они задремали. Даже веселая Несса неподвижно сидела на своем троне.       Раздосадованная, она сорвалась в стремительный полет, который оборвался резким пике к небольшому озеру. Вновь воплотившись, легконогая дева подошла к воде. Ей не показалось — нетронутая льдом вода светилась золотом. Берега озера были покрыты зеленой травой, на которой паслось небольшое оленье стадо.       Обрадовавшись возможному спасению животных, майэ вновь взлетела, желая проверить остальные водоемы. ***       Умелые руки Нерданэли, ловко меняя один инструмент на другой, продолжали творить практически невозможное. Среди четырех сыновей скоро должна была появиться статуя ее любимого, ее Фэанаро. И как она в начале могла ошибиться и решить, что ваяет скульптуру Атаринкэ?       Нерданэль торопилась, хотя сама не знала почему. Она спешила закончить эту статую, даже попросила свою мать зайти с едой чуть позже или просто оставить горшочек где-нибудь у входа. Она должна была успеть, но в то же время осознавала, что не сумеет, не уложится в установленный кем-то срок.       Руки работали все быстрее, пот застилал глаза, но дева не обращала внимание. Глухим пульсом в висках билось: «Быстрее! Успеть!»       Долото с грохотом упало из разжавшихся пальцев на пол. Сердце Нерданэли пропустило удар. Еще один. Судорожный вдох и крик. Отчаянный, горький - то зарыдала ее фэа.       Возможно, именно тогда она и задела рабочий постамент, на котором еще мгновенье назад располагалась статуя. Треск разбивающегося камня, разлетающиеся в стороны инструменты, сломанные стул и скамейка, мельчайшая мраморная пыль. И оглушительная тишина. Время для Нерданэли остановилось, точнее перестало существовать в тот самый момент, когда она практически наяву увидела замерших сыновей, что стояли у тела своего отца. Она ощутила их горечь, боль и огонь Клятвы. Ветер Эндорэ развеял пепел короля, а неожиданный сквозняк швырнул мраморную пыль в лицо Нерданэли.       Видение исчезло. Дева стояла посреди, как ей тогда показалось, почти разрушенной мастерской. Мелкая белая крошка оседала на ее волосах, руках, теле. Она глотала слезы и буквально заставляла себя дышать.       Дверь распахнулась, но Нерданэль даже не обернулась к вошедшей матери, что сразу кинулась к замершей дочери. — Его больше нет. Его больше нет, — без остановки повторяла дева.