Беги, Сарада!

* * *

«Узумаки младший сидел на крыше поезда. Ветер сильно лупил лицо, сливается с бьющим в глаза солнцем и стекольным блеском многоэтажек мегаполиса. Возникает ощущение свободы и это захватывает дух. Он смотрит по сторонам, наслаждаясь. Вновь видит гору на которой высечены каменные лица Хокаге. И останавливает свой взгляд на голове Седьмого, своего отца. Боруто нахмурился. «Черт, а ведь сегодня, он тоже допоздна, даттэбаса.» Внезапно на макушке своего отца, он замечает знакомую фигуру с черными волосами. «Сарада, что ли? И чего она там делает?» Он резко встает на две ноги и цепляется за мимо проносящийся столб, глядя вслед уходящему поезду. Отлично, теперь пешком.

***

 — Эй, Сарада! — голос вывел её из мыслей, она повернулась на зов. Девочка с очками сидела на голове Седьмого, свесив ноги вниз. Увидев своего одноклассника, на её лице появляется недовольная гримаса. — Чего тебе, Боруто? —  девочка неприязненно щурится, не отпуская от него взгляд.  — Это… а ты что ты здесь сидишь?  — А тебе-то какое дело?  — Хей~, да не будь злюкой, Сарада. — простонал мальчик и, как назло, сел рядом с Учихой. — Вот скажи, я тебе что-нибудь обидное делал?  — В начале года назвал меня «Четырехглазой». — буркнула она, и блондин косо улыбнулся. Видимо вспомнил. — Ещё ворвался в женский туалет, — мальчик глухо посмеялся, — И раздавил своей жопой моё бенто.  — Ну… . — протянул Боруто, нервно смеясь и почесал светлые волосы. «Господи, помоги.» — Вот, держи! — Узумаки протягивает ей чуть ли ни в под нос бургер, завернутый в пакет, Сарада смотрит то на ненормального одноклассника, то на бедный бургер, — Да ешь, только что купил. Я хотел дать его Шикадаю, но его мама наказала, даттэбасса.       Она немного отошла от шока и все же взяла угощение. Кивнув, в знак благодарности. Сарада откусила кусочек бургера и прикрыла глаза. Теплый, свежий. Голубые глаза Узумаки пристально и настырно смотрели на неё. Она грустно отвела взгляд и уставилась на Резиденцию Хокаге.  — Сарада?  — Скажи, ты рад, что у тебя есть отец? — послышался тихий голос брюнетки. Мальчик удивленно поднял брови.  — Ну… Да, рад. Правда, после того, как он стал Хокаге, совсем перестал времени уделять семье. А ты зачем спрашиваешь, то? — Блондин еще некоторое время смотрел на девушку, а потом также смущенно отвел взгляд в другую сторону. — Просто, я еще никогда не видела отца. — слетело с её губ, после чего к горлу Сарады уже подступил ком, — И не знаю какого это, когда у тебя есть отец. Не знаю, встречусь ли я когда-нибудь с ним или нет. Не знаю, смогу ли я называть его «папой»? — тут же мельком посмотрела на блондина и, встретившись с ним взглядом, отвернулась. Он не понимает, насколько ему повезло.       Ощутимо билось о ребра сердце, шумело в ушах кровь. Слишком громко. Парень медленно поднимает веки. Глаза болят. Ярко. «Я что? Умер?»       Он оглядывается. Поначалу он даже не понял, где находится. Это точно не реальность. Всё пространство накрыла звенящая тишина, словно он оказался в вакууме. Вокруг всё было таким ярким и белым, что терялись всякие ориентиры. Сердце в груди взволнованно и как-то неравномерно трепетало, и он нерешительно, опустил взгляд вниз. Это Подсознание. Перед ним, напротив, стояла девушка, без маски, с черными смолистыми волосами и ониксовыми глазами. Лицо, чьи черты были родными изменились и стали более женственными. Заметил он это, только сейчас.       Теперь они поменялись ролями. Парень был нерешителен, и содрогался от каждого вида куноичи. А девушка желала всем сердцем убить его, не оставив от него мокрого места. Её пристальный и убийственный взгляд напоминал о её клане. Истинная наследница.       Сарада молчала. И это было вовсе не от того, что ей было нечего сказать. Просто, сейчас, она хотела услышать первые слова от него. Она очень надеялась, что «друг» поможет ей начать.  — Как ты смогла это сделать? — наконец, послышался хриплый голос Боруто. — Ты ведь не владеешь риннеганом, как Саске-сенсей, верно? Ты не сильнее своего отца, но при этом… ты смогла сделать то, чего он не смог.  — Мой отец, является чуть ли не богом этого мира. Поэтому он сильно полагается на свою силу богов, не используя полностью свой потенциал. — проговорила она, сжав руку в кулак. — Когда мы впервые встретились, я поняла, что хоть ты изменился характером, все равно твои привычки остались те же. — «Привычки»?       — Не важно. Благодаря силе Седьмого и карме, ты можешь не только использовать ниндзюцу, но поглощать её у противника. Поэтому лишить тебя руки было самым наилучшим решением. — Тогда почему ты не целилась в голову? И вообще как ты смогла, если я в Режиме Мудреца Шести Путей?       — Благодаря «подарку» от твоего отца у тебя появилась мощная защита, которую просто так не разрушишь. В теле, шее и голове сформирована большая часть чакры, а в конечностях меньшее. Открою тебе секрет, Боруто. — с презрением прошипела Сарада. После нападения на маму, она всем сердцем ненавидела его. Конечно, сомнения были. Но главное миссия. Остальное на второй план. — Сила моего Мангёке поглощение чакры. — Вновь на момент воцарилось молчание, которое, продлилось всего мгновение.       — Вот как., — проговорил юноша, печально улыбнулся и закрыл ладонью своё лицо. Тело начало пульсировать от воспоминаниях и шока, словно кровь стала слишком густой и прорывалась по артериям с огромным трудом. Надрывающееся сердце свело болью. А ведь она была Другом детства… другом. Близким.  — Зачем ты начал это всё? -послышался негромкий голос Учихи.       Он молчал. Просто он не знал, с чего стоило начинать. Да, сейчас они враги. Враги, а ранее друзья которых раньше сдерживали узы. Боруто хотел ей рассказать всё. Как он страдал находясь у Джигена, как скучал по дому и друзьям, и… насколько ему было больно держать на руках тело мертвого отца. После этого он прозрел. Понял, что такое жизнь. Сарада была ему дорога. Из-за этого он не смог её тогда убить.        — Наша жизнь построена на взлетах и падениях. — наконец, начал блондин, — Люди рано или поздно испытывают одиночество, боль и отчаяние. Из кожи вон лезут, чтобы найти выход. Я, раньше, был беззаботным ребенком, который, то и дело ныл. Попав к Джигену, осознал, насколько раньше хороша была моя жизнь. Как и Каваки, я прошел через ад. Я понял, какова сурова реальность. Увидел как страдают люди, теряя, лишаясь чего-либо. Я почувствовал их. — Тогда зачем…  — Да, мы жили в мире — война закончилась. Но чувства остались. Все проходят через страдания. Это и есть минус нашего мира. Лучше не жить, чем испытывать все это. Пока есть человечество, есть и отчаяние. В жизни — нет смысла. Рано или поздно наступит смерть всему живому. Это будет проходить медленно, люди будут страдать и медленно умирать. Закончиться жизнь. Наступит конец всему. Поэтому Я спасу всех. Всех до единого. Поставлю конец их страданиям. Безболезненно. Они даже боли не почувствуют.  — И ты не остановишься? — Нет. — кратко ответил блондин. Девушка поджала губы, опустила взгляд, поморщившись. Все же придется. Как бы ему это не хотелось придется. Как же ему хотелось плакать. Попросить о помощи. Спросить. Оба вздохнули. Они просто смотрели друг на друга. Обоих удивлял поток откровенности со стороны неприступного, словно скала, Боруто Узумаки. Очень долгое время они просто стояли молча, тишина звенела в ушах. Поэтому, он понимал, что здесь оставаться надолго не нужно. Он многое переосмыслил и теперь мог сделать то, что хотел все эти три года.       Блондин медленно поднимает ногу и делает шаг вперёд. Сарада смотрит на парня с недоверием, хочет отойти, но ноги словно заживо пришиты к полу. Он медленно и верно подходит к ней. Она увидела, как Боруто поднял руки, и ожидала удара, да чего угодно, но только не объятия, накрывшие её, чувствуя, как его руки обнимают за плечи и сильно прижимают к себе.       Узумаки был так близко, что девушка чувствовала грудью его бешено колотящееся сердце. Первым порывом было оттолкнуть его, но Сарада запуталась в своих мыслях и чувствах. Возможно, в ней проснулось жалость. Парень очень сильно вздрагивал, вдыхал аромат черных волос, что-то тихо шепча. Её руки сами поднялись и легли на его спину. Она закрыла глаза и тянула к себе когда-то называемого друга.  — Мне жаль. — прошептал он, сильнее потянул к себе хрупкое тело, — Правда жаль. Но я не могу смириться. Поэтому… — Боруто ослабил хватку и отстранился от Учихи, взглянув в черные родные глаза. На его лице появилась фальшивая натянутая улыбка, — Давай в последний раз сыграем в игру, хорошо? Только в этот раз — не сдерживайся.       Сарада резко открывает глаза и активирует Мангёке. Её обвалакивает бардовые ребра, которые быстро покрылись мышцами, доспехами, а потом, появились ноги вместе с крыльями. Теперь они сражаются на равных.       Конечно, девушка могла поглотить его чакру, но… частично она наврала Боруто про силу Кеккей Генкая. У Мангёке был большой минус. Она могла извлекать чакру, но не поглащать, вместо этого он её изничтожает. А учитывая, что теперь у «мальчика» её навалом, то использование Фудо сплошная трата чакры и зрения.       Он также отпрыгивает от врага и жёлтая чакра вырывается из парня. Много. Очень много чакры формируется в форму огромного девятихвостого лиса с черными полосами. Лис крепко встаёт на четыре лапы, готовясь к бою. Хоть это и не полноценный девятихвостый демон, а всего-то его… , это не мешало ему рычать подобно дикому зверю. Узумаки находился в голове всей огромной конструкции и управлял ею.       Предел её Сусанно составлял примерно две минуты — не больше. За это время нужно победить. Не проиграть. Победить — убить.       Лис звыл вверх, уклоняясь, от гигантских огненных шаров, которые пролетали мимо его, он взмахнул хвостами, хотел атаковать, но Сарада успела среагировать и защитилась нематериальным мечом. Оранжевый кулак был запущен в голову, но та лишь слегка нагнула шею и рука проходит мимо. Плюс её Сусанно заключался в его гибкости, ведь он имел форму женского телосложения. Хотя у неё было преимущество, она понимала что защитой победу не заполучить и что-то срочно нужно сделать.       Девушка вздрогнула и резко устремила взгляд вниз: несколько хвостов крепко обвили нематериальные ноги и потянули на себя, закинув, бардового самурая прямиком, а землю. Сарада хотела встать, но лис стоял над ней с раскрытой пастью, где кружился черный шар, который с каждой секундой становился все больше-и-больше. Сейчас. Она сжимает кулак, в небе сверкнули белые молнии, несколько голов в виде зверя вонзились в жёлтую шею лиса. Стихия Шторма: Рью. В отличии от Кирин, эта техника более мощная. Сквозь жёлтую чакру было видно как Боруто стистнул от боли зубы, а черный шар уменьшился в размерах и был скрыт за пастью лиса. Голос Иноджина громко зазвенел в голове.

«Ты сильная, Сарада. Кто бы чего не говорил, знай, ты сильная духом и вообще физически…»

      Сарада схватила Подчинённого Демона за шею и опрокинула его на спину, вновь навистнув сверху. Она подняла свободную руку и остановилась. Что-то не давало ей направить чакру в нужное русло. Учиха парализовало, стиснув зубы, она прошипела:  — Шаннаро!        Снова не может. Куноияи отшатнулась. Ее рассудок плавился. Мелко дрожа и покрываясь холодным потом.  — Не можешь? — спрашивает парень с ноткой сочувствия, интересно, откуда ему там взяться. Брюнетка слабо кивает головой. Он продолжает смотреть на девушку, высматривая, разглядывая. Маска. Она мешает увидеть лицо. Какие на лице у нее эмоции? — Я же говорил, — громко произносит Боруто, активировав правый глаз. — Не сдерживайся!        Огромный лис пропал перед черными глазами, по спине прошли мурашки, Учиха тут же разворачивается, но принимает атаку Колоссального Киэру Расенгана. Она вместе с Сусанно отлетает на немаленькое расстояние, подняв столбы пыли. Учиха сжимает ладонь и злиться. Злиться на себя. Сзади Желтого Зверя появляется двое идентичные клоны, сидящие на земле, сложив ладони вместе. Тяжело дыша, она все равно поднимается.

…Но ты человек. У тебя есть слабость. Если пощадишь врага, можешь поплатиться с жизнью»

      Нет времени затягивать бой. Мангеке истощает запасы энергии. Она боится. Боится снова его потерять, только в этот раз навсегда. А если она сможет его уговорить? Как когда-то это сделал Седьмой? Ведь именно, благодаря Седьмому — она здесь, живет, дышит. Благодаря нему, у неё есть отец и мать. Благодаря нему, она познакомилась с Боруто. А он — сын Наруто Узумаки. «Я не имею права, убивать его.» Все же, как никак это Боруто. Да повзрослел, да изменился.....

Страху нельзя доверять, Сарада.

                  .....да… стал врагом.......        Враг. Он хочет убить всех — всех до единого, чтобы спасти от надвигающейся долгой смерти. Благородный поступок? Нет. Седьмой никогда бы себе, подобного не позволил. Давний друг, лучший друг, товарищ по команде. Двое клонов пропадают, на оригинал устремились два белых луча. Чакра. Много. Много чакры. Лис увеличился в размерах, появляется три головы и шесть рук, в левой лисьей руке мерцают наразборчиво голубые молнии, быстро чередуясь с формой шара, внутри которого был чуть меньше — Черная бомба Хвостатого.  — Чидори Шести Путей.       С таким количеством чакры невозможно бороться. Лучше будет сделать взрыв. Будет хуже не только ему, но ее тоже заденет. Во всяком случае продолжать таким темпом не стоит. Послышался громкий звук, в ладони бардового самурая медленно, но верно появляется голубой шар чакры. Боруто щуриться всем своим видом спрашивая: «Что?». Потом он становится жёлтым, и оранжевым — в нем проявляется красные языки пламени. Стихия Огня: Ультра-Гигантский Пламенный Расенган.  — Хватит копировать моего отца, Боруто. Ты не он.       Языки огня игриво подрагивали и тянулись вверх, переливаясь в ярко красный и оранжевый. Сарада зачарованным взглядом наблюдала за игрой пламени, понимая смысл Воли Огня. Воля Огня — желание любой ценой защитить свою деревню. Расенган увеличился в размерах. Сейчас. Сусанно взмахнула крыльями, ноги оторвались от земли, на полной скорости нематериальный Самурай вместе с девушкой летел прямиком на лиса. Хвостатый демон сконцентрировал всю энергию в руке и черно-синий снаряд яростно возрастал, взмахнув рукой он выставил её вперёд. Прямо под удар.       Вспышка молнии и огня осветила мрак совсем близко, ударив ярким слепящим разрядом в пучину. Взрыв.       Мокрые влажные лоскуты облаков забивались в нос, обволакивали пленкой пересохшие губы, лезли в глаза, оседая на ресницах и склеивая веки.Маска слетела с её лица, порывы ветра нещадно хлестали по лицу, трепали одежду. Руки совсем окоченели, лишая возможности шевелить пальцами. Спустя время, скорее, ощутила, нежели поняла, как скрипящее в натуге тело теряет высоту, кренясь и падая все ниже, лишаясь защитного покрова. Учиха смотрела вперед из-под полуприкрытых век, падая вниз головой. Улыбчивое бледное лицо с золотыми глазами тихо произносит: «Когда человек теряет что-то, он понимает важность утерянного: — так сказал мой родитель, как думаешь, это правда?»       Я ведь верно. Иноджин — сын маминой подруги. Как бы банально не звучало, но он заменил ей «тогдашнее солнце». Стал дарить свет в её жизнь. «Хм. Наруто, Боруто, Иноджин. А ведь все эти люди были светловолосые… как досадно. Получается только блондины могут играть для кого-то роль солнца?»       Птица — Бык — Собака. Она взмахнула рукой по воздуху, под раскрытой ладонью появились символы, они мигом же вспыхнули красным цветом. Из печати вырвался большой черный ворон с белым клювом. «Давно не виделись, Ятагарасу.» Птица взмахнула крыльями, а девушка села на спину, держась за перья. Они кружили в темном, пыльном небе, полном дыма и огня. Высматривали окрестности, смотрели вниз. После того удара появилась немаленькая воронка, где местами горел алый огонь и мелькали голубые молнии. От блондина будто след простыл, его не было нигде, и даже намека на его присутствие. Можно было подумать, что взрыв убил парня, но это не так. Покров Девятихвостого защищал его. «Где же? Где же ты, шаннаро?»       Где-то сзади она слышит тонкий свист, мгновение и птица повинуясь хозяйке уклонилась от сюрикенов. Брюнетка медленно повернулась встречались с блондином взглядом. На секунду глаза погрузили её в бескрайний простор голубого неба, но она вновь вернулась в реальность. Тяжелый, надменный взгляд невероятно голубых глаз заставил её вновь задрожать.       Парень в черном одеянии стоял на голове громадной одноглазой змеей. Ветер поднимал плащ и теребил его волосы. Он молча смотрел на девушку, будто разговаривая с ней без слов. А зачем слова? И взгляда достаточно. Узумаки поднимает оставшуюся руку к своей шее и расстёгивает заклёпки, опрокидывая черный плащ вниз. Из его локтя вырастает лапа чакры, заменяя утраченную руку. От всех его действий пробегают мурашки по коже, долгая тишина уже звенела в ушах. Парень чуть согнул ноги и на его лице блеснула уверенная ухмылка.  — Вперёд, Гарага, даттэбаса! — Сарада застыла, в голове вновь кто-то громко произносит это крылатое выражение. Но стоило ей очухаться, как блондин уже был на ее уровне, а нога ударила по девичьей голове. Выкинув ее из-за спины черной птицы, он перерезает шею ворону кунаем, моментально падая вслед за подругой. Достав ещё несколько метательных ножей он заряжает их молнией и метает в падающего. Сюрикены отбивают кунаи. И внизу образовалось немаленькое море, которое смягчило падение Анбу. Вода быстро разлилась по поверхности, поэтому его она уже не спасет. Жёлтая лапа увеличивается, обеспечив своему насителю мягкое приземление. Боруто отводит направленное в его сторону лезвие меча, которое вонзилось в землю.        Девушка судорожно поднимает глаза, и понимает свою ошибку. Голубые молнии начинают обволавакивать его тело, запах озона ударил в нос, а на его лице весела лёгкая ухмылка. В ту же секунду парень резко схватив ее за голову, побежал, наклонив туловище вперед, завернув руки вверх за спину. Он был неимоверно быстрым, за ним подымалась пыль, которую вдыхала Сарада, находясь в «плену» мужской руки. Она вцепилась ногтями в его кожу, пытаясь всеми силами вырваться из хватки, но тщетно. Она чувствует как тело тянет назад, как будто хотят отделить от головы, и когда ноги касались поверхности земли девушка буквально разрывалась. Кунаев не осталось. Меча нет. Фудо не сработает. На тайдзюцу не осталось чакры. Все? Это конец?       Он бежит уже очень продолжительное время, а Сарада похоже ещё не отчаялась. Сквозь его пальцы она посмотрела на лицо блондина: Четыре полоски на щеках и голубые глаза. Эти черты всегда притягивали Сараду, в них таилась какая-то загадка и особенность, из-за этого хотелось смотреть на них вечно вглядываясь, рассматривая. Когда они еще были друзьями, Учиха знала о мальчике абсолютно все. Вдоль и поперек. И она перекрасно знала… какая иллюзия заставит его вросплох. Главное, не совершить ошибку и сделать её в наивысшем качестве. Стистнув зубы, она направила немного чакры в глаза. Радужка окрасилась в красный, а затем появилась невыносимая боль. Сарада мигом поймала парня в гендзюцу, тот тут же ослабил хватку и Учиха сумела вырваться.       Её очки падают на землю. Встав на ноги, она деактивировала, Мангеке и поймала на себе тяжёлый смазанный взгляд оппонента, похоже он уже выбрался из иллюзии, и был сильно недоволен своей оплошностью. Он нервно дышал, на его лбу потекла капля пота.       Учиха Сарада прекрасно понимала, что-то, что она показала может задеть за больное и возможно даже сломать психику, но это был единственный вариант.  — Ах, ты ж… — прошипел парень в черном костюме с розовыми вставками. Он был зол, очень зол. Даже на расстоянии девушка чувствовала его гнев. — Раз так, то покончу с тобой моей новой техникой. — оранжевая лапа лиса исчезает, — Ты обязательно должна увидеть ее перед смертью. — Ты умрёшь также, как и Иноджин. Во тьме. В одиночестве. В муках. А когда я закончу, только тогда придет помощь, — мужская рука поднимается, — но будет уже поздно.       Черный маленький шар появляется в ладони. Совсем черный, даже свет не пропускает. Сарада чувствует как он пропитан чакрой Хвостатых Демонов и… чакрой Ооцуцуки. Куноичи замерла, брови судорожно дернулись к переносице, а в глотке словно пересохло. Поверить только. В этом парне сидит целая мощь всего мира. Он бог. Да кто его может одолеть? Это невозможно. Невозможно одолеть бога. Смысл биться? Все было решено с самого начала. Как только родилось это «солнце», природа уже тогда наделила его силой. Никто не смог его остановить. Никто. «Да даже так! Лучше я умру в муках, нежели отпущу руки!»       Она тренировалась. Всю жизнь старалась стать лучше, ради рокового дня. Она хотела сразиться с Боруто Узумаки. С мальчиком, который так бесил и раздражал, но при этом спасал ее… от одиночества. «Я показала тебе будущее, которое ты хочешь на самом деле, любящего отца, мать, сестру, друзей. А что у тебя есть? Только эта чертова катана и глаз, которых ты не заслужил.»       Каждый день она на тренировалась, с утра до ночи. Каждую свободную секунду учила новые техники, новые стратегии. И сейчас что? Сдаться, даже не перепробовав все? Лучше сожалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал, когда была возможность. «Ты не заслужил даже жизнь. Боги этого мира — ошиблись, урадив тебя на этот свет. Я исправлю. Их. Ошибку.»       Ради силы она прошла через ад: научилась всему, познала боль, как физическую, так и душевную. Ради силы она пошла на многое, даже совершила преступление.        Девушка чувствует как ее тело болит. Мучительно. И не только оно… все вокруг меня разрывается в ужасной боли каждую секунду, моля об освобождении от этих мук. Сарада жмуриться, пытаясь не закричать, теряет равновесие, падает на колено и помогает рукой. Секунды перестали быть секундами, теперь они больше похожи на вечность, которая поглощает с неимоверной скоростью. Сила наполнила каждую клеточку женского тела, а вид ненавистного Боруто стал каким-то двигателем. Брюнетка поворачивает голову и видет черные отметины, которые расползались по всему плечу от шеи и доходили до ключицы.       Слова змеинного саннина о великой силе соблазнили Учиху, она пошла за ним, доверилась. Совершила ошибку, но не сожалела. Она знала, когда-нибудь это станет ключом к спасению.       Чакра переполняла её, почувствовав, небывалое наслаждение, Учиха поднимает веки и парень странно дёрнулся, уставившись в глаза, а точнее, в чёрные глазные яблоки. То, что он видел было жутко. Правда жутко. Когда выходец из проклятого клана, идёт на крайности, и получает великую силу и власть. Бледная кожа приобретает красноватый оттенок и становится шероховатой, похожая на чешую дракона, ногти становятся длиннее, а из-за спины вырастает что-то мерзкое. Одежда рвется под натяжением, а новые конечности медленно расправились, стали напоминать некие крылья. Тяжело рыча, она твердо становится на ноги, выпрямившись, задернув подбородок к верху.

Жещины редко бывают маньяками, но если случается, то всегда жутко.

      Женские губы лишь широко изогнулись в безумную, но столь отчаенную улыбку. Острые зубы отражались в краске света, они были пугающими, но одновременно показывали, насколько девушке больно и тяжело. А алые глаза давно погасли, но казалась такой загадочной, как целый мир. В них таилась целая история, целая жизнь, что прошла эта девчонка.       В ладони мерцает вишнево-алый шарик, неоновые алые молнии вырастали из него, и давали основу шару больше, аккуратно касаясь его краев. Молнии каждую секунду касались её пальцев, нагревая кожу. Неоновый шар был абсолютно бесшумным, даже когда вырастал в её руках — оставался тихим снарядом.  — Стихия Плазмы: Скорбная Плазма. — тихо произносит Сарада, подняв руку вверх. — В последний раз.       Боруто делает шаг, медленно, а потом быстрее и быстрее движется вперёд. Жёлтая чакра вновь покрыла его тело. Но это никак не запугало куноичи, которая также неслась прямо на него. Из сердца доносился крик и парень широко раскрыл рот, крича, то что, давно засело где-то внутри. Этот миг стал последним. Последним, когда они могли быть по-настоящему живыми. » — Сарада, — Он смотрел на девочку, и взгляд его теперь был другим — в нем теперь не было безразличие, но было… сострадание. И переживание. — Поверь, как только ты его увидишь, все сомнения сразу развеются. — Почему ты так уверен? — ответила она. — Вдруг он меня не любит, и поэтому не возвращается домой? Он ведь., даже письма не пишет. — её голос становился глухим, отвела взгляд, — Наверное, у него уже другая- — Сарада! — резко поднялся блондин. Девочка тут же вздрогнула, отвлеклась от всех мыслей и посмотрела на друга. — Как ты можешь говорить такое о человеке, которого ещё никогда не видела?        Учиха мимолётом ответила на его взгляд как-то растерянно… и напугано, зажалась и ссутулила плечи, что заставило блондина нахмуриться. Боруто накрыл ее холодные плечи своими теплыми ладонями и аккуратно, но настойчиво заставил ее выпрямиться. — Будь сильной. Никогда не позволяй страху управлять собой. — уже тише произнес он. — Иначе загонишь себя в тупик. Девочка слабо кивнула. — И если ты будешь сильной и смелой… — продолжил Узумаки, тыкнув указательным пальцем прямо в небо. — Ты станешь для меня самым настоящим солнцем!       Когда брюнетка взглянула в голубые глаза, что-то будто щелкнуло внутри. От них веяло теплом, они вверяли надежду, они давали уверенность. Быть может именно тогда, она показала свою слабину постороннему и доверилась ему. С того дня они стали лучшими друзьями. С того дня они стали ближе. С того дня она смотрела на мир с улыбкой…»

* * *

      Наследница Учиха резким уверенным ударом пробила ему сердце. Рука пронзила тело легко, словно вошла в мякоть перезревшего плода. Они стояли неподвижно, никто не осмелился ничего сделать, или хотя бы что-то сказать. Он кашлянул, пытаясь сглотнуть ком, застрявший в горле. Ноги уже совсем не держали. Девушка болезненно вздохнула, но не с облегчением, с болью. Другой рукой она обхватила юношу за спину, помогая сесть на колени. Жёлтая чакра исчезла, как и черные отметины на её коже. Сарада медленно вытаскивает руку, и техника погасает. В ушах тихо звенело, этот миг длился целую вечность.       Блондин кладет голову на девичье плечо, а затем из-за всех сил подносит ладонь к её лицу, судорожно касаясь щек, чувствуя подушечками пальцев нежную кожу. Большим пальцем вытирает соленую слезу, чувствуя, как вздрагивает её грудь при каждом вдохе. Весь мир погружался в мрак. Времени оставалось мало. Судорожно поднимая голову, он встречается взглядом с родными ониксовыми глазами. Они разглядывали в его взгляде ответ — искали ответы на вопросы. Его губы вздрогнули в некую слабую улыбку, касаясь пальцами черных волос он тянет её к себе и касается её лба своим. Долго. Разрешая вглядываться в душу.  — Я з-знал, что ты сильная. — шепчет Узумаки прямо в её губы, тихо и таким тоном, словно объясняет ребёнку очевидное. Черные глаза раскрываются ещё больше. — В-всегда знал.       Тишина.  — Прос-сти. — в его голосе было сожаление, вина. Он говорил от чистого сердца. — Я вин-новат во всем… .Я не хотел убивать Иноджина. Это был не я. Знаю, ты мне не пов-веришь, но х-хотя бы выс-слушай. От-тца, убил не я-я. М-мне н-насильно дали его сил-лу.        Он отпустил её голову, закашляв кровью. Учиха молча смотрела на него, не осмелившись его прерывать. А может быть, просто сейчас тело ей не принадлежало, ведь она могла его вылечить.  — Ты самый б-близкий мне человек. — продолжает Боруто, — Я скучал. Все три года, я думал только о тебе. И жил, в надежде встретиться с тобой.       Она любила его. Как друга… наверное. Сарада не знала, что такое любовь и дружба. Не различала. А может быть не признавала.       Живые голубые глаза в последний раз смотрят на неё.  — Спасибо тебе, моё солнце.       В ту ночь по всей пустоши наполнился истошный, сумасшедший крик, лишившейся, казалось, в этот момент разума.