Искусство ножниц

      — И ты… что?       — Ага. Отрезала её миленькую косичку.       — Алекс!       — И сказала, что с неё дополнительно тринадцать меджикпоинтов за стрижку.       — Алекс! Тебя же теперь могут уволить!       — Могут. Она побежала жаловаться. Но я не жалею — будь она звездой хоть ярче солнца, это не даёт ей права оскорблять обслуживающий персонал.       Они гуляли. Просто гуляли — это единственное, чем сейчас можно было развлечься в маленьком тыловом городке. Раньше бы Софи предложила заглянуть в их любимое кафе и поесть мороженого, а теперь и кафе закрыто, и мороженого давно не завозили, и денег нет.       Полупустые улицы пестрели одними и теми же театральными афишами. На них глядеть не хотелось — Софи уже насмотрелась, пока расклеивала их по всему городу за символическую плату, которую пришлось затем со скандалом требовать. Самого спектакля она тоже не видела, хотя гастроли начались неделю назад — они с Миланой, старшей сестрой, решили отправить в театр маму и младшую сестру, которым надо было развеяться больше других. Келли потом с горящими глазами рассказывала, как там всё понравилось, несмотря на то, что постановка была по неизвестным ей мифам какой-то далёкой планеты, к тому же в современной трактовке.       Софи задумалась о том, будут ли ещё спектакли в ближайшие дни, если два часа назад Алекс самовольно подстригла исполнительницу главной роли.       Не то чтобы это было совсем неожиданно. Жизнь в тихом и покорном городке ничуть не изменила Александрию, появившуюся здесь примерно год назад. Мама Софи её заметила и привела к ним домой — после ухода мужа и сыновей на фронт она стала надрывно-жалостлива ко всем, кого считала одиноким, беспомощным или потерявшимся.       О своём прошлом Алекс не рассказывала. На все вопросы она ответила коротко: «Раньше у меня был дом и была семья. Теперь — нет». Больше об этом не говорили. У Алекс не было с собой никаких вещей, и Софи очень удивилась, когда однажды увидела у неё в руках массивные золотые украшения. «Это память о том, кем была. Их не стоит продавать. И другим смотреть на них тоже не стоит». Софи всё поняла и ни о чём не спрашивала. Но об ещё одной вещи Алекс вскоре стало известно на весь городок.       Из чистого золота. Позолоченные. Древний магический артефакт. Обычные, но первоклассной работы. Даруют владельцу мастерство. Всё делают сами. О золотых ножницах Алекс ходило столько слухов, что у Софи кружилась голова. Она и рада была бы при расспросах ответить что-нибудь, но ничего не знала. Алекс, оказавшаяся мастером стрижки, как всегда ничего не рассказывала, и когда Софи всё же решилась спросить, то ответила, что всегда умела стричь, а людям всегда хотелось выглядеть красиво. То же самое Алекс сказала маме и сёстрам Софи, когда получила приглашение на работу в лучшем салоне красоты и нашла жильё. Волшебные или нет, золотые ножницы приносили своей владелице успех.       — Даже если не уволят, я сама скоро уйду.       — Ты же не серьёзно?       — Серьёзно.       — Но… что ты будешь делать?       — Пойду добровольцем. Так принимают всех.       — Алекс! Ты… ты… правда?       — Правда.       — Я тебя не пущу!       — Софи, я не спрашиваю разрешения. Я пыталась жить мирной жизнью, даже делала то, что нравится. Но всё это пусто. Ты ждёшь и волнуешься за отца и братьев. И твоя мама, и твои сёстры. И многие другие. Вы живёте здесь, в тоскливом болоте, и ждёте. Мне ждать некого. Волноваться и радоваться тоже нечему. Одно веселье — истеричным актрискам косы отрезать. Так что дождусь, пока будет готова, и уйду.       — Будет готова что?       — Потом покажу.       Алекс всё же уволили, создав тему для новых сплетен. Она не обращала на это никакого внимания и ждала, пока что-то будет готово.       Когда Софи увидела это «что-то», ей показалось, что она смотрит на свист рассекаемого воздуха. Лежащая на полу коса была воплощением хищной остроты.       — Красавица, верно? — Алекс опустилась на корточки и ласково провела пальцами по сверкающему лезвию. — Хорошо, что даже здесь есть мастера, которые могут делать такое.       — Да, хорошо.., — рассеянно согласилась Софи. Она смотрела на косу, на Алекс, и ей казалось, что она чего-то не понимает или наоборот, поняла. Девушки-беженки, потерявшей дом и семью, больше не было. Не было и девушки с золотыми ножницами, к которой выстраивалась очередь на стрижку. Была коса и… как можно назвать владелицу косы?       — Алекс…       — Что?       — Такое оружие ведь очень дорого стоит. На зарплату ты бы такого не купила. Украшения, да? Ты продала свои украшения? — Софи овладела странная уверенность в том, что так и было. Алекс отрицать не стала.       — Да. Это, — она кивнула на косу, — моя новая память. С ней я ничего не забуду.       — А ножницы? Ты их тоже продала?       — Посмотри сюда, — указала на что-то Алекс. Софи пригляделась и увидела тонкий золотой узор, оплетающий всю верхнюю часть древка и его соединение с клинком.       — Это…       — Не могла с ними расстаться.       Она ушла три дня спустя, никого не предупредив и не оставив записки. Когда Софи рассказала маме и сёстрам о планах Алекс, те расстроились и даже заплакали, потому что теперь им надо было волноваться о четверых. Софи была спокойна и уверена, что всё будет хорошо.       Алекс всегда искусно управлялась со своими ножницами.       Как бы они ни выглядели.