Расстояние длиною в вечность

      Ледяные волки вели ночной образ жизни, раз в два дня охотились на животных для пропитания и каждую ночь, что в последующем стало для меня днём, разбивались на группы по три человека и истребляли стригоев.       На следующий день после моего прибытия со мной никто не разговаривал или, вернее сказать, они полностью меня игнорировали. На стригоев я охотилась с Коррой Сьюн, моей бывшей спутницей, и Шейном Хаурей, слепым светловолосым парнем. Во время операций они не разговаривали между собой или, точнее, не издавали звуков вообще. По-видимому, я действительно для них шумела как слон, при каждом моём шаге они корчили отвратительные физиономии. По силе и скорости они, казалась, даже стригоев превосходили, но даже когда они расправлялись со своими противниками мне помогать не спешили, но и я не против сражаться в одиночку.       Пищу я добывала себе самостоятельно, что особых проблем не составляло, моя наставница всю душу из меня вытрясла со своими тестами и проверками на выживание. Неделю спустя я подслушала разговор Каина Миделт, среднего роста парня со светлыми кучерявыми волосами, и Силк Моднэй, девушки весьма обычной, только вот слишком уж серьёзно ко всему относившейся. В общем, говорили они на счёт туммо или, как я для себя перефразировала, способа не замерзать зимой. Как я позже поняла в его основе лежит метод визуализации: сидя на снегу нужно представить, как в теле зарождается небольшое пламя, потом как оно разгорается и начинает заполнять тело. Наконец, внутренний жар вырывается наружу. После длительных тренировок и опытов, ведь я слышала только части различных разговоров о туммо, наконец, я смогла перестать мёрзнуть.       Ещё чуть позже я начала замечать, что у них всех была очень похожая походка. Они ставили ногу при ходьбе с пятки на носок, руки у них всегда были прижаты к телу и они немного прижимали ноги к земле. Технике ходьбы я училась дольше всего, но в итоге даже получилось напугать Корру, хоть и виду на испуг она не подала, зато изрядно удивилась, обнаружив меня сзади себя.       А как-то раз я увидела тренировку Мии Коретти, той девушки, что говорила со мной по приходу в лагерь, Сульфуса Найтрея, парня с золотыми волосами и холодными серо-голубыми глазами, Эриста Кронка, являвшегося самым молодым из них, так как ему было не больше четырнадцати, имел он каштановые длинные волосы и серьёзные чёрные глаза и Фенрира Жей, который был правой рукой Граны, имел тёмно-зелёные глаза, глядящие прямо в душу, и короткие серые волосы. Они метали колы в дерево с невероятной силой и скоростью. Оценив повреждения дерева, я решила, что если так метнуть в стригоя, его вполне можно было бы к дереву пригвоздить.       — Подглядывать нехорошо, — сказал оказавшийся за спиной Дарк Сонэт, он был вечно чем-то недоволен, имел рыжие волосы и карие глаза.        Я обернулась.       — Грана сказала, что я могу делать что хочу, — ответила я немного заплетающимся от долгого молчания языком, но, всё же решив уйти, поднялась со снега.       — Ходить-то ты научилась, а слушать нет, — проговорил Дарк, смотря на сейчас чистое небо.       — Что ты имеешь в виду? — заинтересованно спросила я.       — То и имею, ты не слушаешь землю под ногами, — ответил он, развернулся и ушёл восвояси.       После этого разговора я начала тренироваться «слушать землю» и метать кол. С колом особых проблем не возникло благодаря моей физической подготовке, но вот с землёй… я совершенно не знала что делать.       В итоге, помучавшись с неделю, я решила обратиться за помощью.       — Что значит «слушать землю»? — спросила я, как-то раз у Корры и Шейна, когда мы возвращались с операции.       — С чего это тебя интересует? — на удивление доброжелательно отозвалась Корра.       — Хочу знать, поможет ли мне это в бою или же это лишь очередная трата времени, — спокойно ответила я.       Они с Шейном переглянулись.       — Ладно, но дважды мы повторять не будем, — начал Шейн.       — «Слушать землю» означает улавливать колебания земной поверхности. Например, любое живое существо, двигаясь, создаёт не только шум, но и колебания земли и воздуха, разница лишь в том, что одни это делают сильнее, а другие слабее, — начала объяснять Корра.       — Научишься правильно ощущать их и сможешь определять даже личность человека, что видела лишь однажды. Потому что шаги человека как отпечатки пальцев, а, значит, у всех разные, — закончил Шейн.       — А как мне это сделать? — заинтересовалась я.       — Просто сосредоточься на ощущениях своих ступней, — ответила Корра.       Дальше мы шли в тишине до самого лагеря, потом я начала потихоньку учиться и через почти три недели я смогла лишь различать дампиров и стригоев на небольшом расстоянии.       Вот в таком духе и пролетели те полтора договорённых месяца, а в день, когда наш спор должен был окончиться, случилась то, чего я ожидала меньше всего.       По моим ощущениям был полдень, и я спала мёртвым сном, так как каждый день тренировалась от заката до рассвета. Я почувствовала лёгкое движение вокруг себя, но не обратила на это должное внимание. Секундою позже меня схватили, завязали глаза, руки скрутили за спину, подхватили на руки и куда-то потащили. Чисто инстинктивно я пыталась вырваться, ничегошеньки не понимая, да и мой мозг слабо работал спросонья. Не знаю, сколько по времени меня несли, но я точно успела набить несколько синяков похитителю, а также узнала, что он не один, а, учитывая, что особого шума они не создавали, и я с уверенностью сделала вывод, что тащат меня Ледяные волки.       Вот тут-то мне и стало по-настоящему страшно.       «Они ведь профессиональные убийцы, а я им дерзила. Что если они захотели избавиться от наглой девчонки?» — в панике думала я.       Сделав такой вывод, я притихла и начала разрабатывать план действий.       «Сбежать — не получится, драться тоже не вариант, перехитрить навряд ли выйдет. Что же делать?»       Пока я размышляла, мы, похоже, «дошли» до нужного места, так как несущий меня остановился. Секундою позже меня кинули прямо в ледяное озеро. От неожиданности я чуть не выпустила воздух из лёгких, да и вообще не сразу поняла, в чём дело. Кол у меня естественно отобрали, и узлы завязали крепкие, но на моё счастье рядом росли острые кораллы. Исцарапав все руки и почти, потеряв надежду на спасение, я наконец-то развязала эти узлы и сняла повязку с глаз.       Воздух в лёгких заканчивался, и в глазах стояли чёрные точки, но, собрав все остатки сил, я поплыла на поверхность. Никогда не думала, что глоток воздуха может быть настолько прекрасным. Подплыв к берегу, я обнаружила там всех членов группы.       — Вы меня убить хотите? — осипшим, сквозь стучащие барабанную дробь зубы, голосом спросила я, вылезая на берег.       — Теперь ты официально стала членом Ледяных волков, — провозгласила Грана и ко мне рванули сразу со всех сторон, помогая встать.       — Это шутка такая? — удивляясь, спросила я.       — Нет, церемония посвящения. Мы все её проходили, — ответил мне Эрист.       — Чудно, а принимали тех, кто выживет? — моё терпение окончательно лопнуло, я вырвала свои руки из их и продолжила, — Хватит уже издеваться, может, я и новичок, но совершенно неглупая. Сначала вы меня игнорируете, теперь убить пытаетесь. Я уже въехала, что мне здесь не рады, но свою часть договора я выполнила, будьте добры держать слово!       После моей тирады воцарилось гробовое молчание, и я впервые увидела на их лицах лёгкое смущение.       — Вот, — сказала Грана, протягивая мне ученическую нашивку. — Ты её заслужила.       Чувствуя себя непонятно почему не в своей тарелке, я взяла её из рук лидера Ледяных волков.       — Только прежде чем ты уйдёшь, позволишь нам кое-что рассказать тебе? — спросила Корра.       Недолго думая, я кивнула.       «Терять-то мне всё равно нечего».       Грана посмотрела мне в глаза и, мысленно решив что-то для себя, развернулась и пошла медленным шагом по берегу озера. Я отправилась за ней. Минут с десять она молчала, видно, не зная как начать разговор.       — Что ты знаешь о Ледяных волках? — наконец, спросила она.       — Они являются преступниками, отправленными в ссылку на гору Шармер, — без запинки выпалила я.       — Верно, а почему они являются преступниками? — задала она ещё один вопрос, а я в ступоре уставилась на неё, не зная чего ответить.       — Потому что не желаем делать то, что считаем неправильным, даже могла бы сказать аморальным, — ответила она на свой же вопрос.       — Что именно может быть аморального в нашей работе? — недоуменно спросила я.       — Моя история падения началась десять лет назад. Тогда я только как год начала полноценную работу стража. Наш немногочисленный отряд, состоящий из двадцати «нечистых», отправили на зачистку, но стригоев оказалось слишком много. Мы сражались до конца, и спастись сумела только я. До сих пор я помню тот животный страх и невыносимую потребность выжить, несмотря ни на что. Мне было так страшно, что я убежала с поля боя, хотя это была не первая моя встреча со стригоями, но великой храбростью я никогда не отличалась. Всегда предпочитала не вмешиваться в неприятности и тихонько сидеть в стороне. Мои силы были на исходе, а я все бежала и бежала, пытаясь спастись, — её глаза заволокла туманная пелена прошлого, и я внимательно вслушивалась в её слова.       — Уйти от стригоев мне удалось, но на большее сил не хватило, и я просто рухнула вниз на землю в лесу, думая, что вот он мой конец. Но на моё счастье или несчастье эта часть леса принадлежала королевской фрейлине Изабелле Лазар. Её придворные нашли меня и взяли к себе. Это была небольшая моройская семья с фамилией Эверли. Она состояла из человека с добродушным характером… Фешиар Эверли, женщины со строгим лицом и светлой душой… Аманды Эверли, их дочери с чистым и непрочным сердцем… Карин Эверли, и мальчика с детской жизнерадостной наивностью… Эдварда Эверли. Карин тогда было тринадцать, и мы очень сильно сдружились. Сейчас, честно говоря, я даже их лица вспоминаю с трудом, но мне навсегда запомнился их твёрдый и уверенный в своих принципах взгляд. Я провела с ними два года, они души во мне не чаяли, называли своей ещё одной дочерью. А потом случилось непредвиденное. Карин только исполнилось пятнадцать, она должна была подавать напитки на очередной светской закрытой вечеринке Изабеллы и была сильно этим взволнована. Я же выполняла обычную рутину стража и в сам дом редко заходила, но страж, что должен был дежурить внутри, был болен, и меня попросили его заменить. Сама же хозяйка поместья обладала жестоким и непреклонным характером, а также её любимым развлечением было смотреть на страдания других. Обычно это были тренированные пси гончие, но в тот раз… Я никогда не забуду тот день… — она ненадолго замолчала, было видно, что история прошлого даётся ей с трудом.       — Всё гости имели королевские фамилии и были расфуфырены до предела. Заняв обычное место стража, я с каменным лицом наблюдала за действующей аристократией. Разговор у них в тот вечер не клеился, и было слышно лишь то, как пси с диким рычанием отрывают куски шерсти и мяса друг у друга. Вместе с Карин сегодняшний вечер обслуживала её подруга, они были одногодками и впервые кого-то обслуживали… Кажется, её звали Сарина Дойч. Она в отличие от Карин была замкнутой и очень неуклюжей. В какой-то момент Сарина запнулась об ковёр и вылила стакан с красным вином на одну из королевских мороек. Поднялся переполох, та моройка, чьё платье было безнадежно испорчено, решила наказать её и, взяв плеть, которой разгоняли псов, начала бить её по всему телу. Сарина плакала и умоляла простить её, я же, решив, что это не моё дело, просто отвернулась, но не все разделяли мою позицию. Когда стало ясно, что Сарина потеряла сознание, а удары всё ещё не прекращались, Карин не выдержала и вмешалась в происходящее. Изабела пришла в ярость и, недолго думая, бросила её за дерзость к псам. В тот момент что-то во мне оборвалось, ведь я считала её своей младшей сестрой. Я почувствовала такую ненависть и отвращение к ним, что просто не могла больше оставаться в стороне. Вырубив стражей и вытащив Карин, что была уже без сознания из-за болевого шока, я принялась за мороев. Я убила всех гостей того вечера. Изабеллу я же убила с особой зверской жестокостью. Только спустя десять минут после бойни я поняла, что именно натворила. Не в силах посмотреть в глаза Карин и её семье я вновь сбежала, но теперь я уже не боялась ничего. Через несколько месяцев меня поймали стражи, затем был суд, и вот я здесь, — закончила она свой рассказ, а я не знала, как мне даже следует отреагировать.       — Я не прошу сочувствия или сострадания. Я прошу тебя понять лишь то, что не всё чему тебя учили, является верным или истинно правильным. Некоторые морои являются кровожаднее стригоев.       — Зачем ты всё это мне рассказала? — спросила я, не видя выгоды для неё в данном рассказе.       — Я не знаю, что у тебя произошло, но твой взгляд совсем как у нас. Иначе бы как моройка смогла бы выжить среди нас, без изменения своей личности. Да и зачем ей это? — как всегда не ответила прямо Грана.       — Твой путь только начался, но постарайся не забыть ту себя, которой была вначале. Поверь это очень важно, а то, в противном случае, можно потерять свою человечность, — на этих словах она развернулась и пошла назад, но внезапно остановилась. — И, кстати, не хочешь ли действительно поучиться у нас, скажем, с неделю?       — Да… — немного смутилась я от внезапно изменённой темы.       «Можно потерять человечность», — думаю, мне всё же стоит разобраться в причинах ненависти к моей семье.       Мы шли назад, а я почувствовала, что моё нехорошее предчувствие всё ещё не оправдало себя.       «Интересно, что же жизнь подкинет мне на этот раз?»