Колибри

Глава 12.

      Я стояла у массивных, резных дверей деканата, нажала на ручку и заглянула внутрь. Секретарь Юлия Федоровна разбирала какие-то кипы бумаг на столе. Я протиснулась в приемную.       — Здравствуйте! Можно?       — Гордеева? Заходи. Что у тебя?       — Я к Сергею Дмитриевичу, на пару минут.       — Если только на пару, у него через пятнадцать минут совещание в ректорате, зайди, спроси у него сама. — Она принялась снова разбирать бумаги.       Я скользнула к двери декана, постучалась.       — Сергей Дмитриевич, здравствуйте, можно на минутку?       — Майя, доброе утро, заходи.       Не скажу, что я была частой гостьей здесь, но все-таки иногда захаживала. Когда ты три года староста группы, хорошо учишься, участвуешь в универсиадах и у тебя мама доктор филологических наук, то волей-неволей становишься студентом, которого знают. На это и был расчет.       — Сергей Дмитриевич, можно мне на двадцать седьмое-двадцать восьмое апреля, вторник и среду, отпроситься с занятий? Я могу заявление написать, по семейным обстоятельствам.       Декан посмотрел на меня внимательно.       — Дома все хорошо?       — Да, просто у нас гость, нужно сопровождать в поездке, иностранец, — уточняла я. И ведь почти не врала. — Хочет наши достопримечательности посмотреть, в пятницу улетает уже. А у нас, вы сами знаете, папа вечно консультирует, у мамы доцент защищается, брат сейчас на выезде — больше некому. У меня лекционные дни, я нагоню, обещаю.       — Ну хорошо, оставь Юлии Федоровне заявление на всякий случай. Как мама?       — Спасибо, все хорошо, волнуется, — ответила я.       — Кланяйся ей от меня, — сказал он и начал собираться на выход.       — Спасибо, обязательно передам.       Я юркнула из кабинета, написала заявление, отдала его секретарю и выскочила в коридор. Уф, получилось!       Поспешила в аудиторию, мне еще с Соней предстояло поговорить. Она уже сидела на нашем привычном месте. Я плюхнулась рядом, Сонька повторяла — у нас сегодня был семинар.       — Привет, Сонь.       — Привет, Май. Готова?       — Вроде, да.       — Я вообще ни бум-бум.       — Сдашь, не дрейфь, — успокоила я ее. — Не зубри уже, дай мозгам отдых. — Забрала и закрыла ее конспект.       — Ненавижу управленку, — буркнула она.       — Если я сдам этот семинар, вполне могу претендовать на автомат.       — Везет…       — Но сейчас не об этом. Есть разговор, — сказала я. — Секретный.       Сонька тут же забыла про семинар и придвинулась ближе.       — Ну?…       — Помнишь, мы когда в Тунис летали, я с парнем познакомилась в Москве в аэропорту? — спросила я.       — Ну…       — Что ну, помнишь или нет?       — Смутно.       — Так вот, он в Минске, мы вчера встречались.       — Хренасе. И что? Как он тебя нашел тут?       — Мы общались все это время. — Я виновато смотрела ей в глаза, закусив губу. — Я просто не говорила.       — Он что, спецом к тебе приехал? — догадалась она. Я кивнула. — И ведь ни слова не говорила, тоже мне — подруга, — обиделась Соня.       — Ну простиии. — Я смотрела на нее глазами кота из Шрека. — Говорить особо нечего было.       — Ничего себе «нечего», к моей лучшей подруге приехал крутой мужик, а я только сегодня об этом узнаю! И что, как он?       — Хорошо, вчера весь день по Минску гуляли.       — И все?       — Да.       — Я, пожалуй, свои слова про «крутой» отзываю, — фыркнула подруга.       — Вот что ты начинаешь? Там вообще другое общение, он не такой, — буркнула я.       — А какой? Он импотент? — веселилась подруга.       — Балбеска, — я уже тоже улыбалась.       — Ну, он хоть как-то себя проявляет? Вы целовались?       — Блин, Соня, у тебя одно на уме.       — Это нормально, между прочим. Ненормально, когда парочка весь день вместе и ни разу не позажималась.       — Просто у нас осторожное общение и мы не спешим. Я не все тебе еще сказала, — продолжила я.       — Что?       — Мы сегодня с ним уезжаем на пару дней, я только что из деканата, писала заявление на два дня.       — Куда? Вы вдвоем?       — Да, едем на моей машине смотреть достопримечательности республики Несвиж, Коссово, Ружаны.       — Ты с ума сошла? Он какой-то стремный, не целуется, а если он маньяк, придушит тебя где-нибудь по дороге и прикопает в лесочке?       — Прекрати, я тоже не идиотка, везде по трассе камеры, да это и не его предложение — мое. Мы бронировали и оплачивали номера в отеле по инету, я видела его паспорт, он оплачивал кредиткой и в бронь вносил свои данные.       — Хорошо если так. Там-то все и случится, верный расчет, подруга, — захихикала она.       — Мои никто не в курсе, если что, скажу, что я с тобой, прикроешь? Но они вряд ли посреди недели будут меня дергать, но все же, если что… Придумай что-нибудь, ок? Знаешь только ты.       — У вас хоть раздельные номера?       — Конечно.       — А оплачивал каждый свой?       — Спрашиваешь.       — Фиг его знает, может, и норм мужик.       — Он хороший, Сонь, правда.       — Знаешь, всегда от тебя чего-то такого ожидала. Влюбилась что ли? — расспрашивала она, рассматривая меня. — Я закивала головой, как китайский болванчик. — Обалдеть… как в омут головой, да? Декабристка… — разошлась Соня. — Чтобы была на связи, поняла? Иначе я кипишь подниму, — предупредила. — Напиши мне тут его данные, фио и телефон, по минимуму — береженного бог бережет. И ему намекни, что кто-то в курсе вашей поездки, не помешает.       Я сделала, как просила подруга, потому что это было меньшее из зол… Она шепотом давала мне «дельные» советы, я слушала в пол-уха и написала Владу:       — Доброго утра. Я уже на учебе, все хорошо, напишу тебе после семинара.       Перевела телефон в беззвучный режим и засунула в сумку.       Семинар я сдала на отлично, Сонька тоже, как я и говорила. У нее всегда так — сначала паникует, потом включается и все делает как надо. Мы сидели с ней за столиком в столовке, пили сок и жевали какие-то бутерброды; время подходило к одиннадцати, ещё одна пара — и можно быть свободной.       — Я с последней лекции свалю, — сказала я подружке. — Оставлю тебе список, не ставь мне энку, плиз.       — А что мне за это будет?       — А что ты хочешь?       — Давай сходим куда-нибудь, поклубимся, давно нигде не были.       — Когда?       — На этих выхах.       — Я в пятницу к своим собиралась, разве что в воскресенье.       — Можно и в воскресенье, только чур я у тебя остаюсь, мне лень пилить в Малиновку.       — Да без проблем.       Запиликал телефон, — наконец-то! — от Влада до сих пор не было ни слова.       — А куда?       — Что куда? — переспросила я, открывая телеграм.       — Куда пойдем?       — Я не знаю, выбери сама.       Мне сейчас было не до этого, Влад наконец-то появился в сети, желал мне доброго утра и интересовался как мои дела.       — Это он? — спросила Соня, толкая меня локтем.       — Угу.       — Сразу понятно.       — Почему? — удивилась я.       — У тебя дурацкое выражение лица. Какое бы слово подобрать… блаженное, во! — Мы обе рассмеялись в голос, я сама себя частенько ловила на этом ощущении.       Влад спросил, в силе ли поездка и получилось ли с учебой решить вопрос, я ответила, что все отлично, договорились, что я напишу как освобожусь.       Вчера он рассказывал, как волновался до последней минуты, пока не увидел меня, что встреча может сорваться. Сегодня я чувствовала тоже самое… Я решила больше не бояться, не испытывать судьбу, не думать о других, думать только о нас, взять от этих дней все что мы можем дать друг другу, пусть он будет у меня хотя бы сейчас. А дальше, дальше я со всем справлюсь. Я говорила себе, что все не напрасно, что все получится, мы уедем и будем только вдвоем, но окончательно успокоилась, только когда Влад позвонил в мой домофон. Я открыла дверь и понеслась одеваться. Небольшую сумку я собрала еще утром. Влад известил о своем прибытии фразой:       — Я тут.       — Проходи, я сейчас. — Я заканчивала сражаться с волосами. — Кофе попьем?       — Можно.       Я зашла на кухню, Влад стоял у окна и смотрел на улицу.       — Сейчас я сделаю, ты голодный?       — Нет, я поел.       Я заправила кофе-машину, Влад повернулся ко мне лицом, стоял, рассматривал меня, и в глазах его было столько эмоций! Он больше не сторонился меня, словно тоже что-то решил для себя. Я встала рядом, он присел на подоконник, и я улыбнулась, глядя ему в глаза.       — Привет, — прошептала, откуда только смелость взялась.       — Привет, — ответил он, притянул меня за руку поближе, вплотную. Рассматривал меня вблизи, потрогал пальцем ресницы, провел подушечкой по щеке, убрал прядь волос за ухо. Он был так близко, что я чувствовала тепло, исходящее от его кожи, и запах, вчера он пах парфюмом, сегодня запах был роднее и теплее, чудесный запах, самый лучший на свете.       — Какая ты красивая, — сказал он осипшим голосом.       — Я соскучилась, — прошептала я, прижавшись к его носу своим.       Он был горячий, его прерывистое дыхание ударило по моим губам, и я судорожно выдохнула в ответ. Он схватил руками мое лицо, сжал ладонями виски и стал целовать щеки, опущенные веки, изгиб бровей… Чуть наклонился и впился в мои губы, и они сошлись изгиб в изгиб, как паззлы, не оторваться…       Это было как удар током! Как тысяча ударов! Волоски по всему телу встали дыбом, внутри словно кто-то перевернулся, заставляя все внутри содрогнуться…       Колени мои подкосились, и я упала бы, если бы он не подхватил меня, прижав к себе. Я вцепилась в него, обвила руками шею, дрожащими пальцами погрузилась ему в волосы, а другую руку прижала к гладкой, смуглой коже у горла и чувствовала его сумасшедший пульс. Я упивалась его удивительно отзывчивыми губами, а он сминал мои в ответ и пил, пил мое дыхание, пока оно почти не закончилось. Скользнул по моему подбородку, прижался влажным поцелуем к впадинке у шеи и уткнулся в ямочку у ключицы. Нас трясло… Никто никогда не целовал меня так, как он, никто и никогда…       — Майя, это пиздец, мне крышу унесло, — прохрипел он.       Я впилась пальцами в волосы на его затылке в ответ и ловила воздух, пытаясь отдышаться.       — Ты моя, моя девочка, моя птичка, Колибри, — шептал он, целуя дорожку от ключицы к шее. — С того самого дня, как впервые увидел тебя. Я так виноват перед тобой, прости.       — Влад, я не попрошу дать больше, чем ты сможешь, — сказала я, он прижал меня к себе в ответ, и мы стояли так долго-долго…