Мечта художника

      Автомобиль мчался по серой ленте шоссе, оставляя позади путаные улицы и душный смог оживлённой столицы.       Отбиваясь от воздушных шаров, занимавших почти все свободное пространство на заднем сиденье, Пит пытался уговорить Лию посидеть спокойно, что было не так просто.       В нетерпении увидеть дом, девочка юлой крутилась между родителями. То забиралась на колени отца, то, расталкивая шары, поворачивалась и что-то говорила маме, то стояла между передними сиденьями, засыпая Хеймитча бесконечными вопросами.       Отпихнув очередной шар, Пит подумал, что всё-таки купить их было хорошей идеей, в отличие от мысли брать в салон, но разве он мог отказать дочери в такой малости.       — Не горюй о потерянном, радуйся обретенному! — сказал ему Хеймитч с утра, шутливо добавив, что этот день можно считать выпиской из роддома.       Пит только грустно усмехнулся, ведь дядя снова безошибочно копнул в самую суть его сумбурных мыслей. И не согласиться он не мог, этот день действительно стал началом чего-то нового. Ничто уже не будет по-прежнему. Вот только…       И там, стоя перед дверями больницы, ожидая, когда Китнисс с Лией спустятся, и сейчас, сидя рядом с ними в одной машине, Пит все равно до конца не верил в реальность происходящего. Мерзкий подкожный страх, что вот-вот прозвенит будильник и прервет этот затянувшийся счастливый сон, был сильнее. Он даже думал ущипнуть себя, так, на всякий случай. Но это не понадобилось.       В очередной раз неловко повернувшись, Лия потеряла равновесие и ударила его ладошкой по лицу, вскользь, но довольно ощутимо.       — Ауч, — выдохнул Пит, одной рукой схватившись за нос, а второй подхватив дочь, падающую в пролет между сиденьями.       — Лия! — воскликнула Китнисс с неожиданно новыми нотками в голосе, смесью строгости и испуга. — Успокойся. Посиди спокойно.       И девочка тут же послушно замерла на коленях отца.       — Тебе больно, папочка? — испуганно спросила она, заметив, как Пит потирает переносицу.       — Немного.       — Давай я тебя пожалею.       Лия потянулась к нему, приговаривая:       — У рыбки боли, у мышки боли, а у моего папочки не боли. — Осторожно погладила по щеке и поцеловала в кончик носа, после чего прижась к его груди, присмирев на целую минуту.       Пит сидел как завороженный, горло перехватывало от связавшихся в узел эмоций безграничного счастья и нелепого желания плакать.       Сжимая букет ромашек с васильками, Китнисс неловко улыбалась этой картине, в душе борясь с подступающей паникой. Все ближе было место, куда она каждый день отчаянно мечтала вернуться, куда больше всего на свете боялась возвращаться.       Хеймитч наблюдал за девушкой в зеркало заднего вида. Поймав её взгляд, подмигнул, чуть вздернув головой, будто дал понять: «Не бойся. Все будет хорошо».       Китнисс кивнула в ответ: «Верю, но всё равно боюсь».       Несмотря на массивные габариты, машина грациозно свернула на подъездную аллею, усаженную дубами и клёнами. Девушка сжала кулаки, закрыла глаза и сделала глубокий вздох. «Осталось совсем чуть-чуть», — подумала она.       —  Мама, это он! Какой красивый! — Лия захлопала в ладоши и звонко рассмеялась.       Китнисс открыла глаза и посмотрела за окно автомобиля. Знакомые очертания проступали словно из тумана.       Машина остановилась. Хеймитч, Пит, Лия и вслед за ней воздушные шарики покинули салон, только она медлила. Колючим пледом окутывали воспоминания шестилетней давности, о которых хотелось забыть навсегда.       Девушка опустила голову. Поднесла к лицу букет, глубоко вдохнула и выдохнула. Несколько слезинок утонули в нежных лепестках, а цветочный аромат помогал избавиться от комка в горле.       Дверь с ее стороны открылась, впуская поток свежего воздуха. Такого родного, полузабытого, домашнего.       Она обернулась. Пит, смущённо улыбаясь, протянул руку ладонью вверх.       — Пойдем.       Долгий взгляд глаза в глаза. Страх и волнение в серых, растерянность и тревога в голубых. Китнисс вложила свою руку в его, сделав шаг в новый этап жизни.       Выйдя из машины и осмотревшись вокруг, Лия взвизгнула. Один из воздушных шариков вырвался из связки, отправляясь в безоблачное небо. Прищурившись от яркого солнца, девочка посмотрела ему вслед, помахала рукой и точно на крыльях взлетела по мраморным ступенькам крыльца.       Хеймитч, звякнув связкой ключей, открыл замок. Он оглянулся и мельком посмотрел на застывших у машины племянников, усмехнулся и толкнул дверь, приглашая Лию войти.       С бьющими через край эмоциями девочка вбежала в дом, неся с собой шлейф задорного смеха. Хеймитч покорно, как верный паж, заспешил по следам маленькой королевы, осматривающей свои владения, и улыбался, ощущая, как особняк оживал на глазах. Будто серый мрак тоски, много лет копившийся здесь, начинал развеиваться и покидать эти гостеприимные стены. Он и сам наконец-то очнулся. Словно протрезвел.       Эбернети распахнул двери в сад и вышел на террасу. Оливия выбежала следом за ним и, разжав ладонь, выпустила в небо оставшиеся шарики, покружилась и с разбегу запрыгнула на руки Хеймитча. Крепко обняла его за шею и, уткнувшись в нее носом, прошептала:       — Это все взаправду, деда?       — Конечно, Лучик, — он прижал ее к себе, поглаживая по спине ладонью, и глядя в небо влажными глазами, улыбался как ребенок. В жизнь снова вернулась яркость красок, словно чёрно-белый фильтр заменили цветным.

***

      Китнисс замерла посреди гостиной, не отводя глаз от огромной картины. По её лицу текли слёзы. Она медленно подошла ближе, вдыхая характерный тонкий запах масляных красок.       Широкие ладони легли на её плечи и чуть сжали их.       — Я только месяц назад её закончил, — будто извиняясь, сказал парень, — рано конечно было вешать, но я хотел успеть… к этому августу…       Он замолчал, потёрся кончиком носа о ее затылок и поцеловал волосы, девушка проглотила комок слёз.       — Но здесь идеальное место и освещение, и температура, и влажность, — перечислял Пит, а она только кивала в такт его словам, — потом, через год-два, когда краски окончательно высохнут…       — Её нужно будет снять чтобы покрыть лаком, — закончила за него Китнисс.       — Точно. Ты помнишь?       — Помню. Я же много времени проводила в твоей мастерской.       — Да, — согласился он, — ты всегда была единственной, кому я разрешал смотреть себе под руку.       — Картина потрясающая, Пит, — прошептала она и прижалась спиной к его груди.  — Они как живые.       Девушка протянула руку и дотронулась до жёлтого одуванчика.       — За цветком кладём цветок, — практически беззвучно прошептала она.       — Правильно, моя девочка, — вспыхнул в памяти голос Оливии, — только ближе цветочки клади, не нужно таких расстояний.       — Обвиваем стебелёк…       — Не закручивай так туго, стебель сломается.       Подсказывала Элизабет дочери, но девочка так сосредоточенно и старательно пыталась овладеть искусством плетения венков, что со всей силой поворачивала ножку цветка, чтобы крепче держалось.       — Ну вот, я же говорила…       Китнисс подняла глаза на взрослых и по оттопыренной нижней губе стало понятно, что она вот-вот заплачет.       — А ну-ка не куксись! — мгновенно среагировала Оливия.       Она усадила девочку к себе на колени и обхватила ее руки своими.       — Бери другой цветок, и вот так аккуратно, огибаем, заводим за цветочную головку, — начала она настойчиво, но мягко руководить движениями девочки, постепенно давая все больше свободы. — Видишь, и никуда он не денется, продолжай! — сказала женщина, подавая девочке следующий одуванчик.       — Друг за другом ровно в ряд мы вплетаем всё подряд…       — Вот так, молодец, Китнисс, у тебя отлично получается.       Элизабет приготовила несколько стеблей полевого вьюна, которыми Оливия помогла Китнисс закрепить концы венка.       Девочка буквально подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши:       — Ура, получилось! — Она бросилась на шею женщины. — Тётя Лия, ты лучшая!       — Тихо, егоза, помнешь свои труды, — засмеялась Оливия, одной рукой обнимая девочку, другой отводя в сторону венок.       — Девчата, к столу, — крикнул Метью Мелларк, — у нас все готово.       Оливия и Элизабет посмотрели в сторону своих мужей, готовивших стол к обеду. На расстеленном пледе уже стояли напитки, фрукты, в плетёной корзинке подсыхал нарезанный хлеб. Пит аккуратно нёс доверенное ему блюдо с печеными овощами и кореньями, а Роберт и Метью колдовали над грилем.       — Давайте быстрее, мясо стынет, — крикнул Роберт.       Китнисс выпрямилась и одернула футболку. Перекинула через плечо косичку, поправила венок на голове и как драгоценность взяла из рук Оливии только что сделанный.       — Пит, — крикнула она и побежала в сторону мальчика, а он, поставив тарелку, побежал к ней. Они встретились на полпути.       — Вот, это тебе! — Китнисс с гордостью надела венок ему на голову.       Мальчик широко улыбнулся и хотел что-то сказать, но даже глазом не успел моргнуть, венок скользнул ему по носу и как ожерелье повис на шее.       Раздались робкие сдержанные смешки взрослых, наблюдавших за этой картиной.       Губа девочки дрогнула, в глазах мелькнули слезы, она опустила голову. Пит взял ее за руку.       — Спасибо, он очень красивый, — сказал мальчик, свободной рукой подтягивая венок обратно на голову. Китнисс подняла на него взгляд.       Светлые волосы мальчишки торчали в разные стороны, веснушки разбежались по его лицу как одуванчики по Луговине, и смешно оттопырились уши. Заметив ее робкую улыбку, он улыбнулся ещё шире и дотронулся до кончика ее носа указательным пальцем.       Китнисс тихо всхлипнула от нахлынувших воспоминаний, Пит развернул ее к себе, заглянул в глаза и точно так же как тогда щёлкнул по носу указательным пальцем. Она улыбнулась сквозь слезы и доверчиво нырнула в его объятия. Наконец-то почувствовав то тепло и уверенность, которых ей так не хватало. Они успокаивали, впрочем, как обычно, как было раньше.       Он осторожно, едва касаясь волос, гладил ее по голове. Прижимал к себе, не в силах поверить, что она снова здесь, не как ускользающее воспоминание, а настоящая, из плоти и крови…       Не раз и не два Пит и Китнисс вспоминали этот пикник, не понимая, почему он им так запомнился, ведь семьи Эвердин и Мелларк часто совершали подобные вылазки на природу. И в то лето их было несколько, но именно этот май навсегда остался в памяти. А потом был август, разделивший жизнь двух семей на до и после…       Тем серым днём, казалось, весь мир оплакивал смерть Элизабет и Роберта Эвердин. Однако ни взрослые ни дети почти не замечали суровую непогоду.       В траурном зале лились звуки похоронной музыки, звучали соболезнования немногочисленных людей, пришедших на прощание, некоторые причитали, кто-то вежливо целовал девочку ледяными губами в щеку, прежде чем удалиться, другие совали детям конфеты в недержащие руки.       Оливия и Метью до последнего надеялись, что родители Элиз все-таки придут проводить единственную дочь, но зря…       Пит и сейчас помнил хмурые краски того дня, чёрную машину, на которой отправились в последний путь родители Китнисс. Её черное платье и свой такой же чёрный костюм, так идеально выглаженный мамой. Чёрные ленты в зелёных венках и фотографию с траурным уголком.       Влажный воздух и нескончаемый дождь усугубляли настроение, пока пять человек, как птицы, сбившись в стайку, держась друг за друга стояли на кладбище возле могилы, усыпанной цветами. Кто знал, что спустя четырнадцать лет история повторится почти по такому же сценарию, только день будет солнечный, но от этого легче не станет. Их останется трое. Ненадолго…       Лия вбежала в комнату и что-то непрерывно тараторя обняла родителей, потерявших счет времени. Хеймитч, шедший следом за ней, опустился на диван и блаженно вытянул ноги, закинув их на журнальный столик.       Резкий удар двери о стену заставил всех вздрогнуть.       — Эй, люди, куда вы провалились? — раздалось с порога.       Гостья прошла в комнату, осмотрелась и выпустила из рук многочисленные пакеты.       — О, нашли время рыдать! — сказала она, уперев руки в бока. — Собирайтесь давайте, нас ждут!

***

      — Мисс Хаос, скажи-ка, почему ты в городе меньше недели, а от тебя уже нет покоя, — усмехнулся Хеймитч и расслабленно откинулся на спинку стула.       — Можно подумать, ты не рад этому, — подмигнула Джоанна. — Только не говори, что ты спать собирался, старый ворчун.       Он пристально посмотрел на неё и, пригубив виски, покрутил бокал в руке, любуясь игрой света в гранях и багряными бликами напитка.       — Не, думал уединиться. Пофилософствовать…       Гостиная наполнилась дружным смехом.       — Пофилософствуешь завтра, — сказала Джоанна, подцепив вилкой кусочек стейка, — не ворчи. Лучше мясо попробуй.       — Правильно говоришь, Джо, — подхватил Гейл, — мы так давно не собирались все вместе. А тут так удачно сложились обстоятельства, день рождения нашего с Мадж сына, день выписки Китнисс и Лии. — Он посмотрел на девушку. — Я так рад, что ты нашлась, Китнисс!       — Я тоже рада вернуться, — искренне сказала она, заметив, как в глазах Мадж мелькнуло напряженное выражение. С преувеличенной сосредоточенностью хозяйка дома гоняла по тарелке ускользающий помидор черри из салата.       — Ребята, мой подарок чуть-чуть опаздывает, — вклинилась в разговор мисс Тринкет, — но вы не волнуйтесь, все будет в лучшем виде.       — Эффи, что ты опять придумала? — осторожно спросила Мадж, переглянувшись с мужем.       — Думаю, вам понравится, — многозначительно произнесла она, не обращая внимания на пересмешки за столом. — О, прекрасный коктейль! Из чего он сделан? — Не дожидаясь ответа, Эффи переключилась на другую тему.       Несмотря на тёплый приём и непринужденные разговоры, Китнисс чувствовала напряжение, от которого было не по себе. Почему? Она и сама толком понять не могла. Просто возникло внутри неуютное ощущение тяжести. Оно увеличивалось от каждого взгляда подруги, давило, раздражало, мешало.       — Гейл, а твои почему не приехали? — спросила Китнисс. Она тут же поймала на себе настороженные взгляды присутствующих и, уловив суровое движение бровей друга, спросила. — Я что-то не то сказала?       — Все в порядке, Китнисс, — успокоил ее хозяин дома. — Нет, их не будет. Парни еще пару недель пробудут дома, а Пози была у нас все каникулы, я отвез ее в Двенадцатый, в тот же день, когда забрал вас.       Мадж с грохотом опустила стакан на стол, сок взбрыкнул и пролился ей в тарелку и на руку.       — Черт… — едва слышно прошептала она. — Извините.       — Сиди, я уберу. — Гейл поднялся и протянул жене салфетку.       Вытирая руки, Мадж исподлобья косилась то на Гейла, то на Лию, которая уже почти час безмятежно спала на диване в гостиной по соседству с галдящими взрослыми. Китнисс отказалась от предложения уложить дочь в детской, мотивируя тем, что место незнакомое и девочка может испугаться.       — Шум не помешает, — только и сказала она, укрывая ребенка мягким пледом. — Её уже ничем не разбудить, пока сама не проснется.       Мадж очень ждала момента, когда посмотрит на дочку Китнисс, но малышка заснула в машине, так что рассмотреть её так и не удалось. От нервов разыгрался голод. Девушка практически выхватила у мужа чистую тарелку и начала накладывать на неё понемножку от каждого салата.       — А как там малыш Метью, не проснулся ещё? — до неприличия сладким голосом пропела мисс Тринкет.       Мадж очнулась от своих мыслей и взглянула на экран видеоняни:       — Нет, спит.       — Мой парень! — гордо воскликнул Гейл. Он приобнял и поцеловал жену в щёку. — Я так же спал попой к верху.       — Да твой, кто спорит, — устало произнесла она и прошептала, чтобы слышал только он: — ты кстати и сейчас так спишь временами.       — Никому не говори, — усмехнулся он, добавив громче. — Ещё я в детстве так возился, что по утрам иногда просыпался в пододеяльнике.       — Серьезно? — Джоанна вскинула брови.       — Ага! — кивнул Гейл. — Во сне стаскивал постельное белье, скидывал подушки и каким-то образом забирался в пододеяльник.       — А Лия спокойно спит, — сказал Пит, — вся в Китнисс.       — Это спорный вопрос, в меня ли, ты тоже по постели не мечешься, — выпалила девушка и тут же смутилась.       — А почему он спит у вас голышом? — воскликнула Эффи. — Мадж, ты что, а если он заболеет.       — С чего бы, — подал голос Хеймитч. — Не зима, и он не в сугробе.       — Это тоже в меня, — сказал Гейл, забирая видеоняню у Тринкет. — Ничего не голышом, он до сих пор в подгузнике, — деловито заметил он, посмотрев на экран.       — Да, это прогресс.       Тонкими пальцами Мадж теребила салфетку, комкала её и снова расправляла.       — Знаете, я каждый раз упускаю момент, когда Метью начинает раздеваться во сне, он же у нас вообще не спит спокойно, сначала исчезают носочки, следом пижама, причем у кофточек иногда ни одной пуговицы не расстегнется, как умудряется снимать, не понимаю, и хорошо если, как сейчас, подгузник останется. Китнисс, — она подняла глаза на подругу, — а с Лией есть подобные проблемы?       — Нет, в этом плане у меня удивительно беспроблемный ребенок.       — У нас, — поправил ее Пит.       — Прости, — повернувшись к нему, Китнисс прикусила губу, — я…       — Все хорошо. — Пит улыбнулся и погладил ее по руке. — Просто надо привыкнуть?       Девушка согласно кивнула.       — Мадж, а твоей фирменной сёмги не будет? — спросила мисс Тринкет, клацнув вилкой по тарелке.       — Нет, Эффи, — поморщившись от противного звука, сказала хозяйка, — она очень аллергенна для детей, к тому же наш Метью хоть и родился на море, но рыбу не любит. Поэтому сегодня я не стала с ней возиться.       — Я тоже на море родилась, — раздался тихий голосок. Мадж вздрогнула и выронила вилку. — Но рыбу тоже не люблю, — сказала Лия, подняв и протягивая девушке столовый прибор. — Только холодную, а ещё солёную иногда.       Мадж окунулась в омут лазурных глаз девочки. Слезы прочертили две кривые дорожки по ее щекам. Впервые за вечер она улыбнулась.       — Привет. Меня зовут Лия. — Девочка склонила голову на бок. — А ты хрусталик Мадж?       — Да, — кивнула девушка, — мой муж так меня с детства называет.       — Я знаю, мама рассказывала.       — Мадж, с тобой все хорошо? — осторожно спросила Китнисс заметив перемену настроения подруги.       — Все хорошо, все очень хорошо! — Отозвалась она, не отводя глаз от девочки. Лицо её лучилось улыбкой.       — Ну как, принцесса, выспалась? — Гейл посадил Лию себе на колени.       — Да, только не понимаю, как это получилось, — девочка покачала головой и развела руками, — я же совсем-совсем не хотела спать.       — Видимо захотела, — сказала Джо. — Кушать будешь, принцесса?       — Нет, не хочу! — схватив кусочек сыра сказала Лия и задумчиво осмотрелась. — А где ваш мальчик?       — Он еще не проснулся.       — Понятно, — вздохнула она и повернулась к Гейлу. — А ты уже собрал тот поезд, что папа тебе подарил?       — Да, — в его глазах мелькнул огонёк, — как раз вчера приклеил последние детали.       — Покажешь? — хитро прищурившись, спросила Лия.       — Не вопрос, принцесса! — усмехнулся он и стал подниматься из-за стола. — Пойдемте все.       — О нет! — Джоанна хлопнула себя по лицу. — Мы обречены. Хоторн о поездах может говорить до утра.       — Джо! — раздалось одновременно со всех сторон.       — Что? Еще скажите, что я не права!