Dusk

      Время и пространство, столь прочные, незыблемые, постоянные вдруг… расступаются, рассыпаются в пыль, становятся до смешного эфемерными. Они ломаются и крошатся, оставляя после себя лишь бесконечную тьму, бескрайнюю ненасытную бездну, жадно поглощающую звуки, цвета, запахи, жизнь и само бытие…       Свет — это жизнь. И свет же есть время. И когда в бесконечно чёрной глубине ярким маяком вспыхивает далёкая искра света, Заря улыбается. Она тянется к ней, подобно мотыльку, летящему к пламени. Всем своим естеством она устремляется к свету, и, вырываясь из жуткой неги, падает на колени, наконец, ощущая под ногами твердую землю.       Воздух. Она глубоко вдыхает влажный туман и приподнимает голову. Темные воды древнего озера отражают так мало света, но она счастливо щурится, радуясь каждому блику далёкой холодной луны на беспокойной поверхности.       Совсем рядом чуть слышно, еле уловимо на фоне близкого водопада, бряцают доспехи. Латная перчатка услужливо возникает перед ней, и Заря с благодарностью принимает помощь, как и много раз до этого. Холодная сырая земля, покрытая пушистым мхом, резко контрастирует с жесткой тёплой сталью доспеха. Заря замирает и наслаждается этими ощущениями несколько бесконечно долгих мгновений, ощущая себя по-настоящему живой. А потом она кивает, и сильная рука помогает подняться.       — Здравствуй, — чуть хрипло произносит она, глядя в черные провалы изящного шлема личной гвардии исчезнувшего бога.       Фигура в доспехах кивает ей и снимает элемент доспеха, оголяя бледное лицо. Он улыбается скупо, неумело, так, словно давно не находил для этого ни смысла, ни повода. Но делает это с неизменной теплотой во взгляде. И это греет её душу.       — Как приятно вновь видеть тебя! — продолжает Заря, идя следом за своим спутником меж крупных лазурных обломков, усеивающих берег. Гул падающей воды едва не заглушает ответ, но она и так знает — воин тоже рад её видеть.       Они опускаются на крупные шершавые камни вблизи водопада, там, где брызги воды едва не долетают до них. Она подсаживается чуть ближе, кладёт голову на серебристый наплечник и смущённо отводит глаза, когда гость обнимает её. В вечных сумерках яркий румянец на бледных щеках остается незамеченным.       Оба молчат. Заря слушает плеск воды и смотрит на озеро, давным-давно бывшее приютом страшного чёрного дракона. Она знает — сидящий рядом человек защитит её, даже если вдруг свирепый зверь разорвет пелену времени и окажется перед ними. Знает, потому что однажды он УЖЕ защитил её от страшнейшей твари из бездны, пройдя сквозь само время на многие века назад. И это знание дарит ей несравнимую ни с чем другим радость. Заря ловит его взгляд и обнимает его в ответ.       А потом они говорят. Вернее, говорит он, а она с упоением слушает тихий размеренный голос, рассказывающий о диковинных землях во всех смыслах столь далёких от неё, принцессы разрушенного Олачиля. Воин рассказывает о захватывающем дух кристальном гроте и его незримых тропках, доме обезумевшего дракона, в котором он побывал совсем недавно, о магии, столь необычной и оттого такой притягательной для неё, об эфемерных бабочках, буквально дышащих магией…       Заря слушает, затаив дыхание. И в какой-то момент с удивлением слышит горечь в голосе друга.       — Тебя что-то тревожит, — она не спрашивает. Утверждает. — Расскажи мне.       Он молчит долгую минуту. Потом вздыхает, отчего Заря невольно чувствует тревогу. Липкий страх неясной ей природы обвивает её щупальцами и крепко сжимает, не давая даже вдохнуть.       — Чаша полна, а я не знаю, что мне делать, — признаётся мужчина. — Мир умирает, а мне положено спасти его ценой своей жизни. Однако, я чую какую-то ложь. Не могу понять, где искать правду. И что ещё хуже…       Он запинается и отводит взгляд. Заря терпеливо ждёт, хотя внутри неё бурлит целая буря эмоций. Она уже знает, что услышит далее, и интуиция не подводит свою хозяйку.       — Я не желаю делать ничего, — с грустной улыбкой закончил тот, кого назвали Избранным немёртвым. — Потому что тогда время придёт в норму, и ты вновь будешь страдать от одиночества. Плохой я избранный, не желаю исполнять пророчество…       Заря задыхается от немой радости, трепещущей в груди. И вместе с тем ощущает себя последней тварью, поставившей собственное счастье выше благополучия целого мира. Она и представить себе не могла, что когда-нибудь испытает подобное.       И всё же, несмотря ни на что она молит всех известных ей богов. И жестокие боги, наконец, откликаются на немые мольбы. Чемпион, держащий в руках судьбы угасающего мира, склоняется ближе и еле слышно шепчет:       — К черту пророчество! Хочешь, я останусь с тобой навсегда?       Заря не верит своему счастью и молча кивает. К горлу подкатывает комок, а на бледном лице против воли проступает ярчайшая улыбка. А затем страх отступает окончательно, и она с воплем бросается на шею своему в который раз спасителю. Заря знает: больше она никогда не будет одинока…       В своем времени Закатная* принцесса встречает его у костра в залитом солнцем святилище. Собственное имя кажется ей теперь ироничным вдвойне. Но она не обращает внимания. Ведь всё её внимание приковано к фигуре в серебристых доспехах, сгорбившейся у стремительно тускнеющего костра.