Cito, longe, tarde

в том, что Вальдемар — помешанный псих, Лилит окончательно убедилась уже совсем скоро. Даже, пожалуй, слишком скоро. Раньше ей казалось, что он лишь слегка подвержен странностям, присущим каждому нормальному современному доктору, но, проработав в его подземелье чуть меньше недели, она полностью изменила свою точку зрения. Как выяснилось, у Вальдемара была необъяснимая склонность к вскрытиям. Стоило ему лишь заслышать о том, что умирает какой-либо пациент, как он тут же кидался к нему, садился у койки и ждал, затаив дыхание, когда же жизненные силы покинут несчастного. А иногда ему было лень ждать, и тогда вскрытие он проводил на еще живых пациентах, аргументируя это тем, что «Прогресс не может ждать, понимаете ли. У меня ещё множество больных, у которых остаются шансы на выздоровление. Было бы совершенным кощунством терять драгоценное время на тех, кому, к моему величайшему сожалению, осталось так недолго» Правда, честно сказать, Вальдемар не занимался лечением больных. Всю грязную работу он скидывал на своих подчиненных, которых называл кодовыми именами. Сам же квестор проводил весь рабочий день за вскрытиями или же сидя взаперти в своем кабинете. Впрочем, ради своей цели Лилит готова была временно терпеть и заморочки своего нового босса. К тому же, делать это ей оставалось совсем недолго: её маленький кошелёчек всё толстел и толстел, порой, верно, удивляясь, откуда его хозяйка взяла столько золотых. Девушка уже даже выбрала фасон и цвет платья, в котором собиралась пойти на маскарад. Она самолично сделала эскиз. Это было нежно-розовое, легкое и воздушное платье, которое должно было подчеркнуть то, что хотелось бы, и, надо сказать, отлично справлялось со своей работой. Лилит оставалось скопить ещё совсем немного, и потом просто пойти к знакомому портному, чтобы воплотить свой шедевр в жизнь. Нельзя не сказать еще и о том, что отношения с графом начали налаживаться с большой скоростью, поскольку Люцио нашел в этой девушке своего единомышленника. Для него это была большая радость, так как остальные придворные его либо просто недолюбливали, либо побаивались, и ему фактически было не с кем поговорить «о делах житейских», как он сам любил выражаться. Даже его жена, графиня Надия относилась к нему со странным презрением. Хотя графа это, кажется, абсолютно не волновало — ему вполне хватало того, что сам себя он любит воистину безгранично. Теперь Люцио почти всегда звал Лилит с собой на разные мероприятия вроде охоты, его личных «приватных» пиров, куда приглашались лишь единицы, которых граф любовно называл «Избранные». Колдунья стала для мужчины и фавориткой среди придворных, и личным медиком, заняв место Вальдемара, и советницей и ещё очень много кем — она давно научилась и привыкла быть многофункциональной. Во время одной из вечеринок-собраний, устроенных Люцио для своих придворных, граф внезапно подошел к Лилит, чуть позвякивая сияющей в свете фонарей и разных светильников золотой рукой — Вот ты где! — воскликнул он, как обычно демонстрируя свою улыбку-усмешку, — А я тебя всюду ищу! — Здравствуйте, Ваше Сиятельство! — девушка позволила себе кротко улыбнуться. — Уже решила, в чем пойдешь на маскарад? — любезнейшим образом поинтересовался граф. — Да, мне осталось только… — колдунья замялась, стесняясь сказать о деньгах Граф спас её тем, что, как обычно, не нуждался в ответе на заданный вопрос: — Я приготовил тебе маленький подарочек! — весело сообщил он, а потом, загадочно улыбнувшись, добавил — Найдешь его в своих покоях. И, подмигнув, Люцио развернулся на каблуках на сто восемьдесят градусов и направился прочь.