Полубоги и демоны-фамильяры

      13 марта, 18:03 — Москва.       Весенняя Москва сбрасывает с себя последние зимние сугробы, полностью отдаваясь во власть новому времени года. В этом году весна оказалась намного теплее, пришла раньше, и уже в середине месяца температура была комфортной, но всё ещё прохладной, особенно по вечерам. Город наконец-то приобретал новые краски благодаря распустившимся ранним цветам, зелёной траве и листьям на деревьях, которые до этого стояли, как безжизненные декорации. Солнце, приближаясь к горизонту, зашло за тёмные облака. Яркие лучи, пробиваясь через просветы слоистой облачности, одаривали город лёгким вечерним теплом. Люди спешили домой, и Москва, как и всегда, замерла в пробке.       В такие мгновения кажется, что время замедляется. По большому счёту, все живут размеренной и спокойной жизнью. Многие люди даже не подозревают, кто может находиться рядом с ними: на другой стороне дороги или же за спиной — это и хорошие личности, и плохие. И нет, речь идёт совсем не о людях — это в основном демоны. Некоторые предпочли жить обычной жизнью, другие пришли сюда, чтобы исполнять свою адскую работёнку, третьи же нашли в людях забаву и остались. Существовали ещё и монстры, желающие отведать человеческой души и плоти. В мире обитает бесчисленное количество существ, сложно объяснимых наукой. Некоторые люди намеренно идут на контакт, а некоторых втягивают в это не по их собственной воле. Но если есть зло, то есть и добро? Добро, несомненно, есть — это люди, защищающие других от тьмы. Их именуют охотниками и экзорцистами. На свете их много, но они смешиваются с общей массой, тихо защищая остальных. А ещё есть две совсем не похожие на остальных охотников и обычных людей подруги. Чем? Тем, что они совсем необычные…       — Настя, смотри, самолёт! — разнёсся по вагону восхищённый голос. Девушка, приблизившись к окну поезда, с воодушевлением смотрела на взлетающий с аэропорта Шереметьево самолёт.       Он поднял нос и устремился в чистую небесную гладь, которую солнце окрасило в нежно-оранжевый цвет. Его корпус осветил луч солнца, пробивающийся через облака, и он ярко заблестел. Настя слушала музыку почти на минимуме через наушники в своём плеере, чтобы слышать окружающие звуки, при этом находясь в состоянии дремоты, но радостные крики заставили её разлепить веки и посмотреть в сторону подруги.       — Полина, тише, тише, мы же тут не одни, — негромко осадила Настя рядом сидящую девушку, сняв с её стороны наушник.       Краем глаза она увидела, что один из пассажиров неловко прокашлялся, глядя в их сторону. В такие моменты Насте бывало немного неловко за поведение подруги, но она уже привыкла к этому. Полина всегда так реагировала на самолёты, словно видела их впервые. Её реакция никогда не меняется, да и вряд ли изменится. Настя улыбнулась, признаваясь, что порой сама может вести себя как ребёнок. Однако стоило ей подумать о перелёте, как её вдруг снова охватила грусть из-за того, что они вот-вот покинут родные земли, покинут дом и родину. Чем ближе они были к аэропорту, тем тяжелее становилось на сердце. Она отвернулась от Полины, так и не взглянув в окно. Неприятное чувство страха охватило её. Она снова закрыла глаза, пытаясь очистить разум от мыслей.       Поезд развернулся боком, и аэропорт стало хорошо видно: множество самолётов стояло у терминалов, некоторые же двигались по рулёжной дорожке, освещая дорогу впереди яркой фарой, расположенной на передних шасси. На крыльях горели красные и зелёные цвета, а из двигателей вырывались клубы горячего воздуха.       — О, вон ещё! — уже тише воскликнула Полина, дёргая рукав подруги, чтобы та продолжала смотреть.       Это привело Настю в чувство, и она всё же глянула в окно, где открывался великолепный пейзаж. На фоне затухающего и вновь загорающегося в просветах облаков солнца аэропорт был весь в огнях: самолёты блестели бортовыми огнями, ярко светились здания пяти терминалов, освещались гейты, стоянки, перроны и две взлётно-посадочные полосы. Третью скрывали деревья, лишь изредка просвечивались огни глиссады. Железная дорога проходила на некоторой возвышенности, поэтому почти всё можно было хорошо разглядеть. С такого ракурса воздушная гавань казалась очень обширной, в ней кипела жизнь.       — Никогда не видела настолько огромного аэропорта! — оживилась Настя и, пододвинувшись ближе к Полине, стала разглядывать окружающую обстановку.       Они за всё время путешествия побывали в немногих аэропортах России. Подолгу задерживаясь в одном городе, они отправлялись в следующий, но в основном на поездах. Настя первый раз видела настолько большой аэропорт, он был даже в разы больше, чем Пулково, где они были последний раз. Это её первое посещение Москвы. Полина же, наоборот, несколько лет назад была уже здесь с родителями, однако ей всё равно было интересно узнать, что здесь изменилось за столь долгий период времени. Больше всего подругам пришлось попотеть в метро, в час пик, из-за чего они опоздали на предыдущий аэроэкспресс и сейчас немного отставали от намеченного графика.       — А за границей очень много аэропортов, которые намного больше этого, — ответила Полина, продолжая смотреть в окно на взлетающий самолёт с уже убранными шасси.       Только когда он улетел выше, сам аэропорт скрылся из поля зрения за деревьями и какими-то высокими постройками, девушки уселись на место. Оглядев салон, Полина встретилась с несколькими недовольными взглядами. Да, пускай она ведёт себя как маленькая при виде самолётов, но ничего с этим поделать не может. Ведь с детства влюблена в этих железных птиц, а самое главное — в небо. Да и последний раз они летали полгода назад, рейс тогда был в Санкт-Петербург.       Они обе замолкли, думая о своём. Настя глубоко вздохнула и не спеша стала складывать плеер в рюкзак, который лежал у неё на коленях. Она заметила, что остальные пассажиры тоже стали потихоньку оживляться, готовясь к выходу. На другой стороне, через несколько рядов кресел, сидела женщина с детьми. Она начала будить своих двух сыновей, что сидели рядом. На вид им было лет так десять-одиннадцать. Один умиротворённо сопел на плече у другого. Девушка грустно улыбнулась из-за неожиданно посетившего её воспоминания о младшем брате. Когда-то давно мама так же будила их в поездках. Полина же, глядя на быстро пролетающие предметы за окном, задумалась о том, что они скоро покинут родную страну, и щемящее чувство поселилось в груди.       Их раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, Россия — место, где они прожили девятнадцать лет, но с другой — здесь их давно никто не удерживает. Вот уже как два с половиной года они путешествуют по стране, помогая людям, и сегодня они отправляются в другую точку планеты, на очередное задание Повелителя. За всю их жизнь они были за границей по одному разу с родителями, правда, не дальше Турции. Но чтобы на Мальдивы, пускай даже и по работе, всё же это казалось какой-то шуткой. Март — самое время для посещения данного места, ведь потом начинается сезон муссонов и штормов. Впрочем, они могут избежать этого, если погода позволит. Обычно дольше месяца они нигде не задерживаются.       Подруги также надеялись на шанс успеть покупаться в самой чистой воде мира и позагорать на пляже, чтобы немного отдохнуть от работы. Хотя единственное, что их беспокоило, кроме девятичасового перелёта, так это первое письмо на почту от человека, просящего помощи. Они не рекламируют свои услуги и действуют только тогда, когда поступает задание. Девушки не смогли отказать, да и Повелитель дал добро. Он в принципе всем распоряжается. И деньгами в том числе. Он что-то вроде богатого папочки за границей, только в их случае этот «папочка» повелевает адом. Отсюда деньги на перелёты, еду, отели и на жизнь.       Несколько часов назад       — Насть, прочитай-ка вслух, — произнесла Полина, повернув ноутбук к рядом сидящей подруге.       Настя вопросительно глянула на неё, а затем начала вполголоса читать содержимое письма, которое пришло на емейл. В кафе, где-то на окраине Твери, в котором они сидели, было достаточно шумно, но это было им только на руку.       «Здравствуйте. Меня зовут Элизабет Джонс, а мою маму — Маргарет. Мы живём на Мальдивах, в городе Мале. Моя мама перенесла инсульт три года назад. Была в коме месяц, а когда пришла в себя, вдруг стала рисовать странные символы. Я пыталась выяснить их значение, но ничего не вышло. Я уверена, что они что-то значат. А ещё… она видит будущее. Было такое, и не раз. Это правда, я сама свидетель этого. Другие считают мою маму просто обезумевшей женщиной…       Я обращалась за помощью в церковь, к священникам, однако они лишь качали головой. Писала экзорцистам, которых нашла по интернету. Я отсылала им символы, но и они ничем не смогли помочь. Я очень хочу, чтобы моя мама стала снова нормальной, и не хочу мириться с таким положением дел.       Не знаю, кто вы, я всего лишь нашла листочек с емейл-адресом у себя дома, но, пожалуйста, прошу вас, помогите… Вы — моя последняя надежда…»       Настя закончила перевод с английского языка и перевела взгляд на Полину, нахмурив брови. Та вздохнула и закинула в рот печеньку в шоколадной глазури, запивая кофе. После одобрения Повелителя они написали ответ, в котором просили прислать адрес, куда им нужно будет приехать. За несколько лет их работы никто ещё не просил помощи таким образом. Они должны помочь этой семье зажить нормальной жизнью или хотя бы приложить максимальное количество усилий, чтобы всё было близко к этому. Да и случай был достаточно интересный.       Сейчас       Вскоре поезд стал замедляться, через две минуты он заехал под купол на станцию, где мягко и медленно остановился. Заговорила женщина, которая оповестила о прибытии в аэропорт Шереметьево за ровно отведённые тридцать пять минут и пожелала приятного дальнейшего пути. Подруги принялись выгружать два маленьких тканевых чемодана с верхней полки. Полина быстро выхватила небольшую фотокамеру из бокового кармана своего рюкзака. Она забросила на плечо одну лямку, схватила ручку своего чемодана и буквально выпрыгнула из поезда, бросая подругу в вагоне. Со счастливой улыбкой на лице она принялась фотографировать окружающую её местность, стараясь найти красивый ракурс. В то время как Настя не спеша доставала документы и надевала рюкзак, Полина уже исчезла. Оглядевшись, она не увидела её возле себя и, взяв все свои вещи, направилась на выход. Она тихо посмеялась, когда увидела картину перед собой: Полина металась то в одну сторону, то в другую, пытаясь поймать красивые кадры. Девушке подумалось, что её подруга была очень похожа на кузнечика, который то там, то тут. Она подошла ближе к ней, но уже с серьёзным лицом, будто не смеялась вовсе.       — Как же круто, я уже здесь во второй раз! И… — Полина глубоко вздохнула, на секунду прикрыв глаза. — Чувствуешь? Это запах девятичасового перелёта. Всё, когда завтра будем на Мальдивах, будем счастливыми трупиками.       Для них это был бы первый такой долгий перелёт. Например, Полине вообще редко когда удаётся поспать в дороге, только если усталость бьёт по морде и буквально валит с ног. Но, несмотря на это, не сказать, что бессонная ночь сильно на ней сказывается. А вот у Насти всё наоборот. Почти ничем её не разбудишь, но в этом виновато плохое самочувствие в пути, будь то поезд, самолёт или машина.       Когда Полина заговорила о запахе, Настя подняла бровь и возмутилась:       — Дурочка, время не пахнет, — она несильно ударила её папкой с документами по голове и направилась в сторону лавочек, чтобы не мешать прохожим чемоданами.       — Это же образно... О, Насть, смотри! — Полина указала на табличку посередине перрона рядом со скамейками, куда как раз направилась подруга.       Она гордо носила название аэропорта, в котором они находились. Подойдя ближе к вывеске, Полина подозвала Настю:       — Идём зафотаемся. Кто знает, когда мы в следующий раз вернёмся сюда.       — Я не против, — улыбнулась та, направляясь к Полине.        Они прислонились плечом к плечу. Сложив руки в кулак и выпрямив только указательные и средние пальцы, подруги поднесли их к лицам. Полина вытянула руку с фотоаппаратом и направила объектив в свою сторону.       — Фоткаю! — предупредила она и нажала на кнопку. Прозвучал щелчок.       Когда они сфотографировались, Полина решила убедиться, что они хорошо вышли на фотографии. Она замерла, разглядывая фото на дисплее: слева находилась стройная девушка с длинными тёмно-пшеничными волосами и выразительными серо-зелёными глазами. На её лице играла счастливая улыбка, в которой проглядывались небольшие клыки. Справа — такая же стройная девушка с каштановыми волосами средней длины и ярко-голубыми глазами, подобно океану. Она улыбалась, и у неё тоже можно было заметить клыки, а ещё она была выше Полины на полголовы. Они, одетые в тёплые куртки, находились на фоне таблички, где большими жёлтыми буквами было написано: «Шереметьево».        «Ещё одно воспоминание…» — подумала Полина в этот момент. Она показала фотографию Насте для оценки.       — Отлично получилось, — радостно сказала та, всматриваясь в фото.       — Ладно, пошли, на наш рейс уже началась регистрация, а идти нам аж в конец эф-терминала, — опомнившись, поторопила Полина, складывая фотоаппарат обратно в сумку и доставая попутно свои документы.       — Точно, идём, — согласилась Настя, хватая чемодан за ручку.       После чего они отправились быстрым шагом к лестнице, что вела на выход со станции. Там они сразу же столкнулись со службой безопасности. Они по очереди положили на движущуюся дорожку все свои сумки. Полина первая отправилась на досмотр. В этот момент её сердце всегда уходило погулять, потому что прятать холодное оружие — преступное дело, как-никак. Но и оружие это непростое, поэтому металлоискатели не реагируют. На нём стоит заклинание, которое блокирует желание обычных людей найти этот клинок, он сразу становится для них чем-то несуществующим, и они забывают о нём. Он находился в пряжке тканевого ремня, что был закреплён на голое тело, в области талии, ближе к бёдрам. Со стороны его не было видно, но девушка на всякий случай натянула свою футболку на джинсы.       Пока Настя ждала свою очередь, она наблюдала за Полиной. Её подруга нервничала, с виду это почти не было заметным. На досмотр позвали следующего, и девушка направилась вперёд. Женщина попросила её снять с себя все украшения, телефоны и всё сложить в корзину. Настя сняла часы с запястья и положила их в указанное место. Служащая после рамки осмотрела её ручным металлоискателем, ощупала, после чего отпустила. Во время всей этой процедуры на её лице ни один мускул не дрогнул, она была чертовски спокойной. Они ведь уже проходили досмотры, да и не один раз. Она была одета в серое фатиновое платье с вязаной тёплой кофтой поверх. Она надевает её в аэропорты и на вокзалы в холодное время года, ведь так удобнее прятать оружие. Под неё они же не полезут, правильно? Вокруг талии был обмотан ремень, который прикреплялся к ноге поверх тёплых чёрных колготок. В чехле и находился клинок. Тем не менее, некое беспокойство всё же присутствовало. Отправляясь в следующую зону, девушки облегчённо выдохнули. Кроссовки у Полины и серые сапоги на невысокой платформе с пушистым мехом у Насти не проверяли, на их счастье. Когда они отходили от металлодетектора, рядом стояли полицейские с овчарками. Настя приметила, что псы, на удивление, были какие-то беспокойные. Их уши стояли по стойке смирно, они постоянно озирались, будто выискивая кого-то среди толпы. Они почти не обращали внимания на пассажиров, проходящих досмотр. Но, может, ей только показалось. Всё же столько шума может сбивать животное с толку, даже дрессированное.       — Ну и лицо у тебя было, что, опять сердце в пятки убежало? — захихикала Настя, несильно толкая Полину локтем в бок.       — Ага, на Мальдивы без меня улетело, — обиженно надув губы, ответила та.       После сдачи чемоданов и прохождения контроля они с посадочными талонами оказались в зоне ожидания. Очередей почти нигде не было, и, на удивление, они прошли всё быстро, что бывает достаточно редко, особенно на международных рейсах. До начала посадки у них оставалось ещё сорок минут, поэтому они решили скоротать время в небольшой кафешке, на третьем этаже терминала. К сожалению, другие были почти все забиты. Она была рассчитана на небольшое количество посетителей и расположена вблизи больших окон, что позволяло насладиться видом на аэропорт. В основном на этом этаже находились магазины с дьюти-фри и залы бизнес-класса.       Город постепенно накрывали сумерки. Небо тускнело, на нём появлялось всё больше звёзд. В противоположной стороне от солнца у горизонта виднелся кусочек белого полумесяца, готового взойти на небосвод. Воздушная гавань наполнилась блистающими огнями, словно новогодняя гирлянда. Самолёты разных моделей двигались по рулёжной дорожке, взлетали и садились, подъезжали и отъезжали от телетрапов; звуки двигателей, работающих на полной мощности или на реверсе, доходили до здания аэропорта немного приглушённо, особенно это было хорошо слышно в малолюдных местах.       Полина заказала себе латте и большую булочку с шоколадной начинкой. Признаться честно, всё шоколадное — это её страсть. Настя взяла себе молочный коктейль с ванилью и сэндвич. Сделав заказ, они устроились за маленьким столиком у окна, повесив свои куртки на спинки мягких диванчиков. Помимо них было ещё несколько одиночных посетителей. Большинство людей находились в основном на втором этаже, откуда можно было выйти на посадку. Полина сразу же достала свой фотоаппарат и принялась фотографировать: себя на фоне самолётов, Настю, задумчиво глядящую в окно, сами самолёты. В это время подруга не просто смотрела в окно. Расслабиться перед вылетом ей не давала мысль о тех псах и то чувство, что поселилось в ней тогда. Она через отражение осматривала людей. Нет, это не любопытство, это была осторожность. Через какое-то время принесли заказ, и подруги наконец-то смогли перекусить. Последний раз они ели рано утром, больше и крохи не было во рту.       — Не люблю эти металлодетекторы. Даже если на клинках заклинание, боюсь, что их когда-нибудь обнаружат, — поделилась своими мыслями Полина, прожёвывая булочку и запивая ароматным кофе.       Клинки, о которых идёт речь, — это особое, выданное им для защиты в случае чего оружие. Кто и как их сделал — им неизвестно. Но они всегда остаются острыми, ни один металлодетектор не реагирует на них, видимо, сделаны из другого материала, хотя выглядят как металлические. Клинки передал Повелитель, ведь за этими двумя всегда кто-то следует, и, в основном, отнюдь не добрые личности.       — Не волнуйся ты так, уже сколько раз нас досматривали, ничего же не случалось, — ответила Настя, доедая свой последний кусочек сэндвича с ветчиной и сыром. Она их просто обожала, поэтому ела уже вторую порцию.       — Наверное, ты права.       Настя взяла в руки большой стакан с молочным коктейлем и хотела взять трубочку в рот, чтобы сделать глоток, но краем глаза в отражении она заметила что-то тёмное вдали, двигающееся в их сторону. Повернувшись в зал, она ничего не обнаружила. По телу пробежала неприятная мелкая дрожь, внутри всё сжалось, и она занервничала.       — Ты чувствуешь? — Настя поставила напиток обратно на стол.       — Да, ещё с момента, когда мы проходили контроль. Сейчас оно только усилилось, — не менее обеспокоенно ответила Полина, оглядываясь вокруг.       Сейчас людей стало больше, чем когда они только пришли в кафе. Несколько человек сидели поблизости за столиком, кто-то читал журнал, кто-то был увлечён ноутбуком, множество людей с чемоданами шли по своим делам. Никаких подозрительных личностей, но предчувствие кричало обратное.       В 19:10 по громкоговорителю объявили начало посадки на рейс. Подруги, заплатив за перекус, направились на второй этаж. Подойдя к выходу, они увидели длинную очередь и встали в самом её конце. Пока Настя стояла, Полина решила сходить к окну, чтобы сфотографировать самолёт, на котором они полетят.       — О-о-о, да это же аэробус триста тридцать, — сказала она, разглядывая его перед собой.       Свет над перроном ярко освещал борт. Это был самолёт авиакомпании «Аэрофлот». Хорошо было видно синюю часть фюзеляжа и уже всем знакомый российский флаг на вертикальном оперении, подсвечиваемый ярким фонарём. На крыльях горели навигационные огни: на одной стороне зелёный цвет, а на другой — красный. Вокруг самолёта было много машин, которые готовили рейс к вылету. У передней стойки шасси находился тягач, уже сцепленный с ней. Две дверцы багажного отсека, ближе к носу и хвосту, были открыты, внутрь грузили чемоданы, что находились в больших ящиках. Они съезжали с погрузочной машины роликами под ними, после чего поднимались и отправлялись уже дальше в сам самолёт. По перрону ходили работники, осматривая борт. А ещё вокруг него были расставлены конусы безопасности: рядом с двигателем и в конце крыла, по обеим сторонам.       В отличие от подруги, которая отвлеклась на самолёт, Настя продолжала чувствовать себя странно. Будто за ними следили, нет, за ними явно следили. И пренебрегать внимательностью, особенно в таком людном месте, нельзя. В любом случае, пока их «недоброжелатель» ещё не показывался, а значит, им только остаётся быть настороже. Сфотографировав, Полина вернулась обратно. Они старались не оглядываться, прислушиваясь к своему внутреннему чутью, чтобы тот, кто следил за ними, не заподозрил неладное.       Через несколько минут подошла их очередь на посадку. Осталось контролю перед входом в коридор проверить документы, в очередной раз. Они отдали посадочные талоны миловидной внешности девушке, и та приложила их поочерёдно к сканеру в стойке. Телевизор перед выходом в коридор показывал логотип авиакомпании с номером рейса. Полина засмотрелась на него, но вдруг внутри всё сжалось, снова то странное ощущение напомнило о себе. Она посмотрела на Настю в то время, когда она сделала то же самое:       «Он близко, нужно быть предельно осторожными…» — передала мысленно Полина, слегка повернув голову и в толпе глазами выискивая источник странного ощущения. Но все люди казались обычными.       «Поняла», — кивнула в ответ Настя, поглядывая по сторонам.       — Проходите, — сказала девушка, возвращая подруг в реальность.       Те в ответ поблагодарили её и, взяв обратно посадочный талон, направились по рукаву в самолёт. Неподалёку от выхода, из-за столба посередине зала, который удерживал этаж выше, вышел молодой человек в форме стюарда. Его лицо исказилось в дьявольской улыбке, а в карих глазах загорелся огонёк. Он смотрел в спину уходящим по коридору девушкам.       — Наконец-то я нашёл вас, мои лакомки, — тихо прошептал он, в предвкушении проводя кончиком языка по верхней губе.