Навсегда

На потолке вентилятор — обязательная деталь комнаты Бартона. Зачастую он его не включал, в этом не было необходимости. С приходом Наташи на лопастях стали висеть всякие ленты, перья и прочее. На его стенах было полно старых плакатов. Над кроватью под плакатом «Queen» спрятана общая фотография с отцом. Как бы Клинт не старался справится с его потерей — он не мог, это очень сложно. На столе было всегда убрано, но благодаря Наташе теперь там стояли свечи разных цветов и запахов. На полу лежал мягкий ковёр, который ему купила мама. Клинту он не особо нравился, но женщина настояла, чтобы хоть что-то мягкое было в его комнате. Под его кроватью периодически можно было найти белье Наташи, которое она забывала. В ней не было ни капли стеснения, она могла спокойно надеть брюки будучи голышом. Наташа стала все чаще появляться в его комнате. У неё появилась любимая подушка в его постели, любимый плед, которым она укрывалась, делая домашние задания. В его маленьком холостяцком уголке сразу же стало заметно присутствие девушки из-за многочисленных безделушек, которые так любила его Нат. Все это приятно разбавляло интерьер, добавляло уюта. — Клинт, у меня появилась шикарная идея! Она пришла с большой сумкой в руках, в которой что-то странно шелестело и брякало. Бартон лишь изогнул бровь и подвинулся на кровати, уступая ей место. — Что ты придумала, детка? — Клинт улыбнулся, наблюдая, как Наташа аккуратно расстёгивает сумку и достает нитки-мулине разных цветов, — кажется, я понял… — Парные фенечки! Ее счастливая улыбка буквально осветила комнату. Девушка хитро прищурилась и дала ему все имеющиеся нитки. — Выбери цвет, Клинт. — Фиолетовый. Парень достал фиолетовую нить и протянул ее Наташе, ожидая дальнейших указаний. Он плёл фенечки вместе с мамой ещё в средней школе. Они были модными тогда, да и Бартон был фанатом всякого барахла на шее и руках. Без этого всего чувствовал себя некомфортно, словно какая-то важная часть отсутствовала. — А я хочу красный… это странное сочетание какое-то. Наташа нахмурила брови, думая, что же делать. Она приложила ниточки друг к другу и приоткрыла рот от удивления. Они сочетались идеально. Так ярко, странно и насыщенно. Это буквально описание их с Клинтом отношений: на первый взгляд — невозможных, но в итоге таких прекрасных и, дай бог, долгих. — По-моему, хорошее сочетание, — Клинт неосознанно сделал тоже самое, что и Наташа, приложив нитки друг к другу, — предлагаю начать. Как ты хочешь плести? — А ты умеешь? — Обижаешь. Романова улыбнулась и поцеловала парня в нос. Каждый день этот красавчик удивлял ее различными мелочами. Например, когда впервые приготовил для неё ужин. Это всего лишь была жареная картошка с луком, но Наташе казалось, что это был ужин достойный самого дорогого ресторана. Или когда после ее неудачного падения, Клинт обработал ее колено. Да, так может каждый, но его движения были так нежны и отточены, он даже не задумывался, просто делал то, что было нужно, беспокоясь о ней. Ещё Клинт помнит абсолютно все до деталей, что она ему говорит. Он помнит о ее любви к ромашкам, о том, что она терпеть не может травяной чай, о ее первой собаке и жутком страхе перед высотой. — Ты где витаешь, малышка? — Бартон погладил бледную щеку пальцами и заправил выбившуюся рыжую прядку за ее ушко. — Я здесь с тобой. И я уже готова. А плести будем по стандартной схеме, ну ты понял. Вот так… Наташа показывает ему, как нужно переплетать нити, и Клинт схватывает налету, повторяя ее движения. Они были поглощены процессом, изредка поглядывая на работы друг друга. Бартон закончил первым, беря Наташу за руку и завязывая крепкий узелок. — Вот так. Это своеобразное предложение, которое ты негласно приняла. — Тогда это взаимное предложение со взаимным согласием. Наташа так же окольцевала его запястье, крепко фиксируя ниточки. Яркая фенечка резко контрастировала с их бледной кожей, но это было так красиво. Клинт тоже любуется тем, как это выглядит на руке. Вертит запястьем и улыбается, как ребёнок новой игрушке.