***
Наташа была в своем репертуаре: тонкий топ, не достающий до пупка, джинсовые ушитые мамины брюки и белый кардиган в стиле Стиви Никс, как его называл Клинт. На ее шее висела новая подвеска с фамилией Бартон — его личный жетон, доставшийся от отца. Во время их алкогольного трипа, парень пообещал, что однажды заменит эту цепочку настоящей серебряной подвеской, которая будет достойна ее шеи. Романова пила намешанный коктейль, подтанцовывая под мелодии, играющие с пластинки. Ее внимание привлек знакомый однокурсник, Брюс Беннер, сидящий в углу за столиком, сгорбившийся, что-то усердно накручивающий. — Хей, ты тут в порядке? — А? Наташа, привет! — парень улыбнулся ей, поправив смешные очки. Его кудри падали на глаза, мешая рассмотреть Романову. — Привет. Ты чем тут тешишься, м? Наташа присела рядом, из-за чего сердце Беннера, кажется, остановилось. Он заглядывался на нее ещё в школе, когда она только приехала из России. А позже они оказались в одном колледже. Брюс тешил себя надеждами, что если вольется в компанию, то русская принцесса обратит на него внимание. Однако, Наташа уже три месяца встречалась с Бартоном, что несказанно огорчало влюбленного ботаника. — Я сделал кое-что. Шелли попросила. Он протянул ей аккуратно скрученные косяки, которые так и хотелось попробовать. Сладкий, необычный аромат щекотал ноздри, но девушка отдергивала себя. Она обещала Клинту, что встретит его, будучи в адекватном состоянии. Брюс достал зажигалку и положил ее на стол. — Я добавил сюда цедру лимона и сушеную клубнику. Теперь от неприятного запаха почти не осталось следа. — Ты действительно гений, Брюс, — Романова слегка потрепала его кудри, улыбаясь и немного щурясь, — я хочу попробовать, но я обещала Клинту, что дождусь его. — О, от нее эффект наступает позже. Можем попробовать вместе… Наташа прикусила губу, перебирая в голове все возможные варианты развития событий. В одном случае, ее унесет черти куда от еще неиспробованной травы, тогда Клинт точно ее треснет, ведь она не сдержала обещание. А возможно, что он скоро придет, приход даже не успеет начаться. А может трава вообще слабо возьмется, тогда и переживать не надо. Наташа признавалась себе, что это переходит в зависимость, ведь она действительно сейчас размышляла: накуриться сию минуту или дождаться Бартона. При этом ждать было очень сложно. Когда Брюс поджег самокрутку, затягиваясь, Наташа воодушевленно вдохнула этот приятный аромат клубники. Боже, Беннер действительно волшебник. Может от одной затяжки ничего не будет? — Дай-ка мне… Наташа затянулась, прикрыв глаза. Вся эта дрянь проникла в легкие, заполняя их. Ощущение легкого головокружения и судороги в пальцах — что-то новое. Девушка не заметила, как докурила. Она облизнула губы и странно посмотрела на Брюса, который безудержно краснел под ее взглядом. Романова была тем самым запретным плодом, о котором писали в Библии. Она была рыжей, аппетитной девушкой, которая до состояния кайфа кажется очень жизнерадостной и беззаботной, с извечной улыбкой, и зажигалкой в кармане. А когда ее разум оказывается в ловушке алкоголя или, еще лучше, травы, Наташа превращается в сексуальную фурию. К досаде Брюса, Романова всегда выплескивала свое возбуждение на кого-то другого, но никак не на него. Это порядком надоело юноше, ведь он искренне пытался добиться ее. Цветы, шоколадки — все это было еще в школе, но Наташа лишь радостно улыбалась и говорила, что он прекрасный друг. — Черт, Брюс, что ты сюда добавил? Я хочу…мм… — Ничего особенного. Лишь толику какого-то белого порошка, который действовал достаточно быстро. Беннер подошел к девушке ближе, беря ее за руки. Он резко поцеловал ее, чувствуя ответ. Наташа уперлась в его плечи, но позволила себя целовать. Ее желудок слегка скрутило из-за голода, воздуха стало не хватать. Наташе потребовалось около трёх минут, чтобы понять что происходит. Она сразу же оттолкнула от себя парня, прикрывая губы ладонью. За ней послышался тихий рык и вот уже Брюс лежал на полу с разбитым носом. Все произошло слишком быстро для ее воспаленного сознания. Клинт зашел в дом, будучи в приподнятом настроении. Он нарвал ромашек у дома Стюартов, чтобы подарить их Наташе. Они напоминали ей о России, о Родине. Только вот стоило ему зайти в кухню, как улыбка тут же потухла. Ромашки упали на пол, как и Брюс, не успевший увернуться от увесистого кулака Бартона. Тяжело дыша и слегка трясясь от злости, он схватил Наташу под локоть, уводя на задний двор через ближайшую дверь. Брюс поднялся с пола, благодаря парням, пришедшим на помощь. Никто даже не понял, что случилось, иначе бы, вероятно, оставили его на полу с разбитым носом. Шелли вытерла кровь и тихо фыркнула. — Куда ты полез? Знал же, что она с Бартоном. Клинт буквально тащил за собой Наташу, больно сжимая ее локоть. Девушка тяжело дышала и тихо скулила, чтобы он ее отпустил. Бартон подтолкнул ее к стене и ударил кулаком рядом с ее головой, тихо рыкнув. Его серые глаза словно потемнели, хотя возможно Наташе лишь кажется, и трип еще не прошел. — Клинт, я… — Я все видел, Наташа. — Нет, ты все не так увидел… Клинт снова ударил по стене рядом с рыжей головой. Он был жутко зол. Клинт знал о том, что Беннер неравнодушен к Наташе, однако до сей поры его это не беспокоило, ведь он знал, что Брюс ботаник, увлеченный цветами и насекомыми. И плюс не во вкусе Наташи. Какого хуя произошло то, что он увидел, никак не укладывалось в его голове. Беннер целовал Наташу. Он целовал ее, получив желаемый ответ. — Он дал мне попробовать какую-то хрень и…меня унесло. Я даже не поняла, что произошло… Наташа кусала губу, не выдерживая тяжелого взгляда любимых глаз. Она словно слышала его внутренний крик — галлюцинации, замечательно. Романова была напугана тишиной, которая стоит между ними в трезвой реальности. Клинт просто метался из стороны в сторону, периодически осыпая стену ударами. На его костяшках алела кровь Брюса, а может уже его собственная. — Я же просил тебя! Я просил тебя дождаться меня. Блять, Наташа… Он накричал на нее, не сдержавшись. Наташа поморщилась, вжимая голову в плечи. Ей было стыдно, ей было страшно. Он никогда не кричал на нее. На нее, в принципе, мало кто кричал за всю сознательную жизнь. Разве что бабушка Шура, которая гоняла ее веником по даче за раздавленные грядки. Она тихо всхлипнула, чувствуя как слезы текли по щекам. За всхлипываниями вырвался тихий скулеж. Наташа обняла себя, чувствуя, что Клинт остановился и больше не мельтешил туда-сюда. — Прости меня… Это вышло жалко, из-за чего Наташа начала хлюпать носом громче. Клинт тихо вздохнул, постепенно успокаиваясь. Довел свою девочку до слез — молодец. — Наташа… блять, иди сюда. Бартон прижал ее к себе, зарываясь ладонью в распущенные рыжие кудри, поцеловал ее макушку. Наташа окончательно разревелась, уткнувшись в крепкое плечо Клинта, обнимая его. — Я больше… — она вытирает слезы об его футболку, — никуда без тебя не пойду. Клинт лишь тихо вздохнул и покачал головой. Заплаканная Наташа с этой глупой повязкой в волосах и раскрасневшимися щеками была удивительно красива. Он взял лицо в свои ладони, целуя ее соленые от слез губы. Беннер увидел это сквозь стеклянную дверь, хмурясь от боли. Разве это справедливо? Что этот невоспитанный мужлан сделал такого, что Наташа согласилась стать его девушкой? Что есть у Клинта, чего нет у него? Беннер слегка сжал кулак и стукнул им по столу. Шелли лишь тихо засмеялась, снисходительно качая головой. — Наташа не твоего поля ягода, Брюс. Просто забей. Бартон поцеловал опухший носик подруги, слегка улыбаясь, ощущая некое спокойствие. Гнев полностью его отпустил. Наташа лишь его, а Брюс просто дурак, на которого не стоит тратить свои нервные клетки. Черт, вдруг он сломал его очки? Ладно, возможно, он извинится позже. — Я принес тебе ромашки, но теперь, кажется, их затоптали. — Ничего, нарвем новые. Я тебя люблю. Наташа почувствовала дикую усталость, поэтому просто повисла на крепкой шее парня, пытаясь залезть на него. Клинт уже знал это движение, поэтому мгновенно подхватил ее под бедра. — Значит, мы идем домой? — Да. Кушать и спать. — А как же Шелли? — Мы и так устроили ей тут представление… Шелли собрала валяющиеся на полу ромашки и вынесла их ребятам. Наташа уже уснула на руках Клинта, который выглядел так, словно это случается каждый день. Возможно, так и было. Такая вот обыденность. — Прости за испорченный праздник, Шелл. Я идиот. — Все хорошо, красавчик. Донеси ее до дома и дай знать как дела, — девушка улыбнулась и погладила рыжие локоны подруги, вставляя ей за ушко одну ромашку из букета, — сладких снов. А с Беннером я поговорю, не переживай.***
Дома было тихо, Роуз (мама Клинта) уснула на диване, укрывшись пледом и забыв потушить камин. В их доме было прохладно ночами, несмотря на теплую погоду на улице. Уложив Наташу в постель, он направился на кухню. Пара бутербродов, горячий чай и плитка шоколада — то, что нужно будет Романовой, когда она проснется от голода. Клинт потушил камин, включив обогреватель — меньшая вероятность возникновения пожара. Бартон переоделся и лег рядом с Наташей, отключаясь минут через десять, думая о том, что ему действительно повезло с девушкой. Наташа была мечтой многих парней в колледже, зачастую из-за своей фигуры, чувства юмора и русского происхождения. От чего-то все думали, что русская — значит охренительная. Ну, на самом деле так и было. Многие задавались вопросом: какого черта Романова тусит с глухим Бартоном? Его глухота была тем, что в их обществе было пока что непонятным. Однако, обоим было плевать на это. Клинт таскал Наташу по колледжу на спине до нужного кабинета, за что девушка награждала его поцелуем и бутербродом с арахисовой пастой, приготовленным специально для него.