Слепой дракон

Блондинка оказалась папиной секретаршей, так, по крайней мере, объяснил сыну сконфуженный Криви-старший. Не знаю… бывают ли секретарши у молочников, но это не мое дело. На всякий случай, давайте поверим папе Колина. Свои обязанности старосты Невилл исполнял исправно. Будил по утрам детей, которые любили понежиться в теплой постельке, раздавал расписания уроков после завтрака. Разнимал драчунов, носился по туалетам в поисках плачущих девчонок. Пришивал оторванные пуговицы и рукава. При помощи Репаро чинил отлетевшие подошвы и сломанные очки и карандаши. Конечно, починка вещей лежит на эльфах-домовиках, но не будешь же каждый раз нестись в подвалы замка и звать-приглашать что-то починить прямо здесь и сейчас? Тем более что разбитые очки и пуговицы от штанов вряд ли можно отложить до утра. Приходилось Невиллу и штрафовать нарушителей. Пару раз даже старшеклассников, в том числе и печально известных братьев Уизли. Эти клоуны никак не могли оставить идею создать-основать свой собственный магазинчик шуточных приколов. Ну и начали. Ириски «Гиперъязычок», канареечные помадки, икотные леденцы, рвотные пастилки, обморочные орешки и прочие гадости. Все эти гадости они испытывали на малышах-первокурсниках, первой это заметила Гермиона и подняла крик, начала угрожать написать их матери. На шум подтянулись Гарри и Невилл, постояли, посмотрели, послушали, Невилл при этом одобрил угрозу Гермионы, но ушлый Гарри догадался расспросить подопытных кроликов об их ощущениях… Ну крольчата и рассказали — обморок страшный, как будто кто дубиной огрел, а во рту после орешков странный вкус ржавого железа, откуда бы, кстати, они ж его никогда не пробовали… Канареечные перья вообще кошмар, такое чувство, что им изнутри кожу проткнули и оттуда же, из-под неё наружу перья протолкнули, короче, это дико больно и неприятно, а после того, как перья исчезают, у них ещё долго всё тело чешется. Гарри и Невилл взбесились, содрали с идиотов по сотне баллов с каждого и, дружно взревев, отправили к Филчу. Как ни странно, но рыжие обормоты, впечатлённые наказанием, послушно отправились на отработку. А однажды произошла невероятная история. На уроке Амбридж Рон нарвался на отработку, отказавшись читать очередную шестистраничную главу, и тётушка Долли сладким голосом велела ему остаться после урока. В тот день это был последний урок, так что Рона ждали в гостиной факультета. Наконец, в одиннадцатом часу портрет Полной Дамы отъехал в сторону, открывая проход, и в комнату ввалился Рон, держа на весу окровавленную руку. Его тут же окружили с испуганными расспросами — что да как? Бледно-зеленый Рон рассказал о страшном Черном пере, которое писало его кровью, ну ни дать ни взять жуткая сказка на ночь! Но на руке Рона после промывки проступила вырезанная, словно скальпелем, надпись — «я не должен лениться». Напуганные девочки переглянулись и заплакали, трогательно вытирая друг дружке слезы. Гарри потрясенно уставился в стену — как-то не вязалось кровавое перо с образом доброй тётушки Долли. Чертовщина какая-то… Вспомнив об Оборотном зелье, на всякий случай проверил карту Мародеров. Та честно доложила, что Долорес Джейн Амбридж — настоящая. Ничего, абсолютно ничего не понятно! Стали выспрашивать у пострадавшего Рона подробности, тот сообщил, что перо не нужно окунать в чернила, оно пишет само по себе, невидимым лезвием вспарывая его руку. Гермиона рассердилась и гневно забухтела, что это не дело и никуда не годится — протаскивать в школу темные кровососущие артефакты. Стали думать. И переживать. — Это же Амбридж. Я думала, она добрая… — А тут перо… — Кровью пишет! — Я хочу домой!!! — Я тоже… Гермиона ничего умнее не придумала, как проверить, всех ли она так наказывает, внаглую не сделала домашние уроки и, как результат, попала на отработку к Амбридж. Черное перышко и ей исправно искромсало руку, выцарапывая на коже — «я не должна обманывать». Караул, кошмар и ужас. На Амбридж начали коситься, а некоторые личности, особо вумные, написали донос директору. Тот прочитал, грохнул ладонью по столу и послал доносчиков на исправление к Филчу, ибо нечего соваться туда, куда не следует. На директора тоже стали коситься, а как же, поощряет такие-разэдакие злодеяния! А правда оказалась банальной, и открылась-то она случайно… После ужина Гарри вышел проверить коня на ночь, решив, что на улице прохладно, а ночью, возможно, ударит мороз. Сходил в шорную за теплой попоной, накрыл Даса, застегнул, где положено, а тут крылатой девочке взбрела в голову несвоевременная идейка — пошалить. Налетела на Гарри сзади и ухитрилась-таки взгромоздить свои чертовы копытца ему на плечи. Ну и вот, возраст почти год, весу килограммов двести, и спину она Гарри просто чудом не сломала, да и то лишь потому, что Гарри на ногах не устоял, а грохнулся в снег. Лошадёнка испугалась падения и ускакала, задрав куцый хвостик. Гарри, кряхтя и охая, кое-как поднялся, подержался за поясницу, помассировал плечи и поковылял в замок, на все лады проклиная жеребячьи шалости. Постоял у подножия парадной лестницы, повспоминал, сколько пролетов и винтовых подъемов до гриффиндорской башни, и передумал подниматься к себе, а тихо и молча поплелся к папе в подземелья со скоростью черепашки Люси. Встревоженный отец содрал с сына одежду и осмотрел-обнюхал со всех сторон, водя палочкой вдоль свежих синяков. Переломов не обнаружил, только гематомы на плечах и небольшое растяжение мышц спины. Дал выпить Обезболивающего, уложил на диван и вполне профессионально проделал обширный массаж. Нежно растирал, разминал, растягивал одеревеневшие мышцы. Гарри лежал на животе, слушал ровное дыхание, ощущал надежное тепло отцовских рук и потихоньку, совсем незаметно уплыл в глубокий и крепкий сон. Про домашние задания он благополучно забыл. И вспомнил про них уже на следующее утро за завтраком. Времени на списывание-переписывание уже не было от слова «совсем», и на урок к Амбридж Гарри шел, как на гильотину. Все сдали пергаменты с домашним заданием, один только Гарри не смог и теперь тоскливо ждал приговора. Дождался. — Мистер Поттер, будьте добры явиться ко мне на отработку сегодня вечером в восемь часов и постарайтесь не опоздать. — Да, мэм. Профессор Флитвик велел пересдать, мадам Стебль в качестве наказания попросила пересадить ящик мандрагор. Обед, новые уроки-наказания, ужин и, наконец, восемь часов вечера. Ох, как не хотелось идти под скальпель кровавого пера! Но ничего не поделаешь, он провинился, забыл сделать домашние уроки, и теперь за это приходилось расплачиваться. Постучался, дождался приглашения, вошел. Профессор Амбридж, приветливо улыбаясь, пригласила к столу, на котором уже лежали пергамент и черное перо, то самое. Гарри сглотнул, спустил с плеча сумку и тяжело плюхнулся на стул. Во рту резко пересохло, отчаянно захотелось пить, как будто его организм заранее прощался с пинтой-другой крови, которая сейчас прольется на пергамент. Гарри вздохнул, взял жуткое перо и прижал стальной наконечник к листу, провел, спонтанно ожидая боли, но… Её не было. Совсем. Гарри озадаченно потряс пером, словно это могло помочь, потом сообразил. Ему же не сказали, что писать. — Профессор, а что мне писать? Амбридж ответила от своего стола: — Пишите: «Я не должен бездельничать», мистер Поттер. Гарри кивнул, опустил голову и снова провел пером по листу. И снова ничего, ни боли, ни крови. Да что за чушь?! Студенты же не врут, он сам видел свежие порезы на руках Гермионы и Рона. Гарри ещё раз потряс перо, как засохшую ручку, провел по пергаменту, пытаясь написать хотя бы букву «я». Ни черта. Гарри, раззадорившись, поколотил пером по столу, стуком он, как и ожидалось, привлек внимание Амбридж, и та удивленно спросила: — Мистер Поттер, что вы делаете? — Не пишет… — пробормотал Гарри, продолжая трясти пером. Мадам Амбридж подошла, с интересом посмотрела, почесала подбородок и осведомилась: — А почему вы не сделали домашнее задание? — Забыл. — Что ж, мистер Поттер, тогда напишите: «Я не должен забывать сделать домашние уроки». Гарри с опаской провел пером по пергаменту, и снова ничего. Растерянно посмотрел на учительницу и на всякий случай сказал: — Я его не ломал, честно… Но к его удивлению, Амбридж отмахнулась и спросила совсем другое: — А почему вы забыли сделать домашние уроки, мистер Поттер? — Не помню… ой, нет, вспомнил — мне жеребёнок спину ушиб, так сильно, что я не стал подниматься к себе, а спустился к па… профессору Снейпу. Он мне массаж делал, и я уснул у него на диване. — Понятно, мистер Поттер. В таком случае, наказывать вас нельзя, вы ни в чем не провинились, и лишь стечение обстоятельств помешало вам сделать домашнее задание. Иначе говоря, с вами произошел несчастный случай, и перо это чувствует, потому что не желает наказывать невиновного. Вы свободны, мистер Поттер. И Амбридж сделала щедрый жест рукой в сторону выхода. Гарри удивленно посмотрел на неё, повертел в пальцах загадочный артефакт и недоуменно спросил: — А как оно работает? — Оно впечатывает смысл написанного только тому, кто по-настоящему провинился. Простые строчки писать бессмысленно, вскоре это становится скучной и занудной рутиной. Вот вы сами подумайте, сидит наказанный студент, пишет строчку за строчкой и думает — ох, поскорей бы дописать сто пятую! — а вовсе не о том, за что он наказан, это для него как с гуся вода. Он всего лишь мечтает поскорее закончить нудную нудятину и убраться прочь. А это перо причиняет настоящую и очень сильную боль, которую ни один лентяй не забудет и постарается не совершать такие ошибки в дальнейшем. Вот это — настоящее наказание. Гарри, всё поняв, радостно попрощался и унесся в коридор, где нос к носу столкнулся с верными поджидающими его друзьями, у Невилла в руках была бутылочка с настойкой растопырника, а Гермиона держала наготове бинт, который она принялась разматывать, едва завидев друга. Гарри это и тронуло, и насмешило, пришлось успокаивать друзей, показать им совершенно целые, ни разу не поцарапанные руки и объяснить, каким образом работает кровавое перо. Гермиона облегченно рассмеялась: — А! Так вот почему директор так психанул, он-то знает, что это за штука! И вовсе оно не темный артефакт, а простое и действенное средство для вразумления. Спасибо, Гарри, я всё поняла и больше не буду совершать ошибки! — А я тем более… — бормотнул впечатлённый Невилл. Разумеется, вести о том, что это за перышко и с чем его кушают, моментально разнеслись по школе, и надо было слышать, как горестно взвыли лентяи!.. А что касается игривой лошадки, то здесь свое веское слово вразумления вставил Дас. Когда Гарри в очередной раз пришел к нему почистить-погладить-угостить, конь в три глаза следил за горизонтами, пока хозяин его чистил и, как обычно, ушел в нирвану. И конечно же, бдительный Дас заметил, что крылатая девчонка снова крадется со своими жеребячьими глупостями. Гарри как раз перешел к крупу и теперь начищал его, следовательно, голова Даса была свободна. И не успела малявка отчебучить что-либо, как Дас со всей дури огрел её сжатыми зубами прямо в темечко, да так авторитетно, что мамаша даже не рискнула вмешаться или заступиться за свою малолетнюю хулиганку, вместо этого она равнодушно отвернулась и рассеянно уставилась на замок, мол, ничего не видела и не слышала. А малышка, получив крепкую взбучку, больше не рисковала предлагать человеку свои жеребячьи игры. Вот так верный конь по-своему объяснил неразумному жеребёнку правила поведения. А за шалости её вскоре прозвали Шалунья, эта кличка в будущем, скорее всего, трансформируется в Шалую, или я что-то не понимаю в лошадях… А однажды в первых числах февраля во время завтрака раздался хохот. Гарри оторвался от овсянки и завертел головой, недоумевая, над чем это все смеются. А так как все показывали пальцами в одну сторону, то ему осталось посмотреть туда же — на широком подоконнике сидели две совы, одна всем известный Мерлин, а вторая… Гарри даже глаза протер, сняв очки, потом поспешно надел их и во все глаза уставился на чудо в перьях — россыпь неравномерных черных и рыжих пятнышек густо покрывали тело вполне обыкновенной совы. Глаза у неё были голубые, клювик и лапки розовые, а всё остальное сбивало с толку, ну не бывает на свете сов с окрасом далматина! Гарри вдруг понял, кто это, и тоже захохотал: — Ребята, познакомьтесь, это Перлина, прошу любить и жаловать! Мерлин привел познакомиться с нами свою младшую сестру. Это был её первый полет, и вполне естественно, что для пробы крыла Мерлин решил сопроводить сестрёнку до Хогвартса, постоянного и точного адреса всех почтовых сов. Почему-то он не сомневался, что Жемчужина-Перлина тоже будет носить почту. Это имя дала тётя Петунья, справедливо решив, что второй такой совы в мире больше нет, а значит что? Совершенно верно, она единственная драгоценная жемчужина в огромной мировой коллекции птиц.