Mine

Глава 14. Крипта

      Было холодно, очень холодно. Впрочем, что они знали о холоде? О той лютой стуже, что через разрушенные башни, прохудившиеся кровли и щели в стенах, крадучись, пробиралась в комнаты и постели, что сковывала дыхание в груди и гасила огонь в очагах. Было в этой стуже что-то страшное, потустороннее, из кошмарных снов: то ли мертвенная тишина, что царила вокруг замка, Зимнего городка и вырубленного на лиги леса, то ли тьма, что не светлела ни на долю минуты даже в рассветные часы, то ли то, что людей стали находить замерзшими возле потухших жаровен.       Это было особенно страшно.       Насмерть замерзали северяне и одичалые, рыцари и рядовые солдаты, дотракийцы и безупречные. Джон как можно чаще сменял караулы, но желающих мерзнуть в дозорных башнях было все меньше. Едва слышный, но уловимый ропот встречал каждое слово Джона или Дейенерис и преследовал их в коридорах, тренировочных дворах и будущем поле битвы. Они не верили, несмотря на непроглядную мглу и царившую вокруг то кристальную, осязаемую тишину, то снежные бури, в считанные часы сковывавшие замок в ледяном плену.       Было сложно.       Было сложно и страшно отправлять людей на стены замка, зная, что многие из них заболеют или замерзнут. Простуды и обморожения стали привычным делом. Сэм Тарли взял на себя часть заботы о больных и лихорадящих, и Джон с облегчением выдохнул: он устал от его укоряющих взглядов.       Голод, холод, больные и смерть стали его верными спутниками с раннего утра до поздней ночи.       Этим утром Джендри закончил доспехи для Дейенерис, вызвав у нее бурю восторга: под вареную кожу надевалась тончайшая кольчуга, а поверх легкого доспеха были прикреплены обсидиановые пластинки, укрепленные тонкой сталью. Рассматривая себя в сияющем черном облачении, Дени подняла забрало: на нее смотрело собственное лицо. Последний дракон, – вспомнила она. Нет, не последний, улыбнулась она сама себе. Есть еще один.       – И все же, – Дени вздохнула и с грустью сняла через голову кольчугу, отодвинув ее от себя, – уместно ли сейчас наряжаться.       – Ваша Милость должны быть защищены, – Джендри не отрывал взгляда от пола, словно было что-то интересное в узоре ковра.       – Люди должны видеть свою королеву, – Джон тихо подошел сзади и взвесил в руках кольчугу – и впрямь легкая, – если их королева – воительница. Спасибо, Джендри.       Джендри, так и не поднимая головы, вышел, сжимая в руках кошелек с монетами.       – Бран говорит, что они скоро будут здесь, – за окном была непроглядная темень и мертвенная тишина – не было слышно ни людей во дворе, ни шороха листьев, ни криков животных. Замок словно замер в ожидании необратимого.       – Я чувствую, – тихо проговорила Дени. – Мне постоянно холодно и днем, и во сне. Ледяные руки и ледяные тени – вот что мне снится. Они хватают меня и тащат в пустоту.       – Этого не случится, – Джон прижал ее к себе. Конечно, ей было страшно. Было страшно и ему. Внезапно все то, что они сделали, показалось ему страшной глупостью: и впрямь, можно ли прятаться от смерти посреди ледяной пустыни, в полуразрушенном замке, страдая от голода, болезней и ненависти? – Я сумею защитить тебя.       И Дени затихла в его руках, успокаиваемая исходящим от него теплом и мерным стуком сердца.       – Нам надо идти, – наконец, тихо проговорила Дейенерис. – Твой брат говорит, что это последний совет перед этим.       – Они скоро будут здесь. Может быть, все же, ты отправишься на юг? – Джон вернулся к мучившему его вопросу.       – Мы с тобой уже говорили об этом. Я остаюсь здесь. Здесь мои люди и я должна их защитить.       – Я все же прошу тебя не рисковать собой понапрасну, – Джон заглянул в глаза Дени, отчаянно боясь увидеть в них страх. С легкой грустью Дейенерис улыбнулась ему, снова утыкаясь лбом в плечо.       Дени с тоской смотрела на людей, собравшихся в бывшей библиотеке Винтерфелла. Ожидание мучило и страшило не только ее, но и окружающих ее людей. Порой, коснувшись пальцами пока еще теплых стен замка, ей казалось, что и сам Винтерфелл словно дрожал, едва сдерживая чувства. Бесконечные советы последних дней перерастали в перепалки между одичалыми, Джоном, Браном, Серым Червем, лордами и рыцарями. Дени старалась не вмешиваться, слушая и наблюдая за окружающими.       – Леди Санса, лорд Тирион и лорд Варис могут найти укрытие в крипте. Сэм, Арья, я надеюсь, что вы тоже отправитесь туда. Это же касается всех больных, и оставшихся женщин, – Джон едва не рассмеялся, перехватив возмущенный взгляд Арьи.       – А что такое крипта? – спросил Тормунд у Джона.       – Усыпальница королей Зимы, – бросил Джон и снова склонился к своему пергаменту.       – Мертвые, значит? – Тормунд встал и склонился над Джоном. – И туда ты собираешься спрятать самых беззащитных, ворона?       Джон мучительно долго смотрел на Тормунда, прежде чем понял, чем это может обернуться для женщин и детей, решивших там искать убежище.       – Значит, нам придется сжечь их прах. Теперь вернемся к караулам и сторожевым башням. Холод усиливается, они приближаются. Бессмысленно посылать людей на сторожевые башни – мертвые приближаются. Но нам необходим огонь, чтобы узнать об их приближении. Есть идеи?       – Я слышал о том, как устроены маяки на побережье Эссоса, – робко подал голос Сэм. – Специальная конструкция позволяет огням гореть долгое время.       – Тогда займись этим вопросом, Сэм, нам осталось всего несколько дней, – и не дожидаясь робкого согласия друга, Джон продолжил. – Я попрошу остаться только командиров. Бран, ты тоже останься.       Бран в последнее время старался быть как можно ближе к огню. Вот и сейчас он недовольно закутался в шкуры, когда Бриенна подвезла его кресло в столу. Джон Сноу взъерошил волосы и снова начал переставлять фигурки по пергаментной карте, расстеленной между ним и лордами. Дени сидела в чуть в стороне, окруженная несколькими дотракийцами.        – Невозможно планировать тактику битвы с теми, кто не придерживается никакой тактики, – Джон тяжело вздохнул.       – Мы должны убивать белых ходоков, – Тормунд сурово сдвинул брови, и, встав со стула, прошелся по вокруг стола. – Убьем ходоков – рассыплется армия мертвых.       – У нас есть всего несколько валирийских клинков, драконье стекло, – перечислял Джон, загибая пальцы, – и два дракона.       – И один мертвый дракон у них, – подал голос Бран, бросив странный взгляд на сидящих у камина Тириона, Вариса и Сансу.       – И один мертвый дракон, – согласился Джон.       – И каким же образом этот мертвый дракон появился у мертвецов? – голос Сансы сочился ядом.       – Леди Санса, вы все еще тут? – Джон почувствовал, что в нем всколыхнулась волна ярости. Его злила глупость сестры. – Все воины должны быть накормлены сегодня досыта и находиться в тепле. Защитники должны быть отдохнувшими и готовыми к битве, – Джон коротко взглянул на Сансу, и вновь сосредоточился на карте и пергаменте с пометками, лежащими перед ним. Санса не двигалась с места. – Санса, это нужно сделать сейчас. И постарайся сама отдохнуть, неизвестно, переживем ли мы эту ночь. Мертвые, в отличие от нас, не устают.       – Лорд Тирион, лорд Варис, – голос Дени звучал мелодично в наступившей тишине, – леди Санса едва ли сможет самостоятельно управиться со снабжением. Помогите леди Сансе в выполнении приказов Лорда Сноу. В замке не должно остаться ни одного обделенного воина.       Наверное, ни от кого из тех, кто сгрудился вокруг стола, не ускользнуло, что забота Джона Сноу и Дейенерис Таргариен о своих солдатах была ничем иным, как предлогом для изгнания миледи, десницы и мастера над шептунами. Санса вышла последней под зловещую тишину, громко хлопнув дверью.       – Великий Иной, король ночи, – вздохнул Джон. – Нам необходимо убить его. Он и белые ходоки могут и будут поднимать мертвых. Каждый потерянный наш боец – новый солдат в армии мертвецов. Мы должны беречь наших людей. Лорд Ройс, – обратился Джон к рыцарю в тяжёлых доспехах. – Сколько защитных колец уже готово?       – Семь, милорд, – Дени показалось, что Ройс был недоволен тем, что Джон отослал Сансу.       – Огонь будет останавливать мертвых. Но наша цель – белые ходоки и король ночи. Нам нужно проложить путь к ним. И мертвый дракон не дает мне покоя.       – Танец драконов, – тихо сказал сир Давос. – Мне… я читал о нем.       – Да, сир Давос, нам не остаётся другого выхода, как сражаться в воздухе, – ровным голосом ответила Дени. Джону показалось, что холод сковал его сердце. Он поднял глаза на Дени и понял, что она чувствует тоже самое. Но Дени уже справилась с собой и подошла к столу.       – Мы будем пикировать с большой высоты под разными углами, уничтожая мертвецов. Когда загорится первое защитное кольцо, мы продолжим огненные коридоры сквозь мертвых к их командирам. По этим коридорам поскачут лёгкие небольшие отряды конницы, вооруженные обсидианом, – продолжил Джон, повернувшись к тем дотракийцам, что присутствовали в чертоге. – Ваша цель – монстры в ледяных доспехах.       – В одной руке меч, в другой факел. Поджигайте мертвецов и павших товарищей, – Тормунд с сомнением смотрел на карту.       – Стены полностью облицованы осколками обсидиана.       – Мы не должны допустить, чтобы мертвые и близко подошли к стенам замка, иначе мы погибнем. Лес вокруг Винтерфелла вырублен полностью? – обратился Джон к Мандерли.       – Да, милорд.       – Отлично, – Джон оглядел карту и смахнул с нее фигурки. – Так и действуем. Поджигаем ров, после сжигаем остановившихся мертвецов и пытаемся прорваться в тыл. Валирийские мечи должны быть наготове.       – Я буду в Богороще, – тихо сказал Бран, о котором почти забыли. – Я буду с вами. Джон ободряюще сжал плечо младшего брата и, уловив улыбку в его синих глазах, вдруг понял: все будет хорошо. Они справятся. Вместе.       Санса, бежала вслед за Джоном, пыталась отговорить его сжигать прах в криптах. Джон устал спорить и просто спросил:       – Санса, ты хочешь увидеть, как за тобой погонятся наши предки? Говорят, они были недобрыми.       Отодвинув ее, он спустился в подземелье. Обходя саркофаг за саркофагом, четыре дюжих северянина снимали с них крышки, а Джон поджигал кости в истлевших одеждах. Наконец, перед ним остались гробницы отца, Лианны и Рикона. С замершим от боли сердцем он остановился рядом со статуей матери. Спустя целую вечность он почувствовал, как руки Дени нежно его обхватили.       – О, Боги, Джон, ты устроил погребальный костер для волчьих предков прямо здесь?       – Похоже на то. Но я позвал тебя не за этим, – тихо сказал Джон. – Я хочу, чтобы ты была рядом, когда откроют ее гробницу.       – Тебе больно? – тихо спросила Дени, положив руку на плечо.       – Немного, – соврал Джон и все же был благодарен Дени, что она не стала говорить слов утешения.       Наконец, с саркофага за статуей Лианны Старк сняли крышку. Джон закрыл глаза, боясь увидеть разложившееся тело матери, но лишь услышал запах неизвестных ему трав. Джон почувствовал, как Дени шагнула вперед, и пошел вслед за ней. В белой точеной гробнице действительно были лишь кости Лианны Старк.       Джон наклонился и взял в руки черный бархатный плащ, искусно украшенный серебром и рубинами, причудливо воссоздавшими трехглавого дракона Таргариенов.       Посмотрев на Джона, Дени увидела, что по его щекам катятся тихие слезы, утопая в бороде. Она осторожно обняла его сзади, прижимаясь щекой к его плечу. Внезапно она наклонилась и подобрала пакет бумаг, скрепленный печатью Старков, оставшийся на дне саркофага.       – Джон, это, наверное, для тебя, – она протянула ему бумаги. Подойдя к факелу, Джон сорвал с пакета восковую печать с лютоволком и шнур, удерживавший сверток. Бегло пробежав глазами бумаги, он поднял взгляд на Дейенерис.       – Дени, смотри, тебе тоже будет интересно, – Джон протянул ей пожелтевшие от времени листы.       Дени, не веря своим глазам, увидела лист с семиконечной звездой в заглавии, где описывалось, что принцессой Элией подано прошение о расторжении брака с принцем Рейгаром ввиду слабого здоровья и невозможности более принести наследников железному трону. Брак был расторгнут, а под подписями семи септонов стояла размашистая, нервная подпись короля Эйриса, Второго своего имени. Второй бумагой оказалась запись верховного септона о бракосочетании девицы Старк, пятнадцати лет от роду, с принцем Рейгаром Таргариеном. Бумага была скреплена подписью верховного септона, семиконечной звездой и черным, трехглавым драконом Таргариенов с размашистой подписью безумного короля. И письмо Эддарда Старка к своему названному сыну о восстании Баратеона, его рождении и смерти Лианны. Строчки плыли перед глазами Дени, она часто моргала, прогоняя непрошенные слезы.       «Твоя мать, умирая, вручила мне твою жизнь, и я счастлив видеть, как ты взрослеешь, учишься держать меч и становишься мужчиной. И я хочу, чтобы ты сохранил тайну своего рождения так же, как ее сохранил я. Твоя мать хотела, чтобы ты жил; твой отец погиб на Трезубце, чтобы ты жил; я предал короля, чтобы ты жил. Во имя Лианны Старк, сохрани эту тайну в своем сердце, сын».       – Сохрани это, – тихо сказала Дени Джону. – Это история нашей семьи.       – Будешь показывать нашим детям? – грустно усмехнулся Джон, желая прижать к себе Дени так, чтобы сердца бились в такт друг другу. Так жаль, что придется дождаться вечера, если он наступит. – Только не говори мне, что ведьма прокляла тебя.       – Почему ты так уверен?       – Мы другие, моя королева. Ты вышла живой из пламени, я вернулся из ледяной темноты мертвых...       – Песнь льда и пламени, Джон, он говорил, песнь льда и пламени для обещанного принца! – возбужденно перебила его Дейенерис. – А что, если...       – Обещанным принцем будет наш ребенок? – тихо закончил за нее Джон. – Мне кажется, это более достойное пророчество, чтобы в него верить.       – Наши родители погубили свои жизни, веря в него, – криво усмехнулась Дени. – Я не хочу того же для нас.       – Я верю только в тебя, – Джон невесомо коснулся губами ее лба, и подхватив под локоть, повел к лестнице. Он с трудом понимал, день или ночь сейчас, но у них осталось всего лишь несколько часов.