Навстречу судьбе

       Множество скелетов, облачённых в доспехи, некогда бывший гномий народ, теперь покоится в бывшем королевстве, пораженные стрелами и топорами орков и гоблинов. Отвратительный запах витал повсюду и от него становилось дурно всему братству. Вдобавок теперь это убежище их врагов, которые могут подстерегать их на каждом шагу.       Ауриэль было дурно от этого всего и она прикрывала ладошкой свой рот, чтобы не стошнило. Для нее это было все впервые и на глаза наворачивались слезы. Не этого она ожидала увидеть ближайшее время и она не была морально готова увидеть несчастную судьбу, что постигла сородичей Гимли. Но как бы то не было, ей нужно взять себя в руки. Сейчас, возможно, жизнь кого-то из членов братва может зависеть от неё в любую минуту и нужно собраться с духом для дальнейшего пути. Несколько раз вдохнув и выдохнув, она прошла вперёд, стараясь не смотреть на многочисленные скелеты. — Теперь у нас не осталось выбора, — печально объявил Гэндальф, снимая шляпу. — Придется идти через бесконечный мрак Мории. Отдохните, но знайте, что дальше предстоит долгий путь.       Ауриэль мельком взглянула на него и отвернулась от всего братства. Сделав шаг, её лицо скривилось в болезненной гримасе. Неудачное падение напомнило о себе и её бок пронзила боль. Она неловко присела на некогда ровную лестницу и тихо выдохнула. Вспомнив, что в мешочке на её поясе может быть целебная мазь, она, расшнуровав его, медленно раскрыла. Элронд хорошо позаботился о ней и о братстве в целом. Сюда он положил ей ацелас, целебное растение и мазь, сделанная из него же. — Ты ранена? Вздрогнув, она уронила пузырек и тот покатился к ногам принца. Леголас, подняв его, вопросительно посмотрел на неё. В его взгляде она заметила беспокойство и ей стало немного легче от того, что о ней кто-то заботиться. Вспомнив, что его вопрос так и остался без ответа, она снова вздрогнула и опустила взгляд. — Серьезной раны нет, но она мешает моему передвижению, — рукой она дала понять, где её мучает боль и продолжила. — Я быстро поправлюсь. — Уверена, что ничего серьезного? Я могу помочь. — Нет, правда, не нужно. — улыбнулась Ауриэль. Она протянула руку, чтобы тот отдал ей пузырек и он вложил ей в ладошку. Только она хотела дотронуться до своей шнуровки камзола, как снова посмотрела на Леголаса и попросила: — Можешь отвернуться, пожалуйста. И посторожить. Леголас тут же выполнил ее просьбу и отвернулся, скрестив руки. Расшнуровав, она вытянула рубашку из-под брюк и открыла левую сторону бока. Увиденное ее не удивило. Огромный сине-фиолетовый синяк, который задевал, к её разочарованию, живот. Аромат трав заполнил пространство вокруг неё и ей стало легче хоть на несколько минут не чувствовать эту вонь. Закончив с раной и одевшись, Ауриэль подумала, что возможно кто-то ещё ранен и спросила у Леголаса: — Никто не ранен? Здесь хватит на всех. — Кажется все в порядке. — рассмотрев отряд, который ждал указания от Гэндальфа, проговорил он. — Так что лучше побереги для более серьезных ранений. — Элронд перед уходом дал мне немного ацеласа из своих садов и вот это целебную мазь. Ранения нам не страшны. — с улыбкой сказала она, но ее улыбка была вымученной.       Беспокойство, что чувствовала она по ту сторону, усилилось. Она прекрасно понимала, что дальнейший путь нужно проходить осторожно и все это прекрасно знали, поэтому и не было повода говорить об этом. Но она чувствовала что-то очень темное, будто какое-то зло здесь живёт уже не одну сотню лет. Ауриэль прикрыла глаза и попыталась успокоиться. Она твердила себе, что все будет хорошо.       Леголас заметил, что с ней что-то не так и, присев на край лестницы, заставил Ауриэль посмотреть ему в глаза. Она была напугана, это было видно. Несмотря на то, что она впервые пошла на войну, впервые сражалась и впервые увидела то, чего не видела в своей жизни, она держалась. Она боялась, беспокоилась, чувствовала угрозу, но не отходила ни на шаг. Она боролась со всем этим и он поклялся себе, что весь ее путь, который она прошла и который ещё пройдет, не будет стоить её жизни. И он надеялся, что если это когда-то все закончится, она остаётся такой же светлой, какой была раньше. Надеялся, что война не сделает из неё бесчувственную куклу и не оставит пустоту после ее завершения. Он знает, что война может изменить каждого, либо в лучшую, либо в худшую сторону. Сейчас он очень хотел защитить её от этого всего, чтобы она не видела весь этот ужас, который она испытывает сейчас. Но, как бы он не сожалел, ей суждено было пройти через все это.       Он не заметил, что смотреть на неё уже непозволительно долго и, моргнув несколько раз, опустил взгляд. Тем временем у Ауриэль быстро забилось сердце и, казалось, могло выскочить из груди. Его взгляд завораживал и она не знала куда себя деть в этот момент. Она задавалась вопросом — о чем он думает сейчас, смотря на неё. Она взяла его за руку, и заставила снова перевести свой взгляд на неё. Как только он это сделал, она спросила: — Леголас, что тебя беспокоит? — Меня беспокоит твое состояние, и я не знаю чем тебе помочь. — честно ответил он, смотря на ее ладошку. — Пожалуйста, не нужно. Когда на совете я узнала что нам грозит, я не смогла остаться в стороне, когда появился шанс помочь. Леголас снова посмотрел на неё. Уверенные слова, но ее тревога читается на лице.       Ауриэль перевела свой взгляд на Гимли, который сидел поодаль ото всех и смотрел на своих погибших собратьев. Отпустив Леголаса, и сказав, что сейчас вернётся, она встала и подошла к скорбящему гному. Он не заметил, как она подошла и вздрогнул, когда ее рука коснулась его плеча. — Позволишь? Гимли коротко кивнул, давая свое согласие. Ауриэль тихонечко села рядом с ним. Она хотела много чего сказать, но ей казалось, что каждое слово сейчас будет неуместно, поэтому она только молчала, смотря себе под ноги. Тишину прервал Гимли: — Знаешь, когда я тебе рассказывал про свой народ и их гостеприимство, я не совсем это имел ввиду, — горько улыбнувшись и быстро смахнув слезу, он продолжил. — Но я отомщу за них. Обязательно отомщу. Ауриэль взяла его за ладошку и крепко сжала её. — Мне жаль. — шепотом проговорила она. Ауриэль очень хотела ему помочь, но она понимала, что сейчас лишь время его помощник. — Мой кузен Балин, который когда-то сопровождал отряд Торина к Эребору, я тебе о нём рассказывал, когда мы покинули Карадрас, — Ауриэль, сильнее сжав его ладонь, кивнула ему и тот продолжил. — И после того как им удалось отобрать свой дом, он через несколько лет собрал новую группу гномов, чтобы снова обжить некогда прекрасный город. И сейчас, спустя столько лет… Он замолчал. Ауриэль встала и присела на одно колено, при этом прикусив губу от резкой боли, снова взяла его за ладошки и сказала: — Друг мой, — после этих слов, гном удивленно посмотрел на неё. — Я понимаю твою печаль и твое горе, узнав что стало с ними. И я понимаю, что сейчас любые слова бесполезны, они не дадут ничего. Но знай, что я рядом и готова тебя поддержать в любое время, даже просто посидев рядом с тобой, деля с тобой горе. Гимли растрогался. Он никогда не любил эльфов и этого не скрывал, но он понял, что не все эльфы такие высокомерные, как говорил о них его отец. Он встал и крепко обнял его, от чего та тихо пискнула, потому тот задел её больной бок, лекарство которое не успело унять боль. Он не замечал, как делал ей больно, но она не шелохнулась. Она понимала, что ему это нужно, и крепко обняла его в ответ.        Услышав покашливание Митрандира, они разъединили объятия и посмотрела на мага. — Нам нельзя больше задерживаться и нужно идти дальше. Мне жаль, Гимли. Коротко кивнув, он взял в руки свою секиру и даже ухмыльнулся. Ауриэль в ответ ему улыбнулась одним уголком губ, но он не видел её улыбки. Подойдя к отряду, рядом с ней встал Леголас и вопросительно посмотрел на неё. Отрицательно кивнув, она перевела взгляд на Митрандира. — Будьте начеку, зло ужаснее и древнее орков обитает в этих глубоких туннелях, — идя вперёд, проговорил он. — Идите как можно тише, путь займёт четыре дня, и будем надеяться, что наше присутствие останется незамеченным.       Услышав его слова, она в очередной раз вздрогнула. Значит её опасения были не напрасны и в этих проклятых туннелях правда обитало то, что заставляло сердце Ауриэль сжиматься. Она подбежала к Гэндальфу и начала диалог на эльфийском, прекрасно зная, что Леголас и Арагорн прекрасно их понимают: — Митрандир, скажи правду, что скрывается здесь? Я прекрасно его чувствую и эта сила пугает меня. Ты из-за этого беспокоился? Мужчины странно на них посмотрели и Митрандир вздохнул. — Ауриэль, — так же на эльфийском ответил ей. — Не нужно наводить панику раньше времени, прошу тебя. Вспомни все мои наставления и постарайся сконцентрироваться на своей энергии. Тебе сейчас это нужно. Митрандир пошел вперед, отчего та сжала губы. Ей не нравился этот ответ и она очень хотела знать правду. Но она понимала, что он был прав, и ей не нужно ничего говорить. — Что она сказала? — спросил Боромир у Арагорна, изредка бросая на неё взгляд. — Ты можешь спросить у меня. — резко ответила Ауриэль и повернула к нему голову. — Ничего важного. — вставил Арагорн, тем самым прерывая Боромира, который хотел сказать неприятные слова эльфийке. — Нам лучше идти вперед и не шуметь лишний раз. Арагорн посмотрел на Боромира строгим взглядом и перевел её на Ауриэль уже укоризненным. Прищурив глаза, она отвернулась от них и пошла дальше, не обращая внимания на других. Арагорн посмотрел на Леголаса с немой просьбой и тот, кивнув ему, последовал за Ауриэль и встал правее неё. — Ничего не говори, пожалуйста. — Я и не хотел. Стараясь успокоиться, она начала рассматривать некогда город гномов. Только одно слово приходило ей на ум: шахты. Узкие тропы, в которых сделаешь неверный шаг и упадешь в темную пропасть. Несмотря на сохранившиеся колонны, они вызывали лишь ужас и к нему добавлялись каменные сосульки, висящие повсюду и, как ей казалось, могут свалиться на них в любую секунду. И конечно самое страшное для неё — здесь нету солнечного света. Идя в кромешной тьме, она чувствовала, как кольцо питает эту темную энергию, выстроенную вокруг них и старалась поддерживать свою светлую энергию в каждом, чтобы им было легче идти дальше, но зло, обитающее здесь, ослабляло её силы и с каждым шагом ей становилось труднее его поддерживать. Слабость была не только от темных сил, но и от того, что она не может успокоиться. Страх — единственное, что сейчас находится в её сердце и она не может заглушить его в себе. Слишком мало сил, ей нужен отдых, но она понимала, что нельзя останавливаться, а говорить с Митрандиром она отказывалась, просто из-за принципов, что тот не сказал ей о том, о чем она просила.       Прошло два дня пребывания в Мории. Ауриэль была истощена морально. У неё не было сил на то, чтобы восстановиться, так как Гэндальф старался побыстрее вывести братство с этих проклятых пещер, но не до конца осознавая, какого сейчас ей. Сейчас она ничего не чувствовала: ни страха, ни тревог. Усталость и нехватка сил стали ей спутниками в пути и ей казалось, что если на них сейчас кто-то нападет, она просто пройдет дальше, даже не моргнув.        Не заметив выступ, она споткнулась об него и готова была познакомиться с камнями лицом, но Леголас вовремя её подхватил. Взглянув на неё, он ужаснулся. — Гэндальф, нам нужно остановиться. Повернувшись к нему, он посмотрел на Ауриэль и подошел к ним. Посмотрев ей в глаза, он понял, что переоценил её способности и с укором посмотрел на неё. — Почему ты мне не сказала, Ауриэль? Ничего не ответив, она лишь положила голову на плечо Леголасу и прикрыла глаза. Вздохнув, он сказал: — Остановимся здесь, прекрасное место для прикрытия и здесь никто не увидит нас. Боромир усмехнулся, но решил промолчать, как только Арагорн перевел на него свой взгляд.       Тем временем Леголас взял её на руки. — Гимли, помоги мне. Кивнув, он снял с него плащ и расстелил его на полу. Закончив, он отошел и Леголас положил на него задремавшую Ауриэль. Гимли тоже не пожалел и свернул для неё свой плащ и положил ей под голову. Почувствовав мягкую ткань, она тут же уснула. Леголас присел рядом с ней, охраняя её покой. Гимли с тревогой посмотрел на неё бледное лицо и шепотом спросил у Леголаса: — Неужели она устала от долгого пути? Это странно, ведь до Карадрас она была живее всех живых. — Дело не в физической нагрузке, а душевной. — То есть? — не понял он и посмотрел на Леголаса, как на какого-то сумасшедшего. — Темные силы давят на неё, — сказал подошедший Гэндальф и шепотом продолжил. — И в этом моя вина, что я переоценил её способности и не давал нужного времени на восстановления ее духовного равновесия. Гимли все так же странно посмотрел на Гэндальфа. Подошедший Боромир спросил: — О чём ты говоришь? Она что, тоже маг? Гэндальф вздохнул и рассказал о её роли в братстве, которую она выполняет. Он не говорил этого раньше и просил Ауриэль не говорить об этом остальным. Он не знал, насколько её дар будет силен в походе и как он продвинется в дальнейшем пути. Но несмотря на только начавшиеся обучение, она почти смогла удержать влияние кольца с братства, и он был этому очень рад. Но забыл, что она до сих пор ученица и ей нужно много учиться и сейчас она так долго держалась, старалась не упасть в обморок от истощения, но продолжала бороться. Совесть ударила Гэндальфа, ведь это он недосмотрел за ней и дал ей потерять все свои силы. Закончив рассказ, он выдохнул. — Мне жаль её, — начал Фродо, рукой прикрывая и того спрятавшее кольцо под рубашкой. — Из-за меня она чувствует все это. — Ты не виноват, Фродо, — поддержал его Арагорн. — Нам всем нелегко, но это не повод отчаиваться. Бери пример с неё. — Так вот почему она тогда смотрела на меня, — начал шепотом Боромир. — Я видел взгляд страха и ненависти ко мне, но я не думал, что все это из-за… Не договорив, он отвернулся от братства и отошел от братства, чтобы подумать о своем. — Вам нужно отдохнуть, — поднявшись, сказал Гэндальф. — Она ещё долго будет приходить в себя, так что самое время набраться сил. Хоббиты тут же создали спальню из своих плащей и как только коснулись земли, уснули. Гимли отошел к дальнему камню у стены, присел на него, обнял свою секиру и начал что-то шепотом напевать на своем языке. Леголас, все это время сидевший рядом с ней, гладил её по волосам, убирая мелкий мусор, который застрял в её золотистых волосах. Бледность спала и теперь на её лице было умиротворение. Тьма не может достать её во сне, она научилась его подавлять и теперь она могла спокойно отдохнуть, не опасаясь, что кошмары потревожат её сны.       Она проспала несколько часов и медленно открыла глаза. Услышав шорох, она повернулась к источнику шума. На камне сидел Гэндальф и чистил свою драгоценную шляпу. Рядом с ней сидел задремавший Леголас, и чтобы не разбудить его, она медленно поднялась и укрыла его же плащом. Он не шелохнулся. Подойдя к Гэндальфу, она присела рядом с ним и они какое-то время молчали. Она не знала что сказать и ей было стыдно за своё поведение. Она понимала, что он старался как лучше для братства и тут она со своими расспросами. Только она хотела начать диалог, но Митрандир её опередил: — Я хочу извиниться перед тобой. Я переоценил тебя и даже не заметил твоего измученного состояния. Это моя вина. — Это и моя тоже. Если бы я сказала ещё тогда, что я чувствовала, возможно, ты бы мне помог. — С тьмой, которая тебя беспокоит и забирает силы, я не могу ничего поделать. Это лишь твоя борьба с ней. — печально посмотрел на неё и шепотом продолжил. — Но я верю, что ты справишься рано или поздно. Никогда не сомневайся себе. Кивнув и улыбнувшись уголком губ, она спросила: — Сколько я спала? — На мое удивление совсем недолго. Ты быстро восстанавливаешься, — осмотрев отряд, который спал кто как, он продолжил. — Тебе сейчас нужна медитация. Сейчас самое время усилить твою магию для дальнейшего пути. Ауриэль послушалась и, скрестив ноги, положила свои руки на колени. Прикрыв глаза, она постаралась отодвинуть все посторонние мысли и эмоции. Митрандир встал и отошел от неё, чтобы не мешать, но продолжал за ней следить. Несколько раз вдохнув и выдохнув, она окончательно расслабилась. Ауриэль представила, что сейчас светлая энергия струится по её венам, давая силу. И она почувствовала её, та самая сила, которая не даёт ей отступить назад, которая даёт ей силы бороться дальше, бороться с кольцом и бороться с тьмой, которое пытается поглотить её. Она не слышала посторонних звуков, полностью сосредоточившись на себе и своей энергии. В его голове проносились только два слова: умиротворение и покой. Она не видела, как она начала светиться и от этого света проснулись все члены братства и начали кто-то с опаской, а кто-то с изумлением смотреть на неё. — Что она делает? — спросил Боромир с изумлением и, для своей безопасности, отступил на один шаг, но был перехвачен Арагорном, который схватил его за плечо. — Она делится своей аурой с нами. — с улыбкой сказал Гэндальф. — Как странно, я чувствую, — немного подумав, Фродо ответил. — Покой. Фродо, который в последнее время чувствует в себе перемены, вновь почувствовал себя свободным от кольца. Он его не слышал, не ощущал, ничего. Остальные члены братства были с ним солидарны и лишь прикрыли глаза, чувствую умиротворение вместе с ней. Каждый вспоминал о своем: кто-то о доме, кто-то о вкусной еде и холодном пиве, кто-то о своей дальней любви. И каждый понимал, что если не устранить тьму, посеявшую Средиземье, они могут этого больше не увидеть, и это давало им силу в дальнейший путь. И не только силу. Надежду.       Ауриэль чувствовала энергию братства, и была искренне рада, что они получили то, что так было им нужно. Эта сила переполняла её и ей казалось, что она могла свернуть горы. Медленно открыв глаза, она заметила, что её рука светиться. Она была будто солнцем, который может осветить правильный путь братству.       Леголас в этот момент тоже открыл глаза и посмотрел на неё. Для него она была звездой, которая освещает его сердце и душу, не давая проникнуть туда тьме. И дело было не только в её магии. Она сама. Она была для него всем и он только сейчас это понял. Но он не знал как ей это сказать и понимал, что сейчас не самое время говорить об этом, поэтому он запрятал это признание глубоко в себе, чтобы о нём никто не догадался. Когда нибудь, если они выживут, он признается.       Она медленно поднялась со своего места и перестала светиться. Все члены братства посмотрели на неё с восхищением. — Ты была прекрасна. — с воздыханием шепотом сказал Пиппин. Боромир, услышав его слова, тут же отвернулся. Сейчас он чувствовал себя мерзко, ведь за все время, что они вместе, он только и делал, что грубил ей. Он не знал, кто она на самом деле и возможно даже сейчас не понимал, какого ей удерживать влияние темной магии и пытаться делиться своей энергией с ними. Он хотел извиниться, но не мог сделать это при всех. Он пообещал себе, что обязательно перед ней извиниться.       Митрандир подошел к ней и улыбнулся: — Родители бы гордились тобой. Она искренне улыбнулась его словам и перевела взгляд на братство. — Я готова пойти на любые жертвы ради вас.