Навстречу судьбе

      Ауриэль разрывали несколько чувств: одно из них — радость, что её смогли отпустить. Второе — разочарование, она никогда не думала, что самые близкие люди могут от неё что-то скрывать. Ей очень хотелось спросить почему они скрывали это от неё. Ей, на данный момент, неважно было что.       До кабинета никто из них не проронил ни слова, каждый думал о своем. Открыв дверь, Элронд жестом показал, чтобы они заходили первыми. Ауриэль села на своё привычное место в его кабинете: на кресло, которое стояло около окна. Гэндальф сел напротив неё. Ауриэль казалось, что он ей сочувствовал. Но ей это только казалось. Он по привычке достал свою трубку и начал курить. Ауриэль терпеть не могла этот дым, но ничего не сказала. Она терпеливо ждала то, что они скажут.       Элронд видел, что скоро её терпение лопнет. Он решил не садиться, он встал позади Гэндальфа так, чтобы дым не доставал до него. — Что-ж. — начал Элронд. — я сначала задам вопрос, а ты на него ответишь, хорошо?       Усмехнувшись, она иронично сказала: — Почему я не могу просто услышать от тебя признания? — Потому что мне важно знать то, что ты скажешь, иначе я не смогу тебе правильно объяснить. Пожалуйста, давай не будем ссориться?       Ауриэль ничего не ответила. Элронд, вздохнув, продолжил. — Скажи, ты исцеляла кого-то?       Ауриэль непонимающе подняла бровь. Это что, шутка такая? — Не в стенах моего дворца, а где-то за его пределами. В лесу к примеру, где вы всегда любили играть с Элладаном и Элрохиром. Или в Лотлориэне, естественно, тоже за его пределами. Не припоминаешь ничего?       Ауриэль задумалась. Она прокручивала все свои воспоминания в голове и одно вспомнила. — В Лотлориэне я увидела оленя, у которого была вывихнута задняя нога и он не мог ни ходить, ни бегать. Я не знала тогда чем ему помочь, ведь от дворца я была очень далеко. Даже деревни не было рядом. И я подошла к нему и положила его голову на свои коленки, чтобы хоть как-то его успокоить. Я коснулась рукой его раны и… — тут она подумала как правильнее сказать. — я увидела свет в его ране.       Гэндальф с Элрондом переглянулись. Значит, дар в ней проснулся. Ауриэль заметила эти переглядывания и нахмурилась, но решила продолжить: — Свет был очень тусклый. Я… я не поняла, что тогда произошло, но он резко встал, как будто сломанной кости не было вовсе, и убежал в лес. Но после того, как он убежал, я почувствовала головокружение, но оно продлилось недолго, всего пару минут.        Элронд нахмурился. Он понял, что она ещё слаба, но если она смогла вылечить перелом и обойтись лишь недолгим головокружением, значит её силы растут. — Я хотела сказать леди Галадриэль об этом, но она сама меня вызвала к себе. Но она лишь передала письмо от вас, Митрандир, о том, что я должна вернуться, и как можно скорее. У меня не было возможности с ней поговорить наедине.       Гэндальф кивнул, давая понять, что он всё понял. Элронд всё так же хмуро смотрел на неё. — Что-то было ещё?       Ауриэль прикусила нижнюю губу. — По дороге в Имладрис, я пыталась повторить движением руки на чьей нибудь ране. У стражника была рана на руке. Но у меня ничего не получилось. И после этого я больше не пробовала и подумала, что это магия леса помогает животным. — Это была не магия леса, дитя. Это магия в тебе и ты просто была не сосредоточена. — выдыхая дым, ответил Гэндальф. — Что? — Ауриэль перевела взгляд на с Элронда на Гэндальфа. — то есть, вы хотите сказать, что это и в правду я исцелила того оленя? — В этом и заключается твой дар, Ауриэль. — сказал Элронд. — но твой дар ещё очень слаб. Тебе нужны тренировки и время. Твоя мать имела такой дар, но она была слишком молода и неопытна для него и поэтому её дар был очень слабым… и опасным для неё.       Элронд вздохнул. Возможно, слова, которые он скажет, причинят ещё одну душевную рану Ауриэль, но нельзя скрывать. — То, что я тебе сейчас скажу, пожалуйста, будь готова её принять и главное не вини себя в этом. И не накручивай себе ничего.       Элронд посмотрел на Ауриэль. Та в свою очередь опустила глаза и побледнела. — Когда ты появилась на свет, ты умирала. Мы не знали чем тебе помочь, потому что ни одно лекарство не помогало, мы уже потеряли надежду. И лишь Эриант вспомнила о своем даре и хотела испробовать его на тебе. Как мы сказали, её дар был очень слабым и его применение могло смертельно отразиться на ней. Она тебя очень любила, и даже когда она начала угасать на наших глазах, она не перестала истощать себя. Она смогла тебя исцелить, но она… не уберегла себя.       У Ауриэль навернулись глаза на слёзы. То есть, она виновата в её смерти? Она глядела в пол перед собой и не могла поверить в услышанное. Мама спасла её. Спасла. Ценой собственной жизни. Она не могла сдержать слёз и заплакала. Элронд подошел к ней и сел перед ней на колени. Ауриэль сползла с кресла и тоже села на колени. Элронд обнял её.       Гэндальф наблюдал за этой картиной и ему было очень жалко это дитя. Отбирать родителей в столь раннем возрасте. Её рана не заживет, но она сможет притупиться через какое-то время. Она справится, он был уверен. — Прости, что скрывали от тебя всё это время. — поглаживая по спине Ауриэль, сказал Элронд ей в макушку.       Ауриэль смогла успокоиться, но в её душе была пустота. Что она сделала, что так над ней издевается судьба? Поднявшись на ноги, она села обратно в кресло и обняла себя руками. — Я не виню тебя. Возможно, ты всё правильно сделал. — прошептала она. Посмотрев на него, она спросила. — почему вы не остановили её? — Мы не могли к ней притронуться, её будто окружал барьер. Мы кричали, чтобы она остановилась, но она будто нас не слышала.       Элронд вздохнул. Он увидел в её глазах ту пустоту, которую боялся увидеть. Он надеялся, что со временем она исцелится. Ему не хотелось, чтобы она уплыла на Запад, как когда-то Келебриан. — Ауриэль. — Давайте отложим разговор. Я хочу побыть одна. — Хорошо.       Элронд посмотрел на Гэндальфа. Тот только кивнул, соглашаясь.       Ауриэль, встав со своего места, быстро вышла из кабинета. На глаза снова наворачивались слёзы. Маленькой она никогда не спрашивала, что произошло с мамой, ведь ей сразу сказали, что мама спит вечным сном в царстве Мандоса. Боли не было, лишь лёгкая грусть, но она всегда спрашивала у отца, что она любила, что предпочитала, какой была, ей было очень интересно послушать и, возможно, стать такой же, как она, и отец с удовольствием отвечал. Но теперь когда правда открылась спустя стольких веков, у неё будто забрали всю душу без остатка.       Ауриэль закрыла за собой дверь и сползла по ней на пол. Она тихонько заплакала. Не было больше сил ни на что. Всё, что она хотела, это чтобы пришли к ней мама с папой и обняли её. Всё, что она хотела, это обычной родительской любви.       Она не знала сколько просидела так. Она посмотрела на окно и увидела, что уже ночь. Она поднялась на ноги и подошла к рабочему столу. Она задала себе вопрос: почему она никогда не писала маме письмо? Сколько она помнит, то писала только отцу, а про маму даже и не вспоминала. На глаза снова навернулись слёзы. Она была самой настоящей плаксой, но на то была причина. Ей стало стыдно перед ней.       Ауриэль села за стол и начала писать письмо. Она решила написать и ей, и отцу. Слёзы капали прямо на бумагу, но она не предавала этому значения. Главное было написать то, что сказал бы каждый малыш своему родителю.       Закончив с письмом, она поднесла его к своему сердцу. Ей показалось, что сзади стоят её родители и смотря на неё с такой любовью. Она лишь печально улыбнулась. Это лишь её иллюзии.       Она поднесла письмо к свече и смотрела, как огонь пожирает его. Ей казалось, что огонь внутри неё и так же сжигает её сердце. Она поднесла горящее письмо к окну и прошептала: — Я люблю вас. — и начала дуть на письмо. Оно разлеталось на мелкие кусочки и вскоре письма не стало.       Ауриэль переодевшись и умывшись, легла на кровать. Она не могла уснуть и лишь прокручивала моменты с отцом и представляя в них свою маму. Как бы они жили втроем? Вот она представляет, как мама учит её шить, как учит готовить. Как отец приходит домой и хватает её на руки и кружит и как стоит мама сзади и смотрит на нас, счастливо улыбаясь. Вот они идут все вместе на пикник и как они с мамой делают из цветов корону. Как они веселятся…       Ауриэль грустно улыбнулась и закрыла глаза. Маленькая и последняя за эту ночь слеза скатилась по её щеке.

***

      Утро выдалось тяжелым для Ауриэль. Она так и не смогла уснуть и она только смотрела всю ночь в одну точку. Поднявшись с постели, она подошла к тазу с водой. Как-то умывшись, она подошла к зеркалу. Она усмехнулась, вид был не из лучших: бледное лицо, синяки под глазами и пустота в глазах. Душа до сих пор кровоточила, но она понимала, что нельзя так убивать себя изнутри. У неё есть семья, друзья. Ей есть ради кого стремится дальше, а уплыв в Валинор, это значит повторить судьбу Келебриан. Нет, она не может. Нужно взять себя в руки, ведь скоро она уйдет в опасный путь, а там нужна ясная голова.       Ауриэль вышла из комнаты и пошла в покои Элронда. Ещё не время для завтрака и она знала, что он будет там. Постучав в дверь, она отошла на шаг назад. Дверь открылась и вышел он. Увидев её, он не удивился. — Как мне усилить свои способности?       Элронд облегченно выдохнул. Она борется и это главное. — Зайди ко мне, не на пороге же рассказывать.       Ауриэль улыбнулась одними уголками губ и вошла. Подойдя к окну, она посмотрела на водопад. Элронд сел на кресло и наблюдал за ней. Как только она повернулась к нему, он сказал: — Митрандир будет заниматься твоим обучением по дороге в Мордор. Мы уверены, что ты быстро научишься правильно использовать её. Тебе только главное слушать его и не брать инициативу на себя. Для других этот дар спасение, а для тебя он может оказаться смертельным.       Ауриэль внимательно слушала и лишь кивала. — Ты как-то сказала, что не смогла исцелить стражу и Митрандир сказал, что ты была не сосредоточена. — Но когда я исцелила оленя, я была тоже не сосредоточена. — перебила она. — Там как раз ты и была сосредоточена, потому что ты думала, как исцелить его ногу. Там же ты думала, как исцелить стражника, именно его, а не его рану. Я правильно рассуждаю? — Возможно. — Это имеет большую разницу. Исцелить что-то — да, а вот исцелить кого-то — это может быть смертельно опасно. Я не буду тебе напоминать.       Ауриэль лишь кивнула и грустно вздохнула. Она поняла о чём он говорил. — Сейчас я не стану тебя учить, я хочу чтобы ты набралась сил и была готова.       Ауриэль снова кивнула, но как показалось Элронду, она последние его слова прослушала. Элронд подошел к ней и положил одну ладонь на её плечо. Она вздрогнула и резко повернулась к нему. Элронд нахмурился. — Прости, я задумалась. — виновато сказала она. — Я заметил. — улыбнулся он. — тебе нужно отдохнуть. Я уже догадался, что ты не спала всю ночь. — Угу…       Ауриэль снова повернулась к окну и смотрела на водопад. Она вспоминала, как увидела тень недавно у реки Бруинен. — Элронд, это правда, что Бруинен волшебная? — Да. — То есть, я могла увидеть там кого-то из своих родных? — А ты видела? — Недавно. У меня была истерика. Не буду вдаваться в подробности. Я увидела тень в отражении и как она она положила свою ладошку мне на плечо. И я подумала что это мой отец и он дал мне согласие. — Скорее всего. Когда эльфы и люди подходили к реке с плохим настроением, то близкие, которых уже нету с нами, могут услышать зов о том, что нам нужна поддержка. Но его может услышать только тот, кто и вправду может тебя любить и любишь ты. Ты не просто так её увидела, Ауриэль.       Ауриэль стало тепло на душе. Хоть она не видела лица, не видела эмоций, но она знала, что её любят и поддерживают. Она заулыбалась. Но она хотела задать вопрос, но её опередили. — Но магия не сильна, они не могут быть с нами долго и может быть только один. Возможно, мама уступила твоему отцу. — Главное, что я увидела. Хоть и силуэт папы, но это уже что-то и значит для меня. Да, мне нелегко сейчас и скрывать смысла нету. Но я буду бороться. За них, за вас, за всех, кого люблю я. — Ты говоришь, как настоящий воин, и я горжусь этим.       Ауриэль округлила глаза от удивления и посмотрела на Элронда. — Я всегда знал, что ты хороший воин, но ты мне стала второй дочерью и мне сложно было тебя отпустить. Но теперь я готов и буду молиться за тебя.       Ауриэль растрогалась этому. Она повернулась к нему и обняла его. Элронд тоже обнял её. — Спасибо.       Элронд сказал ей не всю правду: то, что она настоящий воин, это правда, а то, что он готов её отпустить — нет. Он до сих пор был не готов её отпустить, но он не хотел решать за неё. Он пытался себя успокаивать тем, что она будет не одна и с ней будут опытные воины. Да и он был уверен, что в самую гущу ей запретят идти.       Отпустив Ауриэль, он сказал: — Думаю, нужно отдохнуть нам обоим, до завтра ещё есть время. — Да, точно. — как-то смущенно проговорила она. Не о чём не думаю, она с самого утра пошла к нему и даже не думала о том, что он может спать. — тогда я пойду приведу себя в порядок.       Элронд кивнул. Ауриэль, выходя из комнаты, не пошла в свою комнату, а отправилась в сторону сада. Ей хотелось побыть одной и ещё раз всё обдумать. Оставаясь одной, она снова и снова вспоминала родителей. Её боль никуда не ушла, но она стала меньше давить на неё. Она знает, что они верят в неё, ей дали понять об этом, и теперь она готова. И теперь когда у неё есть дар, она обязана пойти с ними. Обучаясь у Митрандира, она сможет помочь им в любой момент.       Заходя за угол, она натолкнулась на Леголаса. — Ауриэль? Ты почему здесь? — удивился он. — И тебе доброе утро. — улыбнулась она. — мне не спалось и я решила прогуляться. Составишь компанию? — Прости, и тебе доброе утро. — смягчился он. — конечно составлю. У меня тоже бессонница.       Они гуляли в тишине. Мельком он смотрел на Ауриэль и не мог понять её настроения: лицо было слегка бледновато, синяки под глазами и чутка припухшие глаза. Он понял, что она плакала, но из-за чего? Неужели из-за той тайны, которую от неё скрывали. Но ещё она улыбалась и улыбалась искренне. Он не знал с чего начать разговор и решил пока что не нарушать их идиллию.       Ауриэль тоже не спешила начать разговор. Ей было с ним спокойно и ей даже нравилось то, что они гуляли в тишине. Видимо, во время пути он будет для неё лекарством от тревог, а это ей уж нужно точно. Она увидела свой любимый сад с нифредилами и ускорила свой шаг к ним. Леголас, заметив, что она ускорилась, шёл так же медленно и любопытно смотрел. Она села на колени около тускло-белых цветов. Он удивился, ведь видел их только в Лотлориэне, на кургане Керин Амрот и думал, что растут только там. — Это же нифредилы? — Да, когда-то леди Галадриэль отдала в дар семена Элронду. — она вдохнула запах цветка. — и теперь они растут тут. Это мои самые любимые цветы.       Леголас улыбнулся. Сейчас перед нид сидела обыкновенная эльфийка, которая с любовью заботится о цветах. Он взял себе на заметку про цветы. Быть может, когда-то он сможет ей сделать подарок.       Ауриэль ещё раз провела пальцем по цветку и поднялась на ноги. Отряхнувшись, она подошла к Леголасу. — Жаль, что я оставила семена в Лотлориэне, так бы их было ещё больше. — Ещё будет возможность их вырастить. — сказал он и тут же напрягся. Ведь он хотел с ней поговорить. — Ауриэль. — она посмотрела на него. — я хотел поговорить насчёт нашего похода… Но его перебила она: — Не волнуйся, я не буду обузой для вас и буду выполнять то, что мне скажет Митрандир. Обещаю, что в самую гущу битвы лезть не буду, только из лука стрелять. А с моим даром теперь не опасно воевать вам. — Каким даром? — изогнул он бровь. — Я оказывается целитель. Только мои силы ещё недостаточно сильны, но со временем я стану сильнее и в этом мне поможет Митрандир. — Я хотел тебя отговорить от похода. — шепотом сказал он, но она не расслышала. — Но предупреждаю сразу, если Боромир что-то снова будет говорить против меня, я за себя не ручаюсь. Слишком он… — она хотела выругаться, но её перебили. — Я понял, не стоит. — засмеялся он. — Прошу прощения. — прикусила она язык. Обычно она не ругается, ведь это не свойственно эльфийкам.       Зазвучали колокола, давая понять, что время завтрака. Ауриэль только сейчас поняла, как она проголодалась. — Идём? — Идём.       Они снова шли в тишине всю дорогу, но им это нравилось обоим. Теперь не только Ауриэль было с ним спокойно, но и Леголасу с ней.