У края бездны

Мэллори понимает: в Новый Орлеан нужно возвращаться как можно скорее. Она ненавидит применять магию для собственных нужд, а не для блага других людей, но ей приходится поторопить чиновников с документами для Майкла, и она со стыдом ловит себя на мысли, что внушать другим необходимость что-то делать – занятие даже приятное. В какой-то степени. Майклу она об этом не сообщает. Дейвин Кэмпбелл будто решает дать им обоим передышку, и всю неделю перед отъездом и Мэллори, и Майкл спят по ночам относительно спокойно. Они не разговаривают об этом, но им обоим кажется, что это – лишь затишье перед бурей. Мэллори так думает, чувствует так, и она уверена, что это ощущение не покидает и Майкла. Он быстро учится. Даже слишком быстро, и её это иногда беспокоит. Мэллори помнит, как легко Майкл стал одним из лучших учеников Хоторна в его так и не случившейся прошлой жизни, и думает: это было потому, что он был Антихристом, или потому, что он и правда… мог быть Альфой? Если он всё же может быть Альфой, они об этом узнают. Корделия узнает об этом. Сама Мэллори вовсе не хочет быть Верховной, больше не хочет. Она и без того несет на себе груз, который не сможет сбросить, пока черная сущность Антихриста не сгорит в очищающем огне. Пока мир снова не будет в безопасности. За неделю Мэллори успевает договориться с хозяйкой квартиры об отъезде и увольняется из магазинчика. Документы Майкла наконец-то оказываются у них на руках, а вещи упаковываются за два дня. Они уезжают рано утром, и Майкл усмехается, глядя на джип Мэллори: - Надеюсь, это не тот самый, которым ты меня переехала? В его голосе нет ни обиды, ни язвительности, но Мэллори всё равно чувствует себя виноватой. Джип не тот же самый, тот Рендж Ровер остался у Ковена. Ей просто нравятся большие машины, хотя многим кажется, что такая хрупкая девушка, как Мэллори, не должна даже думать о том, чтобы ими управлять. Она бросает сумку в багажник, Майкл кладет свою рядом. - Нет, это другой, - отвечает она, устраиваясь на водительском сидении. – Поехали. Нам предстоит очень долгий путь. - Напомни мне, почему мы тащимся в Новый Орлеан по земле? – выгибает бровь Майкл. Мэллори вздыхает. - Майкл, ты испытываешь моё терпение, - ей бы хотелось говорить с ним, как с ребёнком, да только он не ребёнок, и прекрасно понимает, почему они едут на машине. Просто ему нравится наблюдать за тем, как она пытается не разозлиться. – У колдунов есть связи, они смогут отследить, если мы купим билеты. Наверняка Дейвин уже рассказал им о тебе. Майкл пристегивает ремень. - Ты нервничаешь, - замечает он. Мэллори поворачивает ключ зажигания. - Я прожила в Нью-Йорке достаточно времени, чтобы не хотеть его покидать. Но выхода нет, - за последние недели она привыкла быть откровенна с Майклом, насколько это было возможно, и даже сейчас она говорит с ним честно и открыто. Без доверия нет совместной работы, она помнит об этом всегда, а ещё ей просто нравится быть с ним честной. Кажется, в прошлых жизнях мало кто был с ним откровенен. – Если не вылечить тебя, дьявольский яд тебя отравит. Майкл ничего не отвечает, но Мэллори и без того знает, о чем он думает. Он не верит, что его можно вылечить, и он не верит, что выберется из схватки с Дейвином живым, но почему-то всё равно готов идти на смерть. Она думает, что Майкл, кажется, впервые в жизни чувствует, что у него есть выбор, и он этот выбор делает. Он чувствует себя нужным. Они покидают Нью-Йорк со смутным чувством потери. Мэллори старается сдерживать слёзы, но дорога расстилается под колёсами, и она не знает, что ждёт их впереди. Она не предупредила Ковен о своем возвращении; она понятия не имеет, как встретят её мисс Корделия и сестры, но, в отличие от Майкла, выбора у неё, кажется, не было. Майкл косится на неё, осторожно тянется и кладет руку ей на свободную ладонь, лежащую на краю сидения. - Ты сюда ещё вернешься, - говорит он просто. И ничего не говорит про себя. Мэллори закусывает губу и возвращается взглядом к дороге. Неужели Майкл знает что-то о своей судьбе? Может быть, он тоже видел свое будущее, только не рассказал ей? Но Мэллори не спрашивает, и какое-то время они едут в молчании. Потом Майкл убирает руку, включает радио, щелкает в поисках подходящей станции, и находит какую-то, передающую старый рок. Под песни, возрастом сравнявшиеся с самой Мэллори, а то и намного старше, легко представить, что они просто отправились в роуд трип, но в глубине души она знает, что лишь обманывает себя. Они едут навстречу неизвестности, а тучи сгущаются не только над ними, но и над всем миром. И им предстоит пересечь всю страну, чтобы обрести хотя бы надежду. Если Корделия сможет её дать. Если хоть кто-нибудь в этом мире сможет её дать. Майкл покачивает головой в такт Sweet Child O’Mine. Мэллори давно заметила, что ему не по душе современная музыка, зато старые рок-группы могут заставить его улыбаться и шевелить губами, подпевая. Мэллори до сих пор странно наблюдать, как он познает мир – с интересом, с жадностью и толикой грусти, ибо ему известна его возможная судьба. Она медленно привыкает к Майклу не как к Антихристу, а как к колдуну, равному ей, и чем больше узнает его, тем страннее становятся её эмоции. Мэллори думает, что ей с ним спокойно. Даже сейчас, когда они двигаются навстречу неизвестности, его присутствие отодвигает прочь тревогу и страх, затаившийся где-то в глубине разума. Мэллори списывает это на долгое взаимодействие с экс-Антихристом и отмахивается от назойливых мыслей. Она успеет подумать об этом потом, когда они приедут в Луизиану. - Этот парень продал моему Отцу душу, - вдруг произносит Майкл, чуть склоняя, по своей привычке, голову набок. - Кто, Эксл Роуз? – Мэллори даже поворачивает к нему лицо. В своей жизни она о многом задумывалась, но о связи рок-музыкантов с Сатаной думать ей не приходилось. Он мотает головой, кудри падают ему на лоб. - Другой. С гитарой. Вокалист без него - никто. - Откуда ты знаешь? Он пожимает плечами. - Я достаточно пробыл в Аду, чтобы чувствовать… некоторые вещи, - Майкл быстрым движением облизывает губы. – Людей, продавших ему душу, больше, чем ты думаешь. И даже если ему их души без надобности, ему приятно, что они не достанутся Богу. Эксл надрывается из магнитолы, и вопрос “Where do we go now?” кажется Мэллори почти пророческим. В салоне автомобиля будто темнеет, и Майкл прижимает руку ко рту, силясь сдержать кашель. Кровь окрашивает его пальцы, и Мэллори понимает, что передышка закончилась. Дьявол не собирается давать им фору. Не заботясь о наличии или отсутствии запрета на парковку у обочины, Мэллори съезжает с дороги, останавливается. Сердце Майкла заходится под её ладонью, а грудь сотрясается от кашля. Магия струится сквозь пальцы Мэллори, проникает в его легкие, и он зажмуривается, откидывает голову назад и негромко стонет от облегчения. Кровь на его губах и подбородке рисует причудливые узоры. Мэллори понимает, что яд в его венах прогрессирует, и её целительской магии не хватает, чтобы помочь Майклу. Они едут, пока вечер не спускается на мир, и пока глаза у Мэллори не начинают слипаться. - Нужно остановиться где-то на ночь, - бормочет она, потирая лицо свободной рукой. – Иначе я отключусь прямо за рулем. Майкл, более-менее пришедший в себя после очередного приступа, тянется за картой и мобильным телефоном. Интернет плохо ловит в этой глуши, и проходит минут десять прежде, чем ему удается обнаружить ближайший мотель. Администратор смотрит на них, спустив очки на кончик носа. - Восемнадцать-то есть? – интересуется он, и Мэллори протягивает ему айди, свой и Майкла. Мужик придирчиво изучает их, потом возвращает обратно. - Номер остался только один, - он принимает оплату по карте и кидает на стойку ключи. – Доброй ночи. Мэллори отпирает дверь номера, включает свет и в ужасе таращится на одну-единственную, не сильно широкую кровать, закрытую тёмным покрывалом. Майкл приподнимает брови и фыркает, явно забавляясь ситуацией: - Интересно, здесь есть запасной матрас? * * * Запасного матраса в номере не оказывается. Администратор смотрит на Мэллори, как на идиотку, стоит ей спуститься и попросить ещё один, и замечает, что лишних они не держат, но он готов дать второе одеяло, раз им так приспичило. В номер Мэллори возвращается, полыхая щеками - то ли от смущения, то ли от гнева. Майкл слышит её легкие шаги за дверью, пока она идет от администраторского домика. Слышит скрежет ключа в замке. - Никакого запасного матраса, - фыркает она возмущенно. - Как мы здесь, по-твоему, поместимся? - она плюхается на постель. - Как обычные люди умещаются, - пожимает он плечами. - Можем попробовать трансформировать её магией. - И грохнуться на пол посреди ночи? - Мэллори качает головой. - Магия, трансформирующая предметы, требует постоянной поддержки, а если мы уснем, то кровать возвратится в свой прежний размер, и кто-то окажется на полу. Возможно, даже не я. Майкл знает, что она права, и его забавляет её возмущение. Ничего ужасного в том, что им придется спать в одной кровати, он не видит, но зато видит, что у Мэллори одна эта мысль вызывает жар, разливающийся по щекам. Вряд ли дело в том, что она никогда не находилась в одной постели с мужчиной, значит, дело в нём самом. Майкл, возможно, не так давно начал познавать отношения между людьми и всяческие связи, о которых не задумывался в прошлых неслучившихся жизнях, но хорошо чувствовал чужое отношение к себе. Он улыбается. Разгневанная и смущенная, Мэллори пинает носком ботинка сумку с вещами, будто та в чём-то перед ней виновата, и швыряет на постель второе одеяло. - Моё ты не получишь. Майкл закатывает глаза и идет в душ. Ему хочется надеяться, что приступов на сегодня будет достаточно, что Отец и его новый сын заняты чем-то ещё, кроме него и ведьмы, но в глубине души понимает, что Дьявол и Дейвин Кэмпбелл всегда будут следить за ним, напоминать о себе. Вода хлещет ему по спине, обжигающе-горячая, но ему всё равно, абсолютно наплевать, всё могло быть страшнее. Он выходит из кабинки, заворачивается в полотенце и разглядывает в затуманенном паром зеркале своё усталое лицо. Светлая щетина, пробившаяся на подбородке за день, придаёт ему возраста. Мэллори проскальзывает в душ сразу, как только он выходит в комнату, старается не смотреть на него, будто никогда не видела парней в одних боксерах. Майкл знает, что щеки у неё горят, и осторожно, стараясь не привлекать внимания, скользит в её разум, улавливая мысли, плавающие на поверхности. Мэллори слишком занята своими размышлениями и слишком устала, чтобы заметить вмешательство, а Майкл старается не лезть глубоко. И без этого он знает, что Мэллори думает о нём и гонит эти мысли, и он улыбается, но не ехидно, а мягко. Мэллори совсем не хочет представлять его в душе, где от пара запотела дверца кабинки. Она думает, что у неё давно не было парня, и жизнь в одной квартире с мужчиной только усугубила её чувство одиночества, жажду спокойствия и желание быть нужной, да только никому она не нужна. Майкл пропускает эти печальные мысли сквозь себя - он хорошо понимает, что Мэллори имеет в виду. И уже не впервые за всё время, но в первый раз - настолько четко, к нему приходит уверенность, что они нужны друг другу. Это странно. Прежде, в его прошлых жизнях, ему не был нужен никто... почти никто. Бабушка, Бен, мисс Мид - они все предавали его, так или иначе, хотя он нуждался в них больше всего на свете, и тогда он покрыл своё сердце броней. Но теперь он больше не Антихрист, нет нужды прятаться, а привычка к одиночеству осталась. Мэллори смогла пробить в ней трещину, смогла научить его познавать мир, и Майкл не впервые отмечает странное, теплое чувство, разрастающееся в животе. Он игнорировал его прежде, сосредоточившись на познании мира и колдовства, но познавать себя, думает он, это тоже искусство. Он забирается в кровать и отползает к стене, кутается в тонкое одеяло. Несмотря на теплую погоду на улице, в номере почему-то холодно. Мэллори хлопает дверью ванной, выходит, одетая в пижаму, волосы у неё влажные после душа и спадают на плечи. - Черт, холодно, - бормочет она и ныряет в постель под свое одеяло. - Подвинься, - толкает Майкла острым локтем в бок. - Развалился, как у себя дома! Однако она не сердится. От неё пахнет каким-то гелем для душа, вроде клубничным, и Майкл незаметно тянет носом. Мэллори - сильная ведьма, и не будь он сам колдуном, то решил бы, что один из её травяных чаев был приворотным. В животе продолжает ворочаться неясный жар, стекающий огненной лавой чуть ниже. Майкл успешно игнорировал его, пока спал на полу в её маленькой квартирке, но... Всё, что он так старательно прятал сам от себя, теперь ловит его в свои сети. Мэллори близко, слишком близко. Так близко, и не только физически. Они слишком много друг о друге узнали. Слишком о многом говорили. У Майкла нет никого, кроме неё, и это... Слабость. Та слабость, на которую может давить Дейвин, будет давить Отец. Майкл и Мэллори делят одни видения на двоих, как делят сейчас одну постель в занюханном мотеле, и это может быть проблемой. Майкл не может заснуть, впервые ошарашенный близостью девичьего тела - объятия не в счет - и сердце у него в груди колотится, словно больной барабан. Мэллори засыпает почти сразу же, и во сне разворачивается к нему, подкатывается ближе, будто ищет защиты и тепла. Майкл сдается, когда она утыкается носом в его плечо. Закрывает глаза и позволяет незнакомому чувству омывать его, будто волнами. Они нуждаются друг в друге, кто бы мог подумать? А когда он открывает глаза, то видит, что, прислонившись к стене, напротив стоит Дейвин Кэмпбелл. - Привет, братец, - хмыкает он. - Думал, что я никогда не смогу навестить тебя лично, а не во снах? Кэмпбелл отбрасывает тень, и вообще выглядит вполне живым. Ухмыляется. - Не бойся, если бы я хотел убить тебя или маленькую бывшую почти-Верховную ведьму, я бы уже сделал это. Я уготовил вам другую судьбу. От его голоса Мэллори просыпается, распахивает глаза и ахает, прижимая ладонь к губам. Майкл обнимает её прежде, чем успевает подумать о последствиях собственных действий. Мэллори не отталкивает его, она слишком напугана присутствием Кемпбелла в номере. - Да не бойтесь вы, - Дейвин забавляется реакцией. - Сказал же, сейчас вы не умрете. Я просто хотел, чтобы вы знали - ни один ваш шаг не останется незамеченным. Вы оба не сможете от меня скрыться, даже если будете ставить защиту совместно. Я всегда буду знать, где находится мой слабый брат, ибо отец дал мне эту силу. Майкл сцепливает зубы. - Убирайся. Дейвин щурит тёмные глаза, под побелевшей кожей проступают вены. Он шипит: - Вам никогда меня не победить, за моей спиной - легион, - и снова превращается в простого ученика Хоторнской академии. - Отец никогда не выделил бы тебе такой помощи, Майкл, ведь ты был слаб. Ты и сейчас такой, - Дейвин отлепляется от стены, проходится по комнате. - Без девчонки рядом - никто. Мэллори не выдерживает и швыряет в Дейвина огненной сферой, но тот замораживает её на подлете. Майкл шепчет заклинание, хоторнский галстук Дейвина оборачивается белой красноглазой змеей, но тот отбрасывает рептилию в сторону, и на полу она снова превращается в безобидный кусок ткани. - Не тратьте силы, - Дейвин медленно тает в воздухе. - Я - всего лишь проекция. Лучше трахни эту девчонку, братец, устройся у неё между ног, как она того хочет, потом может быть поздно, - последние слова, угрожающие и насмешливые, доносятся уже как будто издалека, и Дейвин исчезает. Мэллори дрожит. Дейвин Кэмпбелл избрал удачный момент, чтобы заявить о себе. Он явно решил, что простых снов недостаточно, и силы его крепнут. Майкл прижимает Мэллори к себе. - Он ушел, - тихо произносит ей в макушку. - Всё хорошо. Мэллори качает головой. - Ничего не будет хорошо, пока его сущность не будет уничтожена. Майкл знает, что она права. И знает, что, хоть Дейвину и удалось застать их врасплох, это ещё не конец. Война только началась, и главная битва её состоится на холмах Мегиддо, в руинах древнего города. Как знает и то, что останется там навечно. И он готов умереть, если ему удастся забрать Дейвина с собой. - Его суть будет уничтожена, - произносит Майкл едва слышно. - Даже если... Он хочет сказать "даже если я умру", но Мэллори осторожно касается ладонью его губ. - Ты не умрешь, Майкл. Неужели ты думаешь, что кто-то из Ковена даст тебе умереть? Она и сама не уверена в том, что говорит, но очень хочет верить и очень хочет убедить его в этом. И как бы скептически не относился Майкл к "доброте" Корделии, он позволяет убедить себя. А Мэллори не нужно больше, она улыбается и находит его руку, сплетается пальцами. Майкл чувствует, как холод, который принес с собой Дейвин, отпускает его. Как тепло снова зарождается в животе, скользит ниже, и Майкла бросает в жар. И, кажется, это взаимно, потому что Мэллори едва слышно ахает, и крепче сжимает его ладонь, ища поддержки. Кровать скрипит, когда Майкл поворачивается к ней, чтобы обнять - кажется, человечество не придумало иного способна поддержать? - и Мэллори подается к нему навстречу. Майкл отбрасывает все ненужные мысли, прижимая её к себе. Они тянутся друг к другу, пока их губы не соприкасаются, и магический всплеск, последовавший за этим, вырубает к чертям электричество даже в администраторском домике.