У края бездны

Задыхаясь, Мэллори распахивает глаза. Она лежит на полу в своей комнате, свечи догорают, а на губах солонится кровь. Она помнит, что схватила Майкла Лэнгдона за руку и потянула за собой. Помнит, что он прыгнул во тьму следом за ней. Неужели у неё не получилось? Неужели она не смогла вытащить его из Ада? Конечно, она не смогла. О чем только думала? Только мисс Корделии может быть под силу такой фокус. Но Лэнгдон был её последней надеждой. Если кто и мог знать, как убить Нового Антихриста, то это он. И если… Додумать Мэллори не успевает. Кашляя, Майкл Лэнгдон появляется из небытия, в котором находился годами, и падает прямо на Мэллори, почти придавливая своим весом. Пытается приподняться и терпит неудачу. От неожиданности она вскрикивает и выворачивается из-под него, переползая по полу к стене, вытирает нос ладонью. На коже остается кровь. Майкл переворачивается на спину и смотрит в потолок, а Мэллори расширенными от изумления глазами пялится на него. Он будто резко вырос, пока летел из Ада в бренный мир, и перед ней лежит вовсе не подросток, а молодой мужчина, с вьющимися светлыми волосами, с легкой щетиной на подбородке, и тинейджеровская футболка подралась на развернувшихся плечах. Лэнгдон хватает ртом воздух, и из его носа тоже стекает струйка крови. Его лицо — худее, черты становятся четче, щеки теряют юношескую пухлость. Мэллори прижимает ладонь ко рту. — Охренеть… — бормочет она. Как может быть, что в Аду она видела подростка, оставленного ей на дороге, но по дороге сквозь тьму он превратился в мужчину? В того, кем бы стал, если бы не умер под колесами её машины так рано. Если бы не умер — стал бы Антихристом и взорвал мир ко всем чертям. Но, похоже, Дьяволу всё равно, кто именно нажмет на красную кнопку. У него есть иные пути, если на одном из них он вдруг упрется в тупик. Лэнгдон стонет, переворачивается на бок и открывает глаза. Кровь из носа течет ему на губы, засыхает причудливыми узорами на коже. — Получилось, — хрипит он, кое-как садится, держась за голову. Алые капли падают ему на колени, на пол комнаты, расползаются по паркету уродливыми пятнами. Отчего-то Мэллори знает, что обстановка у него перед глазами плывёт. Её и саму откровенно мутит. Она чувствует себя обессиленной. Вытаскивать кого-то из Ада, оказывается, невероятно трудная задача. Майкл кое-как фокусирует на ней взгляд и пересохшими губами шепчет «спасибо». И видно, что для него это слово непривычно. Мэллори моргает, не ожидая слов благодарности, а потом кивает. Кажется, им предстоит провести долгое время вместе. Кажется, придется привыкать. Она сама решилась вытащить его из Ада, понимая, что только Майкл Лэнгдон сможет помочь им. Если кто и может, то он. Мальчишка, чья жизнь могла пойти по другому пути, если бы кто-то ему помог, если бы кто-то видел его жизнь с другой стороны, если бы кто-то попытался избавить его от зла… Но разве это было возможно? В любом случае, теперь он здесь, и в нём нет бесконечного, ледяного зла. В его зрачках больше нет засасывающей пустоты, и Лэнгдон не несет с собой хаос. Он — просто молодой мужчина, взъерошенный и растерянный, и что-то в нём кажется Мэллори знакомым. Она трет глаза ладонью. Тьмы в нём — не больше, чем в любом другом человеке, но не у всех людей есть сила, что клубится внутри. Мэллори знает, что нет магии тёмной и светлой, а есть лишь намерение, с которым совершается ритуал. Навредить или спасти. Помочь или уничтожить. И силу, клокочущую в Лэнгдоне, она чувствует всем своим существом. Не злую и не добрую, а просто энергию, способную стать чем угодно. Превратиться в бешеный тайфун или в управляемый сознанием поток, если научить Майкла её контролировать. Мэллори выдыхает. Майкл Лэнгдон, дитя призрака и человека, родился очень сильным колдуном, и для этого ему не нужно было обладать сущностью Сына Дьявола. Он был способен как принести в мир свет, так и спалить его в огне, если не дать ему того, чего он так жаждал. Понимания. Ощущения того, что он — не один. Возможности быть самим собой, а не быть инструментом в чьей-то игре. Мэллори закусывает губу, ощущая на языке вкус собственной крови. Она хотела… она вытащила Майкла из Ада не просто так. Ей была нужна его помощь, но, кажется, им придется помочь друг другу, чтобы не допустить гибели мира. И отправить сущность Антихриста в небытие. Мэллори с трудом поднимается на ноги. Как бы ей ни хотелось поговорить о Новом Антихристе, сперва нужно найти экс-Антихристу новую одежду. Она добредает до шкафа, пока он сидит на полу и мотает головой, пытаясь очухаться, и вытаскивает оттуда пакет. Приехав в Нью-Йорк, Мэллори честно пыталась жить нормальной жизнью, даже познакомилась с парнем в кафешке, где каждое утро покупала кофе. И даже пыталась завести с ним какое-то подобие отношений — они встречались и ходили в кино, например. Однажды даже отправились на шопинг вместе, а потом он напросился к ней домой, и всё могло закончиться в постели, но… что-то было не так. В них обоих. В нём, в ней. Что-то просто было не так. Или не тот был момент. Она трясет головой, отгоняя воспоминания. Ей обидно, что всё закончилось так, что Кит не захотел её понять и не вернулся, и его вещи, которые он забыл в тот вечер, до сих пор стоят у неё в шкафу — с возвращением кошмарных снов у неё руки даже не доходили заняться разбором одежды и всякого хлама. Теперь они, хотя бы, могут послужить Майклу. Мэллори отыскивает пакет и вытаскивает из него джинсы и футболку. — Тебе нужно вымыться и переодеться, — охнув, она присаживается на кровать. Силы после возвращения Майкла из Ада медленно восстанавливаются, но Мэллори подозревает, что не смогла бы вытащить его, если бы не его внутренняя, скрытая сила. Мисс Корделия удивится. — Душ там, — она махнула рукой в сторону коридора. — Вторая дверь от спальни. Лэнгдон подхватывает шмотье и молча уползает в сторону ванной комнаты. Мэллори ложится на постель и сворачивается калачиком. Ей бы немного поспать. Кровь из носа течь перестала, но голова побаливает, и к ногам будто всё ещё липнет адская, вязкая тьма. Она сворачивается клубком на покрывале и закрывает глаза. Всё. Пути назад уже не будет. Она вытащила из Ада Майкла Лэнгдона, бывшего Антихриста и колдуна, и Дьявол не будет счастлив её поступку. Мисс Корделия тоже не обрадуется бывшему Сыну Сатаны в академии, но разве, боже, разве у них есть выбор? Мэллори думает: я убила ребёнка, которому была нужна помощь. Я убила его, думая, что спасаю мир, но лишь сделала сущность Антихриста сильнее, и теперь он растет с четким осознанием, кто он такой. Теперь он не хочет быть кем-то ещё, в нём нет перепуганного мальчишки внутри, в нём только тьма, и он преуспеет в своем предназначении. Мэллори кажется, что её судьба — это помощь Лэнгдону, и она должна пройти этот путь, даже если раньше не видела его перед собой в упор. В ванной комнате льется вода. Кто бы мог подумать — в душе у Мэллори торчит Майкл Лэнгдон! Кто бы мог додуматься до такого? Пути света неисповедимы, как и пути магии. Мэллори почти проваливается в дрёму, когда слышит грохот из ванной, и подскакивает на кровати. — Твою мать, что там ещё?! Майкл Лэнгдон может находиться в душе голым, но она не думает об этом, когда распахивает дверь и видит его, в одних джинсах, поднимающегося с пола. Он прикрывает ладонью губы, но кашель всё равно рвется наружу, и кровь окрашивает его пальцы. Алые потеки на бледной коже. Мэллори бросается к Лэнгдону. — Что с тобой? Эй?! — она с трудом отнимает его руку от лица. Майкл смотрит на неё, но едва видит. — Отец… — хрипит он. — Он знает, что я здесь. И снова кашляет, кровь пузырится у него на губах. Мэллори не думает больше. Она подхватывает его и тащит в комнату, усаживает на пол и опускается рядом на колени. В её голове бьется плененной птицей только одна мысль: она должна помочь, иначе Дьявол его убьет. Она осторожно кладет ладони Майклу на грудь и закрывает глаза. Сила струится сквозь её пальцы, добирается до легких, раздираемых кашлем. Лечение отнимает много сил, но Мэллори не обращает внимания на капли пота, выступающие на висках, на тяжелое дыхание и шум в ушах. Помочь. Она должна помочь. Майкл — их единственная надежда, Майкл — сильный колдун, а ещё он — просто человек, чья судьба изменилась по её воле, и она чувствует себя за него в ответе. И Майкл перестает кашлять. Он откидывает голову назад и выдыхает: — Спасибо. Мэллори ощущает невероятное облегчение. Она обессилено трёт руками лицо. — Не за что. * * * Бывший Антихрист набрасывается на еду так, будто в Аду можно было испытывать чувство голода. Он сметает с тарелки яичницу с помидорами и ветчиной и, откинувшись на спинку стула, прикрывает глаза. Возможно, в царстве своего отца он и не чувствовал, что хочет есть, но, вернувшись в мир, осознал это в полной мере. Мэллори смотрит на его усталое, но довольное лицо, и думает, что хоть как-то искупает свою вину перед ним. Да, никто не знает, что надумал себе Майкл Лэнгдон, пока находился в Аду. Но покуда он — единственная надежда этого мира, ей придется учиться сосуществовать с ним. Учиться доверять ему, как бы сложно это ни было. Самое обидное — у неё нет четкого плана. И, да, нет никакой инструкции, как строить этот план. И она слишком устала, чтобы вырабатывать его сейчас. Мэллори убирает посуду в раковину. — Ты спишь на полу, — сообщает она. — Я найду тебе запасной матрас, подушку и плед. По-прежнему не открывая глаз, Майкл кивает. — Мне не привыкать. — Тебе в Аду можно было спать? — ляпает Мэллори и прикусывает язык. Возможно, в этом самом сне он там и не нуждался. Майкл распахивает веки и бросает на неё острый взгляд. — Быть может, мне не нужен был сон в человеческом понимании, но иногда я прекращал по кругу наблюдать свою жизнь и все возможные варианты моего будущего, и тогда просто отключался. Мэллори безумно интересно, что были ещё за варианты будущего, кроме Апокалипсиса и его смерти под колесами внедорожника, но она не спрашивает. Выуживает из маленького шкафа-кладовки матрас и кидает на пол, вручает Лэнгдону подушку и плед. И ещё прежде, чем закрывает за собой дверь в ванную, слышит его глубокое и сонное дыхание. Майкл отключается почти сразу, как его голова касается подушки. Может быть, в Аду ему и не нужно было спать, но здесь он, определенно, в этом нуждался. Мэллори падает в кошмары, как в мутные озерные воды. Ей вновь снятся разрушенные города. Нового Антихриста не видать, но зато она видит искривленные, злобные тени, скользящие по стенам. Эти сны приходят снова и снова, каждую ночь. Но раньше города пустовали, оставляя её наедине с новым Сыном Сатаны. Теперь Мэллори видит прислужников Дьявола, и понимает — Сатана готовится ответить на их ход. Игра началась. Тень скользит за её спиной, готовится напасть. От неё исходит смертельный холод. Но прежде, чем Мэллори успевает обернуться, между ней и жуткой, смертоносной тенью встает высокая и теперь уже знакомая фигура. Майкл Лэнгдон поднимает руку, и тень охватывает огнём. Другие, как по команде, бросаются на Мэллори и Майкла, стремясь разорвать их на куски, и она просыпается. Садится на постели, хватая ртом воздух. Очертания комнаты проступают из темноты. — Что произошло? — сонно бормочет Лэнгдон, приподнимаясь на локтях. Мэллори обрушивается обратно на подушку. — Всё в порядке, — хрипло произносит она. — Спи. — Тебе приснился он, — Майкл не спрашивает, а утверждает, и садится на своем матрасе. Мэллори стонет: ей не хочется обсуждать кошмарные сны среди ночи. Ей не хочется вообще об этом говорить. Но если ей предстоит провести ближайшее время в компании Майкла, ей придется поделиться с ним. Он должен знать, что задумывает его отец. — Он постоянно мне снится, — она тянется и включает ночник над постелью, садится, скрестив ноги под покрывалом. — В этом нет ничего нового. «Кроме тебя, Майкл, — думает Мэллори, глядя, как тени пляшут на его тонко выписанном, почти ангельском лице. — Раньше ты никогда не пытался защитить меня» Майкл клонит голову к плечу. Он выглядит взрослым мужчиной, но в его жестах ещё полно детской непосредственности, с которой он сошел в могилу. Мэллори понимает, что за годы, проведенные в Аду, он вырос и эмоционально, и интеллектуально, однако в некоторых его движениях ещё проглядывает внутренний ребёнок, и его не спрятать ни за широкими плечами, ни за светлой щетиной. — Отец не станет раскрывать своих тайн так просто. Мэллори хмурится: — Почему ты зовешь его отцом? Тень пробегает по его лицу, и Лэнгдон отводит глаза. — У меня не было другого. Она хочет проглотить эту фразу. Сделать вид, что никогда её не слышала. Она слишком хорошо помнит, как Бен Хармон пытался вытащить Майкла на свет, но отвернулся от него, будто к моменту появления в доме лесбийской пары до него только дошло, с кем он имеет дело. Тейт — призрак, поспособствовавший его рождению — и вовсе в лицо ему кричал, что не имеет с Майклом ничего общего. Сатана, конечно, тоже был так себе отцом, но Майкл хотя бы чувствовал себя нужным… пока не осознал, что им пользовались, как сосудом. Как орудием. Мэллори не может проглотить эту фразу. Боль тонкими иглами вонзается в её сердце. — Я знаю, — шепчет она. И добавляет уже громче: — Я знаю, как выглядит новый Антихрист. Майкл пожимает плечами. — Тогда ты знаешь больше меня. Эта информация была скрыта. Я просто знаю, что он есть, и он скоро войдет в свою полную силу. Я никогда не видел его лица, но знаю, что его воспитывают с четким осознанием его миссии. Я же сказал, мой отец учел свои ошибки. Он отправил мисс Мид… — голос Майкла срывается на мгновение, и Мэллори хочется… она не знает, чего. Сделать что-нибудь, что успокоило бы его. Она понятия не имеет, почему ей хочется успокоить Майкла Лэнгдона. — Я заварю чай, — Мэллори поднимается с постели. Пол холодит ей босые ноги. Лучше сделать что-то сейчас, чем наблюдать, как Майкл борется с воспоминаниями. Лэнгдон смотрит, как поднимается пар из чашки — в последний момент Мэллори решила, что горячий шоколад будет лучше, чем её травяной чай, который, вообще-то, может пить только она сама. Затем бездумно касается пальцами края чашки, и пар прекращает плыть в воздухе. Мэллори моргает. Майкл делает глоток. — Что ты сейчас сделал? — тихо, как-то сдавленно произносит она. Майкл Лэнгдон — колдун, она это знает, но разве ему об этом было известно? Что ещё он знает? Мэллори чувствует, как в груди начинает зарождаться паника. Вдруг это всё — обман? Вдруг он всё ещё на стороне Сатаны, и тот обучил его, как управляться с его силой? — Я не знаю, — Лэнгдон недоуменно хмурится. — Я просто не люблю слишком горячие напитки. «Нужно успокоиться, Мэллори, — она зажмуривается, считает до десяти. Этот детский способ ей всегда помогал. — Нужно успокоиться» Мысли Майкла — открыты, и она осторожно проникает в его разум, но не видит следов воздействия. Он думает, что не понимает, как у него получилось остудить напиток, и если он больше не Антихрист, то кто он такой? Он думает, что внутри него есть что-то, и это «что-то» рвется наружу, но не разрушит ли оно его самого и весь мир? А потом его разум захлопывается, и Мэллори выкидывает прочь. В висках возникает резкая боль, а Майкл тоже хватается за голову. — Какого черта? — выдыхает он. — Что это было? Кто-то только что был в моей голове! Так же, как я делал когда-то! Значит, он не распознал её. И если бы им управлял Сатана, он бы не держал сознание таким… обнаженным. Значит, она просто параноит. Мэллори закусывает губу. — Это я. Прости, я хотела выяснить, как ты это сделал, — она говорит правду, но не до конца. Недоговорка ведь не ложь, правда? Не ложь. Однажды она всё ему расскажет. — И я думаю… — раз уж она начала, она должна сказать ему. Нельзя умалчивать о силе, это может привести Майкла во тьму. — Я думаю, что ты — сильный колдун. Эти слова слетают с её губ, и словно камень падает с плеч. Теперь, когда Майкл знает, кто он, им будет проще справляться. — Как это может быть? — его глаза широко распахиваются. — Я был Антихристом, но этой сущности во мне больше нет. Я. — он зажмуривается на миг. Мэллори чувствует, что ему трудно доверять ей, и она понимает, почему. В конце концов, она его убила. Переехала сраным внедорожником. — Как я могу быть кем-то, кроме человека? Но он чувствует, что он — не обычный парень, избавившийся от демона в своей голове. Он тоже ощущает это. И Мэллори тянется к нему, не телом, но своей силой. Открывает ему свои мысли. «Я уверена, что ты — сильный, Майкл, — ей трудно сказать это вслух, и она просто позволяет потоку мыслей перетекать из её разума в его сознание. — Твоим отцом был призрак, а мать была человеком, и этот союз позволил появиться на свет колдуну, способному выдержать давление сущности Сына Дьявола. Но и без Антихриста в себе ты можешь очень многое, просто тебе нужно учиться» Он смотрит на неё, и горячий шоколад густеет и стынет в его кружке. Мэллори знает, он борется с собственным недоверием, с собственным страхом снова оказаться ненужным, оказаться орудием для достижения какой-либо цели. Майкл знает свою судьбу, от начала и до конца, знает каждую её версию и знает, что никто и никогда не любил его и не нуждался в нём. Именно в нём, а не в Антихристе. «Ты так много можешь дать миру, — Мэллори искренна с ним, и лицо Майкла смягчается едва ли не впервые за всё время, что она видела его, в Аду и после. — Пожалуйста… поверь мне» Мисс Корделия не одобрила бы её просьбу. Но мисс Корделия не видела, как Майкл Лэнгдон исходит кашлем, закрывая ладонью рот, и кровь струится между пальцев. Мисс Корделия не видела, как в нём, кажется, умудряются уживаться ребёнок и мужчина, и то один, то другой берут верх. И она уж точно не видела, как более взрослый и более сильный Майкл рванулся защищать Мэллори от тени в её сне. Дьявол уничтожит его, если не помочь. Если не научить. Не позволить Майклу стать тем, кем он был рожден, пока Сатана не забрал его суть и не очернил всё, что могло быть. Уголки губ Майкла вздрагивают в подобии улыбки. — Спасибо. Он сидит на полу, скрестив ноги, и занимающийся рассвет скользит первыми солнечными лучами по его волосам. Взрослый мужчина, не знающий, кто он на самом деле, но отчаянно пытающийся узнать. И Мэллори вдруг понимает, что насколько сильно он хочет понять свое место в мире теперь, настолько она хочет ему помочь. И её чувство ответственности за него — не при чём. Просто когда-то она была такой же. Мэллори хотела поговорить с ним о новом Антихристе, но понимает: не время сейчас. Он рассказал ей достаточно. Он сам знает достаточно. Информация не должна быть бушующим потоком, её нужно усваивать постепенно. Она улыбается. — Ты справишься. «Мы справимся?» Мэллори думает: пока что нет никакого «мы». Но если не сделать первый шаг к доверию именно сейчас, то его придется ждать бесконечно.