У края бездны

Мэллори должна была быть счастлива — Антихрист исчез навсегда. Мэллори знает, что должна радоваться, и она сияет. Днём. Ночью её не оставляют видения. Ей не снятся кошмары о погибшем Майкле Лэнгдоне. Но мир по-прежнему в огне, он осыпается пеплом, а из него выходит юноша. Он совсем не похож на Майкла Лэнгдона, и вокруг его руки обвивается белая змея с алыми глазами. Он усмехается, и его лицо превращается в жуткую маску. Мэллори отступает назад и запинается за труп — мисс Корделия лежит на земле, её засыпает пеплом, а в глазах отражается серое небо. Мэллори кричит, просыпается и хватает ртом воздух. Она в безопасности, в Академии, воздух Нового Орлеана всё ещё чист и не пропитан радиацией, и она вздыхает: это просто сны. И ничего не говорит мисс Корделии, которая слишком счастлива возвращению своих ведьм, чтобы расстраивать её кошмарами. Ведь это же просто кошмары, правда? За три года они становятся все мучительнее. Мэллори узнала бы этого парня из миллиона других, даже если бы они прошли мимо неё вереницей. Но ведь Антихрист погиб? Она не выдерживает и покидает Ковен, уезжает в Нью-Йорк и увозит с собой свои кошмарные сны. Мэллори зарабатывает на жизнь мелкими ритуалами и гаданием, ибо ничего больше не умеет, а ещё порой приходит к тяжело больным и бедным жителям города, у которых не хватает денег на лечение. Она лечит их, и ей кажется, будто она лечит свою душу, но это — лишь иллюзия. Зато видения нового Антихриста пропадают… временно. И Мэллори думает, что, быть может, они были вызваны её страхами, что история Лэнгдона повторится. А потом он приходит снова. Идет по улицам Нью-Йорка, и в его руке — отрезанная голова Корделии Гуд. Имя Ему Смерть, и Ад следовал за Ним. Мэллори кричит, захлебывается слезами, но не может проснуться. Она остается заперта в своем сне, она может лишь отступать, запинаясь о развалины того, что когда-то было Манхэттеном. — Я хочу вернуться назад, — шепчет она, и пепел оседает у неё на губах. — Я хочу всё исправить… Ей кажется, что среди разбитых домов, пепла и дыма она видит фигуру юноши. Он стоит, сунув руки в карманы, и смотрит на неё. Внимательно и серьезно. Мэллори узнает его мгновенно и снова кричит, срывая голос, и просыпается в своей квартирке в Бруклине. Она должна… должна предупредить мисс Корделию. И она связывается с Верховной — не по телефону, разумеется. Верховная отвечает сразу же. «Что случилось, дитя моё?» Мэллори может видеть мисс Корделию, сидящей на полу в её спальне, с закрытыми глазами. Вокруг свечи. — Мисс Корделия, — шепчет она. — Он вернулся. Антихрист вернулся… «Милая, пророчество разбито, — голос мисс Корделии звучит мягко и успокаивающе. — Ты просто чахнешь вдали от Ковена. Ты должна вернуться, моя дорогая. Ты нужна здесь» — Я видела… — Мэллори, как наяву, вспоминает холодные тёмные глаза и окровавленные ладони. — Я видела его. «Возвращайся, Мэллори, — мисс Корделия, кажется, хмурится. — Тебе нельзя быть далеко от нас. От меня. Поверь, Майкл Лэнгдон исчез навсегда» Связь прерывается — то ли к Верховной кто-то вошел, то ли сама Мэллори случайно её оборвала. Она прячет лицо в коленях и всхлипывает. Запах горящего воска больше не кажется ей умиротворяющим. — Мисс Корделия, — запоздало бормочет она. Ткань пижамы заглушает её слова. — Это не Майкл. Мэллори рисует Нового Антихриста. Снова и снова его черты проявляются на бумаге. Он совершенно не похож на Лэнгдона — темноволосый и темноглазый, смугловатый. Мэллори рассматривает его и думает, что кого-то он ей напоминает. Кого-то из жизни, которую она хотела бы забыть. Она рисует разрушенный Нью-Йорк и пытается понять, что же сделала не так. Она ведь убила Антихриста, правда? Она помогла Ковену. Она должна была это сделать, иначе все бы погибли. Мир, который она так любит, погиб бы. Почему ей кажется, что она где-то ошиблась? Что-то упустила? Мэллори вновь и вновь возвращается в свои воспоминания. Майкл Лэнгдон, убивающий её сестер одну за одной, заслуживал своей судьбы. Но там, около Дома-убийцы, она видела не погибель человечества, а мальчишку, умирающего под колесами автомобиля. Мальчишку, которого послала в Ад его собственная бабка, оставив умирать на дороге. Тогда Мэллори это казалось правильным. Что может быть правильнее, чем убить Антихриста? Её готовили к этому. Корделия называла её их единственной надеждой. И неужели Мэллори придется снова пройти через этот Ад? А не умерла ли она сама там, на аванпосте, и не попала ли в лабиринт собственного бесконечного ужаса? Мэллори бредет к ведьмовскому магазинчику, в котором подрабатывает предсказательницей, но Нью-Йорк чудится ей разрушенным и засыпанным пеплом. Краем глаза она выхватывает желтую футболку и взъерошенные светлые кудри, и сердце в её груди подскакивает прямо к горлу. Но нет, мальчишка оборачивается… и это не Майкл Лэнгдон. Бывший Антихрист мертв. И наверняка в Аду. — Он будет всегда возвращаться… Мэллори вздрагивает, останавливается. У кофейни стоит бездомный, рядом с ним — пустой бумажный стаканчик с несколькими долларами на дне. Бездомный поднимает на Мэллори взгляд: — Нельзя убить Сына Дьявола. Ты боролась со штормом. Он будет возвращаться. Снова, и снова, и снова! — она видит, что это вовсе не старик, это юноша с грязными темными волосами, его шея и руки покрыты татуировками. Он кричит Мэллори прямо в лицо, а она не может пошевелиться. Дрожит. — Отпусти её, урод, — какой-то мужчина отталкивает бездомного, и тот падает на асфальт. Мэллори бежит прочь. Бежит домой, закрывает дверь и мелко дрожит, сползая на пол. У неё больше нет ответов. И у Корделии их больше нет. Ей не к кому идти. Она сидит на полу до вечера, сжавшись в комок, а потом в её больную от слез, усталую голову приходит идея. Она достает черные свечи, запах полыни наполняет её комнатку. Мэллори зажмуривается. А, открыв глаза, видит себя в лабиринте, полным запертых дверей. Мэллори не знает, чего она ищет, она просто идет, дергает каждую ручку… ищет. Мэллори точно знает, где находится: это Ад. Здесь томятся души. Для каждого этот Ад выглядит по-своему, и она не в своем. Она в чьем-то чужом. Кого-то, кто был потерян и не найден. В стенах царапаются крысы, и воздух так холоден. Ей кажется, что она слышит жуткое бормотание, похожее на темные заклинания, не принадлежащие ни одному Ковену из существующих или существовавших. Ей кажется, это место древнее любого колдовства, и оно полно ужасов. — Отзовись, — шепчет Мэллори. — Отзовись. И она обнаруживает того, кого не хотела бы находить. И при этом знает, что именно его и искала. Майкл Лэнгдон сидит в одной из комнат, прислонившись к стене спиной. Светлые волосы слиплись от крови, одежда порвана и запачкана. Мэллори смотрит на него, и думает: он — Антихрист, он Смерть, и Ад шел за ним, но почему сейчас он кажется свободным от всякого зла? Мэллори знает, что Дьявол дает ложные ответы, но она умеет читать между строк. — Ты меня убила, — произносит Майкл, склоняя голову набок. Он не пытается напасть, не пытается уничтожить её или задушить. Он просто сидит на полу. — Да, — сдавленно отвечает она. — Я тебя убила. — Но ты не убила Сына Дьявола, так? — он продолжает смотреть на Мэллори. Лэнгдон был ребенком, когда она его переехала, но сейчас кажется повзрослевшим на вечность, хоть ни на секунду не стал с тех пор старше. Мэллори хочет знать ответ на его вопрос, но ответа у неё нет. Всё, что у неё есть, — это видения, в правдивости которых она не уверена. Как и не знает, зачем она здесь. Зачем стоит в комнате, из которой Майкл Лэнгдон не выйдет никогда, и смотрит в его серо-голубые, серьезные глаза. — Я убила тебя, — продолжает Мэллори. — Почему я вижу другого в своих видениях? Он качает головой. — Невозможно уничтожить пророчество так легко. Можно уничтожить только сосуд. Мэллори кажется, будто он что-то знает, но не хочет говорить, и она взбешивается — все картины разрушенного Нью-Йорка встают перед глазами. Здесь, в Аду, её силы как никогда мощны, и она ударяет по Майклу магией. Он сплевывает кровь на пол. Затем поворачивает голову и отводит в сторону пряди светлых волос, прикрывающих уши. — Я больше не вместилище зла, Мэллори. Побереги силы для того, кто придет. И тьма вдруг сгущается, окутывает её и выталкивает за дверь. Свечи чадят, Мэллори задыхается от этого запаха, открывает глаза. Фонари освещают её небольшую комнату. Отчаянно воняет полынью. Из чужого мрачного Ада Мэллори возвращается опустошенная, но с одним пониманием: Сын Дьявола — это не конкретный человек, убийство которого принесет миру покой. Сын Дьявола — это сущность, что захватывает души. Мэллори хочет вернуться обратно в Ад. Кажется, они с Майклом не договорили. * * * Мэллори не может уснуть. Она раскладывает карты, и раз за разом Таро выбрасывают ей Дьявола. Пятнадцатый Аркан, знак ложного выбора и ложных надежд. Ей хочется плакать. Она смотрит в глаза Сатаны, нарисованного на Аркане, и ей чудится, будто он смеется над ней. Он всегда побеждает. Он всегда находит способ отправить своего сына в мир людей, и человечество оказывается в ловушке собственных страстей и потаенных, грязных желаний. Мэллори прячет карту обратно в колоду. Антихрист идет. Пусть мисс Корделия не верит ей, от этого ничего не зависит. Он идёт, и имя Ему — Смерть, и Ад следует за ним. Он утопит в крови весь мир, если не остановить его. Мэллори не хочет возвращаться в Ад, но знает, что должна вернуться. Она должна снова поговорить с Лэнгдоном. Должна попытаться. Не может быть, чтобы он не знал, как уничтожить это зло, ведь он сам был им. Он был сосудом для Сына Дьявола. И он должен, он просто обязан им помочь. «Почему? — тонко пищит её внутренний голос. — Не ты ли переехала его машиной? Три раза. И ни разу не раскаивалась в этом, пока не узнала, что всё было зря» Мэллори шлёт свой внутренний голос к чертям. Даже если у неё ничего не выйдет, она может сделать ещё одну попытку. Их разговор не окончен. Полынь очищает комнату. Мэллори ложится на пол, закрывает глаза и шепчет заклинание, постепенно проваливаясь в темноту. Вокруг неё — снова пустые коридоры, стены будто волнами ходят, и под ними проступают лица, искривленные в страдальческих воплях. Шепот становится громче, он сводит с ума. Как Лэнгдон вообще может находиться здесь? Хотя Ад для него — дом родной, и он же — тюрьма на целую вечность. Дверь в его темницу Мэллори уже знакома. Лэнгдон всё так же сидит на полу, мальчишка с виду и взрослый мужчина — в сознании и сердце. Он поворачивает голову на скрип двери. — Я же говорил, не стоит тратить силы, — он меряет её взглядом. — Я не стою драгоценного внимания. В нём больше нет испуганного, дрожащего мальчишки, боявшегося умереть в одиночестве. Но он и не стал здесь тем жестоким мужчиной, который с легкостью взорвал голову Мэдисон и вырвал сердце Мари Лаво. Майкл Лэнгдон смотрит на Мэллори глазами взрослого человека, проводящего вечность в Аду, хотя его тело всё ещё сохраняет подростковую угловатость, и этот контраст кажется жутким. Как преодолеть порог чужой камеры и не застрять в ней навсегда? Мэллори чувствует, как тьма и тени пытаются остановить её. Цепляются за волосы и платье. Здесь, в Аду, она — не самый желанный гость. Но она всё же заходит. В темнице Лэнгдона холоднее, чем она предполагала, а он сам склоняет голову набок, изучая её. — Тогда, на улице, я не разглядел даже твоё лицо. Но за все годы, что я нахожусь здесь, оно знакомо мне до последней черты. — Как и мне — твоё, — отвечает Мэллори. — Я достаточно видела твоих дел в будущем. — И ты нисколько не раскаиваешься в том, что сделала, — он пожимает плечами. — Считаешь себя героиней? Он не злится, просто смотрит ей прямо в душу, и в его глазах, похожих на бушующий океан, отражается всё и ничего одновременно. Майкл Лэнгдон больше не испуганный ребёнок, но и Антихристом ему уже не быть, и он сам не знает, кто он теперь. Мэллори зато злится: он что, всерьез считает, что она поступила неправильно?! Смеется над ней за её попытки спасти её Ковен и всё человечество?! А потом осознает: здесь и сейчас Майкл говорит не о себе. Он тоже понимает, что её поступок не предотвратил Апокалипсис, а лишь отсрочил. Она сжимает кулаки, утихомиривая растущую ярость, загоняя её обратно в мрачные и тёмные уголки её души. Это не поможет. Мэллори вспоминает, как Новый Антихрист нёс в руках голову Корделии Гуд, как награду, и на мгновение прикрывает глаза. Даже темнота, затаившаяся под веками, здесь кажется опасной. — Я знаю, что ты пришла задавать вопросы, — Майкл сидит на полу, как и сидел, и, кажется, его тюрьма не ограничивается стенами этой комнаты. Его тюрьма похожа на клетку его собственных мыслей. — Но прежде, чем ты получишь ответы, Мэллори, увидь меня, — он поднимает на Мэллори взгляд. — У любого конца есть начало, правда? И есть оборотная сторона у любой монеты. Возвращайся, когда будешь готова. Мэллори хочется ударить его за эти слова. Они кажутся ей очередной ложью, хотя взгляд бывшего Антихриста абсолютно спокоен. У неё нет возможности играть в его игры, её планета вот-вот снова окажется на грани катастрофы, и у неё не будет всего времени мира! Только она ощущает, как под ногами пол разверзается, оборачивается пропастью, и она летит в него, задыхаясь. Тьма липнет к горлу, забивается в легкие. Если личный Ад Майкла Лэнгдона таков, то Дьявол позаботился о нём, как истинный отец, и в этой мысли у Мэллори нет ни капли злорадства. Она очухивается на полу своей спальни, кровь течет из носа, а сердце колотится, как сумасшедшее. Мэллори тяжело дышит, но чужие воспоминания, пришедшие за ней, не дают ей передохнуть. На неё мощной волной обрушивается жизнь Майкла Лэнгдона. Она погребает под собой, завладевает мозгом. Картинки наслаиваются друг на друга. Мэллори сворачивается клубком, будто у матери в утробе, но это не помогает. Она видит. И знает. Она видит его невозможность противостоять Сыну Дьявола, захватившему его, пока он был ребенком. Она видит, как его бабка, как бы её ни звали, кричит на него и гонит из дома прочь, вызывает ему священника. Всё, что она хочет, — это в своих собственных и в чужих глазах быть хорошей матерью и бабушкой. Она отчаянно желает обелить саму себя за счет ребёнка, свалившегося ей на голову и бесконечно её любившего, несмотря ни на что. Видит, как Майкл рыдает, едва не задушив её, и как борются в нем в этот миг две сущности, одну из которых она теперь замечает. В аванпосте он был чистым злом. Тем, кем он был рожден, но и там человеческая его часть горевала по мисс Мид. Мэллори вынуждена смотреть, как Майкл, выросший за одну ночь на десять лет, всё ещё остается ребенком. Пусть жестоким, но отчаянно пытающимся сражаться за свет в собственной душе и бесконечно проигрывающей силе, что была древнее, чем первые люди, ступающие по американской земле. Его биологическая мать плюет ему в лицо и называет Зверем, а его возможный отчим лишь пытается загладить собственную вину перед самим собой. Он, кажется, видит в Майкле что-то светлое, но поворачивается к нему спиной. Призрак, бывший его отцом, кричит, что такой монстр не мог выйти из его мошонки, но сам он ещё хуже. Тейт Лэнгдон сам выбрал, каким ему быть, а у его сына выбора не было. Его избрали, хотел он того или нет. И, хотя нельзя простить его поступки и смерти, которые Майкл Лэнгдон приносил с собой, теперь Мэллори знает, что заставляло его причинять боль другим. И знает, как больно было ему самому. Майкл Лэнгдон был сосудом для разрушительной силы, которая нашла новое вместилище. А, значит… значит, права ли была мисс Корделия, строго наказывая «убить»? История предстает перед Мэллори совсем в другом свете. Глазами Майкла. Глазами того, кто испытал в жизни предательство и боль, но так и не узнал, что значит быть кому-то нужным. Даже мисс Мид, которая так была дорога ему, из-за которой он предал мир огню, любила в нем лишь Антихриста, но не его человеческую часть. Ему говорили, как долго ждали его и как хотят, чтобы он заставил человечество глотать пепел, но хотел ли этого он сам? У Мэллори на глазах выступают слезы. Переезжая его машиной, она уничтожила Майкла-человека и уничтожила его шанс на искупление, на любовь. Разбила любые надежды стать кем-то большим, чем инструментом для достижения цели. И она чувствует себя не героиней, восстановившей баланс, нарушенный появлением Антихриста, а… убийцей? Убийцей, чей поступок не принес миру покоя. У Дьявола всегда есть запасной план. Когда чужие воспоминания прекращают захлестывать Мэллори, её щеки влажны от слёз, а сердце раздирают тысячи когтистых пальцев. Если бы она знала его историю, если бы она видела его, как сейчас, если бы… а что бы изменилось? Разве она знает, как уничтожить сына Дьявола и сохранить жизнь человеку? На лице засыхает кровь. Мэллори отчаянно хочет вернуться в Ад снова, хотя её организм против этого. Descensum отнимает слишком много сил. Да только ей нужны ответы, и, кажется, Майклу Лэнгдону они известны. Ночью ей снова снится разрушенный город и Новый Антихрист, и лицо его всё в чужой крови и в пепле.