Эволюция маггла

      15 сентября 1973 года. Женева.       В этом прекрасном Швейцарском городе я оказался по делу. Именно сегодня должен быть экзамен на мастерство артефакторики, на который записал меня учитель. Просто так на него не попасть, так как требуется минимум три Мастера, которые либо подтвердят твою квалификацию, либо нет. И ради одного человека их не собирают, требуется минимум пять претендентов. В теории, все могут получить Мастерство, на практике чаще бывает, что никто. Причем каждый претендент платит невозвратный взнос в размере трех тысяч галлеонов. Получил ты Мастерство или нет — никого не волнует, ты платишь, по сути, экзаменаторам. Именно поэтому, если ты стал Мастером, то даже ничего не делая, можешь зашибать деньги — обучением учеников или их экзаменацией. А так как Мастера зачастую занимаются и тем, и тем, то получить ранг, не обучаясь у уже действительного Мастера... мягко говоря, непросто. Особенно если ты магглорожденный и у тебя нет родовой библиотеки и подготовки с пеленок. Как и в мире обычных людей, если тебе не повезет найти какое-нибудь сокровище, как мне, то все решают деньги, знания и связи.       Сама гильдия Мастеров представляла собой здание в римском стиле со множеством мраморных колонн и скульптур на крыше прямо в центре Женевы, неподалеку от Штаб-Квартиры ООН и МКМ. Обычные люди его не замечали, так как страшно бы удивились, лицезрев скульптуры древних магов: целителей, артефакторов, некромантов, боевых магов, гербологов, иллюзионистов и прочих Мастеров школ, большинство из которых сейчас запрещены. Войдя внутрь, я попал в большой холл, в котором так же были ряды скульптур и живых портретов.       — Здравствуйте, — на входе меня встретил мужчина в черном деловом костюме. — Вы один из соискателей?       — Да, Владимир Пирс, — ответил я.       — Хм, следуйте за мной, тут легко потеряться, — и правда, внутри здание было не только значительно расширено, но и превращено в пространственно-иллюзорный лабиринт. — Вы уже заметили, верно? Это работа Дедала.       — Того самого? Который создал лабиринт для Минотавра? — удивился я.       — Верно. Вы же не думаете, что он был обычным магглом? А Ариадна, по нашим сведениям, создала для Тесея путеводный артефакт, но это так, к слову. — Я уже вроде как привык, что легенды простых людей вроде короля Артура и Мерлина совсем не легенды в мире магии. Но вот о греческой и римской мифологии с такой точки зрения не рассуждал, у меня были другие вопросы и проблемы. Вскоре мы подошли к большим двустворчатым дверям, где уже находились шесть человек. — Вас вызовут.       — Спасибо, что провели.       — Что вы, это моя работа, — мужчина с незапоминающимся лицом поклонился и практически бесшумно ушел. Не удивлюсь, если он тут вроде охранника и способен в пол воткнуть любого обиженного соискателя. Кстати, о них: все они были гораздо старше меня — самый молодой выглядел лет на двадцать пять — тридцать, остальные — больше сорока. Был даже один старичок лет шестидесяти, который поглядывал на меня неприязненно. Ну да, он тут вон какой старый, а я молодой приперся. Из семи человек шестеро были мужчинами, только одна женщина в дорогом с виду платье бохо, судя по нему и густым бровям — итальянка или испанка. Хотя она может также оказаться и из Бразилии, я не спрашивал, да и ничего не говорили. Люди все здесь взрослые, так какой смысл? Может быть, придя домой, они и промоют мне косточки, мол, какой-то малолетка Мастером хотел стать, но мне-то что с того? Рядом с дверьми были диванчики и кресла, на одно из которых я сел. Причем большинство предпочитало стоять — ходить туда сюда мешало воспитание, а сидеть — нервозность. Благо что я могу себя успокаивать ментальной магией и магией любви, а то сам бы сидел как на иголках.       — Марчелла Рояльини! — прозвучал мужской голос, и открылась дверь, в которую с достоинством вошла женщина. Вышла она через час с гордо поднятой головой, вот только я-то чувствовал ее разочарование и досаду. Дальше соискатели пошли один за другим. Кто-то вылетал со стыдом через десять минут — как тот молодой парень, кто-то сидел по два часа — как старик, но прошел вроде бы только один пока — мужчина среднего возраста и бородкой. Самое забавное, что вот он никак на меня или окружающих не реагировал, ему было плевать. Он пришел сюда уверенный, что получит Мастерство, и ушел, сверкая перстнем Мастера-артефактора на руке, на котором была изображена скрещенная палочка и стамеска на фоне руны мудрости Одал. Я был самый последний и уже успел задремать, когда в седьмой раз раздался голос: — Владимир Пирс.       Войдя внутрь, я увидел длинный стол, за которым сидело четверо мастеров: уже знакомый мне Флимонт Поттер, Мастер из Франции Готье Жирар — лысенький толстячок в коричневом твидовом пиджаке, Мастер из Дании Эрнст Фог — импозантный мужчина лет пятидесяти с тонкими усиками в синем камзоле, расшитом золотыми рунами, и неизвестный мне старик с суровым взглядом и густой бородой. Пятым должен был быть мой Мастер, но, увы, он считается пропавшим без вести.       — Доброго вечера, господа мастера, — поклонился я.       — Да-да, — желчно сказал старик. — Давай побыстрее, у меня уже спина болит тут сидеть.       — Богдан, мы все немного подустали, но это не значит, что к соискателям можно относиться без уважения, — укорил его Эрнст, а я, услышав имя, наконец-то понял, кто этот старик. Болгарский мастер по созданию волшебных палочек — Богдан Григорович. Просто вживую я его никогда не видел.       — Я тут только потому, что меня попросил Мастер Финеас, а этот старый пройдоха сам не пришел, — возмутился он. — Кстати, ты же вроде бы его ученик?       — Именно, мастер.       — Хм, магокогитатор, — перелистывая листы пергамента проговорил Григорович. — А я-то думал, что это Финеас придумал. Хм, мальчик, а ты случайно не пытаешься выдать его изобретение за свое? Не мало ли тебе лет?       — Возраст — это такой недостаток, что со временем проходит. И разве мы здесь как раз не для того, чтобы выяснить, лгу я или нет?       — Хаха, — рассмеялся Готье. — А парень-то с характером! Так и надо, малец, не оправдывайся перед такими старыми пердунами, как мы.       — Говори за себя, — буркнул недовольно Григорович.       — Ну что же, тогда приступим к проверке. Для начала покажите, как вы создаете свое устройство с помощью наших ингредиентов и инструментов. — Да, это был тонкий момент, но у меня были свои секреты.       Сбоку стояли столы артефакторов со всем необходимым. Я заранее написал, что мне потребуется для создания демонстрационного образца. Вначале я сотворил универсальный круг призыва на зачаровательном столе, но это не секрет, секрет же в самом призыве, который я произвел отложенным в ауру заклинанием, когда вложил кристалл в выемку круга.       — Подождите, — возмутился Григорович. — Как вы это сделали?! У вас был с собой артефакт?       — Вы видели, что я его использовал? Или беспалочковая магия запрещена? — зажег я на руке огненный шар.       — Нет, но мы должны понять…       — Вы должны понять, способен ли я сам создать то, что изобрел. Именно это определяет Мастерство, уважаемый. Или я должен вам всю схему артефакта на блюдечке отдать? Может и вы поделитесь со мной своими секретами, уважаемый? — вздернул я бровь.       — Продолжайте, — кивнул мне Эрнст, сурово посмотрев на своего коллегу. Попытки узнать чужие секреты нередко заканчивались дуэлями. Я вытащил кристалл с духом, после чего взял серебряный лом и расплавив его чарами, обвил в виде обруча вокруг кристалла, сразу создавая необходимую цепочку рун. Я уже столько раз это делал, что у меня получалось на автомате. Я комментировал свои действия, но без произношения чар. Закончил я это дело созданием ментального обруча. На самом деле именно скорость и чёткость является одним из признаков Мастерства.       — Мистер Поттер, не протестируете его для меня? — спросил я, подходя с готовым артефактом к Флимонту. — В любом случае активировать его и использовать может лишь один владелец.       — Ай да шельмец, и продал мне артефакт, и используешь меня в своих целях, — я лишь улыбнулся. — Надеюсь на скидку.       — Пять сотен сброшу, — Поттер довольно кивнул и, надев обруч на голову, взял в руки кристалл. После короткой белой вспышки и пары минут ментального общения, он констатировал.       — Это удивительно, я действительно будто общаюсь с самим собой! — восхищенно сказал он. — Один лишь ваш метод снятия ментальной матрицы мог бы дать вам Мастерство.       — Мы не можем быть уверены, что мальчишка сам придумал свое изобретение. А без этого какой смысл присуждать Мастерство? Так любой может прийти с проектом своего Мастера и получить его, — возмутился Григорович.       — И что же вы хотите в качестве доказательства? — поинтересовался я. — Легилименцию моего разума? Веритасерум? Или мне вызвать вас на дуэль за оскорбление и клевету?       — Да что ты сделаешь мне, мальчишка? — Богдан встал и заорал, разбрызгивая слюни.       — Кажется, это я вовремя зашел, — распахнув дверь с ноги, в нее вошел мой учитель боевой магии. Не зря я попросил его подойти, как чувствовал, что просто так мне Мастерство не получить. — Кто тут сомневается в мальце?       — Рихард фон Майер… — побледнел Григорович. Не устаю удивляться, как меняются выражения лиц окружающих, когда они просто слышат его имя. — Так он ваш ученик?       — Ученик? — он скептически на меня посмотрел. — Не, нос не дорос еще. Скорее я его потренировал немного. А тут как услышал, что он уже Мастерство пришел получать, так решил навестить. Ну и как он вам?       — Хахаха, потрясающе, просто потрясающе, — смахнул слезу от смеха Жерар. — Притащить Магистра боевой магии это сильно. Но вряд ли это было необходимо, так как продемонстрированный уровень умений, в особенности беспалочковой магии, не оставляет никаких сомнений в вашем Мастерстве, мистер Пирс. Разве что Мастер Григорович либо ослеп на старости лет и этого не заметил, либо боится конкуренции.       — Тогда, думаю, стоит проголосовать, — сказал Эрнст. — Я голосую за.       — Я за, — поднял руку Поттер.       — После такого представления я готов проголосовать обеими руками, — поднял руку Жерар.       — Я не могу спорить с авторитетом коллег, — сделав вид, что его вынудили, сказал Григорович.       — Ну вот, видишь, а ты боялся. Давай, что обещал, — хлопнул меня по плечу Рихард, а я с неохотой вернулся к своей сумке с незримым расширением и вытащил из нее еще один экземпляр магокогитатора.       — Держи, вымогатель, — отдал я его ему под упавшие челюсти остальных. Ну да, Рихард парень простой и на дружеские подколки не обижается. Он взял артефакт и ушел, махнув рукой. Вот так я и стал самым молодым Мастером артефакторики если не в истории, то за последние лет пятьсот точно.       Римус меня все так же избегал. Ну, подумаешь, умер несколько раз, с кем не бывает. Зато вылечился же! Мда, вирус оказался крепким орешком и никак не хотел выводиться. Помогла сыворотка на основе серебра и аконита, а также амулет подавления проклятий. Только так удалось задержать вирус на время достаточное для изменения астрального и физического тела, а также последующей очистки от вируса. Работа получилась слишком уж трудоемкая, так что на остальных оборотнях я решил использовать только первый вариант с подконтрольной формой оборотня. Там буквально один небольшой ритуальчик — и готово. В воскресенье же мы отметили всей семьей получение Мастерства, а уже в понедельник я проснулся знаменитым: даже «Ежедневный Пророк» выделил небольшую колонку с рассказом обо мне, точнее большая часть текста была выделена на то, что в Хогвартсе учатся даже Мастера, и были намеки, что только благодаря этой великой школе я им стал, невзирая на то, что шла всего третья неделя моего обучения здесь. Но я понимал, что это политика, и ничего с этим не поделаешь. На целый день я стал знаменитостью, и ко мне часто подходили школьники с просьбами рассказать, как я всего этого добился. На что я честно отвечал, что пахал как проклятый с самого детства. Гриффиндорцы были разочарованы таким ответом, слизеринцы не поверили, а вот хаффлпаффцы и рейвенкловцы понимающе кивали. Кому как не умникам и трудягам понять, что на одном таланте и древних фолиантах далеко не уедешь? Да, это сильно поможет, но без труда и усилий они так и останутся мертвым грузом. Мне вспомнилась знаменитая цитата: «Что может быть хуже, чем сжигать книги? Не читать их». А вот во вторник случилось сразу два события: Пандора принесла мне свою схему будущего фамильяра и Нарцисса с Люциусом подошли с крайне интересным предложением, но обо всем по порядку.       — Так значит вот что за монстрика ты захотела сделать? — сказал я, прокручивая схему в иллюзорном виде и читая то, что они с Халом намудрили. — Допустим, идея объединить кроме тел еще и души, как делал в свое время Салазар, интересна, но что же это за мутант получится?       — Используя твои наработки в принудительном использовании образа, все должно получиться, — легкомысленно ответила она мне, качая ножкой.       — Ладно, хотя и мой метод не идеален, о чем говорит мой истинный облик, — качнул я крылом, с которым уже придумал, что сделать, чтобы не только на них летать, но и использовать как концентраторы и броню. Наработки Лераха оказались довольно полезны в этом плане. — Вопрос в другом, ладно единорог, ладно абраксанский крылатый конь и дракон, но где я тебе феникса достану? Они же стоят как…       — Вот, — из кармана она достала ярко-оранжевое яйцо феникса. Я протер глаза и снова посмотрел на никуда не исчезнувшее наваждение.       — Откуда? — вытаращил я глаза.       — Хагрид дал. Сказал, что в Запретном лесу нашел его, брошенное родителями. Он слабенький совсем был, и сам бы не выжил, — да, несмотря на то, что фениксы возрождаются, истинно бессмертными они не являются. На самом деле они перед «смертью» сбрасывают свою оболочку до изначальной, обновляя физическое, астральное тело и прану, но не теряя память и магические способности. Но на это требуется немало энергии, а потому слабых фениксов просто не бывает — они умирают после первого сброса.       — Хагрид, да? — удивился я. — Видимо, плохо я о нем думал.       — Он хороший! И звери его очень любят! — кивнула Пандора, а я сделал в памяти засечку познакомиться с ним поближе.       — Ну что же, тогда у нас есть все необходимое, — единороги и абраксанские крылатые спокойно продаются: первых выводят для зелий, рогов и шерсти, а вторых используют в качестве тягловых животных для полета, и все они у меня уже были либо куплены, либо нагло украдены — Хал потихоньку запускал их в биомы и внимательно следил за процессом акклиматизации. Они невероятно грузоподъемны. Будущий фамильяр Пандоры представлял собой извергающего из пасти огонь чешуйчатого черного единорога с пылающими крыльями и рогом. Мне самому было интересно, что же получится. — Пойдем в ритуальный зал.       Пандора делала все сама. Я только поправлял, если она что-то делала неправильно по неопытности. Так что мне пришлось наблюдать сюрреалистичную картину, как девушка весело выводит кровавый круг. Как мне сказал Хал, она хотела еще и василиска запихнуть, но, к сожалению или к счастью, тот был совершенно несовместим с фениксом. Я, конечно, слышал, что они природные враги, но не думал, что и в плане магии они окажутся таковыми. В любом случае уже сейчас понятно, что будущее существо будет обладать невероятно целебной кровью, тогда как кровь василисков токсична. Моя тоже, но я имею к ней иммунитет. Продвигать феникса «назад» по эволюционной цепочке мы не стали, потому что фиг его знает, кем он там был, может курицей обычной, а яйцо одно. А вот подлечить его и усилить вливанием маны стихии огня — это пожалуйста. По той же причине мы не стали ничего делать с единорогом и пегасом. В качестве дракона был взят черный, который получился из венгерской хвостороги. Все животные были самочками, так как яйцо феникса было женского рода. Пандора споро закончила ритуальный круг с пятью пустыми местами — в четырех по сторонам света будут лежать животные, по центру было место для готового фамильяра.       — Готова? — спросил я девушку.       — Агась! — кивнула она и нараспев начала читать заклинание на смеси латыни и шумерского. Вначале засветились голубоватым светом магические линии, идущие от Хала, потом — линии и руны самого рисунка, а после светом объяло четырех магических животных. Вначале из них вытащило души — оранжевую феникса, красную дракона, серебристую единорога и белую пегаса. Встретившись в центре, они никак не хотели сливаться, но давление чар их все же смяло вместе и соединило в оранжево-серебристую сферу. После этого пришел черед плоти, которая растворилась и ручейками стекла в центр, превратившись в такую же по цвету сферу, слившуюся с душой. Дальше в эту аморфную массу была внедрена разработанная Халом матрица, превратившая сферу в яйцо. Пандора сделала все правильно, но в конце выдохлась, и я помог ей закончить дело — было бы обидно потерять столько редких существ. После этого самое сложное осталось позади, и яйцо было оставлено дозревать тут под присмотром Хала, чтобы получившийся фамильяр вдруг не мутировал. Ритуал связи с фамильяром был оставлен на завтра, а я, подхватив потерявшую сознание ученицу, отнес ее в ее комнату в Авейлоне отсыпаться.

***

      За последнюю неделю мир Люциуса изменился. До этого все было просто и понятно, а будущее сулило бесконечные выгоды его роду и ему лично. Отец был здоров и не собирался его покидать, Нарцисса, пусть и нелюбимая невеста, но с точки зрения чистокровности и характера — идеальна, сам он пользовался как уважением сверстников, так и благосклонностью Лорда. Но все это полетело в тартарары из-за одного единственного человека. Вначале он посмел сблизиться с Нарциссой и начал ей дарить дорогие подарки. Пошли слухи, что его невеста наставляет ему рога. Впервые Люциус посмотрел на девушку не с позиции выгоды, а с позиции ревности. Он вдруг понял, что, несмотря на договоренности, он может ее потерять. Что толку-то, если формально она его, а по факту будет спать с другими мужчинами? Впервые он почувствовал такую обжигающую ярость и ревность. Потом эта дуэль, на которую, как потом понял Малфой, его спровоцировал Пирс. Все было обставлено как по нотам. Он специально вывел его из себя, заставил свою мелкую защищённую чарами фею крутиться вокруг него, и спровоцировал на конфликт. Сама дуэль… Ничем иным, как благородным унижением, он это издевательство назвать не мог. Если бы Пирс откровенно издевался, то Люциус смог бы извлечь из этого выгоду, пусть и пришлось бы из себя строить жертву варвара. Если бы он был более мягок, на это тоже можно было надавить, сказав, что он боится род Малфой. Но нет, его развели как пьяную хаффлпаффку. Кроме этого начались проблемы и не связанные с Пирсом. Лорд обнажил свое истинное лицо, он показал, как относится к своим «союзникам», к благородным аристократическим родам — как к рабам. Он настолько запытал его отца, что тот до сих пор в коме, и целитель рода не дает положительного исхода. И ведь они сами, сами согласились на метки и радовались рабскому клейму! Люциус пытался ее содрать, спрашивал у целителя и других рыцарей, но никому не удалось снять ее. По крайней мере будучи живым. Люциус знал, что рано или поздно Лорд прочтет в его разуме сомнения в верности. И тогда его ожидает та же кара, что и предыдущих «сомневающихся»: пытки круцио до самой смерти, до обгаженных штанов и пены изо рта. Единственным светочем в его жизни стала, как ни странно, Нарцисса. Всегда холодная, она выслушивала все его жалобы, успокаивала и нежно гладила, когда он как девка плакал на ее груди. Впервые Люциус проявил такую постыдную слабость, и, к его удивлению, именно таким Нарцисса его приняла. А вчера… Люциус улыбнулся мысленно. Она отдалась ему, и это было прекрасно. Он наслушался от знакомых, что благородные леди лежат в постели бревном и думают об Англии. Из-за чего множество чистокровных грешат Империо или любовными чарами на красивых магглорожденных или магглах, чтобы испытать удовольствие от секса. Но Нарцисса… Она была неопытна, но компенсировала это пылкостью Блэков. Иронично, но Люциус влюбился в свою невесту — вещь редкая для чистокровных браков по расчету, если не проводился брачный ритуал. Он уже подумывал его провести, чтобы стать с невестой единым целым. Но сначала стоило избавиться от метки. Какова же ирония судьбы, что Беллатриса дала намек именно на Пирса. Люциус не верил этому… Пока не прочитал в газете о полученном Мастерстве своего противника, на которого не получалось даже особо злиться. Больше злости он испытывал на своих прихлебателей, которые додумались напасть на ту девчонку из Рейвенкло — мадам Помфри потом долго вытаскивала головы из задниц придурков, восхищаясь таким применением чар головного пузыря и пространственного расширения. И вот сейчас он вместе с расцветшей Нарциссой, которая становилась красивее и живее день ото дня, постучался в комнату Пирса.       — Здравствуйте, я могу вам чем-то помочь? — спросил Влад, открыв дверь.       — Конечно, — Люциус почесал предплечье в том месте, где была метка. — Я бы очень хотел попросить вас о помощи в одном пустяковом деле.       — Что же, тогда проходите, — запустив внутрь парочку и отметив их чувства друг к другу, сказал Пирс, предлагая им присесть на диванчик в гостиной, а сам сел в кресло напротив. — Чай, кофе, сок?       — Чай, пожалуйста, — попросил Люциус. — Без сахара и с молоком.       — Кофе. Белла говорила, что он у вас замечательный, — попросила Цисси. — На ваш вкус.       — С молоком единорога? — Люциус не удивился появившимся на журнальном столике парящим напиткам. Скорее его удивило качество — такого домовики Хогвартса не делают.       — Верно, — ответил Влад. — Но мы же не качества моих напитков пришли обсуждать?       — Вы правы. В первую очередь я хотел бы принести извинения за то, что ударил вашу фею и…       — Стоп-стоп-стоп, как мне казалось, мы уже все решили на дуэли. Я к вам обиды никакой не имею, и извиняться незачем, — тем более что Пирс чувствовал себя странно, когда перед ним извиняется человек, которого он использовал ради своей выгоды.       — Хорошо. Тогда у меня к вам вопрос. Вы действительно умеете снимать проклятья и метки? — поинтересовался Люциус, готовый в любой момент дать заднюю.       — Допустим, метку вашего Лорда? — поднял бровь Пирс. — Бросьте, Люциус, я знаю, что случилось с вашим отцом и всецело понимаю ваше желание вырваться из рук психопата. Более того, я могу не просто снять метку, но и оставить ее видимую и сигнальную часть, чтобы внешне казалось, что она еще на месте.       — Так Белла?.. — прикрыла рот Нарцисса, догадавшись, о чем идет речь.       — Это не мой секрет: захочет, она вам расскажет. Но вернемся к нашему вопросу. Я больше скажу, я могу не только снять метку, я могу попробовать вылечить вашего отца. Вопрос в цене. Во сколько вы оцениваете свою свободу и жизнь дорогого вам человека? — Люциус задумался надолго. Он хотел сказать во все, что угодно, но сам понимал, что не готов отдать свою собственную жизнь за отца. Да и тот бы ему не позволил это сделать.       — Все, в пределах разумного, — ответил Люциус.       — Деньги меня не интересуют. Мне нужны знания, дадите почитать свою библиотеку, и мы квиты, — ответил Влад. — Более того, я могу подписать контракт, что не передам ваши знания никому более.       — В этом нет особого смысла, — ответил Малфой, задумавшись. — Они и так запрещены законом… И я бы больше предпочел договор союзников.       — А вам палец в рот не клади! — засмеялся Пирс. — Но только с условием, что уровень помощи в случае нападения каждый член договора определяет самостоятельно. Я не собираюсь ради вас жертвовать своей жизнью или жизнью моих родных.       — Согласен, я думаю абсолютно так же, — Люциус на себе испытал силу молодого Мастера. Да и знания рода — малая цена за жизнь и свободу, как и сказал Пирс. Если он и его отец умрут, то от этих книг не будет совершенно никакого толку. На обсуждение пунктов договора и заключение контракта ушло еще часа два, после чего Пирс пообещал, что на следующий день подготовит все нужное для снятия двух меток и исцеления отца. Люциус впервые увидел проблеск надежды и подумал, что если он выполнит все, что пообещал, то создать союз с ним и еще многими чистокровными, которые хотят защиты и свободы от Лорда, было бы очень даже неплохо.