Самый хороший человек

      В каждом заурядном месте найдётся какой-нибудь чудак — этакий дурачок, над которым можно беззлобно посмеяться или жестоко подшутить. Люди любят находить в своей массе подобных уникумов, лишь бы жизнь стала веселее.       Становилась ли веселее жизнь в стенах христианской школы благодаря Зенье — безусловно. Но никто над ним не подшучивал, а смеялись украдкой — как-никак он сын якудзы. Да и сам по себе Зенья представлялся человеком чрезвычайно опасным. Его шутовские выходки были смешны, прежде всего, своей непредсказуемостью. Эта непредсказуемость одновременно и пугала. Все предпочитали ходить на некотором отдалении от Зеньи, однако без отрыва наблюдая за ним. Ведь каждый раз было что-то новенькое: одевался Зенья всегда ярко и порой вызывающе; он то калечил себя, то ломал вещи и устраивал в честь этого сцену. Правда, никто не припоминал случая, при котором Зенья потерял правый глаз, но все были уверены, что это была жертва во имя эпатажа и по собственной дурости. Кто-то придумывал более точные теории, кто-то был уверен, что правый глаз его цел. Так или иначе, Зенья никогда не снимал повязки, и был рад закрыть и второй глаз — лишь бы не видеть вечно раздражающих его людей. Можно смело утверждать, что Зенья не любил людей, и себя не причислял к человеческому виду. Были у этого объективные основания, но в большинстве — вкусовщина Зеньи. Люди ему казались глупыми и никчёмными, до грусти и горя смехотворными. Многие животные разумнее людей, считал Зенья. И первой на ум ему приходила любимая игуана Кристи. Она всегда держалась важно, на всех и вся смотрела надменно и строго. Её глаза были полны ума и осознанности, в противовес отцу Зеньи. Уж что-что, а своего отца Зенья совсем не уважал — он уважал Кристи. Он её кормил и одевал, улучшал ей террариум. Зенья старался ради неё так, как бы не стал стараться ради себя.       Однажды Зенья решил выгулять Кристи, что делал крайне редко. И прогулять школу по такому случаю — святое дело. Однако Зенья всё равно встал ни свет ни заря, даже раньше обычного. На улице светало, но солнца нигде не было видно. Зато чувствовалась промозглая прохлада. Вот в такую сырость и утренние сумерки бодро вышел Зенья с Кристи на плече. На игуану был заботливо натянут цветастый вязаный джемперок и предохраняюще надета шлейка, конец которой Зенья натурально привязал к своей руке. Опускать Кристи на землю он, естественно, не решался. Она и сама не горела таким желанием. Боязливо вцепившись в своего хозяина лапками, Кристи оглядывалась по сторонам. Новые места будоражили её взор и заставляли невольно задуматься о причине внезапного уличного путешествия. "К ветеринару, что ли, несёт?" — предположила игуана, вспоминая прошлый вояж.       — Не бойся, Кристи, мы просто гуляем, — сказал Зенья, погладив её по спинке.       "Как можно просто гулять с человеком, от которого никаких мыслей не утаишь?" — раздосадовалась Кристи.       Прохожих рядом почти не было, а те, что попадались по пути, видимо ещё не проснулись, раз воспринимали выгул игуаны как что-то естественное. Наверное, кто-то ещё не протёр глаза, а кто-то думает, что ещё во сне, где даже не игуану выгуливают, а игуана выгуливает своего человека — вон как этот парень свой язык тянет! У игуаны-то наверняка повадки более человеческие. Она, может быть, даже разговаривает?       Кристи хотела бы что-то сказать, но действительно не могла. Она посмотрела на своего хозяина, который показывал всем засмотревшимся прохожим свой язык, и захотела его за этот язык укусить. Но нельзя, нельзя...       — Кристи, ты лучше людей, — вдруг сказал Зенья.       Кристи повернула к нему голову с выражением "почему же?".       — Ты всегда всё понимаешь, — пояснил он.       Игуана зажмурилась, мол, да — так и есть! Но вдруг недоумённо распахнула глаза, осознав, что совершенно не понимает до сих пор цель их прогулки. А тем временем, они ушли довольно далеко от дома и шатались между громоздких многоэтажек, потрясающих и пугающих рептилию своими размерами и неизвестным ей назначением. А ещё мимо проезжали машины. Кристи и раньше видела их, и даже как-то сидела в одной, но это шуршание колёс и вой моторов заставляли её напрячься.       Зенья не мог не заметить беспокойство любимицы. Он озабоченно заглянул ей в мордочку и спросил:       — Эй, ты чего? Думаешь, мы потерялись?       "Не хватало ещё и об этом думать!" — ужаснулась Кристи.       Зенья рассмеялся.       — Ха-ха, не бойся! Доверься мне — я хорошо знаю местность.       "Надеюсь, — недоверчиво подумала игуана, возвращая себе свой надменный вид. — Я, может, и лучше людей, но ты явно хуже игуан".       — Будь я игуаной, мы бы могли вместе ползать по канализациям.       "Я против!"       Пейзаж вокруг них продолжал меняться, и каждое изменение Зенья комментировал, показывая Кристи на тот или иной объект. Солнечный день входил в свои права, орошая всё золотистым светом. Начинало даже припекать — это было особенно приятно после недавней сырости и холода. Остановившись у нагретой стены, Зенья подставил лицо к солнцу и зажмурился, а Кристи последовала его примеру.       Людей мимо стало проходить больше, и многие из них замедляли шаг, вывернув головы от любопытства. Но парень с игуаной их не замечали.       "Каюсь, из тебя бы получилась отличная игуана, — решила Кристи. — Обычно люди не так любят солнце".       Зенья молчал, не открывая глаза, и зыбко улыбался.       — Лучше быть игуаной, чем человеком, — вдруг сказал он.       "И не поспоришь", — согласилась Кристи.       — Очень мало хороших людей.       "Тогда ты из большинства", — насмешливо съязвила игуана про себя.       Зенья открыл глаз и с пронзительной серьёзностью посмотрел им на любимицу.       — Самый хороший человек — это ты, Кристи.       Та, по своему естеству, не подала никаких эмоций. Только быстро высунула и убрала язык, словно смачивая его.       — Придётся признать, что и ты неплохая игуана, — вслух произнесла Кристи.