Клятва. Ночи в белом атласе

— Зачем печатать посадочный талон? Сканеры в аэропорту Кимпхо настолько часто подвержены поломке? — Тэ Кван поднял с пола документы и рассматривал содержимое. Увидев паспортное фото Ха Чжин, он улыбнулся. Ха Чжин молча буравила взглядом остроумного пришельца. За мгновение внутри девушки произошел взрыв — будто лопнул тромб, и она ничего уже не соображала. Куча мыслей отплясывали так быстро, что она не могла уловить ни намека на какую-либо эмоцию. Ха Чжин должна была требовать объяснений, злиться, драться, кусаться — что угодно — но она молча смотрела на Тэ Квана. — Не думаешь об экологии, — драматично покачал головой Тэ Кван. Ха Чжин молча выхватила из рук парня документы и схватила ручку чемодана. Девушка подалась вперед, чтобы спуститься вниз, где ее уже ждал водитель такси. Единственное, что она сейчас помнила — через несколько часов улетал ее самолет, а опаздывать категорически нельзя. В противном случае она рисковала не только провалом презентации перед потенциальными партнерами, но и собственной должностью. Со стороны казалось, она вообще не заметила Тэ Квана, что последнего удивило. При этом он отметил, что девушка не игнорировала его нарочно — она просто была за невидимой бетонной стеной, недоступная и далекая. — Ты злишься? Ха Чжин словно ударило оловянной ложкой по лбу. Она остановилась и посмотрела в потолок. Еще две секунды назад она бы подумала, что неплохо было бы сказать управляющему о покупке новых плафонов для осветителей. Эти уже в мелких царапинах, что красоты им не прибавляло. Но если первый триггер — появление Тэ Квана — активировал синдром выпадения из реальности, то второй — напоминание о существовании эмоций — запустил обратный дереализации процесс. То, что неделями копилось внутри Ха Чжин, сейчас грозилось прорвать, словно старая ржавая труба в индийских трущобах. Злиться. А ведь и правда. Так можно. — Да, я злюсь. — Зря напомнил? — Тэ Кван улыбался так, словно читал мысли Ха Чжин. Он чувствовал себя первооткрывателем гейзера. Источник находился в нескольких сантиметрах под землей — но только Тэ Квану удалось его откопать. И сила давления, с которой вода вырвалась бы наружу, была именно той, на которую рассчитывал Тэ Кван. — Да. До сегодня я об этом не думала, — соврала Ха Чжин и скривила губы. Внутри взрывались бомбы Хиросимы, но внешне она была хладнокровна, как самурай в засаде. Тэ Квану было неважно, вскроется ли гейзер. Он даже был готов хранить секрет о его существовании и не выдавать, что знает о нем. Для Тэ Квана был важен сам факт, что кратер подземного вулкана появился и кипятил воду из-за него. — Переменная «не» неверна, — еще шире улыбнулся Тэ Кван и потянулся рукой к Ха Чжин. Девушка ловко увернулась и отошла дальше. Тэ Кван вскинул бровь и хмыкнул. — Твое предположение неуместно. — Правда? — Тэ Кван начал медленно приближаться к Ха Чжин, которая пятилась назад к лестнице. — Да, — спокойно ответила Ха Чжин, сделав еще один шаг назад. — Ты знаешь — то, что мы пытаемся не видеть, может нас погубить, — Тэ Кван остановился и перевел взгляд за спину Ха Чжин. Девушка в непонимании обернулась и вцепилась в перила — она стояла на краю ступеньки. Еще шаг — и такси везло бы ее не в аэропорт. — Очень поэтично, — с иронией ответила Ха Чжин, все еще оценивая масштабы возможного падения. — Будь осторожнее. Голос звучал ближе, чем две секунды назад. Ха Чжин повернулась и почти ударилась лбом о нос Тэ Квана. Девушка начала терять равновесие и вытянула руку в надежде нащупать спасительные перила. Все произошло в один момент — внезапная близость, потеря равновесия, спасительные объятья. Перила не понадобились. Гейзер начал стихать и грозился превратиться в мелкую подводную речушку, а затем и вовсе усохнуть. Наверное, у влюбленных девушек все происходит иначе: он обнимает — у нее внутри все органы энергично прыгают на батуте. А сердце при этом радостно пританцовывает, изобретая новые способы отбивания ритма. Ха Чжин чувствовала, как от горла к желудку курсировал какой-то механизм. Но сердце при этом успокаивалось, а в легких будто снова появлялся кислород. Казалось, все стало на свои места.

***

— Объяснимся позже. Сейчас нам нужно успеть на самолет, — ответил Тэ Кван, предупреждая возможные протесты Ха Чжин. Они спускались по лестнице. Ха Чжин складывала слова в бессвязный и бессмысленный монолог, пытаясь снова подчинить тело разуму. Но ноги сами шли за Тэ Кваном, будто девушкой кто-то руководил в игре-симуляторе. Тэ Кван молча нес багаж в одной руке, а во второй держал телефон и изучал пробки, составляя оптимальный маршрут. Только сев в машину и пристегнувшись, Ха Чжин спросила: — Нам нужно успеть на самолет? — она сделала акцент на первом слове. — Ну конечно, — ухмыльнулся Тэ Кван. — Не хочу ждать твоего возвращения.

***

Сотрудница аэропорта перекошено смотрела на Тэ Квана, а затем на его спутницу. В ее компетенции была лишь проверка документов и идентификация личности. За лишнюю болтовню о пассажирах грозила не только потеря должности без дальнейших перспектив, но и огромный штраф. Однако очевидный мыслительный процесс не заметить было сложно. Тэ Кван привык, что большинство молодых сотрудниц аэропортов, которые моментально верифицировали его личность и статус, с трудом скрывали внезапное воодушевление. Щеки немного розовели, губы слегка открывались, а глаза блестели так, словно в них плеснули экстрактом белладонны. Хорошо всем известное женское обаяние расцветало на всю будку паспортного контроля. Отныне проверяющая разделяла тайну внешности фронтмена T.S.E с ограниченным числом людей, элитой. Сегодня же был особый случай, когда кнопка обаяния не активировалась. Зато опустился рычаг интереса и раздражительности — вместе с Со Тэ Кваном была какая-то девушка. Миловидная, но не такая, какую можно было бы представить рядом с Тэ Кваном. Впрочем, даже мысленно проверяющая не могла принять факт привлекательности Ха Чжин. Более того, ей было уже 30! Когда для проверки наступила очередь Ха Чжин, глаза проверяющей поползли вверх. Она моментально провела подробный анализ уровня везения девушки. Чем она так особенна, что привлекла мужчину, который может заполучить любую девушку с первых секунд ее совершеннолетия? Дело не во внешности и, возможно, даже не в характере. Вероятно, есть что-то свыше всего. Проверяющая важно поправила синий корпоративный платок на шее и отбросила эти мысли. «Или же она его сестра», — облегченно подумала девушка и кивнула своим выводам. — Хорошего полета, — улыбнулась она и отдала Ха Чжин паспорт.

***

Тэ Кван пропустил Ха Чжин к иллюминатору и сел рядом. Она вопросительно посмотрела на парня. Любопытство зависло в воздухе, и Тэ Кван ответил раньше, чем девушка успела что-либо сказать. — Никогда не летал в экономе. Да и полеты с Ки Рёном, Рэном и Кайто превращают любой бизнес-класс в балаган. Поэтому в этот раз разница несущественна, — Тэ Кван повернулся к Ха Чжин и окатил ее оценивающим взглядом: — Только если ты не будешь шуметь. — Я не самая серьезная проблема, — ухмыльнулась Ха Чжин и махнула головой назад. Тэ Кван обернулся — прямо позади него сидела мама с ребенком 3-4 лет. Малыш вот-вот был готов заплакать и хаотично махал ножками в массивных кроссовках. Ха Чжин отчаянно ждала, когда хоть один удар направился бы в кресло Тэ Квана. С одной стороны, Ха Чжин понимала, что сначала стоило бы выслушать, а после этого делать выводы. Вполне вероятно, что у Тэ Квана были причины так долго не напоминать о себе. А с другой, Ха Чжин хотела делать мелкие пакости, чтобы как-то отыграться за уничтоженные нервы и непринужденное явление короля народу. Тэ Кван заглянул за кресло и помахал малышу. Тот помахал в ответ. — Мне кажется, ему не нравится его обувь, — неожиданно мягко обратился Тэ Кван к маме малыша. Женщина перевела взгляд с Тэ Квана на сына, который со слезами на глазах утвердительно кивнул. Женщина поспешно развязала шнурки на ботинках мальчика. На ноге был красный след — носок сполз, и обувь натерла нежную детскую кожу. Женщина ахнула и начала искать в сумочке пластырь. Она несколько раз поблагодарила Тэ Квана и корила себя за невнимательность. Парень улыбнулся, натянул маску для сна и откинулся на спинку кресла. Ха Чжин покусывала губы и заламывала пальцы. Она не знала, как переживет час полета и пыталась отвлечься подсчетом уровней туч за стеклом иллюминатора. Это не помогало, и Ха Чжин продолжала поочередно стучать пальцами по подлокотнику, елозить ногтями друг о друга и щелкать шарики воздуха между суставами пальцев. Движение было легким и незаметным — если бы Ха Чжин уснула во время полета, ей бы показалось, что ее ладонь обнимают облака, которые она пыталась считать. — Ты шумишь, — тихо сказал Тэ Кван и одной рукой обхватил обе ладони Ха Чжин. Сидеть было неудобно: руки, ноги и спина затекли из-за константного положения, а от волнения пересохло во рту. Тэ Кван, казалось, спокойно спал. Еле дыша, Ха Чжин попыталась аккуратно вытащить руки. Левая ладонь уже была на свободе, а правой оставалось еще немного. Казалось, из всех мышц, Тэ Кван задействовал только одну — движение было настолько отточенным и четким, как удар меча опытного ниндзя. Его пальцы проскользнули и переплелись с пальцами Ха Чжин. Теперь обе ладони покоились на коленях Тэ Квана. Ха Чжин запрокинула голову и вздохнула. Левый уголок губ парня, незаметный для Ха Чжин, слегка изогнулся.

***

— Го Ха Чжин, я думал, ты опоздаешь, — крупный мужчина в огромных брюках покачал пальцем и рассмеялся. Безразмерные штаны-кюлоты и широкая улыбка не имели ничего общего с наивностью и смехотливым нравом клоунов. Директор Хван увольнял людей с точно таким же выражением лица и в тех же штанах. — Дайте мне две минуты, — запыхавшись от бега, проревела Ха Чжин, — я переоденусь и смогу присоединиться к презентации. — Не стоит, не стоит, — директор Хван все так же широко миловидно улыбался. Казалось, он старался ради победы в номинации «Мистер улыбка 1979». Ха Чжин похолодела — она ведь приехала вовремя. Неужели уволит? — Директор Хван, — девушка суетливо подбежала ближе, — но я же не… — У вас в запасе почти сутки, — мужчина посмотрел на неприлично дорогие часы, которые явно пережимали пухлое запястье, — презентация перенесена на завтра на полдень. — Это же не из-за меня? — промямлила Ха Чжин. — Нет, — вскинул брови директор, — разумеется, нет. Иначе я бы вас уволил. Это была просьба партнера. Губы мужчины снова растянулись в противной приторной улыбке. Ха Чжин нервно улыбнулась в ответ. — Думаю, возвращаться в Сеул будет бессмысленно, — сказал директор и почесал подбородок. — Пожалуй, — Ха Чжин задержала дыхание, чтобы не дать иронической интонации вырваться наружу. Этому ее хорошо научили в Дамивоне. — Запишите на счет компании. — Прошу прощения? — Ха Чжин с непониманием посмотрела на директора. — Госпожа Го, — вздохнул мужчина, — вы же управляющая крупной сети магазинов. Вы должны понимать людей с полуслова, не говоря о своем директоре. Даю вам возможность сегодня отдохнуть, — мужчина осмотрел Ха Чжин с ног до головы и скривился. — Пожалуй, это даже к лучшему, что все состоится завтра. В любом случае вам нужно хорошо выступить — партнер для нас крайне важен. Делайте что хотите — хоть пластическую операцию, если успеете и это поможет. Главное — партнер должен быть наш. Все расходы за ваш сегодняшний и завтрашний досуг передайте на счет компании. Финотдел разберется в понедельник. — С-спасибо, — выпалила Ха Чжин, переваривая своеобразный упрек в адрес своей внешности. — Успехов! — директор снова расплылся в сладко-гаденькой улыбке и отсалютовал.

***

— Ваш директор так и распыляет обаяние, — скривился Тэ Кван и опустился на песок. После неудачной попытки сесть ближе к морю, он решил, что лучше держаться от непредсказуемых волн подальше. — Обычно он вместе с обаянием распыляет и слюну. Сегодня был счастливый день без осадков, — хохотнула Ха Чжин и протянула Тэ Квану баночку холодного кофе. Тэ Кван молча взял ее и серьезно посмотрел на Ха Чжин. Девушке стало не по себе, будто она передала ему яд, а он об этом догадался. Тэ Кван склонил голову и не глядя на банку вскрыл кофе. — Что-то не так? — смущенно улыбнулась Ха Чжин. Девушка чуть не подпрыгнула — Тэ Кван издал странный звук. Затем уголки его губ начали подрагивать, а дыхание стало жестким, быстрым и прерывистым. Его сопровождали гудящие звуки, интенсивность и громкость которых нарастала. Смех был настолько громким, что несколько чаек неподалеку упорхнули подальше. Спустя несколько секунд Тэ Квана даже не волновало, что он перекатывался с боку на бок, набирая за шиворот грудки песка. — Прости, — задыхаясь, выдавил Тэ Кван, — я не должен, но это… очень сложно. И смешно. На последнем слове он снова начал биться в истерической агонии, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Ха Чжин не шевелилась и даже не моргала. Не потому, что людей в состоянии эйфории не стоит провоцировать. Она скучала по его смеху. Причина не имела значения. Тэ Кван глубоко вздохнул, пытаясь подавить остатки судорожного хохота. Он поджал губы, чтобы наверняка сдержаться, и поднялся с песка. Когда он подошел к Ха Чжин, его лицо снова стало серьезным. Тэ Кван протянул руку к талии Ха Чжин, которую обвивал пояс от кардигана, и потянул его край. Одно ловкое движение — и кардиган был в его руках. Тэ Кван немного отошел и расправил его, выпятив перед собой. Ха Чжин была в платье, но чувствовала себя обнаженной из-за пристального взгляда Тэ Квана. — Мне кажется, ты погорячилась насчет осадков в ту же секунду, как сказала об этом, — Тэ Кван нахмурился и указал пальцем на рукав, где красовалось свежее белое пятно. Глаза Ха Чжин округлились, а после она зажмурилась. Девушка рухнула на песок и начала истерично хохотать, как ранее Тэ Кван. Птицы везде одинаковы и всегда целятся на новую одежду. — Думаю, — пискнула Ха Чжин и схватилась за щеки, которые уже больно сводило, — эту чайку нанял мой босс. Тэ Кван улыбнулся. Он почему-то тоже скучал по ее смеху.

***

Солнце наполовину утонуло в воде, и над горизонтом уже сгущались фиолетовые краски туч. Такие акварельные полутона бывают только на восточных побережьях, ведь солнце рождается здесь, и отсюда оно совершает свое первое за сутки путешествие на запад. — Мы можем заказать ужин прямо сюда, — оживилась Ха Чжин. — Директор разрешил делать все, что хочется, — она не ела еще с Сеула, а прогулка по пляжу длилась второй час. — Я и без директора могу заказать еду куда угодно. И не только еду, — менее воодушевленно ответил Тэ Кван. Километры побережья были позади, а многочисленные отели с ресторанами все еще находились в пешей доступности. Однако сейчас самая туристическая зона острова была безлюдной и тихой. Молчание затянулось, и Ха Чжин решила сказать первое, что пришло в голову: — Здесь хорошая инфраструктура, так много отелей. Тэ Кван остановился и повернулся к Ха Чжин, которая все это время шла за ним. — Я не собираюсь придумывать отмазки, что остался последний номер, а дополнительные кровати недоступны. — Что? — Ха Чжин показалось, что лицо обдали горячей водой. — А что? — Мы не можем ночевать вместе. — Я не говорил, что мы будем ночевать. Мы будем спать вместе, — Тэ Кван вскинул брови и улыбнулся. — Что ты себе там придумала? — Я? — Ха Чжин возмущенно показала на себя пальцем. — О чем ты? — Это просто будет вторая часть сегодняшней проверки. — Почему для проверки необходимо мое участие? А в первой части меня снова попытается сбить бешеная лошадь? — Я уже извинился за тот раз. — Я этого не помню. — Это было не вслух. — Жаль, — Ха Чжин молча покачала головой и повернулась спиной к Тэ Квану. Меньше всего она хотела, чтобы он заметил нарастающую дрожь из-за предстоящего вопроса: — Если я соглашусь, ты расскажешь, почему сбежал в тот вечер? — Пока я не могу, — ответил Тэ Кван. Он понимал, что сопротивляться и доказывать, что не сбегал, было глупо. — Ясно, — отрезала Ха Чжин. — А я не хочу пока знать. С Тэ Кваном или без него — Ха Чжин собралась в отель. Спустя два шага по мокрому песку ей пришлось остановиться. Ха Чжин толкнуло сзади. Ее плечи накрыли руки Тэ Квана, а к виску прижались его губы. — Я определился, — прошептал он и зарылся носом в волосы Ха Чжин. — До сегодня ты была разочарована. До сегодняшнего дня я был причиной твоих огорчений. Но это будет в последний раз. Главное, чтобы теперь не сбежала ты. Его голос звучал необычайно мягко и гипнотически обволакивал Ха Чжин. Если бы прямо сейчас ее попросили описать голос Тэ Квана — самого знаменитого рок-вокалиста Азии, она бы использовала сравнение «сливочный крем». — Не сегодня, — тихо ответила Ха Чжин. Тэ Кван развернул девушку за плечи и обхватил рукой ее ладонь. Он приложил ее к груди — там, где все это время надрывалось сердце. Парень прямо смотрел на девушку: зрачки не сместились ни на миллиметр, и он ни разу не моргнул. Но ресницы напряженно трепетали, словно крылья самых маленьких в мире бабочек. — Ха Чжин, — начал Тэ Кван, — я теперь уверен, и мне нужен твой ответ. Девушка задумалась, а затем молча кивнула. Несколько секунд тишину нарушали только волны, которые шумно разбивались о берег. Одна словно пыталась догнать другую, чтобы первой стать поближе к возлюбленным и услышать их разговор. — Ха Чжин, имею ли я право? — Тэ Кван все еще держал руку Ха Чжин у самой беззащитной части своего тела. Казалось, сердце желало прорвать себе путь наружу и выскочить в ладонь Ха Чжин, даже если бы это убило хозяина. — На что? — спросила Ха Чжин. — Имею ли я право делать все, чтобы ты принадлежала мне? Быть рядом, даже ничего не получив взамен. Для ответа достаточно секунды. Все, что дольше — означает согласие. Тэ Кван потянул Ха Чжин на себя, и она подалась с той же легкостью, с которой развязался ранее пояс ее кардигана. Тело обмякло и не реагировало на сигналы мозга — она не чувствовала ни прикосновения к щеке, ни тепла из-за близости тела Тэ Квана. Губ коснулось что-то мягкое, но для Ха Чжин это было чем-то далеким, словно свет Сириуса для Земли. Она не закрыла глаза, но все равно ничего не видела. Лишь когда Тэ Кван коснулся ее губ второй раз, Ха Чжин стала поочередно ощущать жар. Кожа плеч, талии, шеи, щек — ее обжигало везде, где секундами ранее были руки Тэ Квана. Невесомо, подушечками пальцев, она коснулась лица Тэ Квана и ответила на поцелуй. Сердце Тэ Квана сокращалось с невероятной скоростью, будто его только-только достали после удачной криозаморозки, которая длилась тысячу лет. Он так хотел, чтобы она знала, что это все из-за нее. Он притянул Ха Чжин как можно ближе, будто это помогло бы навечно спрятать ее внутри него самого и навсегда склеить недостающие детали рисунка. Тэ Кван не осознавал, почему так жаден во время первого поцелуя. Будто гладить ее волосы, чувствовать ее сладкое дыхание, обнимать и наслаждаться хрупкостью ее тела ему всегда запрещали. Он чувствовал себя вампиром, который долгие годы провел в заточении в склепе, и сейчас дорвался до живой плоти. Он корил себя за то, что не мог оторваться, и из-за этого еще больше упивался ее поцелуями. Она подавалась каждому его движению, будто была его зеркальной копией. Он ненавидел себя за то, что даже если бы она сопротивлялась, у него не было сил остановиться. Если это любовь, как сердце способно выдержать чувства на грани сумасшествия, что она порождает? И как оно не разрывается, если люди расстаются?

***

— Тебе еще нужен мой ответ? — еле слышно прошептала Ха Чжин. Если бы она не была опьянена, ощутила бы, что губы болели, а кожа саднила. Тэ Кван улыбнулся, и прислонив губы ко лбу Ха Чжин, отрицательно покачал головой.

***

— Все-таки тысяча лет меняет людей. Ван Со не спрашивал о правах — он сам о них заявлял, — улыбнулся Ги Вон, издали наблюдая за Ха Чжин и Тэ Кваном.

***

Ки Рён сидел в кресле самолета и читал. Книга японского романиста была настолько увлекательной, что парень забыл отстегнуть ремень безопасности, хотя полет длился уже час. В самолетах он либо читал, либо писал песни — даже если это был 3-часовой перелет из Сеула в Токио. Отвлечь его не могла даже зона турбулентности — он молча продолжал читать или подбирать слова и мелодию. Это был первый раз, когда Ки Рён объединил два процесса — чтение и диалог. — Скажи честно, ты ведь не всерьез встречаешься с Ха Чжин, — не отрываясь от романа, спросил Ки Рён. Голос звучал так монотонно и вдумчиво, словно он решил вслух процитировать фразу из книги. Дневные перелеты всегда раздражали Тэ Квана — через иллюминаторы попадало слишком много света, и спать было невозможно. Ночные перелеты он любил еще меньше — даже в бизнес-классе находился назойливый пассажир, который включал свет для чтения. Поэтому обычно Ки Рён сидел в другом конце секции. Тэ Кван лениво стянул с себя маску для сна и посмотрел на соседа. Вопрос раздражал его больше, чем свет. Ки Рён молча переключил страницу. — А что? — буркнул Тэ Кван. — Тебе нужна аргументация моего вопроса? — вскинул бровь Ки Рён. — Не могу понять, с чего ты это взял. — Ты разве сказал ей, что мы улетаем в Токио? — А, так вот оно что, — ухмыльнулся Тэ Кван и скрестил руки на животе. — Верно, не сказал. — Думал, что влюбленные пары постоянно переписываются и сообщают о каждом перемещении. — Если ты так поступаешь с У Хи, по возвращении в Корею ты больше ее не увидишь, — хохотнул Тэ Кван. Ки Рён оторвался от книги и смущенно кашлянул. Он то немо шевелил губами, то снова вдумчиво смотрел в планшет, то снова открывал рот, чтобы оправдаться. — Если полагаться на советы эксперта, можно остаток жизни провести в одиночестве и поглощать по апрелям чачжанмён, — ответил Ки Рён, когда пришел в себя, а затем добавил: — Мы еще не считаемся парой официально. А бесконечные переписки — модель поведения классической корейской пары. — Половиной которой ты хотел бы стать, — дополнил Тэ Кван. — Не меняй тему, — Ки Рён второй раз оторвался от книги и натянуто улыбнулся Тэ Квану. — Если я скажу тебе правду, ты подумаешь, что я с ума сошел, — сказал Тэ Кван и отвернулся к иллюминатору. — Будто я когда-либо это отрицал, — вздохнул Ки Рён и нажал на кнопку блокировки экрана.

***

Если бы для фильма «Алиса в Стране чудес» искали актера на роль Безумного Шляпника, Ки Рёна утвердили бы без проб. В течение 5 минут, пока Тэ Кван говорил, лицо Ки Рёна менялось каждые три секунды. Он хмурился, а затем вопросительно вскидывал брови; округлял глаза и после подозрительно щурился; поджимал губы, а потом немо открывал рот. — То есть ты хочешь сказать, — после выдержанной паузы начал Ки Рён, — что влюбился в девушку из сна, которую после пробуждения вообще не помнишь? — Не я, — уточнил Тэ Кван, — а Ван Со. Но из-за того, что во сне он — это я, постсомнические переживания отражаются на мне. — И? — иронично прищурился Ки Рён, безуспешно пытаясь составить в голове целый пазл. — Ха Чжин в точности до мелочей воспроизвела один из эпизодов. Кто-то объяснил бы это вещими снами или синдромом дежавю. Но характерные для дежавю чувства через несколько секунд кажутся смазанными и нелогичными. Ты быстро о них забываешь. Меня же до сих пор не покидает уверенность, что со мной уже происходило подобное. В моей голове моментально произошел какой-то взрыв, и я будто знал ответ на вопрос, как зовут персонажа сна. — И? — выражение лица Ки Рёна снова поменялось, но оттенок непонимания не исчез. — Что она хоть сделала? — Ну, она, — Тэ Кван начал вертеть ладонями, словно пытался слепить что-то из воображаемой глины. Подумав, он сказал: — А ну-ка встань. Ки Рён пожал плечами и занял позицию посреди прохода между креслами. За ним последовал Тэ Кван. — Отвернись, — скомандовал фронтмен. — Это точно нужно? — пискнул Ки Рён, что было несвойственно его басу. — Живее, на нас люди смотрят. Немногочисленная аудитория в бизнес-классе действительно приковала взгляды к молодым людям, которые сразу показались им одновременно привлекательными и подозрительными. — Сейчас ты — это я, — сказал Тэ Кван в спину Ки Рёну, на что тот нервно сглотнул. Тэ Кван отошел подальше к началу прохода, резко выдохнул и побежал на Ки Рёна. Парень ощутил сильный толчок, и его чуть не сбило с ног. Руки Тэ Квана сомкнулись на талии Ки Рёна, а глаза гитариста выпучились настолько, что грозились навсегда выкатиться из глазниц. Послышался щелчок, и парни обернулись на звук. — Кайф, — протянула девочка подросткового возраста, сделав повторный снимок на смартфон. — А ты можешь его еще за подбородок к своему лицу притянуть? Глаза фанатки яоя горели, словно пламя роулинговского Кубка огня. — Джу Соль, прекрати немедленно, — женщина, которая сидела рядом с девочкой, с извиняющимся видом выхватила телефон. — Не позорь меня, — прошипела она. — Ну мам, — протянула девочка, — они такие красивые, почти как айдолы. Ки Рён помотал головой, грубо разомкнул руки Тэ Квана и сел на свое место. — Я все понял, — процедил он, глядя на Тэ Квана. — Все то же самое можно было объяснить на словах. Оставшийся путь они молчали.

***

— Все-таки есть преимущества у нашей скрытности на сцене, — лепетал барабанщик, придерживая шляпу. — Можно маски не носить. Если бы ветер с посадочной полосы снес головной убор ударника, вся группа T.S.E. была бы окружена визжащими фанатами. На первых полосах интернет-СМИ пестрили бы заголовки в духе «Лица участников T.S.E. — только в нашем материале». А минимум три кареты скорой помощи спешили бы в офис лейбла — и это только для менеджера О Юн Хо. — Тебе ли об этом судить? — рассмеялся Ки Рён и шепнул: — Ты же без бейсболки или шляпы из дома не выходишь. Проще было бы уже парик купить. Волосы Ки Рёна были натурального темного цвета, а сценическую прическу при большом желании мог повторить хороший мастер. В обычной жизни Ки Рён связывал их в хвост. Но волосы Рэна были одним из негласных символов группы. Цвет прядей Рэна мог создать только стилист Рэна. Для этого он смешивал 9 оттенков голубого, 7 синего и 12 фиолетового, причем из-за специальной техники нанесения вблизи можно было рассмотреть каждый полутон. Тэ Квану нужно было только надевать закрытую одежду, чтобы не демонстрировать нашумевшие тату. А басисту Кайто — носить очки, оправдываться линзами или врать, что наполовину европеец. Чистокровный японец с ярко-зелеными глазами — пожалуй, один мутант на все население Японии. — Я тебя понял. И я забираю свои слова обратно, — сказал Ки Рён Тэ Квану. Они стояли рядом и долго внимательно читали вывеску с надписью «Аптека». Выглядело так, словно два ценителя искусства рассматривали экспонат в музее. — Какие слова? — не отвлекаясь от вывески, спросил Тэ Кван. — Что знаю о том, что ты сумасшедший. Только сейчас я осознал насколько. — И что тебя на это сподвигло? — огрызнулся Тэ Кван. — Тот факт, что я не менее сумасшедший, раз без дальнейших объяснений понял твои мотивы. То, что ты молча убежал от Ха Чжин, — это тупо. Но я понимаю причину. Нечестно претендовать на сердце человека, если ты не разобрался в собственных эмоциях и мечешься между двумя людьми. А самое идиотское, что я вообще анализирую эту ситуацию, где фигурирует мистическая личность из снов, о которой ничего неизвестно. Тэ Кван ухмыльнулся и приобнял Ки Рёна за плечо. Он никогда не понимал, как может существовать дружба, для которой не нужны слова. Привычка, врожденный талант эмпатии или схожесть — ничего из этого не подходило. Кто-то объяснил бы это судьбой или играми бога с подтасовкой нужных людей. Возможно, только сейчас Тэ Кван бы с этим согласился.