Дорога в огонь

Воды здесь было по колено. И Избранная, носившая имя Зойлин, перебирала кольца в кармане, старательно ища среди них «то самое». Не позволяющее никакой жидкости касаться кожи. «О, Гвин! Я словно вымокшая кошка!», — прощебетали в ее голове мысли, когда некрасивый деревянный обруч украсил ее указательный палец. Кристальный голем уже замахнулся кулаком над головой Зойлин, когда девушка легким движением ушла влево, выхватив из-за пазухи короткий кинжал, едва ли бывший длиннее ее ладони. Порождение Сита взметнуло в воздух полупрозрачные руки, обрушив их на землю, и вокруг него стремительно начало разрастаться поле кристаллов. Охнув, Избранная перекатилась вперед, прямо в воду, что теперь обходила ее стороной. Ухватившись за ножик поудобнее, она метнула его в голову голема. Тот на секунду замер, и со звоном вокруг него рассыпался хрусталь. «Прекрасно… Еще немного, красавец! И ты отправишься прямо в Мирру… Тьфу ты, в Изалит!» — девушка выхватила из-за спины секиру, удобно расположившуюся между лопаток — и с размаху всадила скругленное лезвие в бок творения Сита. Послышался хруст — и осколки полетели во все стороны, а голем, упав на колени, начал растворяться. Самыми кончиками пальцев Зойлин поймала огоньки душ, вырвавшиеся из его груди. «Пять сотен! Лучше, чем ничего. Но я лезвие затупила куда больше! И нож!» — поморщившись, Избранная отвернулась от места битвы, направившись вдоль берега, стараясь лишний раз не наступать на воду, что плескалась в Озере Темных Корней. Гидры уже не было, а потому никто не мог помешать девушке коснуться белоснежного знака и, присев на песок, замереть в ожидании. — Ты звала меня? — спросила шепотом Заря, вскинув голову. Бледная кожа, выразительные темные глаза и странный ободок, что делал ее похожей на олениху. А еще, платье. Прекрасное платье бежевого цвета. — Звала. Я… Расскажи, каким был Олачиль, — попросила Зойлин, хлопнув ладонью по траве рядом с собой. Принцесса села рядом с ней и начала рассказывать: — Это прекрасное место… Такое сейчас можно назвать благородной стариной. Благословленное небом счастливое место, лишенное бед. Люди там живут счастливо и спокойно. Жили. Бездна поглотила Олачиль, и он пал. — Я бы хотела там остаться, — Избранная со вздохом отвернула лицо от Зари, смотря на небо. На слишком далекое небо, лишенное солнца. Правду говорили лесные охотники — светило давно их покинуло. Очередной кристальный голем, выбравшийся из-за скалы, направился к ним, и Зойлин, вновь взявшись за секиру, сорвалась с места, ринувшись в его направлении. Свистнул воздух — и лезвие вонзилось в левую руку порождения Нагого, отбросив ее в сторону. Не издав ни звука, противник воткнул другой свой кулак в землю. Перед ними во все стороны расползлись кристаллы, и Зойлин, оказавшаяся в их центре, упала, усыпанная осколками, словно цветочными лепестками. Перекатившись в сторону, она поднялась, вновь ударив голема своей секирой. «Черные рыцари… Оружия ваши спасают меня даже после ваших смертей. Да благословит вас Гвиневер». Души наполнили ее теплом, позволив девушке вернуться обратно на траву победительницей. Заря ждала ее, неподвижно лежа на месте и смотря в туманное небо. — Знаешь… В вашем времени есть свои прелести. Это озеро. Ты… тоже прелесть своего времени. Настоящее сокровище, — сказала она запыхавшейся Зойлин, когда та вновь села рядом с ней, забрав в хвост выбившиеся из-под повязки русые волосы. — Я… умру. К сожалению. — Зачем же? Ты столько преодолела… Я помню, как ты рассказывала мне о Забытом Изалите. О Прекрасной Госпоже, что сбежала оттуда вместе со своей ныне мертвой сестрой Квилег. О Ведьме, которую ты сразила. Об ее огненном сердце! Подумать только! И это я не упомянула того, что ты смогла убить моего тюремщика — Нагого Сита, хранителя Сада Темных Корней. А теперь… Милая, не говори мне, что ты умрешь! — жалобно прошептала Заря, схватив Избранную за руку. — Ты так далеко, принцесса. На самом деле… Ты так далеко. Ни мертвая, ни живая. Я видела тебя воочию лишь раз, когда ты лежала на дне Бездны, погруженная в страдания Первого Человека. И теперь ты волнуешься за меня, — девушка со вздохом закрыла глаза. — А я волнуюсь за людей. За их души. — Господи! — воскликнула принцесса Олачиля, всхлипнув. — Господи… Гвин покинул нас. Анор Лондо мертв. Прекрасная дочь его — лишь иллюзия. Печальный сын его — лишь хранитель руин богов… Нет здесь господа, никого здесь нет, — Зойлин на мгновение сжала ладонь заплакавшей от горя Зари. — А я завтра ухожу, чтобы сгореть. Это не мой выбор, ты же знаешь. Я оказалась той, что способна… Чья душа способна подарить человеческому роду еще несколько столетий тепла. Храни Зойлин каждый бог Олачиля. Я буду молиться за нее на руинах моего дома… Я буду молиться, чтобы она жила… Чтобы она жила.