Брак по принуждению

Ладонь Первородного уже легла на дверную ручку, когда Габи оказалась перед ним, встав на пороге, и не позволяя вампиру сделать и шага. — Не смей бросать меня снова! — взвилась она, поражаясь своей дерзости. Элайджа же лишь вскинул бровь, окинув жену прищуренным взглядом, в котором читалась прежняя решимость проучить ведьму, оставив в одиночестве. Габриэлле хватило пары секунд для того, чтобы понять, что ее план не работает, и нужно действовать иначе. Не дожидаясь того, что Майклсон исполнит свой замысел, девушка подалась вперед, обвивая его шею руками и нежно целуя в щеку. — Любимый, ну, сколько можно ссориться? — мягко проговорила она, ловя холодный взгляд Элайджи, — да, возможно, я была неправа. Возможно, плохо вчера обошлась с тобой, но… Прошу останься, я знаю, что ты этого хочешь. — Возможно? — переспросил Первородный, не скрывая возмущения, — серьезно? И ты ошибаешься. Я вовсе не хочу… Зная, что ее не порадует ответ мужа, Габи не позволила ему договорить, и, хитро прищурив глаза, взмахом руки пододвинула к вампиру стоящее у стены кресло, а затем мягко толкнула его, заставляя его сесть. — Снова твои фокусы? Мне надоело. Элайджа хотел встать на ноги, но Габрилла не дала мужу этого сделать, ловким движением оседлав его бедра. — Не злись, любимый, — прошептала она, стягивая с плеч пеньюар, — обещаю, тебе будет хорошо… Первородный только поджал губы, но вся его показная злость исчезла, стоило Габи провести ладонью по ширинке брюк, которая слишком явно отражала состояние Майклсона. — Значит, не хочешь? — продолжила ведьма, соблазнительно улыбнувшись, и не дожидаясь ответа, потянула вниз язычок молнии. Высвободив напряженный член, Габриэлла нежно обхватила его ладонью, лаская неторопливыми движениями, прежде чем, опустившись ниже, свела вместе груди, устраивая мужскую плоть в ложбинке между ними. Ее действия явно пришлись по вкусу прикрывшему от удовольствия глаза Элайдже, дыхание которого стало рваным. — Любовь моя, ты уже не злишься? — посмотрела на мужа Габи, соблазнительно дуя губки. — Еще злюсь, — хрипло ответил Первородный, запуская руку в золотые волосы и не особо церемонясь наклоняя голову ведьмы к своему паху. Габриэлла послушно опустилась ниже, устраиваясь у ног вампира, и ее губы обхватили напряженную плоть, лаская вначале головку, а после, скользя все ниже, сжали каменную плоть плотным кольцом. Хриплый рык вампира подтвердил, что она действует правильно, и Габи, на миг отстранившись, провела языком по всей длине члена, оставляя мокрый след, прежде чем вновь вобрать его в себя, принимая как можно глубже. Мужская ладонь легла ей на затылок, ускоряя и направляя движения ведьмы, реакция на которые не заставила себя долго ждать — глухо зарычав, Элайджа ближе прижал Габриэллу к своему паху, бурно изливаясь в податливый ротик. К удивлению Первородного, Габи не убежала в ванную, испугавшись его страсти, как это было прежде, напротив, она приподнялась на колени, пытаясь окончательно раздеть вампира.  — Зачем ты это делаешь? — свел брови Майклсон, строго глядя на жену. Он явно считал, что она еще не заслужила его прощение. — Ты же не будешь спать в одежде? — невинно поинтересовалась ведьма, соблазнительно выгибая спину, — да брось, неужели ты все еще злишься? Пойдем в постель, я тебе еще массаж сделаю, и тогда возможно… Габи умолкла, сопровождая свои слова многообещающей улыбкой, но та быстро пропала с ее лица, когда ведьма услышала холодный голос мужа. — Ложись в постель и приласкай себя, — приказал он, не сводя с девушки тяжелого взгляда, — я заслужил награду после вчерашних унижений. Если ты, конечно, все еще заинтересована в моем обществе. Первородный прекрасно отдавал себе отчет в том, что это провокация. Он отлично помнил, какой невинной и скромной была Габи в их первую ночь, как в последующие краснела лишь одного целомудренного прикосновения, и пусть сейчас его жена и была более опытной в любовных делах, Элайджа видел, что его предложение повергло ведьму в шок. Этого он и добивался.  — Ну? — насмешливо протянул он, любуясь раскрасневшимся от смущения девичьим лицом, — Мне долго ждать или ты вновь хочешь моего ухода? Майклсон был уверен, что Габриэлла спасует, но к его удивлению она, кусая губки, потянула вниз сначала пеньюар, а потом тонкие трусики, полностью обнажаясь перед ним. Ее прекрасное нагое тело было словно удар под дых, к которому Первородный как оказалось не был готов, как и к тому, что последовало дальше, когда тонкие пальцы сжали налитые груди, покручивая набухшие от возбуждения соски. Глаза Элайджи почернели. Видя это, Габи немного воодушевилась, чувствуя, как смущение постепенно отпускает ее, а на смену ему приходит желание, жидким огнем скапливаясь в низу живота. Хотя первым желанием ведьмы, и было прекратить весь этот спектакль, высказав Первородному все, что она думает по поводу его приказов, Габриэлла понимала, что это приведет лишь к очередной ссоре, а она не могла упустить возможность помириться с мужем. Поссориться с Элайджей было плохой затеей, а оскорбить его мужское эго — просто ужасной, и сейчас ведьме только и оставалось, что принять игру мужа. Встав на колени посередине кровати, прямо напротив не сводящего с нее тяжелого взгляда мужа Габи вновь сжала груди, сводя их вместе. Напряжение в спальне стало почти физически ощутимым. Первородный не двигался с места, все еще сохраняя ледяное выражение лица, но глаза, совершенно черные от желания, выдавали его. Очень медленно правая ладонь ведьмы скользнула ниже, спускаясь по плоскому животу прямо к развилке меж дрожащих бедер. Тонкие пальцы едва ощутимо коснулись пылающей промежности, и Габриэлла шумно выдохнула, почувствовав собственную влагу. Прикусив губу, она повела рукой дальше, мягко разводя нежные складки плоти, дразня средним пальцем чувствительный клитор. Габи вскинула подбородок, и черные глаза на миг встретились с лазурными, отчего ведьму пронзила дрожь острого удовольствия. То, что Элайджа, не отрываясь, наблюдал за неспешными движениями ее пальцев, пока она ласкала себя, действовало на девушку сильнее любого афродизиака. Не желая больше сдерживаться, Габриэлла запрокинула голову назад, издавая протяжный стон, и в следующий же миг, она ощутила легкое дуновение ветра, после которого Первородный прижал ее к постели своим телом. — Клянусь, я хотел уйти, — хрипло проговорил он, буравя девичье лицо обжигающим взглядом, — но я не могу тебя оставить, не могу тебя наказать. Я не могу без тебя, принцесса. Хотя, думаю, что будет не справедливо, если ты вновь кончишь одна. Дьявольская улыбка на миг мелькнула на мужских губах, прежде чем они слились в страстном поцелуе, и Элайджа подался вперед, наполняя ведьму собой и сразу набирая быстрый темп. Он вбивался в Габи резко, почти грубо, но ей казалось только это и было нужно — ведьма кричала и извивалась под крепким телом мужа, который брал ее, переходя на вампирскую скорость. Габриэлла со стоном встречала каждый глубокий сильный толчок, чувствуя, как наслаждение накрывает ее с головой, приближая к пику с каждым движением Первородного, который совсем отпустил себя, входя в нее до самого основания пульсирующего от желания члена. Экстаз ослепил их внезапно, почти одновременно, и Габи сильнее прижалась к мужу, стараясь продлить миг их полного единения. Еще долго они лежали обнявшись, не говоря друг другу ни слова. Пока Элайджа, задумчиво поглаживая живот ведьмы, проговорил, тихо смеясь. — Если это будет девочка, надеюсь, она не унаследует твой строптивый характер. И хотя Габриэлле и было что ответить, она благоразумно промолчала, растянув губы в улыбке. Она знала, что у нее есть время отомстить Первородному за все его шуточки. Очень много времени. Целая вечность.