Брак по принуждению

День сменяет ночь, но Кол Майклсон понимает это лишь по тому, как крохотная полоска света у самого потолка исчезает и появляется вновь. Он не чувствует хода времени, жажда заслоняет все. Пленившая его ведьма появляется все реже, ограничиваясь коротким осмотром Первородного, все время отводя взгляд. Вампиру хочется думать, что ей стыдно. Хотя, разумеется это не так. И все же, ее короткие визиты, это все, что у него есть. И он изучает ее. У Бонни Беннет оказываются на удивление чуткие, изящные пальцы, которые умеют не только причинять чудовищную боль, но и едва ощутимо скользить по коже, диагностируя, едва прикасаясь. Зеленые глаза могут искриться от эмоций, сияя на сосредоточенном лице, но все чаще Кол видит их потухшими, усталыми. Да и сама ведьма будто сереет, истончается, ее сила, что прежде пугала Майклсона своей мощью, теперь ведет себя странно, словно Бонни не может с ней совладать. — Выглядишь усталой, Бон-Бон, — насмешливо тянет он, когда тень проскальзывает в ставшую его темницей комнату, привычно не произнося ни слова, — тебе пора немного развлечься. Развяжи меня. Поверь, я знаю в этом толк. Из последних сил Кол растягивает губы в ухмылке, но девушка сурово держит оборону, не поддаваясь на его шуточки. — Трусишка, — хрипло выговаривает он, качая головой, — куда же делать смелая ведьма, что пленила меня? Не думал, что ты настолько скучная, Бонни Беннет. Я разочарован. Тебе не к лицу роль тюремщика, ты способна на большее. Хотя, Эрику Леннарту на это плевать. Для него ты просто вещь. Мне жаль тебя, Бон-Бон. — Если ты не заткнешься, то жалеть будешь себя, Майклсон, — шипит в ответ ведьма, резко разворачиваясь в сторону Первородного и тот не может скрыть самодовольную улыбку от того факта, что все же смог вызвать в ней эмоции. Пусть злость, ему плевать. Что угодно лучше, чем безразличие. Даже ее угрозы, что кажутся Первородному почти смешными. Слишком многое ему пришлось пережить на своем веку и то, что происходит сейчас пугает мало. В конце концов, что она может сделать против древнего вампира? — Не стоит недооценивать своих врагов, — говорит Бонни, и Кол понимает, что свою последнюю мысль он произнес вслух. — А разве ты — мой враг? — вскидывает бровь он, замечая, как лицо ведьмы каменеет, — ты лишь орудие, Бон-Бон. В чужих руках. И это даже обидно. Ведь я считал тебя особенной. — Выходит, ты ошибся, — глухо отзывается та, не выдерживая пронзительного взгляда черных глаза Первородного и прежде чем он успевает добавить хоть слово, исчезает из комнаты оставляя после себя лишь шлейф лесных трав — запах, который Кол Майклсон теперь различит из тысячи других. Он прикрывает глаза, погружаясь в мутную дрему, наполненную призраками прошлого, в которой лица братьев, отца и Ребекки неожиданно сменяются образом невестки, лазурные глаза которой занимаются кажется половину лица. — Кол, Кол! Ее голос звучит словно сквозь толщу воды, и Первородный никак не может понять, как Габриэлла могла оказаться в его воспоминаниях. Удивление становиться сильнее, когда к девичьему лицу прибавляется образ Густава Леннарта, низкий голос которого едва различим. — Он в отключке, Габи, — цедит тот, поджимая губы, — твоя подружка постаралась на славу. И кстати, неплохо было бы нам поторопиться, не уверен, что она обрадуется нам, вернувшись. — Не стоит сваливать все на Бонни, Густав, — колко отвечает та, щурясь, — я думаю, нет сомнений в том, чья это гениальная идея. Кол! Да очнись ты уже, черт возьми! — Бесполезно, — качает головой гибрид, не замечая, как на лице сестры отражается решимость, и конечно он не успевает возразить и слова, когда та, кинжалом касается своего запястья, и рубиновые капли крови падают на губы Первородного, пробуждая его резко и стремительно. Сознание проясняется так стремительно, что Колу кажется, будто его обдают ведро ледяной воды. Слишком ярко. Слишком сильно. Слишком восхитительно. Крови мало, и жажда разгорается лишь сильнее, но когда он резко подается вперед, пытаясь ухватить тонкую руку — источник его наслаждения, тот неожиданно встречает отпор. — Полегче, дорогой деверь, — насмешливо тянет она, с легкостью останавливая его движением пальцев, — мы ведь может и передумать тебя спасать. — Буду иметь это в виду, — приходит в себя Кол, привычно ухмыляясь, — твоя кровь это нечто, невестка. Похоже, Элайдже достался джек-пот. Ты ведь позволяешь ему иногда… — Сомневаюсь, что это твое дело, Майклсон, — вмешивается в разговор Густав, видя, что лицо Габриэллы заливается краской после откровенных намеков Первородного, — уходим? Или остаешься здесь? — Дай-ка подумать, — зажмуривает один глаз Кол, не сдерживая веселья, — конечно Бон-Бон весьма гостеприимна, но… Только как быть с путами? Сомневаюсь, что они рассыпятся сами собой. — Предоставь это мне, — просто отзывается Габи, и под удивленными взглядами Майклсона и Густава легким движением пальцев освобождает вампира от цепей, который рассыпаются в воздухе пеплом. — Твою мать, — только и срывается с губ ошеломленного Кола, — похоже я что-то пропустил… — Как и я, — хмыкает Густав, окидывая сестру неверящим взглядом. — Сочту это за комплименты, — фыркает Габриэлла, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку, — а теперь — ходу! Думаю для дальнейшего разговора, найдется место по-уютней. И нет ничего удивительного в том, что ей никто не перечит.