Брак по принуждению

— Бонни, прошу открой! Это Габи. Нам нужно срочно поговорить! Стоящая напротив двери своей наставницы Габриэлла старалась сдержать волнение, но получалось плохо. После разговора с мужем ее голос непривычно дрожал, и девушка призвала на помощь все свое самообладание, прежде чем ей наконец удалось успокоиться. Слишком многое случилось за последние сутки, и у Габи не оставалось права на ошибку, а значит трезвый ум был нужен ей как никогда прежде. Близкое общение с мужем — примером идеального хладнокровия в самых непростых ситуациях — не прошло даром, ведьма довольно быстро взяла себя в руки, зная, что от ее поступков сейчас могут зависеть жизни близких людей. После разговора с отцом у Габриэллы не осталось иллюзий. Эрик Леннарт желал власти, при этом не особенно разбираясь в методах ее достижения, и дочь была для него только одним из шагов к вожделенной цели. Главу клана волновало лишь господство над гибридами и вампирам, и отделяло ей от желаемого лишь крохотное препятствие — Майклсоны. Заманить их в ловушки, одного за другим, сковать вербеной, спрятать в тайных местах, а после, дождавшись полнолуния, иссушить до того момента, пока в его руках не появиться оружие, способное сокрушить даже Первородных — наследник двух родов, и получить полную власть. План отца был хорош, и Габриэлла согласилась бы с ним, и сделала бы все, чтобы помочь, но все это было «до». До того, как она вышла замуж за Элайджу Майклсона, до того, как узнала его, до того как полюбила. По странной иронии судьбы, Эрик Леннарт сам поспособствовал тому, что Габи теперь была на другой стороне баррикад, где она невероятным, совершенно необъяснимым образом познала любовь монстра, которого должна была ненавидеть. И слушая отца, в глазах которых плескалось безумие и жажда могущества, Габриэлла сделала свой выбор, но при этом оставались те, кто имел для нее в этой войне значение гораздо большее, чем для Эрика Леннарта. Бонни, Кэролайн, Густав, вся их семья… Габи видела, что все они, пусть и не сразу, признали, что худой мир, лучше доброй войны, и жизнь без вражды и непрекращающихся убийств нравилась им куда больше, нежели существование под угрозой постоянного нападения, которому положил конец мирный договор между вампирами и гибридами. Казалось это устраивало всех. Но теперь ведьма видела, как ошибалась. Отец с самого начала лишь играл свою роль, прикрываясь благими намерениями. Не моргнув глазом, он пожертвовал своими людьми, убив их только для того, чтобы разжечь войну, отдал собственную дочь монстру, которого она боялась и ненавидела. И он добился того, чего хотел. Подозрения, взаимная ненависть, что вновь всколыхнулась в сердцах гибридов, после убийства сородичей, похищение одного из Майклсонов, все это неминуемо вело к новому настоящему, где уже не было места независимому сосуществованию двух видов, где власть принадлежа сильнейшему, и за отсутствием Первородных, Эрик Леннарт не сомневался в том, кто займет это место. Но он, сам не понимая того, просчитался, не приняв в расчет собственную дочь, и Габриэлле вовсе не хотелось, чтобы вместе с ним ко дну пошли все остальные. Те, кому была не нужна эта война. В первую очередь следовало поговорить с Бонни. Ее магия, которую Габи ощутила в склепе, где держали Кола, не обманывала. Беннет была за одно с главой гибридов, но Габриэлла сильно сомневалась, что все происходящее было ей по нраву. Вот только Эрик Леннарт больше не играл честно, и вполне мог воспользоваться тем, что ведьма чувствовала себя обязанной их семье за спасение. Именно поэтому, сразу после разговора с отцом, Габи устремилась к дому Беннет, надеясь, что ведьма окажется именно там. — Бонни, прошу открой! Нам нужно срочно поговорить! Ответом ей была тишина, и девушка тяжело вздохнув, собралась было уйти, но дверь неожиданно распахнулась, и появившаяся на пороге Беннет, окинула свою ученицу пронзительным взглядом. — Что ты здесь делаешь, Габриэлла? — Ищу Кола Майклсона, — сузила глаза та, игнорируя строгий тон ведьмы, — случайно не знаешь, где он может быть? — Понятия не имею, — поджала губы та, и Габи, заметив легкую заминку перед ответом, продолжила уже гораздо настойчивее: — Я знаю о планах отца, Бонни. Это опасная игра. Мне бы не хотелось, чтобы близкие мне люди пали жертвами чужих амбиций. Ты понимаешь, на что идешь? — Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, принцесса, — попыталась отшутиться Беннет, но на лице Габриэллы не мелькнуло и тени улыбки. — Я все знаю, Бонни. И знаю, что ты была в склепе. — В каком склепе? — вскинула бровь ведьма, — представления не имею что ты… — Там была твоя магия, Бон, — перебила ее Габи, глядя прямо с расширенные от удивления зеленые глаза, — я почувствовала ее. И знаю, что не ошиблась. — Почувствовала? — неверяще прищурилась Бонни, качая головой, — как ты могла это сделать? — Я теперь многое могу, — усмехнулась в ответ Габриэлла, вскидывая вверх ладонь, воздух вокруг которой заискрился, — моя магия наконец пробудилась… После ее слов на лице Беннет отразилась смесь неверия и страха, и Габи, поджав губы, даже не стала скрывать обиды. — Ты разве не рада за меня? Разве не этому ты меня учила? — Учила? — едва слышно выдохнула Бонни, качая головой, -о, принцесса, тому, что с тобой произошло едва ли можно научить. — Что ты имеешь в виду? — насторожилась Габриэлла, — со мной происходит что-то… необычное? — Определенно, — кивнула Беннет, не сводя с девушки ошеломленного взгляда, — отец знает? — Отец? — расширила глаза Габи, — а причем здесь мой отец? — А я и не о нем, — покачала головой Бонни, — я имею в виду отца твоего ребенка. Ты беременна, принцесса.