Брак по принуждению

Дни до праздника в доме Майклсонов, о котором кажется знают все окрестности, наполненные бесконечными спорами между Ребеккой и Кэролайн, пролетают совершенно незаметно. Габи не особенно вмешивается в организацию праздника, зная, что блондинки прекрасно справятся и без нее, тем более голова ведьмы забита совершенно другими мыслями. Элайджа уезжает в тот же день, после их утренней близости и даже ни разу не звонит ей за дни отсутствия. Возвращается Первородный только в день вечеринки, встретившись с Габриллой за завтраком, где они успевают перекинутся лишь парой слов, прежде чем Кэролайн увлекает ее в свою комнату. Габи, кусая губы, идет за ней, бросая напоследок взгляд на мужа, который кажется слишком увлечен разговором с братьями, чтобы обратить на нее внимание. В спальне Форбс ведьма примеряет один за одним вечерние платья, пока наконец не останавливает свой выбор на коротком наряде золотистого цвета, который прекрасно подчеркивает изгибы ее фигуры и оттеняет необычный оттенок волос. Вкупе с укладкой и легким макияжем, которые ей делает Кэр, Габи выглядит почти непривычно, но все же прекрасно, отчего лазурные глаза ведьмы невольно вспыхивают решимостью. Она слишком хорошо помнит то, чем закончилась ее последняя попытка соблазнения мужа. И Габриэлла определенно хочет повторения. С этими мыслями она идет во внутренних двор, наполненный гостями, ища знакомую крепкую фигуру и неожиданно встречается взглядом с отцом, который смотрит на нее не отрываясь. На миг Габриэлла застывает на месте, широко раскрывая глаза. Присутствие главы клана на празднике, посвященном союзу оборотней и вампиров закономерно, но Габи понимает, что совершенно не готова к этой встрече. Впрочем, Леннарту на это кажется совершенно плевать, и не обращая внимания на окаменевшее лицо дочери, он оказывается с ней рядом, протягивая ладонь, чтобы коснуться ее лица, отчего Габриэлла почти невольно отклоняется. — Я знаю, ты на меня в обиде, — кивает ей отец, поджимая губы, — но ты моя дочь, у меня на тебя большие надежды и планы. — Надежды, планы… — тянет Габи, лишь обреченно качая головой, — и ни единого слова о любви, о моей жизни в этом доме. Знаешь, я даже завидую Ребекке и ее отношениям с отцом! — Ты сама не ведаешь, что говоришь, Габриэлла, — щурит глаза Леннарт, зло стискивая зубы, отчего на его щеках играют желваки, — но скоро ты поймешь. Нет ничего важнее тебя и твоего ребенка. Он будет особенным. Таких каких еще не видел мир. И мы… — Мы? — перебивает его девушка, вспыхивая яростью, — теперь ты говоришь «мы»?! Почему же не мы, а ты принимал решение о моем будущем? — Ты знаешь не хуже меня, что это было необходимо, — уже мягче говорит гибрид, вновь пытаясь взять дочь за руку, — не отталкивай меня, Габриэлла. Он смотрит ей прямо в глаза, и Габи прикусывает губу, борясь с эмоциями. Боль и обида все еще сильны, но все же… Девушка опускает глаза, и уже не противится, когда отец сжимает ее пальцы. — Дай мне время, — очень тихо говорит она, прежде чем уйти, и Леннарт не говорит ей ничего не ответ, что Габриэлла воспринимает как согласие. Настроение испорчено, и ведьма хмурится, качая головой. Ей взгляд вновь скользит по толпе гостей, но того, кого она ищет так и нет, и Габи направляется в сторону бара, решив, что бокал шампанского будет как никогда кстати. Выпивая третий, она наконец видит Элайджу. Но вместо радости, ведьма ощущает злость, виной которой компания Первородного, в которой ему кажется весело. Хейли Маршалл заливается смехом, повиснув на его руке, на лице Майклсона легкая улыбка, а вот Габи совершенно не до смеха. Ярость накрывает ее горячей волной, и ведьма сама не понимает, как сжимает в ладонь кулак, отчего хихиканье волчицы сменяется приступом кашля. Прикрыв рот ладонью, Хэйли устремляется на воздух, и оставшись один, Элайджа наконец замечает свою жену, окидывая ее насмешливым взглядом. — Милый фокус, — тянет он, оказываясь с ней рядом на что Габриэлла вскидывает вверх подбородок, делая вид, что не понимает его намеков. — О чем это ты? — О том, что ты сделала с Хэйли, — не моргнув глазом, отвечает Первородный, скользя по жене пристальным взором, — ты совсем мне не доверяешь? Хотя, твоя ревность мне даже приятна. — Не понимаю о чем ты, — упрямо поджимает губки Габи, — и я вовсе не ревную. — Я заметил, — кивает Элайджа, делая глоток бурбона, — но я не сделал ничего, что могло бы оскорбить тебя, ни разу не обманул твоей доверие. Чего нельзя сказать о тебе, милая жена. Кстати, Густав тоже здесь. Ты намерена сдержать свое слово или мне есть чего опасаться? Я надеюсь на твое благоразумие, Габи. Потому что в этот раз моя рука не дрогнет. Не дожидаясь ее ответа, Первородный растворяется в толпе, оставляя ведьму в растерянных чувствах. Впрочем, ревность в этот вечер мучает не только Габриэллу. Обжигающий взгляд янтарных глаз преследует Кэролайн на протяжении всего вечера, но, растянув губы в улыбке, она не отводит взор от Густава Леннарта, с которым кружится второй танец подряд. Клаус же лишь слышит обрывки фраз и полный заботы голос брата невестки: — Как ты в этом аду живешь… я очень переживал… нам всем тебя не хватает… Форбс смеется над его шутками и что-то тихо отвечает на ушко, прижимаясь все ближе. Непозволительно близко. Когда музыка заканчивается, блондинка отправляется на кухню, чтобы поторопить официантов. Оказавшись в пустой комнате, она чувствует за спиной легкое дуновение ветра, но прежде, чем Кэр успевает обернуться, Клаус впечатывает ее лицом в стену, наваливаясь сверху. — Ты думаешь, что если будешь тереться о старшего сына Леннарта, то он сделает из тебя королеву гибридов? Ты ошибаешься, дорогуша. Голос Первородного полон ярости, которая явно не сулит Кэроланй ничего хорошего, и она отчаянно бьется в крепких объятьях, пытаясь освободиться. — Что ты делаешь? Отпусти меня! — Ты принадлежишь мне, — почти рычит Клаус, пресекая на корню все ее попытки, — запомни это! Будто в подтверждение слов, ладонь Первородного грубо сжимает девичью грудь сквозь ткань низкого лифа, а губы оставляют на шее багряные засосы, которые тут же сходят. — Я закричу! Ты мне противен! — Противен? — лишь усмехается в ответ Клаус, коленом раздвигая длинные ноги блондинки, — твое тело явно считает иначе! Одной рукой он прижимает Кэр к стене, в то время как вторая без стеснения задирает подол платья, сдвигает в сторону кружевные трусики. Волна дрожи прошла по ее телу, когда Первородный дразнящими движениями проходится по ее влажной плоти, давя большим пальцем на клитор. — Что и требовалось доказать, — выдыхает ей в ухо Клаус, на что с губ Форбс срывается обреченный стон. Она понимает, что проиграла. И только шире разводит бедра, когда мужские пальцы наполняют ее лоно, и гибрид с каждой секундой ускоряет движения ладонью, приближая ее к неминуемому пику. Но в тот миг, когда она уже готова кончить, Клаус останавливается, разворачивая дрожащую Кэролайн к себе лицом. — Я мог бы трахнуть тебя прямо сейчас, дорогуша, — хрипло шепчет он, глядя ей прямо в глаза, — и ты бы позволила. Но я подожду. Подожду, когда ты сама придешь ко мне и попросишь о большем. Я знаю, что так и будет, а если я вновь увижу возле тебя Леннарта, я разорву его глотку голыми руками. Дуновение ветра, и Кэр вновь остается одна в коридоре и на мгновение ей кажется, что все случилось только в ее воображении, но трепещущее тело, которое так и не получило разрядки, не может лгать. Она с силой бьет кулаком стену, разбивая костяшки пальцев в кровь. — Чертов Майклсон!