Небо

I

Если сейчас ты под небом, которое не узнаёшь. Открыв глаза, первое, что видит перед собой Тама — маленькая девочка с двумя смешными хвостиками, очень похожая на неё. Девочка несколько секунд смотрит на неё немигающим взглядом и произносит характерным металлическим голосом, отчего сразу становится понятно — не человек, машина: — Передача данных завершена. Доброе утро, Фуйо № 0. — Где я? — В хранилище Генгай-сама. Во время войны тебе был нанесён ущерб и до сих пор ты была погружена в сон. Я — твой двойник, Тамако, собирала и копила данные вместо тебя. — Тама чётко слышит слова копии, но вот картинка перед глазами ещё слегка расплывается. — Прости... Мои цепи всё ещё в некотором беспорядке... Как долго я спала? — Тамако не отвечает, продолжая смотреть в упор немигающим взглядом, а потом словно по команде разворачивается и идёт в направлении к выходу из убежища. Тама ещё несколько секунд калибрует сенсоры и проверяет цепи на наличия неполадок и, не найдя ничего серьёзного, следует за двойником. Но лишь переступив порог убежища, Тама застывает. Небо, всегда одинаковое, сейчас выглядит иначе. Взгляд невольно опускается ниже, на разноцветные огни неонового города, и вновь ничего не узнаёт. — Это Эдо? — слова вырываются сами собой, пока невидимые тиски сжимают металлическое сердце. — Нет, теперь это называется Токио. После последней битвы Эдо был расширен и перестроен. Только благодаря всеобщим усилиям, Токио стал таким как сейчас. — Понятно... Значит, получилось достичь мира. Впрочем... Похоже, самого мира, каким его знала я, больше нет. — а перед глазами встают улыбки людей, за которых она сражалась, которых хотела защитить. — Что случилось со всеми? Если сейчас ты под небом, под которым нет нас. — Ответ уже хранится в вас. — после этих слов Тама прикрывает глаза, погружаясь в воспоминания. Она слышит тихий голос Шинпачи-сама, рассказывающий ей, что случилось после финальной битвы. История, прерываемая голосами Гинтоки-сама, Кагуры-сама и остальных, заставляет ворочаться в душе что-то тёплое и светлое, отчего слёзы вдруг просятся на глаза. Пожалуйста, не плачь. Тама поворачивается и видит трио Йорозуи, которое пробегает мимо неё, отмахиваясь срочной работой. Потому что мы всегда с тобой, под твоим небом. Тама идёт по оживлённой улице Токио и выходит на старую двухэтажную лачужку, контрастно выделяющуюся на фоне остальных высоток; и надпись, съехавшую набок и побитую временем, но всё такую же знакомую и родную — «Йорозуя Гин-чана». Да, если поверишь, мы пробьёмся сквозь слова и эпохи, чтобы быть рядом и вытереть тебе слёзы* Для слёз нет причин, верно? Тама кивает и улыбается, смотря в их уходящие спины. В новую эпоху.

II

Тама проснулась с рассветом в новой эпохе. Миром правил золотой век машин. Работу людей и их место в мире забрали машины, и главная роль мира изменилась. А люди наконец обрели счастье. Кроме одной девушки-робота, что потеряла смысл жизни. Зачем... Зачем я теперь существую? Новая эпоха, новые люди, новый мир... Всё это было чуждо девушке, что скучала по старому и своим друзьям. Поэтому Тама приняла решение вновь погрузится в сон, и, попросив Тамако продолжить копить данные вместо неё, собиралась отключиться, но в этот момент двери в хранилище Генгай-сама открылись, и внутрь вошёл неизвестный. Он был одет в странный шлем и смутно знакомую полицейскую форму... Шинсенгуми — с замиранием сердца поняла Тама, и выдернув все повода, выбежала навстречу. — Добрый день, Тама-сан. Вы, наверное, и не помните меня, ведь прошло уже столько лет... — смутно знакомым голосом произнёс незнакомец, после чего шлем вдруг открылся, и Тама увидела лицо... Ямазаки Сагару. — Ямазаки-сама! — в неверии воскликнула Тама. — Это невозможно... Люди не живут больше века. Как?.. — Я больше не человек, Тама-сан. — вмиг потускневшим голос произнёс Сагару. — Во время битвы с Уцуро я получил серьёзные увечья и находился на волосок от смерти, а после вообще впал в кому. Спустя два года я очнулся в новом теле и стал помогать Хиджикате-сану как первый киборг-полицейский. Спустя много лет после финальной битвы, когда Эдо восстановился и медленно начал вступать в новую эпоху, с новой силой начала развиваться роботехника с кибернетикой. Многие люди, пострадавшие в войне, заменили свои тела на механические. Но я, ставший киборгом много лет назад, принял решение полностью механизировать своё тело, пусть этот шаг и дался мне с огромным трудом. Теперь во мне не осталось ничего человеческого, кроме мозга. И вот, спустя 80 лет, я узнал, что вы наконец-то очнулись, Тама-сан, и со всех ног поспешил к вам. — Ямазаки-сама, вы всё ещё человек... И всегда им будите для меня. — Вы тоже, Тама-сан. Я уверен, сейчас вы грустите и не знаете, ради чего теперь жить. Но они совершенно не хотели, чтобы вы плакали. Их души всё ещё вместе с нами, они всегда будут под этим небом, сколько бы эпох не прошло. Поэтому... Живите и, возможно, мы сможем когда-нибудь вновь увидеть их улыбки... — Ямазаки смущённо улыбнулся и почесал затылок — такие речи ему говорить впервой, обычно этим занимался Кондо-сан или Хиджиката-сан. Но важнее было то, что чувства, пережившие целую эпоху, не остыли и не поблёкли. Сагару всё ещё любил девушку-робота, давно ставшую человеком, но всё ещё не осознавшую это. — Поэтому, Тама-сан, я предлагаю вам жить вместе со мной в новой эпохе, наслаждаясь миром, ради которого они сражались. Тама улыбнулась и кивнула, взглянув на кусочек неба, что был виден из-за приоткрытой двери. Все здесь, под этим небом. Его могут скрыть тучи, но даже тогда все всегда будут в наших сердцах, под нашим небом. А на кладбище, за пределами неонового города, среди десятков других знакомых имён, стояла небольшая, но ухоженная могилка, на которой была выгравировна надпись «Последний самурай», а ниже имя — Саката Гинтоки. Среброволосый мужчина зевнул, взъерошив свои и так кучерявые волосы, взглянул в сторону сверкающего города и улыбнулся. Теперь он может с чистой душой уйти на покой, верно? Его силуэт медленно растворился на фоне светлеющего неба. Начинался новый день.

The end.