Излом времени

Когда Мера просыпается, то нет никакого удивления по поводу того, что она одна. За окном словно дело идёт ближе к вечеру. Атлантка медленно садится на кровати и просто некоторое время вяло осматривается по сторонам. В домике словно стоит полная и абсолютная тишина, а она даже и не знает, что дальше сделать и кого идти искать. Артура нет рядом с ней. Мера знает, что это будет означать. Неторопливо встаёт и переодевается в предложенную ранее Камиллой одежду. Это просторное и светлое, длинное платье, странно свободное в отличие от её костюма зеленого цвета. Это дается довольно проблематично, потому что усталость в теле никуда не исчезла. Артур появляется внезапно. Он сначала легко стучит, а потом приоткрывает дверь, чтобы заглянуть внутрь. Мера просто оборачивается, и они смотрят друг на друга, не в силах что-то сказать. Кто-то первым должен начать разговор, Мера решает, что никогда не была трусихой: — Все нормально? Что происходит? — Брюс позвонил только что. Они отследили наше местонахождение и прибудут через несколько часов, я сказал, что они могут не торопиться. Орм где-то в воде. Плавает с Камиллой, смотрят за дельфинами. Он все-таки заходит в помещение и закрывает за собой дверь. Мера чувствует только напряжение, и это же самое чувствует и Артур. Он тоже знает, зачем сюда пришел и что именно хочет ей сказать. — Я обещала тебе рассказать всё, что произошло, — первой начинает атлантка, обхватив себя руками, — если ты еще хочешь услышать об этом. О… моём сыне из будущего, — голос дрожит при воспоминаниях, но, наверное, так теперь будет всегда? — Ты не обязана этого делать, если не хочешь. Но я бы хотел знать… правду. Мы видели видео с наблюдательного пункта лаборатории доктора Тритона. На нём тебя убили. Почему ты не вышла с нами на связь? Боль и разочарование в голосе Артура практически осязаемые. Это первое, что его так сильно и особенно волнует, это первая вещь, через которую ему пришлось переступить для того, чтобы двигаться дальше. А может быть для того, чтобы делать другие вещи, спасать историю и Атлантиду, не давая мрачным мыслями вернуться. Мера рассказывает. Она не лгала, когда обещала это сделать и начинает с самого начала: как пришла в себя на той лодке и как они разговаривали с незнакомым молодым мужчиной, рассказывает о том, как он за ней ухаживал и лечил, о том, как поначалу атлантка ему не поверила и что это в итоге оказалось правильным предчувствием. Говорит, как они добрались до побережья, прыгнули в первый раз и как она требовала рассказать правду, угрожая ему оружием. — Я была в полном шоке, когда он мне это сказал. И не верила. Но Идлиб показал мне фотографию и сказал кое-что о моих родителях, что знаю только я после смерти матери. Это моя глубокая и личная тайна, а после фотографии я ему поверила. Сама не знаю, не понимаю, но моё сердце и моя душа поверили в это. — Я понимаю, — Артур к этому моменту давно уже уселся напротив, на небольшую кушетку, в то время как Мера так и осталась сидеть на кровати, поджав под себя ноги, — но мы искали тебя. Вернее будет сказать, твоё тело. — Я с самого начала сказала ему, что хочу первым делом связаться с вами! — это сказано каким-то несколько умоляющим голосом, — Идлиб был против. Он хотел сосредоточиться в первую очередь на его собственном плане: уничтожении Корабля времени в настоящем. — Так вот что это было? — хмурится Артур, пытаясь собрать историю воедино. Он и Орм ничего этого не знали, когда заходили в пещеру, — вы нас обманывали, когда мы встретились и пошли в сторону пещеры. Этот твой сын… искусный и очень хороший лжец. Он даже рассказал про Черную Манту, который является только моим личным врагом, и… Внезапно Артур резко замолкает, анализируя это воспоминание. Откуда бы Идлиб мог знать о Чёрной Манте? Значит, в будущем ему будет известна эта информация об Артуре? Или он узнает её от Орма, потому что прямо сейчас Мера не в курсе его собственной и личной вендетты с этим пиратом. — Я понимаю твой гнев и твоё разочарование, — устало говорит Мера, — но даже я не знала почти ничего. Только основные вещи касательно его плана с Кораблём времени. Он сказал, что я и мой… муж, — Мера сбивается при этом слове, но потом продолжает, глядя Артуру прямо в глаза, — спустя много лет случайно найдем оригинальный Корабль Времени в пещерах полуострова Юкатан, когда будем путешествовать в океане вдвоём. Найдем и сначала никто в Атлантиде не поймет, что за потрясающее открытие мы сделали. И план Идлиба был в том, чтобы мы с ним пробрались в нашем времени в эту пещеру, стёрли Корабль времени, уничтожили его. Это изменит временную реальность и в будущем мы его не найдём. А значит, эта наемница по имени Эсма, не прыгнет в прошлое — наше настоящее, чтобы меня убить. План на самом деле звучит довольно логичным и разумным, этого Артур не может не признать. Настолько логичным, насколько логично может звучать хоть что-то, относящееся к перемещениям во времени. Остается только поверить в то, что такое фантастическое открытие однажды будет совершено? — Ты могла бы рассказать нам правду. — Идлиб сказал, что я могу это сделать, когда все пойдёт не так. Но до этого… Чем меньше мы знаем о будущем, тем лучше было бы для нас. Иначе одна ошибка, один другой выбор — и мы бы всё сами изменили. — А он… говорил кто его отец? Немой вопрос, очень личный и напрямую касающийся их взаимоотношений, повисает между ними. Мера смотрит ему прямо в глаза с решительностью и странным выражением, а он не может отрицать тот факт, что эта информация интересует его прямо сейчас чрезвычайно сильно и так волнующе. Он просто… Это ведь могло бы изменить все в их отношениях? Или, наоборот, не изменило бы ничего? Будущее было бы предопределено? — Нет. И я никогда не спрашивала. Тишина. — Это очень важно, но Идлиб сказал, что его отец — лучший мужчина в мире и что мы были очень счастливы в будущем. Мне хватило этого. — Поверить не могу в то, что он был твоим сыном, — Артур потирает лоб и откидывается назад, опираясь спиной на стену за собой, — а наёмница? Почему она напала на тебя? — Я казнила её отца в настоящем. Капитан Мёрк, ты же помнишь его? Конечно, Артур помнит того, кто ослушался приказа и продолжил наступление на столицу, из-за чего потери в войне Артура с Ормом оказались значительно большими, чем могли бы быть, не ослушайся помощник Орма прямого приказа о капитуляции. — При чём здесь ты?! — Я привела приговор в исполнение, — просто отвечает Мера, неторопливо кутаясь в одеяло. Артур пересиливает желание сесть рядом и обнять её, чтобы согреть, — просто… — Больше никого не было, — мрачно бросает Артур в ответ, понимая, что теперь чувствует прямую вину. — Знаешь, это даже и не важно. Его дочь, которая еще не родилась на момент казни, выросла и всё равно винила бы того, кто привел приговор в исполнение. Будь это я, ты, Орм, Вулко, Советник Марк или кто-то еще. Может быть, Эсма бы в любом случае выросла убийцей, которая ненавидела Королевскую династию в Атлантиде, считая их виновными в собственной безрадостной судьбе сироты. Мера рассказывает ему остальное, хотя знает очень немного. О том, как Эсма втерлась в доверие к её сыну и их семье, как однажды похитила оригинальный Корабль Времени, совершив прыжок в прошлое время, чтобы убить Меру в прошлом и не дать родиться её детям. Никто из не знает, как именно Эсма втерлась в доверие к Идлибу. — Почему бы ей не прыгнуть в другое время? — сосредоточенно размышляет Артур, глядя то на Меру, то по сторонам этой уютной и так просто обставленной комнатки. Есть только хорошая кровать, встроенный в стену шкаф, кушетка и столик. Стены выкрашены в светлый цвет, на большом окне — милые занавески бирюзового цвета, а еще есть несколько атмосферных картин с изображением океана, — например, до смерти её отца? Спасти его или свою мать? Почему она выбрала именно твою смерть? Мера некоторое время молчит. — Я не знаю. Идлиб ничего мне об этом не сказал. Сказал только о том, что нельзя отправиться в то время, в котором ты уже существуешь. До рождения девушки остается примерно месяца четыре, и она выбрала… именно это время? — Нелогично, как по мне. Отправься она на два месяца раньше, могла бы спасти своего отца? — Я не знаю, почему она так сделала. Но Идлиб сказал, что лаборатория и инженеры Атлантиды не сразу поняли, что именно нашли в пещерах Юкатана. А когда разобрались, то сделали первые прыжки в недалекое прошлое, и эти инженеры исчезли. Так они поняли, что нельзя отправляться в то время, где ты уже существуешь. А затем сразу же начали строить свой прототип. Именно это и спасло мне… жизнь, потому что Идлиб сразу же смог прыгнуть за Эсмой в прошлое, чтобы меня спасти. У Артура голова идёт кругом, пока мозг собирает весь этот объем информации в одно целое. — Как он понял, куда она прыгнула? — Он сказал, что плата памяти была одной на два корабля. В общем, они были связаны. И сначала Идлиб прыгнул за Эсмой, но она поняла это не сразу. Наверное, была очень занята убийством меня и разрушением Атлантиды. Потом она вычислила его и пыталась нас догнать на побережье залива, но мы увернулись… Больше она нас не преследовала. Но мы же уходили пешком, помнишь? — Почему бы ей не прыгнуть рядом и не убить нас? — Я не знаю, — Мера и правда не знает слишком многого. Идлиб не успел ей ничего рассказать, и теперь даже в её истории есть так много белых пятен и непонятностей. Артур снова замечает, что при очередной паузе между ними висит то самое тяжелое и несколько гнетущее напряжение. — Мы пришли к пещерам и уничтожили Корабль времени в нашем настоящем, — как некоторый итог говорит он, — то есть убрали Корабль времени из реальности? — Поэтому Идлиб исчез, — опустошение и горечь в голосе Меры невозможно не заметить, — мы стёрли его будущее и его самого. Мы убрали Корабль из уравнения, и Эсма не прыгнула… теоретически. И Идлиба нет в нашем времени. И всех разрушений, и моей смерти. Он с самого начала сказал мне, что исчезнет и больше его такого, каким мы его знали, не появится в любой из реальностей. На самом деле для Артура это звучит мрачно и очень грустно. Парень сделал многое, чтобы спасти Меру, а теперь просто погиб, защищая и Артура в том числе. Молчания и паузы становятся все более частыми и продолжительными в их разговоре. — И ты знала, что последние дни исчезнут, — наконец-то подводит итог Артур, — и поэтому ты… мы… целовались? Как только он бросает этот вопрос, то внезапно резко чувствует себя мерзко и так неправильно. Мера уставилась на него с немым шоком, прожигая насквозь недоверием и опустошением в глазах. Она молчала, но он знал, что атлантка закипает от гнева, медленно и уверенно он видит её злость и даже ярость, все сильнее и сильнее загорающиеся в красивых зелёных глазах. — Ты это серьезно? — в голосе девушки есть только боль и истинная злость, разочарование в нём, в том, что он говорит и в том, что теперь происходит между ними. Практическая часть разговора была окончена, Мера рассказала ему правду о том, что происходило все эти дни, но теперь… — На том празднике мы расстались не самым лучшим образом, — чётко и упрямо отвечает Артур, — ты и сама помнишь. Ты презирала меня за то, что я отказался от трона и что я не… — Я тебя не презирала, — её глаза горят обидой, Мера морщит лоб, уставившись на него, — я просто была разочарована в том, что ты не стал править своим народом и не остался в Атлантиде, хотя был этого достоин! Но я никогда не презирала тебя, Артур! Ты так думаешь обо мне? Ему становится ещё более мерзко на душе от того, что она так говорит, от её боли и странного разочарования в самом себе. Но Артур просто устал от всего этого, ему нужно выяснить правду и наконец-то идти дальше. — Я думаю, что мы с тобой слишком разные, — это звучит резко, больно, задевая самые потаенные уголки души. Потому что оба внезапно точно и резко знают: это уже не только о ссорах, но и вообще о них двоих, — мы выросли в разных мирах и по-разному смотрим на этот мир. Ты — принцесса, которая росла в Королевской семье, ты воспитана иначе и в первую очередь для тебя важны долг, традиции, обычаи и твоё Королевство. Поэтому ты была зла на меня — за то, что я не такой, как ты. Артур знает, что ранит такими словами, но почему-то ему очень важно сказать именно это. Просто ему тоже больно от того, что Мера… даже не попыталась понять его! Тогда, в прошлом, она не слушала его объяснений о том, почему он действительно решил не спускаться в подводный мир, чтобы остаться там в качестве правителя. Но Мера некоторое время снова молчит. — Ты прав. Может быть, в чем-то ты и прав. Я не думала о том, что чувствуешь ты, я считала тебя эгоистом и тем, кто живет в своё удовольствие. И наверное, это было преждевременными и поспешными выводами с моей стороны. А еще Орм сказал мне очень хорошую вещь и теперь я знаю, что он тоже был прав: я слишком многое на себя взвалила. Атлантида не погибнет без меня, просто потому что я… не могу быть ответственной за всё это. Артур действительно несколько ошеломлен этой тирадой. Тем временем Мера тоже, укутанная покрывалом, забирается ещё и под одеяло, устало опираясь на деревянную спинку кровати. Зеленые глаза атлантки горят некоторым лихорадочным блеском, но она снова спрашивает: — И что дальше? Мы с тобой все помним о том, что было… между нами в эти дни. Мы целовались. Это что-то значило? — Для меня — да, — мгновенно говорит Артур, чувствуя, как внутри появляется тепло и приятное, бушующее волнение от воспоминаний. Воспоминаний о том, как он держал её в своих руках и как Мера его целовала, как они забыли на несколько секунд обо всем у этого водопада, — поэтому я и был зол. Мы целовались, я многое чувствовал, но ты прекрасно знала, что мы все это забудем чуть позже. Когда план Идлиба будет осуществлён. — Я тоже не хотела ничего забывать. Оба сразу знают, что думают об одном и том же. Поцелуй на прощание, когда пещера рушилась, они должны были бы исчезнуть из этой реальности, но на прощание просто остались и целовались, держась друг за друга. — Я… ты мне нравишься, Мера, — быстро продолжает Артур, — я чувствовал это давно, еще со времён нашего знакомства. Пытался поговорить с тобой и хоть как-то познакомиться, хотел, чтобы ты видела во мне кого-то другого, хорошего человека, не простого и забившего на все беззаботного принца. Но ты продолжала меня отталкивать, потому что всегда… ты всегда будешь выбирать своё Королевство над всем другим. Что бы ни происходило и что бы ни случилось, Атлантида для тебя всегда будет важнее всех остальных. Эти слова звучат, как окончательный приговор для них. Мера знает, что сердце снова перестаёт биться на несколько секунд. А потом грудь сдавила тяжесть, было такое ужасное и мерзкое чувство, словно она проваливается куда-то вниз, падает и знает: дальше ничего нет. Не будет её, не будет ничего, не будет чего-то слишком самого важного и нужного в её жизни. Она не имела этого сейчас, в настоящее время, но почему-то знала: она сейчас теряет всё. Почти всё. Артур молчит. Он сказал все, что хотел, но стало так отвратительно плохо и горько на душе, что остались лишь сомнения: а всё ли он правильно сказал? Действительно ли он этого хотел? Сказать эти слова Мере, чтобы она понимала, почему он просто решил прекратить всё это, что началось между ними. Может быть, Артур является трусом, который заранее пытается избежать боли, спрятаться от неё и не чувствовать ужасного разочарования позже? Он пытается подстраховаться и предотвратить будущий провал? Он же этого хотел, нет? Мера знает, что после такого она вряд ли оправится. Сначала её смерть, потом — появление Идлиба, затем — Артур и его слова, которые звучат так чётко и продуманно. Это не спонтанное решение, он явно думал об этом, а Мере слишком горько понимать, что отчасти она во всём этом виновата сама. Она выбрала сына из будущего, поверив ему и потеряв при этом доверие Артура. Но и сам он, мужчина, к которому Мера так много чувствовует здесь и сейчас, тоже не стал… сражаться? Не стал ничего делать для того, чтобы они поняли друг друга?.. — Я всегда считала, что он был твоим. Эти слова не сразу доходят до сознания и разума Артура. Некоторое время требуется понять, о ком именно Мера говорит и что вообще имеет ввиду. А когда ему становится понятно, то Артур в немом шоке смотрит на неё, не в силах вообще что-то сказать или ещё почувствовать. Это признание заставляет его онеметь, глядя на атлантку, которая пожимает плечами и продолжает, глядя на него своим лихорадочным взглядом: — Кто бы ещё мог научить его… такому хорошему и правильному? Идлиб был таким добрым и любящим, веселым и жизнерадостным. Я знала его всего четыре дня, но он точно был хорошим человеком, который любил своих родителей больше всего на свете. И это не потому, что я хочу еще как-то повлиять на тебя и твоё решение, а потому, что я хочу просто сказать то, что думаю. Наверное, это важно. Потом Мера знает, что больше не хочет ничего. Слова сказаны. Чувства осмыслены. Приоритеты и цели расставлены. Решения приняты. Может быть, стоило еще сказать что-то, поблагодарить за помощь и за спасение? Может быть, стоит просто закрыть глаза и снова провалиться в эту яму сна и такого приятного забвения? — И спасибо за то, что вы нашли меня, — её голос хоть и дрожит, но Мера не плачет, она не настолько слабая даже сейчас, после всего пережитого, — для меня это было очень важно. Значит, я значила нечто для тебя и для Орма, раз вы проделали такой путь. Это убивает Артура, и новая волна отвращения к самому себе захлестывает его израненную душу. Мера совершенна искренне благодарит его, она не собирается уговаривать его простить её, или плакать, или даже пытаться еще что-то объяснить. Нет, она, как истинная принцесса снова принимает произошедшее спокойно и сильно, не показывая своих эмоций. Это то, что и стоит между ними. Мера просто еще раз пожимает плечами. Слова действительно сказаны и теперь хочется остаться в полном и абсолютном одиночестве. Хватит уже пустых и бессмысленных речей, даже если она и виновата, потеряв свой самый лучший шанс на лучшее будущее, то больше… — Мера, — рычит Артур, внезапно злясь, дико злясь на себя, на нее, на весь мир, на всю эту долбанную ситуацию, на то, что в итоге происходит между ними. Это раздирает его изнутри, его душу, его внутренности, дико ранит сердце и заставляет ненавидеть себя в первую очередь, — ты снова это делаешь! Закрываешься от всех и от меня! Где твои слова?! Где твои слова сожаления или что-то еще? Не веди себя как истинная и сдержанная принцесса, чёрт подери! Я даже не знаю, что ты сейчас чувствуешь! И что хотела бы чувствовать! Я даже не знаю, что ты хочешь! Я сказал тебе все, что думаю и чувствую, я объяснил тебе что со мной происходило! Но ты снова молчишь, о да, молчишь и закрываешься в себе! Ты… ты снова молчишь, — горько заканчивает Артур, вставая с кушетки и зло сжав кулаки, — об этом я и говорил. Ты никогда и никого не подпустишь близко к себе, потому что ты… Всегда будешь выбирать и возвращаться в Атлантиду. Она смотрит на него с широко открытыми глазами. Смотрит и дышит чуть чаще, чем нужно. Словно наконец-то вот-вот заплачет, но черт, Артур не хочет видеть её слезы! Он уже ненавидит сам себя за эту ужасную тираду, но это долбанная правда, и он сказал всё это, обидев её! Сказал просто, что ненавидит теперь и себя, потому что сделал больно им обоим. А Мера… Она знает, что сердце давно уже рвется на части, заставляя падать в эту бездну равнодушия и отдаленности от всего дальше и дальше. Мера знает, что он причиняет боль, но Артур не такой, он не должен так поступать! Артур — хороший человек и он должен… заботиться о ней! Чувствовать к ней что?.. Что она сама чувствует к нему?.. Он резко поворачивается и двигается в сторону двери. Она замирает. Словно может слышать каждый свой вдох и выдох, словно время остановилось. То самое время, которое они вроде бы меняли ради хорошего и всеобщего будущего. Но чувство полного опустошения и ужасающего финала — вот оно! Мера знает: он выйдет за дверь и больше не вернется. Она отталкивала его слишком долго, снова и снова обманывала, пусть даже это и было ради общего блага, пусть даже она и просто хотела как лучше, но эта ложь… разрушила все хорошее, что было между ними. Сейчас он сделал свой выбор. Он уходит. Она тоже делает свой выбор. Она его отпускает. Так? Не делает ничего, чтобы вернуть? Не говорит о своих чувствах? Закрывается в себе, как всегда, молчит и совершенно правильно считает, что переживает эту боль и эту потерю самостоятельно, одна? Как настоящая принцесса? Эта фраза отдается в сознании холодной пощечиной. Он открывает дверь. Она вздыхает. — Артур. Он замирает. Стоит и смотрит на дверную ручку прямо перед собой, сжав ту до боли, до ужасного напряжения в теле, в венах, в уме, в сердце. Её один выдох — и удар в самое сердце, под самый дых, в самую душу, продолжая выбивать из него всё, что есть… — Не уходи. Мера это сказала. Самая сложная, тяжелая и важная фраза в её жизни. Она была на сердце все это время, но Мера отталкивала мысль, не желая быть слабой, не желая показаться слабой, не желая выглядеть слабой. Но теперь — сказала. Просто потому, что Артур был… Он стоит. Стоит и продолжает смотреть на свою руку на дверной ручке. Он слышит эти слова и словно не может вздохнуть. Он знает, что погиб уже давно, может быть, в тот самый момент, когда на самом первом общем собрании объявил, что не собирается править Атлантидой. Погиб, когда впервые поймал её взгляд, горящие и такие яркие глаза смотрели прямо на него и тогда он знал. Он погиб. Он оборачивается. Он её любит. Она тоже в него влюблена. — Мера. В этом слове есть всё. Прощение. Нежность. Опустошение и решение. Принятие и благословение. Влюбленность и значение всего остального. Он рывком захлопывает дверь и возвращается. Чтобы поймать её, когда Мера бросается ему навстречу, приподнявшись с кровати. Они встречаются над постелью руками, телами, губами и сердцами. Он целует её так, словно желает умереть. Хотя, наверное, эта принцесса и станет его смертью в любом из времен, несмотря на все изменения и столкновения времен. Он не сможет больше без неё жить. Они целуются отчаянно и слишком хаотично, задыхаясь от эмоций, не пролитых слёз и сказанных слов. От боли, одиночества и ошибок. Артур держит её, притягивая как можно ближе, лихорадочно лаская губами и сжимая в своих руках, как всегда и хотел. Но на этот раз они только вдвоём, никого больше нет и, наверное, никто не сможет помешать им сейчас просто… Целовать друг друга так, как хотят только они. Отправить весь остальной мир как можно дальше, просто растворяясь друг в друге. — Прости, — просто шепчет он, — отстраняясь и вдыхая хоть немного воздуха, просто потому что он действительно закончился, — прости, Мера… Я никуда не пойду, Боже, я никуда и не хотел уходить!.. Я хочу только тебя и всё. Он держит её за талию, снова отчаянно целуя, в ответ же она проводит руками по его лицу, обнимая за затылок и прижимаясь как можно крепче. А потом они опускаются на кровать, потому что больше ничего и никого не хотят видеть или слышать в этом мире. — Я думаю, что влюблён в тебя, — шепчет Артур, проводя губами по её шее, а потом выше, поднеся губы к самому уху и чувствуя, как она выдыхает после этого дикого и необузданного, но такого искреннего признания, — я… В ответ она только берёт его лицо в свои руки и держит его там, тихо отвечая: — Я думаю, что чувствую тоже самое. Я хочу, чтобы мы… Больше никогда не разлучались. Никогда. Он тихо и довольно смеётся, ощущая её тело под своим на этой мягкой и не самой большой кровати. Артур лежит сверху, он просто задумывается еще хотя бы на одну секунду о том, что за этой дверью есть еще другие люди, задумывается о том, чтобы себя сдерживать, но в итоге решает… Он целует её и проводит рукой по лицу, спускаясь чуть ниже, затем вновь ласкает ладонью шею, а позже проводит рукой по животу, касаясь обнаженной кожи. Он хочет её. Желает больше всего на свете прямо в этот момент. Но есть серьезные опасения даже в тот момент, даже когда разум Артура совершенно отказывается работать. Мера — наследная принцесса, а моральные устои и правила поведения в Атлантиде серьезно отличаются от тех, к каким привык Артур на суше. Он бы хотел наконец-то полностью отдаться своим чувствам и потерять контроль, но Мера совершенно справедливо может принять это за вольность. Она этого не делает. Вместо этого атлантка прижимает его к себе ещё крепче, а затем женская рука скользит под его легкую рубашку, проводит по груди и по животу. Артуру кажется, что он забывает, как дышать, забывает, кто он вообще есть в этом мире, когда ум полностью сосредоточен только на её медленном и нежном прикосновении. Он следует её примеру и на этот раз очередь Меры тихо застонать. Мгновение — и его рука медленно ласкает её поясницу, сначала просто выводя медленные и неторопливые круги, но затем он обхватывает её и приподнимает выше. Секунда — и она чувствует, как он окончательно подмял её под себя, впрочем, давая свободу двигаться. Поцелуи, о да, это были самый грязные поцелуи в её жизни. Мера же даже не пытается больше осознавать и принимать то, насколько иначе она чувствует себя сейчас. Предыдущий сексуальный опыт был просто детской забавой по сравнению с тем огнем и той страстью, которая есть у неё сейчас. Которая есть у них с Артуром. Она хочет его. Здесь и сейчас — его, и ничего больше в этом мире. Артур отрывается, мягко проводя губами по её лицу, потом по щеке, добираясь до уха и спускаясь ниже, к шее, оставляя за собой след из поцелуев, из-за которых сердце в её груди переворачивается. — Мера, — его голос звучит отчаянно, — я хочу тебя. Ты… Я знаю, что у вас другие правила… — Только попробуй остановиться, — дерзко отвечает принцесса, чуть отпихнув его в сторону и глядя теперь прямо в его глаза, — я тоже хочу тебя. Только тебя. И это было тем самым барьером, после которого все запреты и остатки мыслей полетели ко всем чертям. Теперь были только они вдвоём. И эта ночь впереди. Артур снова подается вперед, чтобы поцеловать Меру, но на этот раз в таком поцелуе нет ни капли нежности. Огонь. Страсть. Разрушение и отчаянная тоска по прикосновениям. Жестокое желание и мысль об обладании. Он хочет её. Принцесса оказывается такой своенравной не только с её характером. Мера просто чуть приподнимается, её рука резко тянет рубашку в сторону. Она откидывает этот предмет человеческой одежды, швыряет тот в сторону, наконец-то получая полный доступ к его телу. Быстро проводит ладонями по его спине, возвращаясь к груди, спускаясь ниже и доходя до живота… Артур рычит, отрываясь от её губ, чтобы повторить с ней то же самое. Резко расстегнуть две дурацкие пуговицы на легкой белой рубашке, стащить ту с самого прекрасного женского тела, потянуть майку вверх и наконец-то обнажить Меру точно также, как только что сделала она. В комнате сумрачно, но он может видеть её кожу, её грудь, то, как упрямица чуть извивается, но он не даст ей того, чего она так желает… Артур начинает с её живота. Резко отстраняется, сам стаскивает с себя штаны и остальные предметы одежды, на секунду оставляя Меру в одиночестве. Но когда возвращается, то знает — он заставит её наконец-то забыть обо всём в этом мире. Сначала он целует живот. Медленно и томно, прикасается губами к коже, чувствуя, как она сразу же начинает дрожать. Каким-то долбаным седьмым чувством Артур чувствует, что такого опыта у Меры еще точно не было, она всегда казалась ему закрытой и несколько холодной. О, просто она была так долго одна и ей нужно было нечто большее… Провести губами по её животу, поднимаясь чуть выше. В ответ он сразу же чувствует, как Мера совершенно автоматически запускает свои руки в его волосы и словно пытается потянуть его выше, но Артур снова не даёт ей того, к чему принцесса стремится. Он просто продолжает подниматься еще выше, а потом касается губами сначала одного соска, спокойно дразня вторую грудь пальцами. Он чувствует и слышит её рваные выдохи, он знает, что она уже начинает извиваться под ним, но они ещё ведь только начали… Мера понимает только то, что ум отключился. Разума действительно больше попросту нет, остались только ощущения, прикосновения, взрывы эмоций и перепады в груди при каждой новой откровенной и такой интимной ласке. Артур ласкает её тело губами, руками, языком, он не просто хочет её, нет, они действительно… Вот что значит заниматься любовью, а не сексом. — Принцесса, — бормочет Артур, наконец-то приподнимаясь выше и продолжая ласкать её кожу губами, — ты слишком торопишься. Ты такая красивая. Вкусная. Её сердце действительно на каждое такое слово отвечает перебоем в груди и дрожью в теле. Тело словно плавится в этих слишком умелых и таких грубоватых руках, она снова чуть стонет, когда Артур целует её несколько мягко, а его рука скользит ниже, чтобы снять с неё штаны и нижнее белье. Один рывок — и она полностью обнажена, оба наконец-то могут просто чувствовать кожу друг друга, задыхаясь от такого уровня близости и интимности. Его рука снова скользит вниз. Мера думает о том, что сейчас он должен просто войти в неё и они должны были бы заняться сексом, как это бывает. Но Артур не делает этого, нет, он просто кладёт свою ладонь на её живот, а потом скользит ниже, проникая пальцами между её ног и тихо выдыхая прямо ей на ухо… Ошеломление от удовольствия, которое Мера начала испытывать прямо в этот момент, заставило словно ослепнуть и не чувствовать вообще ничего. В прошлый и единственный её раз такого точно не было. Не было чувства, что ты просто плавишься, рассыпаешься от удовольствия, словно всё сосредоточено только там, в его руках, когда Артур продолжает гладить её пальцами между ног, нажимая чуть глубже и заставляя её раскрываться. Медленно, гладить слишком медленно и твердо, задевая внутри что-то такое, о чём она словно даже и не подозревает… Мера стонет. Негромко, но довольно несдержанно и открыто, её тело начинает двигаться навстречу руке и пальцам Артура, два из которых медленно проникают внутрь неё, другой рукой он тянет Меру ближе к себе, и она наконец-то открывает глаза. Они смотрят друг на друга в этом полумраке, пока он продолжает её ласкать. Это удивительно горячо, интимно и так… открыто. Мера, кажется, в этот раз смущается, но как только снова пытается закрыть глаза, Артур её чуть тормошит: — Смотри на меня, — хрипло говорит он, и она смотрит, — я хочу видеть твои глаза. Я хочу… — Я… — она словно ошеломленно выдыхает, когда становится слишком хорошо. Пугающе хорошо, словно что-то нарастает в теле, накатывает странными волнами эйфории и блаженства, удовольствия и насыщенности, словно внутри что-то сначала напрягается всё сильнее и сильнее, всё жёстче и жёстче… — Мера, — выдыхает Артур ей в губы, ускоряя движение. Целует её и этого достаточно, чтобы удовольствие наконец-то нахлынуло, взорвалось в теле, отдалось в кончиках пальцах и заставило её слишком ошеломленно задыхаться, забывая действительно обо всём. Нет ничего больше в этом мире, есть только они вдвоём. Ошеломляющее чувство удовлетворения и странной насыщенности абсолютно новое для неё. Мера снова выдыхает со стоном, открыв глаза, которые всё равно закрыла на несколько секунд. Но буквально через мгновение Артур подтягивает её к себе и тянет на него, опускаясь на спину. — Принцесса, — бормочет он, но Мера понимает, чего бы он хотел. Она приподнимается и садится на него, сначала просто на живот, прикасаясь как можно ближе, но Артур садится и приподнимает её за бедра, чтобы наконец-то опустить на свой член, чтобы наконец-то они стали единым целым. Он дрожит. Она тоже дрожит, когда их потные и горячие тела переплетаются ещё сильнее, когда Артур продолжает сидеть на кровати и держать её на себе, придерживая руками за спину. Когда Мера вцепляется в него и держится за плечи, понимая, что задыхается от такой близости и влажных, жарких и разгоряченных прикосновений. Они снова оба замирают, когда Артур смотрит прямо в её глаза, задыхаясь от желания и напряжения. Как хорошо, чёрт подери. Никогда ещё не было так хорошо и так правильно всё: женщина в его руках, его чувства к ней, её ответные поцелуи и чувство ошеломляющей близости, смешанное с истинной страстью. Женщина, которая быстро учится, и которая чуть приподнимается и снова опускается, заставляя его выдыхать при каждом таком движении, а потом и прошептать на ухо: — Тебе… нравится? В ответ он только снова кладёт свои широкие ладони на её ягодицы и поддерживает, заставляя опуститься с силой. Это новое движение застает теперь Меру врасплох, потому что на этот раз он так глубоко. Глубоко настолько, что даже и невозможно было подозревать об этом… А ещё Мере слишком нравится то, что Артур тоже теряет контроль. Ей нравится смотреть, как он сам закрывает глаза и задыхается при каждом её новом движении и при каждом своём новом толчке, ей нравится смотреть на его лицо, напряженное и сосредоточенное. Мере нравится то, как он крепко её держит и то, что она сейчас сверху… Атлантка медленно толкает его и Артур опускается на спину, открывая глаза. Они тёмные, она может разглядеть в этом сумраке там голод, похоть и желание, чувство полного и бесконтрольного обладания. Но и сама Мера чувствует сейчас примерно то же самое: желание обладать и больше никогда этого не менять. Желание делать это всё быстрее и быстрее, желание доставить именно Артуру безграничное удовольствие так же, как только что сделал он… — Быстро учишься, принцесса, — бормочет он, когда Мера снова нависает над ним, на этот раз его голос такой напряженный и словно тёмный, его ладони медленно поглаживают её грудь, живот, снова медленно ласкают соски, и каждая ласка снова отдается в разуме потрясающими искрами наслаждения. — У меня хороший учитель, — бормочет она в ответ, когда его руки снова помогают ей мягко опуститься на него, а позже — снова приподняться. Но затем Артур резко ускоряет темп, чуть изменив угол наклона. Мера только успевает ахнуть, как она начинает входить в неё всё быстрее и быстрее, глубже, интенсивнее и даже несколько хаотичнее. Хриплые стоны вырываются всё чаще, и сама Мера снова ощущает это медленное и истинное, глубокое томление чего-то в самой глубине её тела и души. Они оба начинают дрожать сильнее, когда Артур снова чуть приподнимается, его правая рука скользит туда, где их тела соединяются, и Мера понимает — он снова ласкает её так, что она вся сжимается. Ошеломленно и быстро, резко — всё внутри сжимается, на долю мгновения, чтобы потом взорваться новой волной того самого наслаждения. Но на этот раз всё иначе, потому что она — не одна это чувствует. Артур хрипло выдыхает еще раз, крепко подтягивая Меру на себя и входя ещё глубже, ещё сильнее. И всё. Они оба дрожат от удовольствия, достигая его на этот раз вдвоём. Вместе. Чувствуя, что такое настоящее наслаждение и близость, что такое — действительно принадлежать кому-то без остатка, навсегда открыться и довериться. Чувствуя, как это — заставлять другого задыхаться от наслаждения и эмоций, чувств и страсти, близости и любви. Влюбленности, пока ещё влюбленности, но оба давно уже знают — это навсегда. — Мера, — выдыхает Артур, просто и расслаблено, упав на спину, потянув её за собой. Она скользит с него и опускается рядом, закрыв глаза в немом блаженстве и расслаблено дыша, пытаясь восстановить дыхание и контроль над телом. Она действительно хочет остаться здесь если не навсегда, то на очень долгое время. Довольно быстро Артур поворачивается на бок и притягивает Меру к себе ещё ближе. Она прижимается к его телу и знает — это слишком идеально, чтобы быть правдой. Она… больше не представляет себя в мире без этого мужчины. Он ей нужен. Нужен, как океан, как вода и как каждый миг в жизни. Но она волнуется. Внезапно волнуется, но на этот раз решает поделиться с ним: — Артур. — Что? — в его голосе есть только подлинное удовольствие, когда мужчина тянет её к себе еще ближе, мягко целуя. — Мы… куда мы теперь отправимся? Ты останешься на суше? Он мгновенно понимает, что она чувствует и что словно собирается сказать. Отстраняется, сосредоточенно смотрит и отвечает: — Я пойду туда, куда пойдешь ты. Это слишком сильные слова. Слова искренней и полной привязанности. Сильнее таких слов Мера ещё ничего не слышала в своей жизни. — Хорошо, — просто отвечает она и тоже мягко целует его в ответ, — а потом я пойду туда, куда пойдёшь ты. — Ты теперь не избавишься от меня, принцесса, — ещё отвечает Артур, накидывая на неё сверху одеяло и заставляя свернуться в его объятиях, — теперь мы вместе. Всегда и во всём.