Vicious soul. Драбблы.

— Энджел! Спускайся, завтрак готов! — рявкнула с кухни Кара. Я искренне удивилась и натягивая на ходу чулок, на одной ноге попрыгала вниз, пока все не съели без меня. Спустившись, я увидела, как на тарелках красиво разложено что-то сгоревшее, черное и вряд ли съедобное. На кухню вползла Лотти с перебинтованной рукой и вяло помахав мне, начала шариться по холодильнику. — Кушать нечего, — констатировала сестра, открыв морозилку. Кара отмывала сковородку в раковине. — Не открывай наш холодильник, там старый бутер и тоска, и мышь к попыткам суицида близка.... — пробормотала я, оглядывая кухню. Такими темпами мы к следующей неделе анорексией заболеем.       А все почему? Потому что надежда умирает последней. Вот и когда мама с папой вместе в командировку уезжали, надеялись на то, что их дочери более-менее самостоятельны. И вот, рассказав нам что делать, оставив денег и продуктов, родители благополучно уехали и мы с сестрами остались одни. Большую часть денег мы потратили на всякие штуки типа жвачки для рук, аттракционов и "ой, смотрите, черепашки". Плюс, Лотти руку сломала, так что еще мы потратились на бинты всякие и завершением нашего капитала стал предстоящий поход с классом в планетарий. Так что, как следствие, на еду ничего не осталось, продукты кончились неделю назад и я уже плотоядно поглядывала на черепашек, мирно плавающих в аквариуме и забивала в поисковике рецепт черепашьего супа. — Эндж, что делать будем? — прервала мои мысли Кара, отдраившая, наконец, злосчастную сковородку. — Я не знаю, как вы, но я скорее упаду в ноги старосте, чем буду тут голодать, —фыркнула я, хватая сумку. Сестры переглянулись. — Обрекаешь себя на дополнительное время в школе? — прищурилась Лотти, усаживаясь за стол. — А как же "тупое стадо баранов", "нудные уроки" и "как же осточертел этот Максимофф с его приколами"? — Ну...придётся потерпеть, что уж там. Не помирать же с голоду. Ладно, пошли уже. Лотти, не ешь черепашек, окей? — Ничего не обещаю.

***

— Мишель! — я быстро отыскала глазами в толпе девочку и тут же подлетела к ней. — А, что? Привет, Энджел. Ты чего тут? У вас сейчас природоведение должно быть, — сообщила Стайн, перебирая в руках бусы из цветных камушков. — Я знаю. Слушай, ты же в общежитии живешь? Можно я с тобой пару недель потусуюсь? У меня родители в командировке, еды дома нет, а черепаший суп я не умею готовить. Ну пожалуйста. Я же так умру, — я сделала жалобные глаза, а Мишель вздохнула. Да, теоретически до пятого класса запрещено даже нос в общежитие засовывать, но если ситуация совсем страшная, можно и второклассникам. — Ладно, ладно. Я поговорю со старостой, а теперь марш на урок, — нахмурилась девочка, но тут же улыбнулась и потрепала меня по голове. Я просияла и понеслась на урок. На природоведении, мисс Рестон весьма занудно бубнила что-то про то, как отличить осину от лиственницы. По-моему, можно было бы просто сделать колья из этих деревьев и проткнуть ими вампира. Поочередно. И тот кол, от которого нечисть копыта откинет, тот и осиновый. Скука была смертная и я скатывала домашнее по математике, которое вчера не сделала, потому что пыталась достать еды, а не потому, что не знаю математику. В следующем кабинете я уже привычно заняла последнюю парту и успела сделать еще кое-что из домашнего задания, на этот раз по английскому. Хлои еще не было, что для нее было весьма странно. Да, она все же уговорила брата и недавно перевелась в наш Ад. Но я почему-то была рада, что сейчас её не было. Наверное, потому что Левернс бы сейчас сделала все, чтобы отвлечь меня от уроков. Внешний шум мне совершенно не мешал и строчила я довольно быстро, пока слух не уловил чьи-то шаги. Кто-то подкрадывался ко мне со спины. И если этот кто-то сейчас решит надо мной подшутить, он лишится руки. Довольно жестоким образом. Если это Максимофф, то лишится он не только руки. — Эй, Мор. Привет. Слышишь меня? — после секундного ступора я увидела руку, которая машет перед моим лицом и довольную лыбу Мишель. — Привет, снова. Слышу. Мы ведь с тобой только поздоровались? — я достала карандаш и принялась чертить прямоугольник. — Да и что ты тут делаешь? У тебя же биология? Ты поговорила с Эдом? — я махнула рукой в сторону часов. — Откуда ты знаешь, что биология? И я поговорила, он не против, если школьное имущество страдать не будет, — немного удивленно пробормотала Мишель. — Выучила твое расписание. После уроков зайду за ключами, — вздохнула я. — Кстати, где Элин? Её что-то не видно, — Мишель почесала затылок, оглядываясь в поисках вечно нытливой одноклассницы. — Сегодня ее не видела, опять где-то ходит, — я опять возвратилась к заданию. Если оно не будет аккуратно сделано в срок, миссис Харрис сначала будет пытать меня железной девой, а потом скинет в окно, предварительно расчленив. По крайней мере, мне так искренне казалось. — Странно, ведь она никогда не опаздывает на урок, — Стайн нахмурилась. Я только отмахнулась, не придав значения ее волнениям. С одноклассниками я особо не контактировала.       Мои размышления прервал громкий и весьма надоедливый звонок на урок. — Слушай, я побежала. Скажешь мне, если она придет, — Миша пулей вылетела из класса, а в кабинет зашла учительница. Привычное приветствие, отметили тех, кого нет на уроке. — Куда делась Элин Бэрбоун? — мерзкий скрипучий голос и не менее мерзкая одноклассница. Нытливая, инфантильная, глупая, наивная, — Энджел? — Передо мной она не отчитывается, — отчеканила я и пожала плечами. — Ты почти староста класса, а она так и не сдала мне свое домашнее задание, хорошей оценки ей не видать. И тебе тоже, — ну вот, опять... — Я могу сдать свое, — я протянула ей свою тетрадь с красиво сделанной работой. Удачи в разборе почерка. — Рейнсворт, ты наконец-то готова и выучила мой предмет? — асимметричные брови Харрис взмыли вверх, — Я приятно удивлена. — Делать было нечего, умирала со скуки, — невинно похлопав глазками, я ухмыльнулась, — Можно сесть? — Садись и помалкивай, боже! — она отвернулась, чтобы записать тему урока, а я мигом вернулась на свое место и начала строчить в тетрадке примеры, стараясь ничего не упустить. Математика была единственным предметом, которая давалась мне с превеликим трудом. А со схемой "отвернулся на секунду, а доска уже исписана со всех сторон" учиться становилось практически невозможно. — Энджел, к доске! — спустя какое-то время миссис Харрис, видимо, решила поиздеваться надо мной. В целом, я была к этому готова и отложив тетрадь и перо в сторону, потопала к доске с желанием умереть. Задача решилась с трудом, через дроби и мучения, но верный ответ был получен. — Хорошо... Энджел, ты меня порадовала. — ой, вот спасибо-то а. Почему меня так и тянет сказать, что ее математику я видела в гробу еще год назад? Так что в ответ на сие "снисхождение Христа до народа", я лишь фыркнула, — Ставлю тебе "четыре". Она подняла на меня странный взгляд, который можно было вполне расценить как недовольство тем, что не вышло макнуть меня лицом в грязь. Я вернулась на свое место и принялась писать дальше. Даже хорошие оценки меня не радуют, чтоб вас всех. Видимо, голодание на мне плохо сказывается. Еще и солнце это проклятое за окном. Палит так, что у меня аж кожа слезает. Не-на-ви-жу э-тот день.

***

      После третьего урока меня конкретно так начало подташнивать, так что я, держась за стены, поплелась в столовую, изредка сползая на пол. Плохо было настолько сильно, что я даже не огрызнулась, когда Амелия со своей свитой опять начали отпускать смешочки в мою сторону. Ничего, мы это уже проходили, Эд мне всегда говорил, что я подрасту и урою их всех. Тем более, планы у меня уже были. Все же дойдя до столовой, я плюхнулась на свое место и...Мне казалось, что хуже день уже не станет, но нет. Ко мне подсела Мишель. — Ты еще не обедала? — она смотрела на меня весьма тревожно. Мне же осталось тихо бледнеть и стараться уйти от реальности. Маму, наверное, будет встречать мой бренный труп. — Нет, и не хочу, — я отвернулась к стенке, чтобы только солнца не видеть. Голода действительно не было. Только тошнота и головокружение. — Есть желание хлопнуться в голодный обморок? Ешь давай, — девочка пододвинула ко мне тарелку с едой. Вот так всегда. Миша как невозмутимая стена, не пробьёшь ничем. В итоге, я начала потихоньку есть, но желудку от этого становилось все хуже. Ну да, неделю почти не есть из-за отсутствия еды дома...Лучше всех, по-моему, в нашей семье чувствовала себя Лотти. Все её холят, лелеют, все лучшее ей, последняя еда ей, онажеинвалид. Чтоб ее...так, чтоб ела с трубочки. Кара со всем этим мирилась и потому вполне привыкла к еде два раза в день и то не самое вкусное. А у меня был не организм, а Нарния, в которую влезало все. Но при этом, если я долго не ела, то потом мне становилось плохо и все могло ухудшиться даже просто от яблочка.       Пока я ковырялась ложкой в салате, русоволосая уже успела притащить тарелку гречки с мясом. Я вздохнула и мысленно помолилась. Познакомьтесь, это Мишель Стайн. И она не отстанет, пока не получит желаемое и не покормит меня едва ли не с ложечки.

***

      Вышеупомянутая Элин, кстати, приперлась под конец перемены. Лица на ней не было и не предполагалось. Ну хоть не ревет, на том спасибо. Но меня напрягло то, что при встрече со мной девочка опускала взгляд и дрожала как осиновый лист. Я такая страшная, что ли, стала? В итоге, мне это надоело и подойдя к Бэрбоун, я тряхнула её за плечи и поинтересовалась, что произошло. В ответ, девочка протянула мне что-то круглое. Подняв взгляд, я увидела на ладони кругленький стеклянный шарик с цветком внутри. Это оберег Шарлотты, который сестра никогда не снимает. Где только Лин его взяла? Рассмотрев украшение, я заметила трещины и сколы на стекле. Лотти расстроится, а это плохо. Еще маме нажалуется. А мама тоже расстроится и красиво расставит всех по углам. Лина тяжело вздохнула и попыталась сбежать, но я ее удержала, крепко вцепившись в рукав ее платья. Что-то не так. Я будто чувствовала ее смятение и...страх? На секунду мир словно сверкнул другими красками. В большинстве, серыми. Но я внезапно почувствовала себя куда лучше и бодрее, а вот одноклассница окончательно разревелась. — Где ты взяла эту вещь? Что с Шарлоттой? — я буквально вцепилась в ее худые плечи и снова начала трясти девочку, устраивая персональное землетрясение. — Моргана... — опа, она меня даже назвала так, как я просила. Ситуация, видимо, совсем плохая. — Она упала. Я ее случайно толкнула, а она подскользнулась на лестнице второго этажа и упала. Прости меня. — Где? — Лин вжала голову в плечи, реагируя на мой голос так, будто я ее вот-вот разорву. Правильно кажется. — Он-на...Ее... Увезли...На скорой... — дышала девочка через раз, всхлипывая и вытирая бегущие слезы. Черт вас всех дери, у человека мраморная болезнь. Так сложно аккуратнее с ней обращаться? Ребенок же хрупкий, нежный. — В какой еще больнице? Какая лестница? Она была дома, пару часов назад! Как ты ее толкнула, чтоб вас всех?! — я вскипела. — Мор, присядь, — девочка буквально потащила меня на скамейки в коридор. — Не хочу я присаживаться, не трогай меня! — рявкнула я, вырвавшись из ее хватки. — Говори, что с ней! — Я пришла в гости, мы пошли прогуляться в парк, смеялись, я ее толкнула, она подскользнулась на воде, которую кто-то пролил... И она упала... — дальше она продолжать уже не смогла, потому что забилась в истерике. Почему я чувствую себя лучше, глядя на то, как люди плачут или злятся? — Не шеей? — коридор сужается для меня до размера спичечной коробки. Ноги подкашиваются, и я сама чуть не упала на скамейку, отбивая себе задницу. — Да-да, с ней сейчас...Я не уверена... — она вздохнула и продолжила, — Мы вызвали бригаду скорой помощи. Не... Волнуйся... — Не волнуйся, да. Моя сестра лежит в больнице с какой-то серьезной травмой, возможно, с кучей переломов, а ты говоришь мне не волноваться, и... — я оборвала себя на полуслове, пытаясь не разнести все здесь и сейчас, - В какой она больнице?

***

      Буквально у входа в школу меня остановил тычок в бок и довольное лицо Питера, чтоб его туда же, куда и Элин. — Сегодня контрольная работа. Мисс Перри убьет тебя, если ты прямо сейчас не пойдешь в класс, — он нагловато ухмыльнулся, а мне захотелось разбить ему лицо. Дышим, дашим, вы-ды-ха-ем. Нет, я так не могу. Я сейчас его стукну. Мир вокруг снова "заглючил", но на этот раз я увидела какие-то зеленые песчинки вокруг людей. Так, все. Пора завязывать с голоданием. Максимофф с улыбкой на лице помахал рукой у меня перед лицом, а я окончательно разозлилась. — Не до этого сейчас, отвали, — не сдержавшись, я сильно толкнула его в сторону двери и удовлетворенно хмыкнула, когда он не удержал равновесие и упал. Отлично, я дезориентировала его на некоторое время. У входа в школу стояла моя ненаглядная старшая сестричка, Кара, с совершенно серьезным лицом. Я неосознанно вскипела еще больше, сама не понимая, от чего. Ситуация мне категорически не нравилась. Все навалилось так...резко. — Полагаю, ты уже знаешь название больницы? — она кивнула на школу. — Знаю. Мы поедем вместе. — отрезала я, препятствуя ее выпадам и многим "умным" аргументам. Уже через полчаса мы зашли в неприметное здание на окраине города, недалеко от большого парка. Нормально так сестренку "погулять" занесло. В нос сразу же ударил запах медикаментов и я скривилась от большого количества запахов, света и шума. Разве сверкающие потолки не вредят пациентам? Я бы уже ослепла. Кара переговорила с медперсоналом, и выдала мне номер палаты. Про то, как сестра обьяснила отсутствие родителей, я даже знать не хотела и направилась к лестнице, хмуро оглядывая помещения. Череда бесконечных мрачных коридоров. Это место больше похоже на тюрьму, чем на больницу. — Надень вот это, — Кара протянула мне бахилы и белый халат, после чего улыбнулась и пожала плечами, глядя на мое недовольно-недоумевающее выражение лица, — Без экипировки тут не пускают. — Вот она, — обувшись и одевшись на ходу, я потянула на себя нужную дверь и она со скрипом поддалась. Палата одноместная, сестра лежала на койке у окна, вся забинтованная, как мумия. Кажется, она спала. Глаза закрыты, на лице - полная безмятежность. Я подошла к ней и на всякий случай проверила дыхание. Ровное. Спит, как младенец. Тихо вздохнув, я вышла, прикрыв за собой дверь. — Кара... — я кивнула на дверь, — Она спит сейчас. — Обошлось... Заметила серьезные травмы? — сестра откинулась на спинку кресла, -- Я останусь здесь пока. — Бинтов много, гипса не очень, — я неловко потерла руки и села рядом с ней. — Как думаешь, какие пытки будут применяться по отношению к нам от мамы? — Не знаю, но из дома мы еще нескоро выйдем, — она усмехнулась. Я опустила глаза на свои идеально черные туфли, а Кара успокаивающе хлопнула меня по плечу. Внезапно я вспомнила свои мысли в столовой. "Чтоб из трубочки ела". Мысли материальны...наверное.       Просидев в больнице еще полчаса, мы все же решили вернуться обратно в школу. Наверное, мне достанется, но сил на то, чтобы об этом думать, не было. Я еле ногами перебирала, чего уж там говорить. Кажется, я всё-таки грохнусь в обморок. В глазах потихоньку начало темнеть и в последний момент я успела дернуть Кару за кофту. Сестра тут же ойкнула и зашипела: — Чего тебе? Что... — она не успела договорить, так как все же заметила мое состояние и сразу же переместила мою руку себе за шею. Дальше сестра потащила меня сама. — Э-эй, а школа вроде на другой стороне... — я указала налево, стоило нам только выйти из автобуса. - А мы не в школу идем, - прокряхтела Кара. Я встрепенулась. В смысле не в школу? Куда она тогда меня несет? О-о-ой ё, если она щас не вернет меня в школу, тогда мне сильно попадет от учительского состава, старосты и директора. Хотя нет, староста добрый, он поймёт. Подзатыльника даст, конечно, но поймет. Я мысленно перегибала пальцы и меланхолично думала про поездку в планетарий, о которой грезила последние три дня. — Кара... — я попыталась привлечь к себе внимание сестры, — Кара! — Что? — она кажись, едва не оглохла от моего нежного крика на ухо, судя по ее взгляду. — Тащи меня обратно, сегодня у нас контрольная по математике, — я неудачно пыталась соврать ей. Девочка недоверчиво на меня посмотрела, а я в свою очередь сложила руки в жесте мольбы и надула губы, как самый настоящий ребенок. Она закатила глаза и вздохнула. — Если ты щас там свалишься, дома ты получишь у меня по шее, за то, что не послушалась, ясно? — она развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла обратно в направлении моей "престижной" школы. Я же скользила ней бесшумной тенью (и в прямом, и в переносном смысле). Ну, точнее, бесшумной, если не считать периодического спотыкания о камни и царапания о ветки деревьев. Через несколько минут увлекательной ходьбы, я увидела перед собой колючую проволоку и возвышающееся здание школы.       Перед входом в обитель зла, я предварительно перекрестилась, приняла сотню разных религий, включая сатанизм, попрощалась с сестричкой, наобещав ей столько, сколько влезло и еще немного. Затем с трудом перелезла через проволоку, которая служила якобы забором, потому что основной вход был закрыт. Вот и еще одна причина, по которой я считаю эту школу тюрьмой. Когда я зашла в школу, то сразу же посмотрела на огромные круглые часы, что возвышались на стене. Отлично, успела пропустить сдвоенное рисование, которое преподает одна пожилая стерва, которая мечтает выдворить меня отсюда, с самого начала причем. Дело было в том, что по сути, рисовала я неплохо....на тройку, ладно, но наотрез отказывалась страдать чепухой на уроке и делать аппликации из мятой бумаги, всякие канзаши, киригами и тому подобное. Я буквально кралась между коридорами, чувствуя себя шпионкой, которая прячется за каждым углом, при каждом намеке на чужое присутствие. С горем пополам мне удалось добраться до своего класса, но не успела я открыть дверь, как на меня налетели Мишель с Элин. — Ну и надолго же ты пропала! Мымра эта орала так, что слюни из ее рта брюзжали в разные стороны, а стекла окон чуть не разлетелись от ее оров, — Мишель, не растерявшись, сходу начала объяснять мне всю ситуацию, на ходу активно жестикулируя. У меня дернулся глаз и осознание того, что пора уходить в подполье. Надолго. Интересно, меня найдут в подвалах? Я довольно часто там бывала последнее время и не то, чтобы они были совсем уж необитаемыми. — Насколько надолго? — Ты на часы смотрела? Приперлась аж к последнему уроку! — я поморщилась от ее криков, вот что-что, а орать она умеет, и не хуже той самой Мымры, как мы называли за глаза миссис Льюис. — Мы... Мы... Волновались... — Элин, в свою очередь, заикалась. Как обычно. — Рейнсворт, Бэрбоун и Стайн, к директору! — я услышала женский голос. Так, сейчас меня будут ругать и возможно бить. Сильно бить. — Что-о-о? — Мишель задохнулась от возмущения, — Меня-то за что, миссис Харрис?! — Марш на второй этаж в кабинет! — учительница указала нам на лестницы. — Черт... — тихо добавила я, мысленно хлопая себя по лбу. — Мор... Я о чем-то не знаю? — Миша согнула одну бровь, а я вздохнула и махнула рукой, мол, отстаньте. — Я думала, Элин тебе все рассказала, — я скептично указала на одноклассницу. — О чем? Что вообще происходит?! Нас сейчас всех могут наказать! — Стайн снова начала орать, и я вовремя приставила ладонь ко рту Мишель и покачала головой. — Расскажу потом. И перестань быть такой эмоциональной, где та Мишель, которой я восхищалась? — я пихнула ее в бок, улыбаясь уголками губ. Внутри меня все пару раз перевернулось, пока я поднималась. Ладно, мне влетит за отсутствие, но вот девочки ничего не заслужили. Но прикрывали меня, скорее всего, и за это получат. Продолжить выстраивание причинно-следственных цепочек я не успела, уставившись на довольного Питера. Который зачем-то сидел в кабинете. Что ж, либо он провинился сам, либо он меня сдал и ему лучше побыстрее исчезнуть. — Энджел, твоя учительница по рисованию и Максимофф доложили мне, что ты сегодня во время перемены сбежала с итоговой практики. Это правда? — директриса не сводила с меня напряженного взгляда. Она, конечно, не самая добрая и часто потакает не тем людям, но хотя бы сходу не орала и с ней можно было разговаривать. Я кивнула, — Что за причина послужила такому внезапному уходу, ты никого не предупредила и даже не отпросилась? — Это была моя вина. — голос Элин неожиданно прозвучал уверенно и твердо, а я немного...была в шоке. С чего это она, трусливое, доброе, но нытливое создание, решила вступиться за меня. Чаще всего она старалась вообще остаться в стороне. — Продолжай, Элин, — директор жестом останавливает Льюис, которая буквально начала закипать. — Я столкнула сестру Энджел, Шарлотту с лестницы. Это вышло случайно, да и она вдобавок подскользнулась на воде, которую кто-то пролил. Я сообщила об этом Мор... То есть, Энджел. А она, в свою очередь, ушла...в больницу. — Госпожа директриса, позвольте добавить: Рейнсворт ни у кого не отпросилась, к тому же, — Мымра посмотрела на меня крайне выразительно, и добавила, — Она никак не готовилась к этой практике и к моему предмету вообще. И никогда не готовится, плюс, огрызается на уроках. — Моя сестра умирала, — тихо зарычала я в свою защиту. Хоть бы у нее голос пропал. Только в голове стрельнула эта мысль, реальность снова на мгновение сменила цвета. — Но это не снимает с тебя ответственности за побег, — директриса пригвоздила меня к месту нерушимым аргументом. Ну спасибо теперь. Вот тебе и попытки о семье заботиться, называется. — Взвесив все за и против, учитывая твои проделки по отношению к одноклассникам, — она повернула голову в сторону Максимоффа. Вот же сучонок, — И по отношению к учителям, я решила лишить тебя похода в планетарий, который состоится завтра. Но к олимпиадам ты все еще готовишься. — Но она не виновата! Что бы вы сделали, если бы ваш родственник лежал в больнице с серьезной травмой? — всплеснула руками Миша. Во-о-т, хоть один нормальный человек есть в этой компании полоумных. Люблю Мишель. Она хорошая. — Кстати, Мишель, выглядишь не очень здоровой, — Мымра недовольно посмотрела на девочку. — Вы ведь тоже временами выглядите нездоровой, но вас в этом никто не упрекает? — я хмыкнула. Жди, Максимофф, ты не доживешь до завтра и больше не увидишь солнечный свет, я об этом позабочусь. Я тебя точно покалечу, только подожди немного. — Довольно, Энджел! Выйди и подумай над своим поведением, — директор указала мне на дверь. Я беззаботно пожала плечами и вышла, громко хлопнув дверью так, что со стен посыпалась штукатурка.       Спустя несколько минут тишины, вышли и остальные, а Элин подошла ко мне. — Если бы в старой школе я ответила учительнице так же, то меня бы вышвырнули прежде чем я успею извиниться, — она улыбнулась, — А ты отчаянная мышь, — она похлопала меня по плечу и направилась к лестнице. Следующим из кабинета вышел Питер, улыбаясь всему, что его окружало. Зубы ему выбить, что ли.. — Кранты тебе, Максимофф...чтоб тебя на твоей любимой физкультуре покалечили... — прошипела я, когда мальчик немного отдалился. И снова глюки с цветовосприятием. Мне точно хватит голодать...

***

      После уроков нас ждали кружки. Школа у нас как интернат, а потому существовали различного рода кружки, созданные только для того, чтобы дети не страдали чем попало. В частности, мы с Мишель ходили на танцы, а именно на контемпорари. Было довольно трудно, если честно. Особенно повороты, прыжки и тому подобное. Так что с занятий мы буквально выползли и в комнату ввалились уставшие, сонные и немного злые. Опять тренер нарычала. Но хоть за дело, и на том спасибо. Комнаты здесь оказались, на удивление, неплохими. Простенькими, но неплохими. Кровати мягкими. Я представляла себе металлические кушетки, если честно. Хотя сейчас я была готова заснуть даже на бетонном полу. Так что я быстренько переоделась в пижамку с единорогами и юркнула под одеяло с фонариком и книгой, вслушиваясь в шум общежития. Оно у нас было большое, занимало половину школы. Под сами жилые комнаты отводилось целых три этажа из четырех. Первый этаж был целиком занят холлом, столовой и актовым залом, где проводились мероприятия и собственно, велись кружки. Ну а дальше на каждый факультет — свой этаж, включающий в себя небольшие комнатки на двоих или троих, просторную гостиную с диванами, пуфиками и телевизором, а также, кухню. На кухню народ тащил все, что давалось и не давалось в столовой, в общем, хомячьи запасы. Иногда просто скидывались карманными деньгами и посылали особо честного человека за тортами, фруктами и прочими радостями жизни. Нашей "семейке" повезло больше всего: мы занимали не только четвертый этаж, но и часть мансарды к рукам прибрали, где устроили наблюдательный пункт за всем двором школы. Также, в мансарде находился кабинет астрономии с большим телескопом, который наши старшие умудрились уже четыре раза "случайно" унести с собой. Потом возвращали, конечно же. Комнаты же самих учеников включали в себя двухэтажную кровать, пару тумбочек, учебных мест, шкаф и довольно большое окно. Единственное, что мне действительно понравилось, так это то, что стены школы были сплошь увиты плющом, виноградом и так далее. Так что вид из окна был весьма и весьма приятный. Но сейчас мне было совершенно точно не до медитации на растения, поэтому я, с горем пополам отвоевав у Стайн верхнюю койку, завалилась спать.

***

      Проснулась я где-то в три часа ночи, как гласили часы. Зная, что уже не усну, свесилась с кровати и сцапала плеер с тумбочки. В наушниках заиграла приятная мелодия, которая, видимо, окончательно разбудила мой организм и мне захотелось жрать. Вот прям жрать. Я все же попробовала заснуть, потому что ночью из комнат выходить запрещено, но желудок настойчиво требовал еды. В итоге, плюнув на все, я тихонечко слезла с кровати и опять переодевшись в черную водолазку с закрытым горлом и длинными рукавами и черную длинную юбку, выскользнула за дверь, даже не обувшись, чтобы не стучать каблучками по полу. Путь до кухни занял от силы минут пять и включал в себя ползанья, тихую ругань, хождение на цыпочках и тому подобное. Когда я увидела горящий на кухне свет, я едва ли в косяк не влетела. Приоткрыв дверь, я одним глазом решила посмотреть, какой еще идиот не спит в такое время. Увидев серебристую макушку, я вздохнула. Ну а на что я еще надеялась. — Заходи уже, чего стоишь, — внезапно произнес Максимофф. Опешив от такого спокойного тона, я зашла на кухню. На столе стояла свеча, тарелка с кучей бутербродов и чайник. А за столом сидел Питер...с книгой в руках и как ни странно, заклеенным пластырем носом. Так, я уже побаиваюсь своих желаний. — Все, ты меня поймала, я ночью на кухне, иди рассказывай всё старосте,—флегматично пробормотал мальчик, перелистывая страницу. Пару мгновений я металась между местью и едой, но в итоге решила, что сегодня я милостива. — Я вообще-то поесть пришла. Это называется криминальная солидарность, если ты не в курсе. Если бы я сейчас пошла к старосте, это было бы стукачество. Прям как твоё сегодня, — буркнула я, наливая себе еще горячий чай. Вкусно пахнет, кстати. Наверное, Хейли принесла, любительница чаевничать. Хорошо, что хоть не по ночам. — Я пошутить хотел. Не знал, что получится...так, — признался Максимофф, пододвинув ко мне тарелку с едой. — Шутка — это когда смешно всем, а не кому-то обидно, — заметила я, стянув один бутерброд и сев за стол. Питер опустил взгляд в пол и отложил книгу, а мне удалось прочесть ее название. "Приключения Гулливера"...вот тебе и приехали. Я думала, он только комиксы читает. — Знаешь, я ни разу не видел, чтобы ты смеялась, — пробормотал он. — Извини, а? Я не думал, что тебе так нужна эта поездка. — Ай, ладно, проехали. Просто ты несмешно шутишь, — отмахнулась я, открывая уже свою книгу и погружаясь в чтение. Питер тихо включил какую-то музыку и последовал моему примеру. Минут, наверное, пять мы сидели в полной тишине, прерываемой лишь неожиданно приятной мелодией. Я даже начала медитировать. Песня закончилась, пошла вторая, третья. Я украдкой кинула взгляд на Питера, который внимательно вчитывался в строки книги и не отвлекался ни на минуту. А он симпатичный, если приглядеться. И почему я раньше этого не замечала...Может вообще с ним подружиться? Хотя нет, школу разнесём, да и мама будет против. С другой стороны, школу я и так взорву, а мама...Она мне и с Хлоей запрещает общаться. — А как песня называется? — неожиданно даже для себя спросила я. Максимофф вздрогнул и уставился на меня так, будто вообще забыл, что он не один. — Какая из них? — Первая. Самая первая. Включишь еще раз? — я вспомнила безумно красивую игру на гитаре. Питер "отвис" и достав наушники, протянул их мне. Я натянула их на голову, а спустя мгновение заиграла та самая песня. Положив голову на стол, я закрыла глаза и полностью окунулась в музыку. Мельком я заметила, что Максимофф наблюдает за мной, словно за подопытным кроликом, ожидая реакции. В конце концов, я вернула ему наушники и улыбнулась. — Красивая. — Называется "Time in a bottle". — А что ты еще слуша...— Питер не дал мне договорить, внезапно зажав мне рот рукой и показав куда-то на дверь. Прислушавшись, я услышала шаги. Сначала далеко, потом они стали все ближе. — Пиздееец... — прошептал Максимофф, услышав голос Грина. Если нас сейчас поймают, то пооткручивают головы, — Это по наши души.       Мы судорожно стали искать, где спрятаться. Шкафчики были либо набиты, либо совсем маленькие, всяких удобных углов не виднелось. В конечном итоге, мы не нашли ничего лучшем, чем спрятаться в духовке и морозилке соответственно. Мне, наверное, повезло меньше. Кислорода в духовке было маловато, да и места мало. Так что я согнулась в три погибели, надеясь, что староста придет и уйдет. Староста про мои надежды не знал, так что, войдя в кухню, принялся исследовать комнату по полной, предварительно сожрав все оставшиеся бутерброды в количестве десяти штук. Скотина он, сколько же в него помещается-то, а? Ест будто за десятерых и при этом стройный, аки тополь. Далее началось открывание абсолютно всех шкафчиков. — Елки ж вашу, вы что, в раковину уползли? — донеслось до меня приглушенное бормотание Грина. Я нервно фыркнула. Кислород уже практически закончился, так что я уже подумывала вылезти, но наконец наш распрекрасный староста схватил со стола наши книги и вышел, задув свечу. Просидев еще минут десять, чтобы убедиться, что он точно ушел, я вывалилась из духовки, ощущая себя рыбой на берегу.       Наглотавшись воздуха, я, наконец, вспомнила про одноклассника и подойдя к морозилке, открыла ее. В ней сидел уже почти насмерть замерзший Питер. Спросите, как так можно, всего лишь полчаса прошло? А вы попробуйте в легкой маечке и бриджах отсидеть полчаса при морозе в минус двадцать. — Итак перед вами замороженный полуфабрикат Максимофф. — тихо, но торжественно произнесла я, вытащив это чудо из морозилки, — Тебя как употреблять? — Г-г-гос-сппо-д-д-и.... И-д-ди т-ты... — стуча зубами, попытался произнести мальчик, зыркнув на меня. Я милосердно протянула ему чашку с чаем, которая была выпита чуть ли не залпом. — Как я понимаю, про книги можно забыть, — уточнил Питер, вернув себе дар речи. Я кивнула. — И еще лучше не попадаться старосте на глаза. — И не разыгрывать друг друга. — И вообще, — я набралась смелости, -- Предлагаю перемирие. — А я все думал, когда это произойдёт, — улыбнулся Максимофф, протянув мне руку, которую я с улыбкой пожала. Или мне кажется, или жизнь начинает налаживаться.