▬۩۞۩▬
Как-то за прогулкой разговор с Пак Саран приобрёл немного печальный окрас, вновь тема для обсуждения была связана с семьёй и прошлым. Я поинтересовалась у Саран, по какой причине я ни разу не видел фотографий её семьи в доме. Насколько мне известно, в каждом доме нынешнего поколения есть хотя бы одна фотография семьи, а у моей душки не оказалось. Саран объяснила, что раньше у неё была отдельная полка для рамок с фотографиями. Но однажды, будучи в непростом подростковом возрасте, она настолько впала в отчаяние, настолько обида и злость на отца и на всё положение семьи поглотили её, что в порыве эмоций Саран разбила одну рамку за другой, бросив их на пол. Признаться Вам, мне тяжело было представить данную картину, ведь впредь я ещё не видел Саран в таком состоянии. С тех пор она не хранила фотографии семьи на видном месте, а сложила их в сундук со старыми вещами, который, по её словам, я мог увидеть при случае в чулане. На моё удивление, Саран сама предложила заглянуть в сундук немного позднее, когда мы вернулись с прогулки домой. Я помог ей вытащить покрытый небольшим слоем пыли сундук из чулана. И мы вместе окунулись в воспоминания Саран, усевшись на пол с двух сторон от сундука. Его содержание было разно: от старомодных украшений до одежды и головных уборов наподобие берета, был кошелёк и крошечные чешки (оказывается, Саран занималась в них, будучи совсем малышкой; а по словам моей душки, эти чешки были подарены ей мамой), помимо перечисленного, в сундуке хранилось ещё много чего, но особое внимание мы уделили коробке с фотографиями. Фотографий было не так много, как я предполагал, какие-то из них были разрезаны пополам, и зачастую отрезанным членом семьи был именно отец. — Наверное, это единственное, за что я виню себя-подростка. Под властью негативных эмоций я сглупила и позволила себе испортить ценные фотографии, — Саран проговорила это с ноткой грусти и передала мне когда-то поделенную на две части фотографию. — В то время было не просто запечатлеть какой-либо момент из жизни. И это единственное, что есть у меня. Как же бездумно я поступила… Я рассматривал чёрно-белую фотографию, совместив две её части. Уголки со всех сторон были помяты, а внизу расположилось кем-то поставленное небольшое пятнышко. На фотографии была молодая пара, родители Саран, и милая малышка, которая сидела, как и её родители, на кушетке. По обстановке, мебели на заднем фоне можно было понять, что семья жила в достатке и ни об чём не тужила. Однако я понимаю, что даже у самой миловидной семьи с широкими улыбками и хорошей одеждой есть свои подводные камни и печальная история судьбы. Мне было в радость рассматривать маленькую Саран, её мать, о которой прежде я не имел никакого представления. Я сравнивал отца Саран, которого мне довелось увидеть в день картинной выставки, с тем человеком, которого видел на фотографии. Спешу заметить, что он не шибко изменился во внешности, лишь годы показали своё. Сейчас по мужчине видно, что он проложил не малый путь к тому, что имеет на данный момент, в то время, когда на фотографии видна едва ли не юная улыбка и сияющий блеск в глазах, присущий большинству, не имеющих опыт, не чувствующих боль и трудности жизни, людей. В тот день я ночевал у себя дома. С горем пополам пришлось оставить мою душку Саран одну и вернуться в свою пустую квартиру. Нужно было заняться работой и на следующее утро выслать некоторые очерки в редакцию. Но как только я оказался в стенах своей скудной и холодной квартиры, ноги понесли меня к стеллажу со всяким разнообразным содержанием, хранившимся там годами напролёт. Прежде я не упоминал о том, что веду свой дневник. Раньше я частенько заглядывал в него и оставлял пометки, но последняя моя запись в дневнике была в тот самый день, когда я оставил своё первое письмо на туалетном столе в гардеробной Пак Саран. С тех пор мои руки не трогали дневник, да и сам я порядком позабыл про его существование. Причина того, что я снова вспомнил о нём — это единственная фотография в моей квартире. Чтобы не потерять ценное, я уложил её между страницами так, что фотографию и вовсе не было видно. Оттого я долгое время не смотрел на неё и столько же не вспоминал. Но разговор с Саран и её семейные фотографии напомнили мне об одной моей. На ней сохранились лица моих бабушки и дедушки. Должно быть, лишь благодаря ей я не забыл их лица до конца. Потому это фотография имеет столь ценное значение для меня. И когда я вновь взглянул на неё, я не мог оторваться от добрых и столь любимых мною лиц людей, которые нашли силы вырастить меня. Подумав о тех прекрасных днях детства я не смог не улыбнуться, пока большим пальцем поглаживал гладкую поверхность порядком постаревшей фотографии. Представляю, какой подарок с небес свалился на душу пожилых людей в самый расцвет их жизни и как координально изменил их однотипные будни. От этой мысли я и вовсе засмеялся, сидя на холодном полу. Интересно, что со мной сделалось бы, если бы не эти люди, ставшие мне семьёй? Кем бы я стал и выжил бы вовсе? Признаться Вам, читатель, я редко думаю о своём происхождении, о родителях, в конце-концов. Но порой безответные вопросы посещают мою голову, а с ними и детская обида на того, кто меня породил. Я не хочу считать себя сиротой, ведь я рос в прекрасно семье, я не был одинок. Но если подумать логически, то где мои кровные родители? Кто они? Какие они?.. Почему оставили меня у, на тот момент, чужого порога? От табуна безобразных мыслей и чувств, заполнивших всё моё нутро, мне вновь захотелось закурить.▬۩۞۩▬
Закончив все дела, на следующий день я и Саран решили разнообразить свои прогулки славным пикником. Мы отправились в одно чудесное место, прихватив с собой велосипед и корзинку с продуктами и пледом. Отчего-то место было мне довольно знакомо, но я не мог припомнить себе, что я был там за последние несколько лет. Саран ехала на велосипеде, она также предложила присесть мне на багажник, от чего я посмеялся с её уверенности, ведь разве она сможет справиться с моим весом, тем более взбираясь по возвышенной полянке? Право же, я так не думаю. Воздух был прекрасен, свеж, он наполнял лёгкие так легко и просто, что иной раз понимаешь, как лёгок и приятен воздух на природе, по сравнению с тяжёлым и пыльным городским воздухом. Порыв лёгкого ветерка оставлял сияж** от ехавшей впереди меня Саран, её аромат духов долетал до меня еле заметными нотками, и не описать, какие трепетные чувства я испытывал в тот момент! Мы изредка любезно переговаривались, проскальзывал и нескованный флирт, от которого на наших лицах появлялись улыбки. Наконец, Саран остановилась в нескольких метров от резкого склона, недалеко от которого проходила некоторая часть реки Ханган. Вид был до мурашек завораживающий, но в действительности это место было достаточно опасным. Ненароком можно было оступиться и полететь клубком вниз, прямо в воду. Мы, не медля, расстелили плед и раскрыли корзинку с продуктами, часть из которых достали и разместили на пледе для лёгкого перекуса. Немного погодя я решил полежать и полюбоваться удивительно голубым и чистым небом, лишь белая луна виднелась далеко-далеко. Но мои любования и размышления прервали смешки Пак Саран. Я приподнялся, уперевшись локтями о землю, от интереса я прищурил глаза и увидел, как весело Саран кружилась и напивала песню в нескольких метрах от меня, она скакала, как козочка, и любопытно мне было наблюдать за ней, пока меня не озарило, что дурачится моя душка у резкого и опасного склона. Столь близко жизнь граничила с опасной трагедией, что ненароком ужас и страх настигли меня. И в миг мне вспомнился мой кошмарный сон, в котором Саран решила покинуть меня, сбросившись с обрыва. И тут по моему телу прошлась мучительная дрож. Я в страхе подскочил с пледа и кинулся к своему ангелу, заключив её в объятиях. Она продолжала улыбаться и, наверняка, не понимала, отчего я так неожиданно решил прервать пляски и обнять её. Сердце Саран так сильно стучало, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Мои руки стиснули её ещё сильнее: настолько страх потерять любимую овладел мною. — Чонгук, дорогой, что случилось? — она спросила сквозь улыбку. — Ты столь сильно заскучал по мне? — Да, очень заскучал, — я кивал головой, немного приходя в себя. — Полно тебе, Саран, так кружится, пошли лучше посидим на пледе и поговорим. Не то, смотря на тебя, у меня у самого голова закружится. Мы провели время вместе на той полянке до самого заката. Я собрал для Саран полевые цветы, отчего-то они шли ей так же прекрасно, как и цветок Эсмеральда. Должно быть, причина была в том, что эти цветы одновременно просты и прекрасны, в них есть своя роскошь, которая понятна, к сожалению, не всем. Оставшееся время мы провели на пледе, не разлучаясь. Сначала я лежал на коленях Саран, мы говорили об искусстве и природе, как тонко эти два понятия переплетаются между собой, а ещё, мы говорили о наших мечтах и о первых встречах друг с другом. Прошло не так много времени, но воспоминания были столь насыщены, что обсуждать их раз за разом было сплошное удовольствие. Немного погодя, пока Саран рисовала в своём ручном альбоме, я разделял с ней минуты молчания, любовался ей и записывал строки в черновики строфы, что так и варьировали в голове от нахлынувшего вдохновения, пока не утомился и не отложил весь материал в сторону. Лучи заходящего солнца обдавали мою Пак Саран приятным тёплым светом. Этот свет отражался в моих любимых тихих глазах, которые были устремлены в альбом; Саран аккуратно вырисовывала наши счастливые лица, которые она могла увидеть лишь со стороны, и лишь на куске бумаги. Я лежал на своих сложенных руках, смотрел на Саран и улыбался, при этом воображая нас и нашу совместную жизнь, романтичное грядущее будущее. — Чонгук, — она произнесла почти шёпотом. — Извини, если я задену тебя своими словами, но… — Саран прекратила рисовать и, слегка прищурившись, посмотрела на пылающее красно-оранжевым цветом солнце; я заметил, что на её губах проскользнула грустная улыбка, — знал бы ты, как мне не хватает способности видеть твои глаза. Лишь глаза! И большего мне не нужно, — она говорила эти слова, устремив взгляд в небо, говорила столь воодушевлённо и мечтательно, что я, сам того не заметив, затаил дыхание. — Ты не раз говорил, что по случаю мы встречались с тобой взглядами, говорил, что от ощутимой опии*** у тебя проходил трепет по всему телу. Ах, Чонгук… — Саран потупила взгляд на землю, — как бы и я хотела ощутить это чувство, как бы мне хотелось увидеть твои прекрасные карие глаза и присущие им блики. Я ведь знаю, что они прекрасны. И как же мне больно, что я не могу любоваться ими так просто, как и ты моими… Я не знал, что ответить на сказанный монолог, и отчего-то я произнёс про себя искреннее «Прости». Но без этого, я приподнялся и заключил Саран в объятия. И всё же я не знал, что ответить. Я не знал, как исправить то, что мне исправить было неподвластно. — Прости меня… прости, — моя душка тут же нахмурилась. — Я не должна была говорить тебе всё это. Дурёха! Просто как же я жажду взглянуть в них настоящих, смотреть в них всегда, когда только пожелаю, а не только на листе бумаги. — Всё в порядке, Саран, — я грустно улыбнулся. — Всё же я понимаю, как это тяжело. Без возможности видеть тебя, я бы не находил себе места. После недолгого разговора мы продолжили заниматься тем, чем занимались и до этого. Саран рисовала, а я смотрела то на неё, то на оранжевое небо. Только теперь в моей голове вальсировали не романтичные рифмы, а нескончаемые и доводящие до ужаса вопросы о будущем. О нашем будущем. Разом тяжёлый вал негодования навалился на меня. Мне стало страшно от мыслей про неспокойную жизнь. Ведь, скорее всего, не сколько я, а сколько Саран будет страдать в непредсказуемом будущем. Как человек может жить с невидимкой в нашем обществе? А как же знакомство с отцом? Будут ли у нас дети? Какие они будут? Будут такие же, как я, с грузом трудностей в жизни или всё же будут видимы? Во втором случае, для остальных Саран будет матерью одиночкой, а там и неизвестно, какие будут последствия от этого. От всего гнёта мыслей голова моя разболелась, я перестал ощущать прелесть заходящего солнца, свежего воздуха и своего прохлаждения на пледе. И если бы Саран взглянула на меня в тот момент и имела бы возможность видеть меня, то она бесспорно запечатлела бы страх в моих распахнутых от всего осознания глазах. «Извечно люди обречены на смутные, спутанные переживания, что влечет к печальной и горькой судьбе».****___________________
*Bien-aimé (фр.) — любимая. **Сияж — (фр. sillage) — аромат, который задерживается в воздухе. ***Опия — чувство, которое возникает, когда люди встречаются (обмениваются) взглядами. ****Написанная фраза была придумана не мной. Автора обозначить не могу, так как в процессе учёбы вычитала её откуда-то и не смогла пройти мимо, выписала в свои черновики.