Лукавый певец

      Он просыпается поздно, около девяти. Мари в постели уже нет, но в утренней тишине спальни слышно, как она одевается. Откидывает одеяло — босые ножки едва слышно опускаются на древесный пол — и тепло медленно утекает с кровати вслед за Мари.       — С добрым утром.       Реми зевает и потягивается.       — С добрым, — полусонно мурлычет он, переворачиваясь на живот и подкладывая ладонь под щёку. Мари застегнула пуговицы на светлой блузе и наклонилась, чтобы поцеловать его — прямиком в медленно седеющий висок. Реми пробормотал что-то ласковое и тут же незамедлительно беззащитно засопел, проваливаясь в сладкий утренний сон.       Мари тем временем застегнула юбку, умылась, уложила волосы перед зеркалом — пара шпилек легко стянула пряди у лица, открывая по прежнему сияющие майской зеленью глаза.       Да, Реми уже говорил ей — ведьма, ведьминская красота.       Шельма никогда бы не призналась себе в этом, но было особое удовольствие в том, чтобы просыпаться с ним по утрам. Открывать спросонья глаза — и видеть его красивое лицо рядом, ощущать жар горячего тела, слышать тихий вздох, когда он переворачивался в постели, перетягивая одеяло на себя. Слышать как в соседней комнате проснулись дети и шумит телевизор, открывается дверь шкафчика на кухне, хлопает дверь.       Можно полежать, нежась и прижимаясь к нагретому боку. Подремать остаток времени, а потом очень хорошо попросить Реми — и дождаться чашечки зеленого чая в постель. Реми, правда, иногда приносил чай холодный, балда эдакая, но это легко можно было исправить. Быть семьей мутантов бывает крайне приятно.       Мари улыбнулась своему отражению — лучики ранних морщинок собрались у глаз, выдавая человека, который часто смеется.       Почему-то вспомнился теплый вечер сентября на бостонской набережной.       — Как?! Я не понимаю, как ты мог такое при всех сказать! — Шельма быстро и уверенно шагала по полупустой улице, однако, для правдивости стоит сказать, не улетела в небо, выслушивая объяснения какого-то беспечно радостного Гамбита.       — Я же тебя откровенно провоцировал! Хотел посмотреть, какое у тебя лицо будет, когда до тебя наконец дойдёт!       — Ну вот, смотри, — смущенно проворчала Шельма, пряча чуть заалевшие щеки в небольшом букете. Бутоны пионов щекотали нос, — Доволен? Дурак.       — Очень доволен, мон шер, — Гамбит наконец перегнал её и остановился прямо перед героиней. Его руки плавно оказались на спине Мари, притягивая ближе. Она не скинула его руки, наоборот — сделала маленький шаг вперед, по прежнему его отчитывая.       — Ты должен был как минимум предупредить меня!       Он наклонился, завороженно глядя на завитушки волос. Потом его взгляд сместился чуть ниже, на её губы. О, Мари слишком хорошо знала этот взгляд.       — Реми! — взвыла она.       — Мари, — нежно выдохнул он, легким поцелуем касаясь её щеки, кончика носа. Потом его рот задел уголок губ, и Мари как-то беспощно выдохнула, жалея цветы. Он многообещающе и поверхностно поцеловал её, придерживая затылок.       — О, каджун, — Шельма первая мягко отстранилась и взглянула в его хитрые глаза, — мне кажется ты не усвоил урок.       Шельма чуть надавила на его плечи, заставляя отступить Гамбита назад, ближе к перилам.       — Какой именно урок, моя дорогая? — промурлыкал он, покорно ожидая продолжения и придерживая её пальчики на своих плечах.       — Что свою женщину надо слушать и слышать, — мило улыбнулась Шельма и, применив свою суперспособность, оперативно скинула своего любимого каджуна в воду.       Тот выразил в полете своё восхищение и негодование по поводу выходки Мари и с громким звуком очутился в озере. Через несколько секунд над поверхностью показалась совершенно мокрая рыжая макушка Реми.       — Шельма! Кхе-кхе! Мари!       Мари тем временем наверху наслаждалась шоу.       — Я не думал, что моя любимая может быть такой жесткой! Мари! — девушка оставила локотки на широком заграждении и положила голову на руки. Прохожие — в основном молодые люди — заинтересованно оглядывались.       Гамбит чуть не задохнулся от возмущения и достаточно быстро понял, что взывать к совести в этом случае бесполезно. Шельма же наблюдала за тем, насколько хватит его красноречия. Мужчина сделал несколько медленных вдохов и выдохов, восстанавливая дыхание в прохладной воде и поплыл в сторону ближайшей лестницы.       Мари в это момент стало как-то жаль Реми. Она с осторожностью положила подаренный накануне букет белых пионов на перила и полетела вытаскивать своего непутевого каджуна из озера.       Мари надела туфли и накинула пиджак. Образ строгой и требовательный мадам был готов. Сегодня она преподавала у старших классов. Может быть, сегодня она увидит на занятиях своего сына, такого же рыжего и непутевого, как его отец.