Момент для...

- Пап, у нас в школе проблемы! – прошептали разом четыре ребенка, только что ворвавшиеся в кабинет третьего капитана, сбив при этом пару офицеров и лейтенанта Исиду. - Сейчас еще проблем прибавится, шкеты! Чего тут устроили, а? – темноволосый лучник решил разобраться почему его без «ответов» и «приветов» уронили на пол. - Простите, - вновь зазвучали четыре голоса, - но у нас действительно неприятности. - Чего опять натворили, малышня? Почему не в академии?– наконец-то спросил Ичиго, сидевший за столом. - Сегодня, когда у нас с Ретой был урок, девочка одна, одноклассница, зацепилась за стол и порвала свою форму, - начал объяснять Ширу. - Да та-а-ак порвала… - со странной интонацией произнес старший из младших близнецов, поясняя. - Что Ширу наш, как истинный джентльмен и единственный умеющий владеть иголкой и ниткой нашел ее во время перемены и зашил ей одежду – в общежитие как-то нужно же идти,- подхватил Акино. - А девчонка эта его после того, как они вышли из той подсобки, где она пряталась, поцеловала его и на всю школу поблагодарила за починенную одежду, - закончил Исами. - А в чем проблема? Плохо зашил что ли? – удивился Исида, он сам помогал младшему из Куросаки учится шить, так как тот хотел собственноручно сделать плюшевого чаппи для мамы на международный женский день. - Нет-нет, я все сделал в лучшем виде, просто учительница наша пообещала мне поговорить с мамой, а точнее зайти после уроков по поводу ее странных методов воспитания мальчиков! Что делать и как ее остановить? Мне нашу преподавательницу жалко как-то, она может и злая немного… - Стервозная гадюка! - добавил описания Рета. - Но мама ведь действительно ей волосы-то повырывает. Хотя, не жалко! Все дело в том, что все еще юная Куросаки имела обычай – защищать своих детей до последнего, если те правы, а так как заяц, подаренный ее младшеньким стал самым любимы и она не считает шитье чем-то унизительным для мальчиков, то у Рукии точно состоится громкая дискуссия по этому поводу с «заботливой» учительницей Реты и Ширу. – Что правда, то правда. Что предпримете Куросаки-тайчо? – спросил Урью, он, как крестный отец двух младших сыновей своего капитана, очень интересовался данным инцидентом. – Сколько времени до конца занятий? – поинтересовался рыжеволосый мужчина и, услышав о неутешительных пяти-десяти минутах, горестно вздохнул, спасать-то любимую пятую точку жены нужно, ведь иначе чертов Онабара с легкостью уволит Рукию, после ругани, даже если ее муж сам с ним поговорит. – Сейчас все сделаем, всех помирим, все докажем. Постараемся, по крайней мере. И вот конец занятий, шестеро человек, прислонившись к стенке, жду когда же «возмутительница спокойствия», то есть та самая учительница, придёт и начнет объяснять, что всем известная брюнетка не так воспитывает своих сыновей. А вот и она, с уважением поприветствовала капитана и лейтенанта третьего отряда и прошла в класс, за ней вошел и Куросаки-старший. – Куросаки-тайчо, а Вы тут к чему? – Жену решил навестить, убийство предотвратить… Ничего особенного. - Опять ерунду несешь? – спросила Рукия у только что подошедшего мужчины. – Нет-нет, с чего бы, милая? - поцелуй в щеку за место приветствия. - Так вот, я хотела бы поговорить по поводу вашего младшенького… - А что с ним? Его успеваемость приемлемая, поведение хорошее. Что он мог натворить? - Да уж скорее Вы, Рукия-сан! Ваш сын сегодня девочке форму зашил. - Он ее порвал? - Нет. - Тогда в чем, так сказать, проблема?! – брюнетка уже настроилась на дом, на то, что она сейчас придет, послушает рассказы детей о школе, что нового и тому подобное, всех накормит, поможет с уроками, приберется, приготовит еду на завтра, потом мужа встретит, его покормит и спросит о делах, всех уложит, да и сама ляжет, правда уснет благодаря мужу часа через два, но не суть, а тут эта, с позволения сказать, женщина. - Зачем Вы научили мальчика женскому делу? – из-за двери вышел Урью, грозно сверкнув очками. - Мадам, я хотел бы с Вами поспорить! Я отлично шью и при этом, кто посмеет усомниться, что я мужчина? Вы?! – Исида уже хотел было продолжить, но что-то страшное надвигалось из-за учительского стола. - Вы назвали моего мальчика "женщиной"? Как Вы посмели? – брюнетку трясло от злости. - Я не называла! – пискнула преподаватель Реты и Ширу. - Во-первых, Рукия, она права, что такого не говорила. Во-вторых, успокойся, - удерживая свою жену проговорил Куросаки. - Да-да, прислушайтесь! - Нет! Рукия, Вы совершенно правы! – встрял лейтенант Ичиго, ухудшая ситуацию. Куросаки лишь закатил глаза. - Знаете, а мои сыновья еще умеют и гёдза, и суп варить. Они по Вашим «пунктам» теперь не мальчики? Да как Вы вообще посмели влезть в мой воспитательный процесс?! Я хорошая мать! – «Лучшая!», - поддакнули из-за двери четыре голоса. – И я рощу хороших сыновей! И Вы не имеете права мне что-то говорить! - Да как Вы можете на меня орать? – встрепенулась женщина, с проснувшейся гордостью. – Над Вашим сыном весь класс смеяться стал. Даже мне смешно было – мальчик шить умеет! – Исида приготовился показать этой наглой даме что к чему, как в ее голову прилетел ботинок Рукии. Удерживающий жену Куросаки не учел, что ноги у супруги "волшебные". Преподавательница выбежала из кабинета, случайно стукнув дверью лбы отпрысков третьего капитана и его благоверной. За ней полетел второй ботинок, но он, не достигая своей цели, попал в другую – в Онабару-сана. - Что, черт возьми, здесь происходит?! – после долгих объяснений, примирений, нахождений ботинков, директор академии не стал увольнять обоих преподавателей и отпустил всех тихо-мирно домой, сказав напоследок шепотом ребятам лишь одну фразу: «Гордитесь матерью, мальчишки. Моя бы меня так никогда защищать бы не стала. Счастливые!»