Операция "Стальной шторм"

«We need to out-think them as well as out-shoot them.» Твич

      Автомобиль с эмблемой Группы вмешательства национальной жандармерии затормозил у входа в автовокзал. Стоявшие у двери полицейские тут же застыли памятниками самим себе, пока из машины выбирались четверо. В полном боевом облачении и балаклавах оперативники GIGN были очень похожи друг на друга, различаясь лишь небольшими деталями.       Возглавлял группу Монтанье — человек со щитом в руке. Высокий и широкоплечий — «косая сажень в плечах», как бы сказали в одной стране, известной матрёшками и медведями. Следом за ним шёл боец с сумкой через плечо, в отличие от своего коллеги Рук смотрел по сторонам. Третьим был человек, которого отличали белые медицинские перчатки на руках и закрепленный на разгрузочном жилете дефибриллятор. Док вертел в руках дротик, похожий на те, которые наполняют транквилизатором для отлова опасных животных. Замыкала группу девушка с наброшенным на плечо рюкзаком, откуда торчал наземный дрон. Твич нервничала, очень тщательно это скрывая.       Ситуация довольно стандартная, но всё равно достаточно серьёзная: трое террористов захватили автобус с пассажирами и требовали заправленный самолёт, крупную сумму в долларах и «что-то покрепче автобуса», чтобы до оного доехать. Автовокзал оцепили, всех, кого было можно, эвакуировали, и теперь следовало выходить из патовой ситуации.       Штаб был организован в зале ожидания. Над столом склонились двое полицейских и мэр Буржуа собственной персоной. Вернее, склонились только копы: Андре сидел в невесть откуда притащенном кресле, откинувшись и очень плохо скрывая волнение.       — Сколько ещё их ждать? Мой рейтинг висит на волоске, ещё немного — и этот срок станет последним! — говорил он.       Эммануэль, она же Твич, смерила Буржуа оценивающим взглядом. Слухи о главе города были нелестными и подтверждались прямо сейчас.       — Мы уже здесь, — сказал Монтанье, останавливаясь у стола. Один из копов от неожиданности подскочил на месте, второй же вытянулся в струнку.       — Роджер Ренкомпри, руковожу операцией, — представился он.       — Жиль Туре, — Монтанье склонился над столом, на котором лежали рация и телефон и был расстелен план автовокзала. — Докладывайте, и быстро.       Роджер на миг нахмурился: он явно не привык к такому тону, но понимал, что сейчас не до споров, тем более с офицерами жандармерии.       — Автобус стоит посреди этой площадки. Метров на двадцать вокруг ничего нет, спрятаться негде, — он указал место. — Подобраться не выйдет. Самих террористов трое, не высовываются. У одного, предположительно, пояс смертника.       — Час от часу не легче, — вполголоса заметил Рук.       — Что с требованиями? — спросил Жиль.       Лейтенант оглянулся на мэра, тот ответил очень недовольным взглядом, но не сказал ни слова. Похоже, что-то шло не слишком хорошо.       — Пару минут назад они связались с нами. Один из их товарищей наркоман и сейчас его ломает. От нас потребовали дозу…       — И? — от тона Жиля поёжились даже остальные оперативники.       — Месье Буржуа сказал, что мы не будем выполнять требования террористов, — по голосу Роджера казалось, будто его начали душить.       Четыре пары глаз обернулись к мэру. Тот, к общему удивлению, стал казаться увереннее в себе, чем до этого.       — Да, не будем, — сказал он. — Выполнять требования террориста будет нашим провалом! Рейтинги…       — Рейтинги? А ничего, что там люди? — Твич шагнула навстречу. Её мягко придержал Рук.       — Не сейчас, — негромко сказал он.       Эммануэль благодарно кивнула. Самоконтроль самоконтролем, но небольшая дружеская поддержка не помешает. Жюльен был прав: не сейчас. Сейчас есть вещи поважнее споров с должностным лицом. Сначала надо спасти людей и обезвредить террористов.       Зазвонил телефон. На вызове стояла очередная песня, популярная настолько же, насколько быстро она забудется народом через неделю. Буржуа схватил трубку.       — На громкую, — произнёс Монтанье.       — Ну так чё? Не вижу, чтоб несли дозу! — голос террориста был на редкость противным. — Может, нам разнести тут всё, а?       — Я уже сказал, мы не будем… — начал Буржуа, и тут раздался выстрел. Закричали заложники. Несложно было догадаться, что произошло.       — Если ты не понял, я пустил одного в расход. Можете забрать. Если через десять минут не будет дозы — застрелю следующего. Тут сидит такая милая девочка, думаю, ей понравится пуля в башке. А пока заберите мусор…       Из трубки донеслось слабое «пожалуйста…», а потом террорист сбросил вызов.       — Они открыли дверь и выбросили тело, — доложили по рации.       — Гюстав, идёшь со мной, — скомандовал Жиль, ставя щит у стола. — Оружие не брать.       Док бросил на стол пистолет и направился следом за ним.       Твич нервно барабанила пальцами по столу, переглядываясь с Руком. Тот тоже был напряжён, но внешне сохранял спокойствие. Так прошло минуты три. Эммануэль понимала, что рассчитывать не на что, но всё же надеялась, что всё обойдётся. Особенно когда вернулись напарники. Впрочем, по мрачному взгляду Дока было несложно догадаться, что худшие опасения оправданы.       — Мёртв, — коротко сказал он. — Больше тянуть нельзя.       — Я проте… — начал Буржуа, но Жиль жестом прервал его.       — Я беру на себя всю ответственность за операцию. Вы свою компетентность уже проявили, — отрезал он. — Гюстав, переодевайся, я прослежу, чтобы нам доставили эту дурь. Твич, займёшь позицию вон там…              Когда Док вышел из здания, время почти вышло. Жиль связался с террористами и сказал, что врач уже в пути. Врачом был Док, переодевшийся во врачебный халат. В руках он держал наполненный шприц.       Эммануэль разглядывала автобус в прицел своей HK-417. Террористы периодически мелькали в окнах, но стрелять по ним было опасно: стоит убить одного, и последствия будут непредсказуемы. И так погибло на одного человека больше, чем должно было.       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Док, — прошептала Твич.       Гюстав не мог её услышать. Сейчас при нём был только микрофон. Твич лично проверила его и надёжно спрятала так, чтобы террористы не смогли его найти. Сейчас в наушниках было слышно лишь дыхание Дока.       — Подхожу к автобусу. Вижу двоих. Один с пистолетом, у второго длинноствольное, — сосредоточенно произнёс он, подходя к луже крови — именно здесь упало тело заложника, когда его выбросили. — Надеюсь, меня слышно.       Дверь открылась.       — Принёс?       — Принёс.       — Молодец. А теперь зайди и сделай всё как положено. Накосячишь — домой вернёшься вперёд ногами, усёк?       Эммануэль приникла к прицелу. Она видела, как Док прошёл в конец салона, где стоял второй террорист. Первый, что и держал длинноствол, посмотрел в окно, явно ожидая подвоха. А вот второй, который вышел навстречу, даже не скрывал пояс и детонатор в руке.       — Вот он. Ширяй его. И без глупостей, а то видишь? Разожму руку, и мы все взорвёмся нахрен.       Твич хмыкнула. «Мёртвая рука» — довольно простой, но эффективный друг смертника. Разжал руку — и всё взлетело на воздух. Но этот вариант был предусмотрен. К тому же террорист хоть и был достаточно умён, чтобы собрать такую бомбу, в стрельбе понимал мало. Например, не знал, что нельзя подходить вплотную и тем более тыкать стволом в лицо противника.       — Понял. Начинаем, — сказал Док.       Шприц упал на пол. Тут же Гюстав одной рукой вцепился в ладонь, сжимающую детонатор, не давая ей разжаться, а второй перехватил руку, держащую пистолет, и вывернул её. Второй террорист вскинул оружие, но Твич, всё это время державшая его голову в прицеле, нажала на спуск. Пуля прошила голову насквозь, и противник рухнул, так и не выстрелив. А потом раздался ещё один выстрел: Гюстав завладел-таки пистолетом и застрелил подрывника, а потом направил ствол на одно из сидений.       — Всё чисто. Детонатор я держу. А ты сиди смирно, будет тебе доза.       — Принято. Твич, двигай к Доку и разберись с бомбой, — скомандовал Жиль.       Забросив винтовку за спину, Эммануэль направилась к выходу. Оставалось лишь обезвредить бомбу. Адреналин, подскочивший за жалкие секунды разборок с террористами, начал покидать кровь, а напряжение сменялось гневом. И гнев был направлен на одного конкретного человека. Но пока приходилось прикладывать все свои усилия. Самоконтроль — важное умение для любого оперативника GIGN, и сейчас он был нужен для обезвреживания бомбы. Успокаивало лишь то, что остальные пассажиры уже бежали прочь от автобуса, где их жизни чуть не оборвались.       На миг она задержалась у кровавого пятна. Один мёртвый заложник — лучше, чем могло бы быть. Но даже один покойник — уже слишком много. И всё из-за некомпетентности одного человека, который боялся за своё кресло больше, чем за жизни граждан.       И что-то подсказывало Эммануэль, что настоящий виновник трагедии выйдет сухим из воды.