На огненной колеснице

Таня скинула с себя куртку и швырнула её на диван, на который тут же упала Гробыня. Та покрылась гусиной кожей от холода, высокие сапожки и легонькая кожанная курточка не спасали её от сквозного ветра, гулявшего по замкнутому Буяну. Она выглядела пугающе спокойной, Таня пыталась подражать ей. Гроттер оглядела кабинет Сарданапала, пустой и холодный. Ягун зашел за ними, сел на подоконник и, тупо уставившись наружу и свесив ноги из окна, вытащил сигарету и тут же закурил. Гроттер сглотнула и отвернулась. Валялкин вошел в кабинет. Все его руки были вымазаны в желчи. — Кормил драконов, — пояснил он, подошел к другу и уселся под боком. Таня нервно топала ногой и крутила кольцо на пальце. Тишина стояла пугающая, только Ягун с присущей ему театральностью выдыхал дым с характерным «Фух». — Что за хрень? — Баб-Ягун выкинул докуренную сигарету как можно дальше, будто бы он смог докинуть её до самого купола и она прожгла бы стекло. На траве во дворе все еще лежали младшекрусники, парни катались по траве и дурачились, девушки сбились в кучки. Невдомек им было, что происходит. Англичане разбрелись по комнатам. Никто им ничего не объяснил, Гроттер унеслась со своей небольшой компанией наверх, оставила всех стоять под дождем сухими и смотреть на небольшие волны. Гроттер села на стол, подтянула к себе ноги и уткнулась в колени. Четверка даже дышала в унисон. — Да ладно, мы так и будем сидеть и сопли на кулак наматывать? — Гробыня встала, подковырнула носоком сапога ковер и отодвинула его. На полу обнаружился запасной ключик от кабинета. Таня ошарашенно поглядела на подругу. — Я просто очень внимательная. — Она заперла кабинет. Таня терла вспотевшие ладошки, голова истерично генерировала один за другим плохие сценарии, но девушка все так же топала ногой. — Осмотрите подземелья, — сказала она и посмотрела на парней. — Магпункт, там могут быть медикаменты Ягге. Гробыня, договорись с темными, чтобы они сидели тихо… — Как лихо ты все разложила, — сказал Ягун. Таня не посмотрела на него. — Что может быть в подземельях? Вода? — Там кабинет Поклепа, может, мы найдем там ответы. Вань, сгоняешь? — Валялкин кивнул и отправился туда, куда его только что послали. Подземелья затопило. Ванька спрыгнул в лужу, промочил кеды, но двинулся дальше. Вода в каких-то местах доходила ему до щиколоток, ноги жутко замерзли, и Валялкин теперь походил на мокрого гуся. Факелы на стенах давно погасли и только магическое кольцо помогало разглядеть хоть что-то. Он наколдовал себе путеводный огонек и следовал за ним, правда, один раз чуть не подвернул ногу в одной яме — вода была мутная, сложно было что-то разглядеть. Кабинет Поклепа Поклепыча находился в самом дальнем конце. Это было небольшое помещение без окон, дверь была низкая и Ванька наклонился в три погибели, чтобы пройти в нее. Вся мебель явно была заколдована защищающим от воды заклинанием, так что она не намокла, на полках стояли папки с документами на учащихся, на других лежали тетради. Стол был чистый с одной лишь настольной лампой. Валялкин огляделся, было пугающе тихо, никакие великаны не топали и не слышалось их воплей. Ванька сел на стол, стряхнул с себя воду, вылил её из обуви и, сидя в позе лотоса, стал водить кольцом туда-сюда, чтобы осветить те или иные участки. Вдруг он наткнулся на высокий шифоньер с замком. Валялкин подошел к нему, дернул за замок и больно обжегся — сильная темная магия. Поклеп точно что-то там спрятал. Парень отошел на несколько шагов и уперся спиной в папки с документами, в воду упала одна. Ваня поджал губы и поднял папку. На ней крупными красными буквами было выведено : «Под особым надзором». С первого же досье на него смотрела маленькая Гробыня: все те же раскосые глаза, только теперь она подводила их черным, волосы до плеч прямые, сейчас длинные. Личико у нее было детское, на вид не больше десяти лет, но взгляд такой же убийственный, с каким она прогоняла Ваньку и Ягуна из спальни с Черными шторами. Только имя отличалось. Нет, конечно, все догадывались, что не может на самом деле быть имя Гробыня и что скорее всего она придумала его себе. Да и фамилия у нее была странная. В паспорте она была так и записана, но понятное дело, что сменила имя и фамилию. Валялкин взял досье в руки, убрал промокшую папку обратно. — Морозова Анна, 1979 год, мать Алла Морозова, отец неизвестен, — пробормотал Валялкин, читая с титульного листа. — Твою ж мать… Он сложил листки вдвое и стал рыться в этих папках дальше. Когда Поклеп вернётся, им точно влетит за беспорядок на этих полках, но всё можно свалить на хаос, творящийся в замке. Гроттерша лежала в папке «Важно!». Лоткова в «Основные кадры». Половина Темных в разделе с особо опасными. И там было полно выпускников, еще учеников Тибидохса. На некоторых был нарисован красный крест. Валялкин нашел и себя в той же папке, что и Локтову, фотография была ужасная. Там же был и Ягун. Все он сложил по местам и только Гробынины документы он засунул в карман. Остался только тот шифоньер с замком. Ванька подошел ближе, пульнул заклятием в замок и тот разлетелся, потом подумает о том, как его восстановить. Он заглянул в шкаф, увидел там железную дверь и толкнул её, та тоже была защищена той же обжигающей магией, и у него ладони проступили волдыри. Он поморщился от боли и потряс рукой, чтобы прогнать неприятные ощущения. С дверью было справится сложнее, чем с замком, её придется разнести. Валялкин отошел на несколько шагов и направил кольцо на препятствие. Конечно, потом Поклеп по следу магии узнает, кто натворил беспорядки в его кабинете, но вдруг там есть что-то, что поможет им хоть немного просуществовать. Заклятие оказалось недостаточно сильным, и только шкаф подозрительно задымился. Ванька постарался еще раз, у него жутко тряслась рука, да и вообще было желание уйти отсюда. Второе заклятие прилетело куда надо, и дверь упала на каменный пол, открывая проход в еще одно помещение. Валялкин запрыгнул в него через шкаф и стал озираться. Помещение было огромное, темное и сырое, но воды на полу не было, стены были из металла и больше это походило на странный бункер. Неудивительно, что подозрительный Поклеп придумал что-то подобное. Или не один он? Ваня попытался встать, но тут же его что-то будто пригвоздило к полу, он стукнулся коленями, а потом бессильно упал на металлический пол, сшитый из нескольких пластин. Они были холодные и пахли неприятно, но Ванька не мог встать, будто его держало несколько человек сразу, будто ему снова восемь и его привели к стоматологу и мама с медсестрой удерживают его в кресле, чтобы он не убежал. Было темно и неуютно и у него проступил пот, он не знал, что делать, и стал вырываться, пытаться хоть как-то выбраться из пут, по стенам поползли жучки, ужасно зачесался нос, ему на лоб упала капля, потом вторая, потом третья. На истории им рассказывали о пытках каплями воды, когда провинившемуся капали на выбритый затылок капли с определенной очередностью и это сводило с ума. И теперь, лежа на холодном полу, в поту, под капающим потолком, он бессильно ослаб, закрыл глаза и погрузился в странное состояние. Он больше не контролировал ни свое тело, не мысли. — Это пройдет, сынок, — послышался глухой голос. Валялкин заворочался, замотал головой снова овладевая собой, потом забился, все еще прибитый к полу непонятно чем. «Ничего не пройдет!» — захотелось закричать ему, но голос будто сел и он только прохрипел это еле слышно. Он запрокинул голову, так, чтобы увидеть, кто это сказал. — Я же обещал, что заберу тебя от сюда. Ванька резко успокоился и завертел головой. — Нет, нет, это бред! — почти взвизгнул он. В комнате никого не было, он чувствовал это. Голова закружилась, он обессилил. — Ты мне мерещишься! Уходи! Вали от сюда! — Я обещал вернуться, Вань, я здесь за тобой, — голос прозвучал почти у самого его уха. Валялкин закрыл глаза и прошептал: — Ты только в моей голове, ты не настоящий! — ему стало сложно дышать, будто ему наступили на горло. Ванька стал хватать ртом воздух. — Ну же, сынок, пойдем, вставай, — голос стал грубее. По щекам парня градом катились слезы от безвыходности, а тут еще и этот голос. — Ты же хотел ко мне, хотел домой, — голос был приторным, но настойчивым, будто его утягивали, куда — непонятно. С горла встали. Ванька открыл глаза и задышал. — Ничего я не хотел! Ты сам сдал меня сюда! Проваливай, ты мне не нужен! — он теперь не мог даже пальцами пошевелить, ноги затекли, в них закололо, хотелось забиться в истерике, но сил не было ни на что, этот голос будто высасывал жизненную энергию. — Почему ты раньше не пришел? — захлебывался Валялкин. — Я ждал, — прошептал он. Валялкин потерял сознание голос и сила пропали, а скоро и жизнь так же сквозь пальцы утечет, как этот призрачный голос. — Валялкин! — послышался крик у него над ухом. — Валялкин, твою мать! Очнись, Валялкин! — Его трясли на плечо. Он лежал на твердом полу, распластался по земле в странной позе. Он почувствовал, как сжались кулаки, потом поморщился. — Вань… — Он открыл глаза, оказавшись в объятиях Гроттерши. — Валите нахер отсюда! Я что, не русским языком говорю! — послышался крик Ягуна. — Мамочка моя бабуся! И вы тоже, идите-идите! — Он перешагнул через упавшую дверь. — Можешь встать? — наклонившись к уху Ваньки, спросила Таня. — Нам нужно уйти отсюда, тут сильное проклятье… Ягун и Гроттерша вытащили бессильного Валялкина из шкафа и положили его на стол. Он был бледный, глаза красные, на руках следы от синяков, костяшки отбиты, волосы у него страшно запутались. Он мычал что-то невнятное, и Ягун склонился над ним с обеспокоенным взглядом. — Сделай что-нибудь, — прошептала Гроттер, положив ладонь на лоб Ване. — Что сделать? — спросил Баб-Ягун. — Ну ты же внук Ягге, придумай, как его в чувства привести. — У Гроттер жутко потели ладошки. Смотреть на бессчувственного друга было невыносимо. Кровь стучала в её ушах. — Не будет же он и дальше так лежать… Ягун наклонился к его лицу и дунул на него. — Только искусственное дыхание ты ему делать будешь, — ответил он. —Мамочка моя бабуся! Валялкин поморщился, дернулся и попытался открыть глаза. — Очнулся, — пробормотала Таня и тоже нависла над ним, так, что на лицо ему упали её рыжие кудри. Ванька почти через боль распахнул веки и посмотрел в её зеленые глаза-изумруды. — Он был тут, — шепнул Ванька. Гроттер убрала волосы в некрепкий хвост, и Ваня заметил и Ягуна, который смотрел на него с тем же самым выражением страха, как и вчера утром, когда пропала бабуся. — Кто был? — озабоченно спросила Гроттерша. — Отец. — Таня выпрямилась и похлопала ресницами, а потом вылупилась на него своими камнями-глазами. — Но, Вань, — начала она. — Я знаю. —Он сел, и уткнулся теперь в молчавшего Ягуна. — Его здесь не может быть, но я слышал его, это с ума сводило… — Ты знаешь, он не стоит тебя, — сказала Таня и сжала его плечо. — Он не вернулся, хотя мог. Нужно отпустить его. Ты можешь без него, у тебя есть мы, мы твоя семья, Вань, помнишь? — тот глупо кивнул. — Да, Валенок, кто если не мы? — Ягун сел рядом с ним на стол. У парней были мокрые штанины, у Валялкина все еще было раскрасневшееся лицо и заплаканные глаза, Баб-Ягун стеклянным взглядом пялился на этот шкаф с дверью. У Гроттер был её типичный непрошибаемый вид. — Не надо было тебя одного пускать, ты ж самый впечатлительный из нас, — заметил друг. — Да и переносимость к проклятиям у тебя никакая! — Таня кивнула с уверенностью. — Нужно было догадаться, что Поклеп сделает какую-то гадость, — продолжила она. — С мой переносимостью все нормально, просто… — Не обманывайся, ты всегда сваливался от них первый. Ванька замолчал. Ребята на него не смотрели. Каждого занимали свои мысли. На пол капала вода, Ваня вспомнил, как капля мучала его в кабинете. Гроттер взмахнула своими волосами и продолжила хлюпать ногой в воде, парней это раздражало. Ягун толкнул её в плечо. — Надо посмотреть, что там, — сказал он и шагнул в шкаф. — А ты, Валенок, сиди тут и не высовывайся! Таня зашла за ним, а Валялкину оставалось только сидеть на столе и пялиться на дверцы шкафа. Его снова обдало волной пота, когда на него нахлынули воспоминания, одолевшие его в бункере. Отца точно нет, в его жизни это уж точно, и никто его не заберет, разве только на тот свет. — Мамочка моя бабуся! — послышался крик. — Валялкин, ты был на пол пути к спасению! Ванька спрыгнул со стола и прошагал к шкафу, с опаской заглянул и увидел, как Ягун жонглирует двумя стеклянными банками. Таня стояла с вытянутой рукой и светила ему кольцом, освещая целый стелаж с закрутками и консервами. — Что это? — спросил Ваня. — Еда, — ответила Гроттер. — Стой на месте. Валялкин закатил глаза и дождался, пока друзья вынырнут из шкафа. Ягун взял с собой эти две банки, и теперь Валялкин мог разглядеть содержимое: нечто, напоминающее грибы и огурцы. Друг поставил их на стол и отряхнулся. — Могу поспорить, Поклеп готовился к очередному апокалипсису, который устроила бы Гроттер, — отшутился он. Таня натянуто улыбнулась. — У него там точно есть все для жизни, даже свечи. На хрена ему свечи в Тибидохсе? — Может, он думал, что я обрублю все магическое электричество. — Гроттер облокотилась на шкаф и запечатала его заклятием. — Кстати об электричестве, о нем тоже нужно позаботиться, потому что оно не бесконечно. — И как ты предлагаешь его экономить? — Выкрутить лампочки во всем комнатах, которые нежилые и не используются часто, и устроить комендантский час. — Если Темные убьют тебя, мы поймем их… — Ягун поежился. — Что еще за комендантский час, когда учителя свалили и можно гулять до рассвета? — Только при выключенном свете, — сказала Таня. — Мы должны как-то существовать, и непонятно как долго, поэтому мы не можем разбазаривать все ресурсы, что у нас есть! Мы должны с умом подойти к решению всех проблем, потому что нам никто не поможет, если в один день мы не сможем приготовить еду, на одних грибах и тушенке мы далеко не уедем. — Ладно-ладно, не нервничай, это вредно, — согласился Ягун и примирительно поднял руки. — Экономим электричесво и еду… — А еще горячую воду, — добавил Валялкин. — Придется нам всем вместе принимать ванну, ребят. — Ягун может позвать Лоткову… — фыркнула Таня. Лопоухий зыркнул на нее убийственным взглядом. И они побежали за ней так быстро, насколько это было возможно по щиколотку находясь в воде. Таня вышла на первый этаж и сразу наткнулась на того же Поттера в сопровождении его вечной двойки, Грейнджер и Уизли. Гермиона вышла вперед и смело посмотрела на Таню. Они были примерно одного роста, Гермиона чуточку выше, и, поравнявшись с Гроттер, она могла бы выглядеть устрашающей. — Все в порядке? — спросила та. Таня пожала плечами. Валялкин и Ягун поднялись следом и смерили троицу удивленными взглядами. — Я же сказал вам идти, мы и сами разберемся, — сказал Ягун. Гроттер цокнула языком. — Мы просто переживали, — сказала Гермиона. Ягун улыбнулся и толкнул Валялкина в плечо. — Да для него это обычное дело. Валенок такой чувствительный, — Таня засмеялась, наблюдая, как у Ваньки постепенное краснеет шея, потом уши. Она покрутила пальцем у виска. — Пойду я, надо еще решить несколько вопросиков. — Она развернулась на пятках и направилась в библиотеку. Она услышала, как парни позади еще перебрасываются несколькими фразами с англичанами, точнее Ягун перебрасывается, а у Ваньки язык отнялся от неловкости. Таня не понимала, что именно он нашел в этой лохматой заучке, но что-то в ней цепляло Валенка, что-то достойное внимания, наверное, её упорство. Ну, или она просто умненькая. Либо у него кинки на отличниц. Таня отличницей не была, значит, последний вариант можно отметать, а первую симпатию вот так просто из истории своей жизни не вычеркнешь. Гроттер зашла в пустую библиотеку и, пытаясь не концентрироваться на звуке своих шагов, стала слушать. Где-то в глубине она расслышала странные звуки, относительно похожие на стоны. Таня удивленно подняла брови, потом пыталась шагать как можно громче, случайно чуть не опрокинула стул, очевидно нарочно, чтобы спугнуть эти звуки. — Эй, есть кто? Шураси-и-и-к? — позвала она своим самым невинным голоском, завернула за угол и споткнулась о стоящий поперек прохода диванчик, на котором почти в развалку лежал Шурасик в очень странной для него позе и с книгой в руках. Он почти носом уткнулся в страницы. Ленка сидела почти на краешке, её разноцветные косички были затянуты не так сильно, рубашка не была застегнута на верхнюю пуговичку, и кусала девушка губы с занятной постоянностью. — Я прошу прощения. — Гроттерша, какого Древнира! — ахнул Шурасик и подскочил на месте. Таня снова подняла брови. — Того самого, нужна помощь, — сказала она. — С чего нам тебе помогать? — Ленка обернулась к ней и застегнула пуговичку, на острых коленках у нее лежал тонкий томик с какими-то длинными обрядными песнями. — С того, что вы застряли тут вместе со всеми. Учителя пропали, а над нами, если ты не заметила, висит чертов стеклянный купол. — Он не стеклянный, и учителя скоро вернутся, — с непробиваемым спокойствием произнесла девушка. Шурасик выпрямился и посмотрел на нее, поправил очки. — Сними свои розовые некромагские очки, Свеколт, иногда все выходит из-под вашего контроля, — Таня взмахнула руками. — Больше нет бабки, которая решит все ваши проблемы, и Сарданапала, который возьмет под крылышко… — Нам-то что, мы не умрем от голода и жажды. — Зато проторчите всю свою бесконечность под эти куполом, как отшельники, без связи с окружающими, и не будь эгоисткой. — Гроттер повернулась к ней всем корпусом. — Если Бейбарсов и Аббатикова не согласятся, то согласись хоть ты… Тебе же есть, что терять, — девушка махнула рукой на Шурасика. Ленка встала, положила томик песен в сумку, закинула её на плечо. — Не думала, что ты такая сентиментальная, Гроттер. — И ушла. Таня закатила глаза. Шурасик склонил голову, и Таня почти не видела его лица за длинными русыми лохмами. — Надо попросить Гермиону, — сказал он наконец. — Она поможет, и я помогу. — Шура-а-ась, — протянула Гроттер устало. — Пожалуйста, кто если не ты. — И Ленка просто не хочет признавать бессилие некромагов перед этой темной магией. — Таня удивленно посмотрела на него. — Магия точно темная, светлая не может быть такой сильной, и скорее всего древняя. Может, мы попали под какое-то проклятие… — Выяснишь? — Да, я уже взял книжки, — он махнул на ту, что лежала у него в руках. Таня кивнула и неловко попятилась назад. Наверное, нужно сказать что-то? Но она просто развернулась и оставила Шурасика наедине с его книжками о темной магии.