* * *
— Ай, горько! — Диего слабо морщится, отпивая из стоящей на столе кружки. — Мам, как ты это делаешь? — Что именно? — Далма наклоняет голову и тихо посмеивается в кулак, глядя на сына со слабым озорством в глазах. Взяв в руки кружку, которую тут же отставил сын, она отхлёбывает из неё, в блаженстве зажмурив взгляд. — Ну… Пьёшь? Диего чувствует себя очень глупым и маленьким. Конечно, то, что он и правда маленький, не так уж и важно. Важно то, что сейчас он _чувствует_ себя таким. И ему это не нравится. Как и то, что мама на него смотрит, прикрывая рот рукой и тихо в неё посмеиваясь. — Ртом, мой милый. Ртом. — Я… — Диего аж задыхается от возмущения, слегка топнув ногой. — Я вообще-то серьёзно спрашиваю! Он же горький! — В том и прелесть. Далма посмеивается, усаживая шестилетнего мальчишку к себе на колени, из-за чего он издаёт возмущённое ворчание. Он же не маленький уже! — Что значит, в том и прелесть? — То и значит, — женщина загадочно улыбается, вновь отхлёбывая кофе. — Самое хорошее в кофе — это как раз его горечь, милый, — она гладит его по волосам. — Потому что как бы грустно, тяжело и темно на сердце у тебя бы не было, каким бы сложным не был твой путь, горечь, которую ты испытываешь, никогда не сравнится с той горечью, которая остаётся у тебя на языке после того, когда ты попьёшь настоящий кофе. Диего задумчиво смотрит на кружку в маминых в руках, после чего выхватывает её и делает ещё один глоток, уже небольшой и вдумчивый, разбирающий вкус. И… Кажется, будто кроме горечи здесь есть что-то ещё! — … Ты всё правильно понял, мой ангел, — она кивает. — Горечь каждого кофе, который ты выпьешь, будет различаться, прямо как горечь каждого человека, с которым ты столкнёшься на пути. — Но зачем пить кофе, когда тебе не горько? — Чтобы помнить, — Далма улыбается мягко, касаясь губами лба сына. — Не понимаю… — Вырастешь — поймёшь, — она щёлкает его по лбу. — Давай я тебе отдельно сделаю, пока ты весь мой не выдул. Парниша лишь вздыхает, кивая на предложение матери. Кофе очень странный. Горький, но приятный. И пахнет вкусно.* * *
— А сейчас ты понимаешь, что имела в виду твоя мама? — Даже не знаю, — Диего пожимает плечами, задумчиво глядя в глубину кружки. — Но, думаю, к своему пониманию я пришёл. Мия улыбается уголками губ, подходя к нему со спины. Её бледные тонкие руки овивают его шею, пока она сама задумчиво цепляет губами серёжку в ухе. — И зачем же? — Эй, — Диего усмехается, сглатывая. — Котёнок, если наш рабочий день подошёл к концу, это не значит, что никто не может сюда зайти. Нет, мне конечно, всё нравится, но вот ты первая же будешь возмущаться. Даже не видя её лица, Диего знает, что она покраснела, и это подтверждается, когда она перестаёт его обнимать, отходя и присаживаясь на стул, за которым обычно сидят его клиенты. — А если говорить о твоём вопросе, — Диего усмехается. — Думаю, когда хорошо помнишь, какова горечь, начинаешь лучше ценить то хорошее, что происходит прямо здесь и прямо сейчас. — Как глубоко, — Мия улыбается, всё ещё смущённо дёргая свой кашне. — Не глубже всех вкусовых оттенков, которыми богат кофе, мой Котёнок. — Тоже мне мудрец, — Мия фыркает и тянет руку, чтобы щёлкнуть его по лбу, но вместо этого её руку перехватывают и мягко целуют. — А если говорить серьёзно, то этот вкус просто напоминает мне дом. Мия тут же теряет весь свой задорный настрой и смотрит на Диего уже с мягкостью, после чего переводит взгляд на свой стол, где стоит чашка с зелёным чаем, какой заваривала сначала мама, а потом тётя Морган, и закрывает глаза. Да. Она понимает.